Мельниковы дочки. Часть 2

Три девицы под окном,
днём, иль ранним вечерком
собрались повеселиться,
а пред тем опохмелиться.

Говорит одна девица.
- Ой, хвораю я, сестрицы!
Страсть головушка болит,
бела рученька дрожит.

- А не стоило без меры
брагу жрать, что сивый мерин!
Ты же, милая сестра -
одним махом - полведра!
Да ещё медов стоялых
две баклажечки не малых!

Стонет первая девица:
- Ох, в очах моих двоится!
Где была, чего пила -
- не упомню ни хрена!
Ой, налей-ка чарку мне,
Не скупись, налей вдвойне!

Две насупились девицы,
рассердилися сестрицы:
- Ну, ты алчная душа…
Браги ж только полковша!
Ты хворобу-то поправишь,
нас похмельными оставишь?!!
Вместе мы вчера гуляли,
вместе дружно выпивали.
Ныне ж три главы трещат.

- Браги надобен ушат,
чтобы всех нас исцелить,
зной похмельный утолить.
А, коль нет у нас ушата,
делим вровень, чем богаты.

Первой то не по нутру:
- Мне вдвойне, а то помру!

В том селе гостил купец,
коробейник-удалец.
По домам ходил-бродил,
в коробах товар носил.

Вот заходит он на двор,
где ведут сестрицы спор.
Прочь полешко отпихнул,
через сени проскользнул.
Сам учтиво поклонился,
в красный угол покрестился.

Достаёт купец товар:
и утюг, и самовар.
Из шкатулочек заветных -
горсть каменьев самоцветных.
Жемчуга, платки, булавки
разложил вдоль длинной лавки.

А девицы лишь кривятся,
брать платки не торопятся.
Им не надобен товар:
жжет девиц похмельный жар!

- Ты бы продал нам, к примеру,
хмель: испанскую мадеру,
херес, рислинг, ром, коньяк,
джин (без тоника, а так).
Вот тогда б мы были рады.
Не хотим иной услады.

Коробейник усмехнулся,
на мгновенье отвернулся,
что-то по узлам искал,
но гранёный штоф достал!

Девки в стойку:
- Что там в нём?!

- Водка!

- Наливай! - Живём!!

А купчина потянулся,
куртуазно изогнулся
и, приняв слащавый вид,
с придыханьем говорит:
- Это мой прызент, девицы!
Коль одна вдруг согласится
провести со мною ночь,
подарить я ей не прочь
и кокошник расписной
и колечко с бирюзой!

 
Штофчик сестры одолели,
захмелели, подобрели,
зацвели, заулыбались
и с приличьями расстались…

Две сестры купца обсели,
третья влезла на колени.
Как давай втроём ласкать
да бесстыдно приставать…

 
Любопытный с неба взор -
смотрит звёздочка на двор.
Спит собачка в конуре,
сладко, по ночной поре.

Ветерок легонько веет,
разомлев от грёз Морфея.
Спит усталое село,
смотрит сны давным-давно.

 

Коробейник в ту пору
тешил старшую сестру.
Две других, открывши рот,
поджидают свой черёд…

То звезда как увидала,
от смущенья алой стала.
"Лучше - мыслит - отвернусь,
час спустя сюда вернусь.
Думаю, купец-повеса
за тот час натешит беса?"


Свет луны в окошко лился,
наш купец чуть не молился.
- Мне бы, девы, отдохнуть,
хоть на малый час уснуть!

Ну а девки расходились,
знать, давно уж не любились.
Длится, словно канитель,
Та срамная карусель.

Коробейник спал с лица
- загоняли молодца!
Легче бор раскорчевать,
чем троим усладу дать.

Чует: обморок стучится,
а тут новая сестрица
на полать к нему под бок…
Взвыл купчина и… утёк!

Нацепив соболью шапку,
ухватив портки в охапку,
дёрнул молодец на двор,
сиганул через забор.
С места взял в карьер купец.
точно резвый жеребец,


Месяц на небе блестит,
по полю купец бежит.
Шапка задом наперёд,
паром жарким дышит рот.

Позабыл товар, наживу:
- Хрен на всё, тут быть бы живу!

В небе звёздочка сияет,
голый зад средь нив мелькает…