Донецк. Прощание с Украиной. Ч. IV

    А ездил все эти годы я почти в одно и то же учреждении, ВНИИВЭ, что означало Всесоюзный Научно-Исследовательский Институт Взрывозащищённого Электрооборудования. Это был головной институт в Союзе по испытаниям на взрывозащищённость оборудования, изготовленного всеми организациями СССР, предназначенного работать во взрывоопасных средах.
    Понятно размещение такой организации именно в Донецке, городе шахт – там даже размещалось Украинское министерство угольной промышленности.
    И сейчас  в Испытательном сертификационном центре взрывозащищенного и рудничного электрооборудования – одном из  подразделений теперь уже УкрВНИИВЭ – работает несколько сотрудников, с которыми  я сотрудничал. Это Янопуло В., Погорельский А., Понизко А.С., Терновский Н.,  и многие другие Но теперь, Центр только проводят испытания электрооборудования, тогда, как ВННИВЭ ещё проводил бесплатную  экспертизу оборудования и документации, вносил замечания и предложения по устранению недостатков, выдавало Заключения а Взрывозащищённости. Ведь всё было государственным – и разработчики, и сам ВНИИВЭ.
 Теперь же результаты испытаний, проведенных ИСЦ ВЭ, только используются Ростехнадзором при выдаче разрешительных документов на применение и эксплуатацию взрывозащищенного электрооборудования, а также органами по сертификации России при оформлении сертификатов соответствия в системе ГОСТ Р.

 Донецк тогда был практически русским городом, на улицах не было слышно украинской мовы. Один из тогдашних экспертов, Н. Терновский уже после развала Союза, как-то в разговоре сказал, что Западная Украина НИКОГДА теперь не присоединиться к России. Для Южной, Восточной Украины, которые никогда и не входила в древнерусскую, Киевскую Русь ещё такое возможно, и по культуре, и по языку они гораздо ближе к россиянам, чем к «западенцам». 
   Впрочем это было тогда, а сейчас ведётся настойчивая и часто насильственная украинизация всей жизни, от изучения языка в школе, до делопроизводства – везде одна мова, хотя новый президент и избирался, в основном, при поддержке русскоязычной части Украины.


  Донецк был, мне кажется,  стабильно четвертым городом в Союзе по качеству обеспечение населения продуктами и товарами, после Москвы, Киева и Минска.
 
   Шахтеры тогда были уважаемыми людьми, и при их тяжелой работе мясной рацион был просто необходим – и в магазинах всегда было можно купить мясо, птицу, рыбу, причём пресноводную, настоящую душистую украинскую «ковбасу», не в пример тому продукту, что продаётся у нас сейчас под эти товарным знаком.

     И – обратите внимание – ВСЁ ЭТО ПО ГОСУДАРСТВЕННЫМ ЦЕНАМ, который на описываемый момент составляли по мясу в среднем что-то около 2-3 рублей за кг.
  Помнится огромный магазин «Мясо» около Автостанции. Что там только не было, толстенные вкуснейшие любительские колбасы, всякие сыро и варёно полукопченые, типа Одесских и Краковских, Московских, не говоря о свежайшем мясе.

  А в нашем городе на рынках мясо стоило 6-10 рублей, ну а прочие продукты, как колбаса или бледная, тощая «Синяя птица» – курица, практически  в продаже в государственной торговли отсутствовали. Везли всё это отовсюду, благо было много командировок, особенно из Москвы.
  Не было у нас в продаже и сливочного масла, и сыра, а в Донецке они не выводилось.
 
  В   Советское время в торговле всегда что-то непонятным образом внезапно пропадало в масштабах страны, на пример,  туалетное и хозяйственное мыло или порошок для машинной стирки белья – а тут они тоже стабильно присутствовали.

   В начале июня в Донецке появлялись ларечки с крупной душистой, сладчайшей, вкуснейшей белой, желтой и красной черешней по цене 70-90 копеек. Надкусив ягодку, рот наполнялся каким-то божественным нектаром, непередаваемого вкуса. Я очень любил и люблю черешню, и буквально поедал  её килограммами. У нас она практически не растёт, а импортной сегодня много не съешь по некоторым  причинам.

   Как-то раз мне пришлось срочно выезжать в командировку после тяжелейшего бронхита, я еле мог говорить, но сок ароматной черешни вылечил все последствия буквально через несколько дней. Правда, остановиться я уже не мог…

   Я, тогда старший инженер, получал что-то около 150 рублей. Конечно, это нельзя было сравнить с зарплатой шахтёра, которая было в 2-3 раза выше. Но и физически тяжелые условия работы шахтёра, в раскаленной теплом земли пыльной и загазованной метаном атмосфере шахты на глубине сотен метров – угольные пласты в Донецком кусте были  глубокого залегания – были несравнимы с нашей.

Продолжение...http://www.proza.ru/2011/06/07/473