Художник

Он обладал умением – видеть людей в старости. Стоило чуть изменить угол зрения, и человек представал совсем под другим ракурсом. Будто свет начинал падать иначе, а тени перемежались и ложились в новом сочетании. И высвечивали морщины, усталость глаз и старость кожи, слабость фигуры и опыт во всём облике.
Но некоторых людей так увидеть он не мог. По-видимому, это означало одно – им суждено умереть, не дожив до преклонного возраста.
Нельзя сказать, что сей дар радовал или пугал его, скорее, он привык к нему, относился как к прочим обыденным вещам.

Однако, когда он понял, что умеет и хочет рисовать, и научился этому, он стал писать будущие портреты. Те, которые найдут сходство с оригиналом спустя двадцать и тридцать, и даже пятьдесят лет спустя. Так он стал Художником.
Некоторые заказывали ему картины из любопытства, другие как шаржи на друзей или недругов. Но в основном, его творчество воспринимали как оригинальное, но далёкое от реальности, фантазийное мастерство.
- Почему ты не напишешь собственного портрета? – не раз спрашивал его друг.
Художник не знал. Умрёт ли он раньше того, как состарится, или просто не умеет писать автопортреты?

Друга он знал с самого детства, а может, и ещё раньше. И испытывал к нему нежность, привязанность, искреннюю дружбу и любовь. И портретов его было нарисовано достаточно.
Эти портреты сходили вереницей в глубокую старость, а потом возвращались из неё обратно. Самому далёкому и древнему было около восьмидесяти лет. Каждый раз, создавая всё более старый по облику портрет, Художник испытывал радость и облегчение. Ведь тем самым он предсказывал близкому человеку долгую жизнь.

- Почему ты не рисуешь животных? – спрашивал снова друг.
И Художник вновь не знал, что на это ответить. У него была собака, чёрный и лохматый пёс, породистый в своей необуянной беспородности. Но под каким бы углом не смотрел на него Художник, он не видел ничего, кроме опыта в глазах зверя. Того, что приобретается с возрастом, а ещё больше с привычками и взглядами его хозяина и внешнего окружения. Но как перенести на полотно такой опыт?
Наверное, он просто не умел рисовать животных.

Однажды Художник решил написать ещё один портрет своей матери. Однако, усадив её напротив мольберта и привычным движением изменив угол зрения, он не увидел перемен. Тогда он написал её такой, какой она была сейчас.
А через неделю его мать умерла от инфаркта.
Он впал в депрессию. Двойную – от осознания потери родительницы и от внезапного озарения, не его ли кисть предрекла ей смерть? Он забросил холсты и краски, он отказывался смотреть на лица людей и тем более писать их.
Ему казалось, что он должен уничтожить все портреты, созданные ранее. Ибо вмешательство посредством живописи в ход Вечного вдруг представилось ему кощунственным и вопиющим.
Тогда его друг положил руку ему на плечо. И обнял его так, как может только самый посвящённый в таинство человек.
- Смотри, - сказал ему друг. И показал Художнику два портрета. Один, сделанный десять лет назад, другой – за десять дней до сегодня. На обоих была изображена его мать. И на обоих было одно и то же лицо.
- Ты забыл, - сказал ему друг. – Ты не заметил хода десяти лет, а это целая вечность.
И ещё его друг сказал:
- Ты должен писать дальше, потому что у людей должны быть их портреты во всех возрастах. А ближе к старости никто не хочет видеть своё истинное лицо. Так создай его заранее, и люди возблагодарят тебя.

И Художник продолжил своё искусство.
Однако его беспокоил один вопрос. Каждый раз, когда он хотел создать новый портрет друга, тот выходил всё более и более молодым. Будто возвращаясь от дальней отметки вспять. И вот уже лицо его наперсника было всего лишь на пять лет моложе оригинала.
Это было тем непонятнее, чем больше думал об этом Художник.
И однажды, когда друг пришёл к нему и попросил написать его в специально пошитом историческом костюме, Художник отказался.
- Я не могу заставить себя посмотреть на тебя ТАК.
Так – это под другим углом зрения. Он боялся, что увидит лишь то, что есть в данный момент. И этот момент станет последним. Как в случае с его матерью.
И ещё. Недавно Художник видел себя в зеркале. Нет, не так, как обычно, и не так, как делают это миллионы других людей.
Он увидел себя стариком!

Он рассказал об этом другу. И ещё он сказал:
- Я покажу тебе кое-что.
И достал автопортрет, созданный несколько дней назад. С него смотрел семидесятипятилетний человек, с глазами Художника, в которых отразился опыт.
И тогда его друг ответил:
- Ты научился писать свой портрет. Напиши же и меня.
Когда они сравнили две картины – ту, что написал Художник, и отражение друга в зеркале, разницы не было…

На стене в доме Художника висит красивый портрет. Два пожилых, но крепких старика и собака. Большой лохматый пёс, потомок того пса, что жил здесь когда-то, лет сорок назад. Два старика – это Художник и его друг, картина написана пять лет назад, незадолго до их смерти.
Внуки Художника гордятся своим знаменитым дедом. Говорят, раньше он умел писать будущие портреты людей. Правда, потом этот дар пропал, но изображать настоящее дед умел до самой смерти. И, как можете сами увидеть, очень талантливо.