Контролируемое безумие, или Почему я шаманист

Какую цель преследует любая религия? Она отвечает на вопросы о том, как вести себя в необыденных ситуациях. Если правильно готовить пищу нас учит кулинария, правильно переходить улицу – правила дорожного движения, правильно говорить – филолог и логопед, то как правильно жить и правильно умирать можно только благодаря религии. Кто-то скажет – благодаря философии. Но философия, если она является законченной, это уже религия. Особенность религии в том, что она полностью объясняет мир, в её картине мира не остается белых пятен. А значит человек, принимающий некую религию, «перестает беспокоиться и начинает жить». В этом цель, в этом смысл веры…
Но вернусь к первой фразе – о необыденности. Всё обычное выростает из необычного. Та же кулинария – обычное дело для повара и необычное для того, кто готовит что-то впервые. Говорить – обычное дело, но если ты учишь иностранный язык, то находишься на пути проб и ошибок. А значит – на пути, полном открытий. Всё в нашей жизни условно разделяется на чудесное и обыденное, на познанное и тайное. И эта условная граница проходит как в сознании каждого из нас, так и в коллективных сознаниях разных эпох, культур, сообществ. Но всегда и везде общество состояло из тех, кто принимал готовые рецепты и тех, кто их создавал, окунаясь в море неизвестного, расширяя границы обыденного для большинства.
РАСШИРЯЯ ГРАНИЦЫ СВОЕЙ СВОБОДЫ, МЫ КРАДЁМ СВОБОДУ ДРУГИХ.
Чтобы понять это, следует прежде разобраться, что такое свобода. Мы не знаем чистой, абсолютной свободы, но хорошо знакомы с её градиентными серыми состояниями. Свобода – это пространство развития, некий вольер, в рамках которого мы можем передвигаться, самостоятельно выбирая направление. Свобода – пустота, которую мы по своему выбору заполняем. Или не заполняем, в таком случае свобода остается чистой потенцией, возможностью. Такой свободой является время, которое вы не потратили на дела, а просто лежали, глядя в потолок. Или деньги, которые были не потрачены, а выброшены, потеряны, или отданы незнакомцу. Есть люди, которые заставляют свободу работать на себя, преумножая её и становясь зависимыми от свободы. Революционеры бунтуют против существующего порядка вещей, потому что любой статичный порядок уже есть кража возможности выбора. Капиталисты вкладывают деньги в новые проекты, потому что это влечет рост его свободных денежных средств, а значит – возможностей ими вновь распорядиться. Вспомним, что синонимом свободы является воля - активное начало, своим острием направленное туда, где лежит поле интересов личности. Но разница все-же ощутима. Если свобода – пустота, то воля – это стремление заполнить эту открывшуюся пустоту. Часто там, где свободы не хватает, воля ведёт нас в те пространства, где градации свободы более тёмные: в сферы борьбы, конкуренции, конфликтов, войн. Чем плотнее поле свободы, тем жестче противоборство, влекущее поражение более слабых. Поэтому чрезмерное влечение к свободе неизбежно приводит к столкновению со смертью. Итак, если абсолютная свобода предполагает полную бесконфликтность и одиночество (нахождение в пустоте), то всякая плотность, скученность, теснота является полем борьбы с действительным за остатки возможного.
ЧЕЛОВЕК- СВЕРХЖИВОТНОЕ
Самыми рациональными существами являются животные. Их поведение чаще всего предсказуемо, поскольку логично. Человек развил разум для более качественного удовлетворения всё тех же биологических потребностей. Но достичь этого можно было лишь путём внесения в почти механически действующие биомашины элементов свободы. Человек получил возможность поступать чисто по-человечески, действуя безумно. Только человек может сконцентрировать столько свободы, сколько нет её у животных и машин, и тем более у растений. Эволюция  заключается в усложнении взаимоотношений со свободой – этим основным капиталом вселенной.
ДУХ=СВОБОДА
 Мы не знаем точно, что представляет собой мир, но традиционно принято делить его на материальный и духовный. Кто-то вообще не видит ничего, кроме материи (всё остальное – лишь её свойства), а некоторые ставят под сомнение существование материи. Оставим эти вопросы за скобками, они пока не так важны. Как не знаем мы абсолютной пустоты, абсолютной свободы, так невозможно встретить и абсолютную материю. Для нас пока важно поставить условный знак равенства между условными понятиями духа и свободы. А также предположить, что все элементы свободы и все элементы материи стремятся к соединению. Эволюция жизни направлена на всё большее «одухотворение материи» - накачку пустотой, всё более приводя к конфликту материального и духовного внутри. Человек – пример такого противоречивого существа, познавшего свободу, но отлученного от неё (говоря метафорически – вкусившего плод познания и изгнанного из Эдема).
   Человек – уже не просто биологический продукт, поскольку кроме биологических программ внутри нас действуют и социальные, культурные. Если природное – базис, фундамент, то надстройка личности – её культурный облик, составляющие его духовной сущности. Одной ногой человек прочно стоит в своём животном прошлом, но второй робко ступает в сверхчеловеческое будущее. И баланс в этом шаге у разных людей не одинаков. Проще говоря, если одни (и их большинство) более устойчиво упираются в звериную природу, то другие шагнули чуть дальше в неизведанное будущее, где роль свободы выше, где конфликт материального и духовного острее. 
САКРАЛЬНОЕ
Тема сакрального – ключевая идея религиозного и вообще культурного мировосприятия. О сакральном можно говорить так много, что я в своё время попытался объединить все его признаки, предполагая приблизиться к пониманию его природы. Анализируя представления о сакральном в самых разных обществах,  обнаруживается единство этих взглядов, которое вкратце сводится к следующему:
1. Сакральное есть сверхценное, оно не относится к обыденной жизни.
2. Встреча с сакральным несёт благо и опасность. Оно способно перерождать столкнувшихся с ним. 
3. Сакральное в принципе неизвестно, но мы знаем его по тем объектам реальности, которые были им отмеченны. Эти сакрализованные объекты обычно становятся  культовыми.
4. Сакральное обладает свойствами благодати, в то время как сакрализованное обретает форму закона. Сакрализованное как бы стоит на страже сакрального, не позволяя слишком приближаться к опасной черте, отделяющей мир обыденный от мира сверхъестественного.
5. Сакральное несёт на себе печать полиморфизма, то есть избыточно во всех смыслах.
6. Сакральное не благо и не зло; сакрализованное есть благо. Сакрализованное является вратами в сакральное.
Некоторое время я удовлетворялся этими характеристиками сакрального, но мне недоставало какого-то штриха, чтобы сказать: «ЭТО – не что иное как ТО!»
ХАОС И КОСМОС
Первобытный человек в своих мифологических мировоззрениях слишком большое внимание уделял понятиям Хаоса и Космоса. И хотя это «общее место» в культурологии, необходимо сделать небольшой экскурс в эту тему.
Итак, мир познанный, обустроенный, «красивый» есть Космос (слово одного корня с «косметика» - наука о красоте). Мир (точнее – антимир) неупорядоченный, первичный, потенциально опасный, но являющийся строительным материалом для Космоса – это Хаос (с греческого переводится как «зияние»). Главная черта характеристики Космоса – наличие границ, законов и норм. Характеристика же Хаоса – это безграничность, непознанность, беззаконие.
Не буду углубляться  в дебри примеров, а просто попытаюсь наложить друг на друга три картинки, представленные выше. Пустота=свобода=дух соотвествуют сакральному, они же соотвествуют Хаосу. Сакрализованное соотвествует Космосу. В такой картинке всё становится на свои места, мир обретает законченную форму.
ПРИРОДА И КУЛЬТУРА
Любая система взаимоотношений имеет диалогический характер. Из бесконечной цепочки «вызовов-ответов»  творится мир. В каждом звене  такой цепочке присутствует элемент свободы – акт выбора ответа. Только в одних случаях ответ этот стандартен, привычен, поскольку и ситуация вызова достаточно не нова. В других случаях ответ требует большего контакта с пустотой-свободой, чтобы выбрать наиболее удачный ответ. Поэтому для эволюции важны и нужны те особи, которые максимально контактируют с пустотой. В необыденных ситуациях от их выбора зависит успех или гибель системы. А системой этой может быть и популяция, и государство, и отдельная личность.
Если внутри животного системой является биологический аппарат, управляющий поведением, то человек получил дополнительный инструмент, гораздо более глубоко взаимодействующий со свободой. Этот инструмент – культура, или набор сакрализованного -  некое подобие инстинктов, но созданных самим человеком. Обычно человек оперирует именно с двумя наборами инструментов – природным и культурным, часто используя по ситуации лишь тот, который наиболее предпочтителен. Но чтобы лучше, качественнее реагировать на новые вызовы, необходимо чаще и активнее взаимодействовать с Хаосом. Поэтому так ценны для системы оказываются особенные особи – контактёры с сакральным, или хаосонавты, привычно окунающиеся в опасную стихию, дарящую большое количество свободы.
ТОЧКА ВЫБОРА
Не стоит забывать, что ни природа, ни культура сами по себе не являются пространством свободы. Наоборот – это жесткие системы, где всё работает по накатанным программам. Это два взаимосвязанных, находящихся в диалогической связи Космоса, но их столкновение неизбежно влечет конфликт и вспышку Хаоса. Но чтобы высечь искру свободы, необходимо это столкновение, удар двух кремней. Чем сильнее конфликт природы и культуры, тем труднее их диалог, но тем ярче искры, высекаемые в их столкновении. Если же необходим максимальный результат, конфликт следует углублять, чтобы чаще становиться перед выбором, попадая в ту загадочную точку пространства, где на мгновение возможна свобода.
РОЛЬ СПЕЦИАЛИСТА
Не нужно изобретать велосипед, чтобы научиться  на нём ездить. Большинство людей  не творят цивилизацию и культуру, что не мешает пользоваться их плодами. Чаще всего нами движет закон сохранения энергии и правило – не думать о проблеме, когда её нет. Поэтому наши встречи с хаосом чаще всего предсказуемы, а если не предсказуемы – мы пополняем ряды больных или мёртвых.  Роль первопроходцев во всех сферах играют специалисты, легко ныряющие в пучину хаоса. Точнее  то, что большинство воспринимает как хаос, для них  - сверхсложный порядок.  Такие специалисты обладают особым сверчувствованием той сферы, в которую они внедряются своим сознанием, или телом. Каждый может стать специалистом в какой-то сфере – достаточно лишь желания и способности учиться. Но чтобы стать настоящим мастером, не достаточно только желания и учёбы – необходимы самоотрешенность и концентрация, а это всегда связано с преодолением каких-то внутренних барьеров и даже более – выходом за условные границы «себя», чтобы максимально уйти от тех «шумов», которые могут создавать в нас и природа, и культура. Для достижения максимально удачного выбора, нужно временно умереть в этом мире, чтобы глубже проникнуть в мир неизведанного.
ТЕХНИКА ЭКСТАЗА
Извесный религиовед Мирча Элиаде точно назвал шаманизм архаической техникой экстаза. Но что значит быть «вне себя», «в экстазе»? Это состояние рассматривалось как временная смерть в этом мире и путешествие в иной – мифический, где обитают духи и предки, чьи советы помогают шаману отвечать на самые сложные насущные вопросы. Часто во время своего мистического путешествия в иной мир, шаман боролся с духами, преодолевая их сопротивление, но практически всегда возвращался с результатом, хотя успешность его не всегда подтверждалась дальнейшей практикой. То же можно говорить и о любом специалисте. И хотя сегодня ученому, инженеру или писателю для достижения результата вовсе не обязательно биться в конвульсиях на полу, экстатическая суть их деятельности не изменна. И даже борьба с духами может быть рассмотрена как сопротивление хаоса, как трудный поиск наиболее правильного результата. Главная разница между шаманом и узким специалистом именно в широте решаемых задач.  Первобытный шаман был и учёным, и поэтом, и певцом, и танцором и ничего ему при этом не мешало, поскольку мир мифологических представлений был целостным, не разбитым на узкие сегменты, в которые углубились, как в кротовые норы, сегодняшние узкие специалисты. Поэтому шаман – фигура прежде всего религиозная, ведь именно религия, или философия играет интегрирующую, целеполагающую роль в жизни человека и общества. Целостность шамана делает его самым здоровым  и одновременно самым удивительным членом общества, не смотря на такую же удивительную развоенность его облика, в котором умышленно подчеркивалась инаковость, принадлежность не только миру культуры, но и миру природы. Именно  эта полиморфность,  двойственность наиболее ясно и четко выражала уже упомянутую нами идею сакральности. Лишь изображая развоенность, манифестируя самим своим внешним видом конфликт, «разрывая шаблоны» восприятия, можно достичь максимального углубления в стихию хаоса, которая живёт в наших глубинах. 
ШАМАНИЗМ – УНИВЕРСАЛЬНАЯ РЕЛИГИЯ
Если бы мне пришлось конструировать идеальную религию, в основу её был бы положен шаманизм. В чём идеальность шаманизма?
Он – словно вечно не готовое духовное блюдо, а питательный бульон, в который можно бросать самые разные ингридиенты.
Шаманизм не нуждается ни в каком священном писании, поскольку каждый шаман сам читает мир как книгу и пересказывает её своими словами. Любые индивидуальные особенности исторической эпохи, региона, культуры, языка и личности находят отпечаток в этом священном недогматическом повествовании. Шаманы «работают» с любым духовным материалом, вовлекая в свой культ любых божеств и героев, будь то архаические духи местности, славные первопредки, или боги мировых религий. В пантеоне шамана есть место и Христу, и Ленину, и Бэтмену – всем, кто только существует в общественном сознании. В этом смысле шаманское мировоззрение может быть сопоставлено с посмодернистским прочтением мира.
Шаманизм - максимально личностная религия, что делает его просто более симпатичным на фоне церковных структур, в сегодняшнем мире выглядящим допотопными ящерами. Также шаманизм максимально мистичен, что очень важно для религии, нуждающейся в достаточном дистанцировании от обыденности. Опыт шамана довербален, его язык наиболее приближен к глубинам общечеловеческого опыта, к архетипам, символам, жестам, ритмам. В сегодняшней действительности к той роли, которую играли первобытные  шаманы, наиболее близки  не жрецы нынешних культов, а поэты и писатели, музыканты и бунтари, несущие во все сферы культуры дух свободы, а не догмы.
КОНТРОЛИРУЕМОЕ БЕЗУМИЕ
Когда мне в голову впервые пришло это словосочетание, определяющее сущность шаманизма, я обратился к гуглу, чтобы убедиться, что оно оригинально. Оказалось, что данный термин уже кем-то был употреблен в сочетании:  «харизма – это контролируемое безумие». И с этим я совершенно согласен.
Мир, историю, культуру, цивилизацию несут на своих плечах в будущее именно безумцы. Те, кто изобретают велосипед, те, кто создают что-то новое, погружаясь в хаос и расширяя его границы. Те, кто крадут чужую свободу, поскольку большинству она попросту не нужна. Религия состоит из набора сакрализованных объектов, но вовсе не важно, кому или чему будут поклоняться. Важно, что этот набор есть, он выстраивает отношения большинства с сакральным – с опасной для неподготовленного ума стихией свободы. Как распорядится свободой неспециалист по хаосу? Он тут же принесёт ее в жертву природе – потребностям, которые никогда не иссякают. Как распоряжаются свободой творцы, шаманы, харизматические личности? Они творят. И самые успешные их творения пополняют копилку культуры, сакрализованного, поскольку успех – это всегда отблеск свободы. И хотя одно из определений свободы – «осознанная необходимость», следует признать, что не вся свобода реализуется мудро и необходимо. Ведь разум, рацио не знает свободы, он во власти целесообразности «мира сего» - Космоса. А мир этот творят древние программы жизни и новые программисты, которым удалось научиться уходить от довлеющих над нами программ. Контролирующие своё безумие.