Скоморошья ночь Толяна

В качестве предисловия: …скоморохи, возможно, были жрицами языческого культа бога Трояна. В Великом Новгороде это трехглавое крылатое существо почитали под именем Ящер – Велес – Сварог. А по – нашему – Змей Горыныч…
( слухами земля полнится )

Случилось это недавно. С соседом моим по дому в нашей деревеньке – Толяном.
Мужик – он компанейский. С ним хоть куда. Жена, правда, досталась…не приведи в дом такую, поедом есть, но не об этом речь.
Возвращался Толян с гостей. Ездил в Сибирь, к родственникам. Нагостевался так, что заскучал даже по жене. Оно, сами понимаете, вместе тесно, а, когда ейная баба не капает, не хватает в жизни адреналина.
Писать не писал, когда заявится в обратку, поэтому его никто не встречал. Вышел на платформу. А рассчитывал – то Толян доехать на такси. Глядь – поглядь!  Ни машины, ни колеса! Что делать? Сам – профан, не созвонился, не попросил заранее к его поезду тачку пригнать. Чемоданы с подарками – в руки, пошагал. Путь не близкий, но стоя на одном месте вообще никуда не приедешь.

Время близится к двенадцати. Толян, знай, идет, покряхтывает по прямой. « Что за случай?» - размышляет, с собой разговаривает. – « Когда не надо, машин, попуток, такси – на каждом шагу. А, когда надо, хоть телега, но и ее нема!»
Устал Толян. Плюнул на все, решил посидеть, отдохнуть. Сошел с дороги. Присел на пригорочке, открыл пивка. Теплое, но не до изысков. Заморился идти. Хорошо не зимой отправился в пеший поход, замерз на фиг, не дошел бы. Кругом, вон, красотища! Дышится после городов легко. Березки – девчата залетные шумят, ветками машут. Ели притихли, поглядывают на проезжих кавалеров. Сосны лапищами тучи в ночном небе гоняют. Что ни говори, родная сторонка, как милая женка, не разлюбить, настолько сердцем прикипел. Незаметно для себя, у чемоданов, уснул наш путешественник.

Спит Толян себе, в ус не дует. Вдруг сквозь сон слышит:
- Вставай! Вставай!
Он лениво отвечает, думая, что дома на диване, а не в чистом поле под звездным небом:
- Уйди, Дуся. Дай поспать.
- Вставай! Расти! Расти!
Толян не выдержал, взвился как укушенный:
- Дай поспать – то в конец!
Открывает глаза. Мать честная! Он – во поле, вокруг народищу, как на параде. Костры горят. Музыка играет, песни поют. Возле него кричат:
- Расти, гора!
Оглянулся, онемел. Гора, вершиной до небес достает.
« Это еще откедова?» - недоумевает Толян. « Ложился, точно ничего не было такого. Дорога справа, кругом лес. А тут подит – ко гора!»
- Гора, замри!
Чудеса, да и токмо. Народ тешится, через костры прыгает, частушками балуются, пляшут диковенно.
- Чо, за праздник? – толкнул Толян одного с дудой.
- Ночь наша, - отвечает дядька с окладистой бородой, - скоморошья.
-- Не слыхал о такой. Что – то новенькое придумали наши, - признался Толян, но его не слушали, запели веселую песенку.
Гусляры на свой лад, другие на дуде, третьи – ложками лихо отстукивают, как кашу дармовую уплетают, работают. Смотрел – смотрел Толян. Не выдержал, присоединился к гульбищу. Ему чарки медовухи поднесли. Он только гаркнул:
- Разойдись, подвинься!
И вприсядку пошел, пошел, пошел кренделя выделывать, прибаутками народ честной баловать.
- Ух ты! Ах, ты! Веселись, удалые!
Толян наскакался, как в молодости не прыгал на танцульках. А его подначивают:
- Ты давай не уставай, мужичок Егорка! Ведь сегодня наша ночь – скоморошья горка!

Толян остановился. Грудь ходуном, не отдышится. Видит, вода с горы стекает.
- С родника! Родник забил! – восторженно закричали сотоварищи по пляске.
Толян умылся, сто лет с плеч скинул. Как свистнет и айда через костры прыгать. В одном месте чуть не увалился в самое пекло. Рассмеялся от души, до чего хорошо было от всего этого праздника. А рядом дрессировщик с медведем идут, оба косолапят.
- Потапычам, физкульт привет!
- Здорово и тебе, мужик, коль не шутишь, - отвечает ему хозяин мишки, - с какой артели будешь? Баешь не по – нашенски, чудно.
- Я – с бывшего колхоза имени Кирова. Трактористом работал, - простодушно отвечает Толян.
- Слыхом не слыхивал о такой ватаге, - пожал плечами тот, - давай с нами. С Потапычем легче заработать. Ты – коробейником – зазывалой, а я при мохнатом благородии.
Потапыч, как понял, что о нем речь ведут. Прорычал, потоптался, юбкой бабьей потряс, мордой тряхнул, на ухе – серьга в свете луны сверкнула.
- Не могу. Не, - стал отнекиваться Толян.
- Пошто так?. У тебя душа – скоморошья. Я сразу вижу нашего человека, а Потапыч за версту чует.
- Извини, друг.
- Ан -ничего. Передумаешь, дай знать. Мне сотоварищ надобен.

Гуляние продолжалось. Дикие пляски сменились хороводами, протяжными песнями. Толян не постеснялся. Спел – «Враги сожгли родную хату». Его выслушали, а главный, видимо, вожак с копной нечесаных волос одобряюще похлопал по плечу.
-У вас хорошая самодеятельность, - похвалил Толян и его.
-Чавой-то? – переспросил тот.
- Под старину косите не плохо. Достоверно. Маски, вон, бубенцы, лапти всамоделишные. Прям натуральщина.
Видно вожак через слово понял, что Толян говорит, но уточнять не стал, коротко ответил:
- Скоморохи – мы.
- Да. Клоуны – серьезная профессия, - гнул свое Толян.
- Макар, рассвет близится, - обратился к вожаку мужичонка с приделанными горбом и рожками на голове.
- Тиха! – крикнул Макар.

Почти сразу наступила тишина, нарушаемая треском горящих поленьев. Небеса светлели, дивные лупоглазые звезды исчезали, будто пугаясь дневного света. Откуда – то  из тайника достал Макар серебряную маску. Поднял ее вверх и произнес заговор. У Толяна и по – русскому – слабая тройка была, а по – старославянски вообще не понял, о чем вожак говорил. А может вообще были слова мудреные, чтобы никто не прознал их силу?
- Первый – ты, - обратился Макар к Толяну, - да отгонит подарок Трояна любое зло и накажет недобрую душу. А захочешь сменить лик али глас, то вот маска в сем деле порука.
Из всего уразумел Толян про маску. Даже фильм вспомнил голливудский, что с внуком смотрел, где вертлявый молодой человек, надевая маску, зеленел лицом и пускался во все тяжкие.
« Надеюсь со мной такого не произойдет», - вздохнул Толян, внутренне испугавшись таким перевоплощениям.
Скоморохи выжидающе смотрели на него. Раскрашенные лица, несуразные, комичные одежды клоунов и шутов.
Толян надел. Ничего такого, как с тем зеленомордым не произошло. Зато вспомнилась жена.
«Соскучился по ней. Вот только бы она меня не ругала сегодня за ночевку в поле», - улыбнулся Толян, желая, чтоб хоть при встрече его любая не ругалась привычно, а приветила, как в молодости.
Он снял маску, передал следующему. Так один за другим надевали, каждый просил что – то свое, сокровенное.

Первые лучи позолотили макушку горы, озарили округу. Макар был последним, загадав желание, спрятал Троянов подарок в тайник. Скоморохи валились с ног после бурной ночи, ложились и засыпали, оглашая поле молодецким храпом.
Толян нашел чемоданы. Их никто не взял, не потревожил содержимое. Он оглядел сонное царство: «Мне что ли вздремнуть?»
 Оглянулся. Ежка – матрешка! Гора, как резиновый шарик сдувалась, опускалась. Толян не стал дожидаться, когда Замри – гора исчезнет. Прихватил чемоданы и ходу. Оглянись бы раз, он удивился, что все люди исчезли, а о горе напоминал только небольшой холмик.
Толян несся, только пыль из – под сандалий разлеталась.  Домой примчался скорым поездом без остановок и платформ ожиданий.
Жена обрадовалась. Даже ругаться не стала. К столу зовет, горячими шанежками с молоком потчует, не нарадуется, как наскучала – извелась без него.
Зато на следующий день с утра жена как белены объелась! Заорет на всю улочку:
- И где ж тебя, стервец, носила лихоманка, что ты костюм уделал в зелени?! – и без перерыва, очередями. – И почему в дареном печенье муравьи шарятся?!
Толян мученически завел к небесам глаза и бежать через огород мне, жалуясь на судьбу, жалея, что не ушел с Потапычами на промысел.

Верить вам или нет…это уже в вашем ведомстве. Прощавайте, не скучайте, в жизни вы не унывайте.

PS. Самая высокая точка Смоленско – Московской возвышенности в Московской области будет. Недалеко от Замри – горы берут начало реки Москва, Протва и Колочь. Здесь же находится водораздел бассейнов Балтийского и Черного морей. Около деревни Шапкино, что под Можайском.


04.06.11