Гобелен 4

В тот день мне так и не удалось больше поговорить со священником, а когда я вернулся в Эмёд-Кирхен на следующий день, на все мои вопросы я получал лишь неопределённые ответы. Я пытался поговорить и с Яном, и с его женой, и с отцом Матиушем, но повсюду натыкался на отчуждение. Остальные селяне просто избегали меня. В то же время, я чувствовал, что они непрерывно наблюдают за мной. В этой деревушке мне было неуютно, и я поспешил вернуться в замок. За обедом мне показалось, что князь отлично осведомлён о моих неудачах, и испытывает от этого немалое удовлетворение.
Графиня была за обедом задумчива, и, несмотря на попытки князя вовлечь её в разговор, отделывалась лишь односложными ответами. Я несколько раз пытался поймать её взгляд, но она упорно отводила взор. Сразу же после трапезы госпожа Плишек вместе со своей подопечной удалились в комнату графини, я же, прихватив бумаги, уселся в небольшой комнате, игравшей роль, видимо, малой приёмной. В комнате было две двери. Одна вела в общий холл, другая же в узкий коридор, в конце которого находилась небольшая, запертая на висячий замок, дверь. Я добросовестно пытался разобраться в сложных юридических тонкостях порученного мне компаньонами довольно скучного дела, но вскоре неотвязные мысли заставили меня забыть о притязаниях многочисленных наследников семьи Иванеску. За всеми размышлениями я не заметил, что наступил вечер, и лишь стук хлопнувшей в коридоре двери заставил меня опомниться. Я услышал голос князя и вышел из комнаты в узкий коридор. В конце его дверь была открыта. Проём был слабо освещён. Похоже, что там было что-то вроде кладовой. Голос князя слышался достаточно громко, но слов я разобрать не мог и решил подойти поближе.
- Нет, Магда, я не могу этого сделать, - говорил князь. Ответа экономки я не услышал, лишь уловил просительный тон.
- Нет, и не стоит снова заводить этот разговор! – голос князя зазвучал громче. Видимо, он начал выходить из себя.
- Но неужели вам не жаль её? Ведь она такая молоденькая! – наконец, я смог разобрать слова экономки.
- Довольно! Я запрещаю подобные разговоры! – князь окончательно вышел из себя. – Запомни сама, и передай Ёзефу и Фриде. И если вы ослушаетесь… - он замолчал, но в голосе его была столь явная угроза, что экономка лишь покорно отозвалась:
- Как прикажете, господин.
Я понял, что князь сейчас покинет кладовую и, конечно же, застанет меня за подслушиванием. Я поспешил вернуться в комнату, тихо прикрыл дверь, и, собрав бумаги, прошёл через холл к лестнице и поднялся в свою комнату. Там я сел на кровать и задумался. Что же я услышал? Экономка о чём-то просила князя, о чём-то, связанном с молодой женщиной. Шла ли речь о графине? Или о какой-то другой женщине? Может, у князя есть любовница, от которой он решил избавиться в преддверии предстоящей женитьбы? Или же речь всё-таки идёт о графине, и ей, как и её предшественницам грозит какая-то опасность? За всеми впечатлениями, связанными с приездом в замок, я, да и мои спутницы, как-то позабыли, что все невесты князя сошли в могилу ещё до свадьбы. Сейчас жен на меня снова нахлынули сомнения. Что-то подсказывало мне, что речь шла о Марианне, и что именно ей грозит неведомая опасность. Я решил, что попытаюсь поговорить с экономкой, и с этого момента отброшу все свои личные чувства, стану анализировать все слова и поступки окружающих. Ведь, в конце концов, я для того и поехал сюда, чтобы разобраться во всём и защитить графиню, если ей, действительно, грозит какая-то опасность.
В дверь моей комнаты постучали, я отворил её и увидел госпожу Плишек.
- Что же вы, Стефан, уже время ужина, а вас всё нет. Графиня сама спустилась вниз.
- Прошу прощения. Я заработался и не заметил, как пролетело время, - пробормотал я.   Предложил руку госпоже Вильгельмине и отвёл её в столовую.
Графиня и князь уже сидели перед накрытым столом. В этот вечер князь был в ударе. Остроумные реплики, занятные истории – всё это вызывало безудержный восторг не только у графини, но и у госпожи Вильгельмины. Это продолжалось и тогда, когда мы покинули столовую и перешли в гостиную. Мне оставалось лишь наблюдать за всем этим весельем. Я почти не участвовал в общей беседе, и Марианна, чьё внимание было полностью отдано князю, наконец, это заметила.
- Почему вы так грустны, Стефан? – спросила она меня ласково.
- Простите, я сегодня слишком погружён в скучные тонкости моего ремесла. То дело, которое я готовлю сейчас, занимает все мои мысли, - ответил я, - прошу вас, не обращайте на меня внимание.
- Что ж, может быть немного коньяка оживит вас, - любезно предложил князь. Составьте мне компанию, господин Беркеши. А дамы могут побаловать себя вишнёвым ликёром.
- Вишнёвый ликёр? Обожаю его! – воскликнула госпожа Плишек.
Дверь гостиной тут же открылась, и старый Ёзеф внёс в комнату поднос с напитками и бисквитами. Когда он ставил его на столик, я заметил, что взгляд у слуги испуганный.
- Ступай, Ёзеф, ты нам сегодня больше не понадобишься, - проговорил князь и собственноручно разлил по рюмкам коньяк и ликёр.
Я не особый любитель коньяка, и потому выпил совсем немного, князь же пропустил не одну рюмку. Дамы смаковали ликёр, пробовали бисквиты, разговор становился всё оживлённее, смех графини раздавался то и дело. Но спустя полчаса я заметил, что разговор постепенно затухает, смех раздаётся всё реже, а глаза Марианны словно подёрнуты дымкой.
- Боже, как хочется спать, - проговорила она, совершенно неприлично зевнув.
- Да, верно, пора и на покой, - госпожа Плишек выглядела так, словно вот-вот заснёт прямо в удобном кресле.
- Что ж, милые дамы, позвольте проводить вас в ваши покои, - князь, несмотря на выпитое, крепко держался на ногах. Он предложил руку графине, я же помог подняться госпоже Вильгельмине.
Проводив дам в комнаты, мы с князем вернулись в гостиную, и тут между нами завязалась интереснейшая беседа. Международное положение, политические проблемы, экономика, ничто не оставил своим вниманием князь. Он оказался знающим собеседником, и если бы не моё сильнейшее чувство неприязни, я мог бы восхищаться князем.
Уже далеко за полночь мы разошлись по комнатам.