Путевые заметки I

Путевые заметки.

Карл М. 

Москва – Хельсинки.

После сдачи экзаменов и моего последнего выступления в театре я, наконец - то, уехал на летние каникулы в Москву. Конечно, я не все три месяца буду сидеть в родном городе. В плане еще: Южная Италия, Черногория, Питер. Но первое звено цепи приключений это – Хельсинки.

Безусловно, мне бы хотелось остаться там хотя бы на пару дней.  Но не сложилось.  На прогулку по Хельсингфорсу у меня было всего шесть часов, потом обратный поезд в Москву.
В одиннадцатом часу вечера , третьего июня мы с мамой стояли на перроне Ленинградского вокзала, в Москве,  ожидая посадки на поезд. Поезд, в котором нам предстояло совершить путешествие в столицу Финляндии, назывался « Лев Толстой». Синего цвета вагоны, с монограммой «Л.Т.» на окнах. 

Сам перрон был мрачноват. Серый, грязный, с огромной крышей, нависавшей над ним. К одиннадцати часам было уже темно, а освещение, установленное там, было тусклое, что только прибавляло ощущение тоски. Вот, тоска – правильное слово для описания местности. Проходящие мимо люди, с усталыми лицами, тусклое освещение, пустые бутылки из под пива…
 Без десяти минут одиннадцать, мы с мамой уже сидели в купе. Оно было очень просторным. Достаточно большой стол, покрытый белой скатертью. Широкое окно, маленькие лампочки на потолке. И, конечно же, спальные полки наверху. Слава богу, кроме нас с мамой, в купе никого не было.

Вскоре, раздался голос дежурной – поезд Москва – Хельсинки отправляется через 5 минут. Провожающих просим покинуть вагоны. И правда, через пять минут поезд тронулся в путь.
Тихо и ни спеша двинулся наш поезд. Да и потом не шумел, вроде. Мимо глаз начали проноситься дома, ремонтные мастерские, деревья, дороги. Останкинская башня, как гигантская зубочистка, машинная мастерская с вывеской « Сауна».

Первое, что мы сделали после отбытия поезда – это попросили у дежурного проводника две чашки чая с лимоном. Нам принесли обычные граненые стаканы с кипятком, но с подстаканником «РЖД» из алюминия и тарелочку, собственно, с лимоном и чайными пакетиками.  Боже, как мне хотелось забрать один подстаканник себе, как трофей. Но я отказался от этой затеи. Совесть съела бы потом. Вместе с чаем мы поели пахлавы, сыр, бутерброды. Потом попросили еще чаю. И снова ели сыр и пахлаву.

Мы ели, пили, а время все шло и шло. Когда мы решили лечь спать, было уже полвторого ночи. Где – то вдалеке уже горела светло – фиолетовым пламенем полоска горизонта. Призраки елей пролетали мимо очей. Местами мелькал режущий глаза, внезапный свет уличных фонарей. Вдали лес, поля. Несколько раз даже озера проезжали.

К двум ночи мы уже были в Твери. Прибытие в Петербург намечалось на шестой час утра.
Даже после того, как поезд покинул Тверь, в купе мы оставались одни. Это, скорее было хорошо, нежели плохо. После нашей первой остановки мы уснули. Должен сказать, было приятно засыпать под убаюкивающий стук колес об рельсы и приятную укачивающую тряску.