Мелеют ли океаны

Мы огибали  залив   в Атлантическом океане   у побережья Португалии.
В яхте нас было семеро.
Те еще морские волки.
Никто из нас ранее не ходил в открытом море, да и вообще не держал в руках штурвал.
В двадцати  метровой парусной яхте взятой на прокат, мы катались  в трёхстах метрах  от берега.   Это продолжалось уже четвертый  день.  И  лично мне уже порядком надоело.
Наша яхта в этих водах выглядела как седло на  корове. Ведь  когда-то здесь плавали настоящие моряки, герои, пираты, к которым я   с детства относился с трепетом, даже более того для меня «корабль» вообще было словом волшебным.  А теперь семь клерков из страховой и банковской сферы катаются на видимом расстоянии   от берега, попивая пиво в жестяных бутылках. Выглядело это как карикатура на детскую мечту. Все наши разговоры и шутки начали повторяться  уже на третий вечер. В общем надо было выходить на  берег, занимать шезлонг и становиться самим собой. Хватит играть в моряков.

Наверное, такое настроение было и у остальных: мозоли от лебедки  ныли, пиво заканчивалось  да и качаться на волнах не так уж и классно, как показывают в фильмах.
Мы решили  пришвартоваться в первом месте похожем на причал. Им оказался сбитый из бревен старый перекошенный пирс рядом с захудалой португальской  деревушкой, которая вряд ли могла насчитать и полсотни домов.

Мы закрепили  яхту и пошли искать еду, начлежку и выпивку – что еще нужно 7 «белым  воротничкам»  на отдыхе. Все это мы нашли в одно месте – семейном ресторанчике, второй этаж которого был отведен под небольшие номера.

Изрядно утомившись  от своих спутников, я решил уединиться. И провести вечер, шатаясь по деревне, в надежде увидеть что-нибудь  интересное.  Взяв с собой бутылку молодого вина,   я выдвинулся в путь,  оставив ребят на первом этаже временного приюта за поеданием стейков. 

И был бы этот вечер ничем не примечательным и не отличался бы от сотни таких же, когда я в одиночестве напивался под шелест собственных мыслей, если бы не  встреча с этим несчастным стариком.

Я уже практически допил свою  бутыль, как шум моря дополнил чей-то крик.
Стояла  поздняя ночь,  но было звездно и луна светила изо всех сил, поэтому я смог заметить силуэты людей в метрах двухстах от себя. Похоже, что там тащили кого-то. Но откуда и куда - не разобрать.  Слышна была возня, наверное, пленник сопротивлялся.  И громкий плач женщин, они что-то кричали , но мне было трудно разобрать, я мог понять только, как они повторяли мужское имя: «Паоло, Паоло…»

Не силах больше сдерживать любопытство  и побежал навстречу толпе.
Метров с  30 можно было рассмотреть происходящее получше:  двое женщин тащили старика, у которого с левого боку торчал обломанный гарпун. Настоящий гарпун с рукояткой величиной с черенок лопаты, сломанной на треть. Я затаил дыхание, сердце  екнуло. Все оказалось хуже, чем я представлял.  Я стал свидетелем не пьяного скандала, а настоящей трагедии. Две женщины не переставали плакать, но продолжали нести  раненного. Не трудно было догадаться, что одна из них была женой старика, а вторая - дочерью.

Я подбежал к ним и  перенял старика у  его жены.  Старуха была так обессилена, что едва не упала,  после того как я забрал старика. И понятно, почему:  не смотря на свой возраст, старик   Паоло был сложен как атлет. Его рука был вдвое толще моей, кисть была размером с медвежью лапу, а ростом он был под два метра - мне приходилось приподниматься на цыпочках, чтобы его ноги не так сильно   волочились  по песку.
Старик был без сознания и его длинные седые волосы полностью закрывали лицо.

 Я поинтересовался, вызвали ли женщины  скорую.
Но они ответили, что ни у кого из них нет мобильного телефона, и поэтому они хотят отнести Паоло домой, чтобы там оказать ему помощь.
Очевидно, что это была  не лучшая идея, ведь  с каждым шагом раненный ослабевал сильнее.
Было темно, но я мог разглядеть на песке темную полоску крови, которую оставлял несчастный.
До дома он не дотянет.
Я набрал телефон службы спасения,  оператор пообещал, что машина будет через 10 минут
и попросил нас оставаться на месте.

Но просто ждать мы не могли. Нужно было  вытащить острие гарпуна и перевязать рану, иначе старик не дотянет до больницы. Гарпун сидел на две трети в теле старика.  И наверняка задел какой-нибудь орган. Я абсолютно не силен в  медицине и совсем не знаю строение и расположение  внутренних органов: где селезенка, где печень. Но я понимал одно, если не остановим кровь - старика уже ничего не спасет.

Мы положили старика на землю, предварительно постелив под него платок его дочери.
Я разорвал  на нем рубаху в том месте, где была  рана.  Она действительно была страшная, так что мне пришлось  стиснуть зубы, чтобы не упасть в обморок. Ужасно кружилась голова,  не знаю от чего:  то ли от запаха крови, то ли от выпитого вина.

«На счет три» - крикнул я.
Женщины замерли, я схватился за рукоятку.
Один, два, … три, что есть я силы, дернул гарпун. Наверное, не надо было дергать так сильно, но я перестраховался.  Гарпун выскользнул из раны и я, не рассчитавший силы,  повалился на пол.
Женщины завизжали и заплакали еще громче.
Я поднялся, заорал рыдающим не своим голосом:" Ради бога, замолчите уже! Не время  паниковать. Паоло может умереть!
Это их усмирило. Женщины смолкли.  Затем схватив остатки вина, я  начал поливать им рану.
Не знаю,  правильно ли я делал или нет.
Кровь хлестала. Но меня уже  не пугал вид крови,  меня пугало, что этот фонтан заметно ослабевал.
Спустя несколько минут  я с трудом перевязал рану и обессиленный упал рядом со стариком.
Мои руки были по локоть в крови. Я это чувствовал,поотму что всего меня трясло от холода, а рукам было тепло. Но я не осмеливался посмотреть на свои кисти, я смотрел на небо.  Еще до конца не осознавая, что это происходит на самом деле.

«Как это произошло?»-  чуть отдышавшись, спросил я женщин.
Она переглянулись , но не смогли мне ничего  ответить. Видимо, они сами не понимали, что стряслось.
Паоло ушел в море без сына. Обычно они ходят на рыбалку вдвоем. Целый день его не было. А затем он вернулся с уловом, выгрузил все на кухне и молча, не говоря ни слова, ушел снова. Через три часа, уже  к закату  женщины решили пойти поискать деда и нашли у лодок, в красной  воде, лицом вниз. Из правого бока у него торчал сломанный гарпун, а вторая часть гарпуна лежала на дне...

Женщины не смогли продолжить рассказ, потому что   в этот момент  старик закашлял.Вначале он просто кашлял, а затем слегка повернувшись на бок,  начал  отплевывать воду и не раз или два, - казалось из него вышло несколько литров воды.
Как я сразу не догадался, что старик мог наглотаться воды, когда был без сознания в  море. Толку то от моих стараний с раной, если Паоло вернее мог умереть от удушья...

Полностью откашлявшись, он приподнялся  на локти и застонал. Только сейчас он заметил, что ранен в бок.
Оглянувшись по сторонам, и увидев мое незнакомое лицо, он как будто разочаровался.
Ни о чем, не спрашивая  ни меня, ни старуху, ни дочь, он начал говорить. Медленно и обрывисто, то  шёпотом, то вдруг резко переходя на крик. Скорее всего, он просто  бредил.  Старик потерял много крови и чудом избежал участи умереть от воды. Он долгое время был без сознания и сильно ослаб. Даже не нужен был термометр, чтобы понять - у Паоло сильнейший.
 И, хотя каждый понимал, что долгая речь  не пойдёт ему на пользу,  никто не смел  перебить его.
Потому что пока старик говорил – он жил.


«… в детстве  ты стоишь на берегу океана.
Перед тобой бескрайняя синева  и ветер подгоняет волны.
На крутой скале мы  дышим ветром.

 Тогда я чувствовал , что только  я смогу  погрузиться в пучину этого океана , опуститься  в самые темные его  глубины.

  Познать все, что он таит в себе. И мне было плевать, что  уже много кто пытался переплыть его. Что миллиарды людей уже  ныряли в его пучину.
Я был уверен, я чувствовал   каждой своей клеточкой, что именно мне удастся заплыть дальше всех.

 И не просто дальше, я был уверен, что могу переплыть его полностью.
 Нырнуть и достать до самого дна. 

Прогуляться  по нему как человек-амфибия.
 Только мне суждено познать саму сущность океана.

Овладеть всеми его богатствами, да что там богатствами ... Толку- то от жемчуга и золотых монет, когда ты понимаешь,  что только тебе под силу окунуться в  тайны океана.
Тебе суждено понять, как бьётся сердце океана,  из чего состоит его дух и познать все его законы".

Старик снова приподнялся и повернулся в сторону воды. Но глаза его были закрыты.
«... когда ты молод, ты это осознаешь.
И это не просто знание, не  какая-то там уверенность или самоуверенность .
 И уж тем более  -  это не нарциссизм и не наглость.
 Неееет, - старик повысил голос, - не это  позволяет  тебе думать  о себе как о том, которому под силу  покорить океан. Нет, это воля к жизни. Именно она  заставляет тебя верить, что  если уж и стоит плавать, то - в   самых глубоких водах, и уж если и стоит нырять в пучину, то только с самого высокого утеса".

"Это воля к жизни – на этих словах старик сел, я попытался ему помочь, но он оттолкнул мою руку с такой силой, что я сам  чуть не упал.

"Безмерное понимание ее временной  ограниченности – продолжал бредить старик.
 Желание окунуться в самое нутро океана,  не тратя время на прибрежные воды".

Старик замолчал, теперь его глаза были широко открыты и смотрели в даль. Куда то поверх луны и неба. Свет звезд озарял лицо старика  будто свеча   икону. Глаза старика не скрывали боль. Но не острие гарпуна была тому виной.
Ни один клинок в мире не смог бы нанести рану страшнее той, что убивала старика изнутри....

"Затем ты взрослеешь, набираешься сил и   ныряешь в океан. Стремительно плывешь и у тебя  все получается и вот уже исчез с горизонта берег и меньше  чаек летает на головой . Нет уже и других пловцов. И ты думаешь, что все у тебя получится,  что ты выбрал правильный путь. Ты ныряешь  глубже и глубже  в надежде окунуться в такие глубины , где еще никто не бывал  и ты веришь, что в них тебе откроется  тайна океана".

После этих слов старик замолчал. Взглядом указал  мне на бутылку с остатками вина. 
Промочив горло он продолжил, не спешно, но только чуть громче.
Он говорил ровно, и казалось, что рана совсем  не мешает ему.


« Но вдруг в один момент  что –то  ломается. Что-то происходит. Неуловимое ни взгляду,  ни сердцу.
Что-то меняется  в тебе или океане.

И не понятно, это  случилось  только что или   это  было уже давно.

Но  ты  замечаешь, что воды в твоем океане по калено.

Ты можешь просто стоять на дне и вода будет омывать тебе ноги. Мутная и горячая.
Она не даже не освежает.

Куда исчез тот таинственный,  пугающий и манящий океан?  Настоящий!!
И откуда, чёрт побери, эта лужа??!!

"Я вас спрашиваю", -  вдруг закричал старик, обращаясь ко мне и женщинам. Мы вздрогнули и замерли. Старик посмотрел мне в глаза, казалось, что он был слеп, потому что он смотрел не на меня, а куда сквозь меня. Не уверен, видел ли он вообще мое лицо.  Не дождавшись ответа, старик продолжил…
«Да, я добрался до самого дна океана!

 До его сущности, как когда мечтал.

Но я не был на глубине.

Мою  голову напекает солнце.
Ноги  в океане, а голова упирается в небо.

Я даже не могу  выпрямиться до конца,  потому что пластиковое небо давит на макушку.
И ветра больше нет!
Где мой океан!?
Где моя бездна?!
Где мой ветер?

Как я мог потерять целый океан. Бескрайний, бездонный со страшными штормами и волнами величиной с дом».
На этих словах, старик начал говорить тише. Было видно, что кричать  у него не было больше сил. Он снова повалился на спину и продолжил почти шепотом:
"Куда он делся?
Отчего   так  мелко?

Обмелел?

Кто?
…...
… я?"
Последние фразы старик сказал еле слышно. Возле уголков его рта образовались  белые разводы от слюны, глаза его закатились. Повязка стала насквозь мокрой от крови.
Он говорил не громче,  чем шелестит песок на пляже, но почему-то его слова заглушали  океан и  сирену подъезжающей скорой помощи.
Некогда чистое небо покрылась облаками, будто ни звезды, ни луна не желали больше  слушать старика.
Его увезли врачи. 
Женщин  в машину не пустили и они поплелись  по направлению к дому.
Я остался на песке один, слушая эхо  и притихшую воду.