ЕЖИК

     Это лето я проводила у бабушки. Мы давно перебрались в город, и как только заканчивалась учеба, я старалась вырваться из городских стен на деревенские просторы. В деревне вольнее, и там оставались мои любимые подружки, с которыми я всегда была рада встретиться.
   
Деревенская жизнь совсем другая, там утром долго не поспишь, да и нравилось мне вставать с петухами и вместе с бабушкой. Бабуля моя вставала так рано доить корову, кормить кур и уток. А я после дойки отгоняла нашу корову за поселок, где пастух собирал  стадо и уводил своих подопечных на вольные луга. Я возвращалась домой, усаживалась на крылечке, подставляя себя теплым солнечным лучам. Утром лучи солнца особенно ласковые, мне нравилось это время, и я проводила его во дворе, в дом заходить не хотелось. Это днем, когда солнце поднимается высоко, тогда можно спрятаться от жары, в доме всегда прохладнее, но нас детей в доме и в жару не удержишь. Мы собирались гурьбой и убегали куда-нибудь за поселок либо на речку, либо на кукурузные поля.
   
Вечером же часам к восьми я опять бежала в конец поселка, чтоб встретить любимую кормилицу.  Да, в общем-то, нашу Рыжуху и встречать не надо было, она всегда стремительно шла домой, что я еле-еле за ней поспевала. Рыжуха спешила донести молоко до дома. А молока у нее всегда было так много, что растекалось струйкой по дороге. Она это чувствовала и никогда не заглядывала в чужие дворы и огороды, как некоторые коровки хулиганки. Бывали и такие любительницы чего-нибудь вкусненького. Рыжуху я загоняла на задний двор, где ее уже ждала бабушка, и начиналось таинство дойки. А мы в это время вместе с маленьким двоюродным братом и с нами кот Васька сидели на крылечке в ожидании своей порции вкусного парного молока. Ваське ставили плошку прямо на улице у крылечка, и он вылизывал ее основательно.
   
Однажды вечером Васька не стал подходить к своей чашке с молоком,  весь вздыбился, хвост дугой, шипит на  чашку. Я подошла поближе посмотреть, что случилось с нашим котом, и увидела, из Васькиной плошки пьет молоко молодой ежик. Он был такой забавный, этот маленький нахал. У него было светло-серое брюшко и маленькие, как черные бусинки глазки. Я застыла в изумлении, но трогать ежика не стала. Наш непрошенный  гость, испив до дна все молоко, развернулся, направился к калитке и, нырнув под нее, исчез со двора.  Я потихоньку следом подошла к калитке проследить, куда же направится сотрапезник Васьки и увидела, что путь его лежит в лесхозный сад.   
 
 Бабушка моя жила на лесхозной усадьбе, которая была обустроена так, что с одной стороны стояли аккуратные дома с прилегающими к ним огородами, а на другой  через дорогу располагался большой во всю длину усадьбы яблоневый сад. Видимо  в этом саду и жил наш пришелец.
 
 На следующий день, после дойки минут через сорок, наш гость пожаловал вновь, видимо уж очень ему понравилось молоко Рыжухи. И он стал приходить каждый вечер.  Для ежика поставили вторую плошку, чтоб не обижать Ваську. Так вдвоем они и сотрапезничали все лето.
   
Ежик столовался у нас до самой осени. А когда с деревьев стали опадать покрытые  золотом листья, и задули  холодные ветра, ежик исчез.  У  крылечка еще долго стояла миска с молоком, и Васька тоскливо озирался по сторонам, подходя к любимому лакомству, но гостевая чашка оставалась не тронутой.   
 
 Ежик больше не приходил. Он обустроился в своей уютной норке и заснул. Ежик сладко спал, и снилась ему Рыжуха, идущая мимо, оставляя за собой  аромат парного молока, и миска за калиткой с приятным белым напитком. Он сладко почмокивал во сне и еще туже сворачивался в клубок. Ах! Скорее бы вновь лето…