Алексей Зуев. Пора заняться делом
Состояние свое он оценивал как возвышенное. Слово «возвышенное» относилось не только к состоянию его души, но и к тому месту, которое находится у мужчин между ног. Он чувствовал его нарастающую упругость и нетерпение.
Платье, в котором сегодня была одета она, имело два, на его взгляд, ценных качества. Во-первых, оно обтягивало фигуру именно в тех местах и именно тогда, когда это было нужно, но не на столько явно, чтобы все это выглядело безвкусно. Во-вторых оно могло пожеланию его хозяйки элегантно приподняться на бедрах, если она нагибалась, тем самым открывая ноги выше «дозволенного» уровня, что в интимной обстановке было несомненно его главным и ценнейшим качеством.
Итак, они оказались в комнате. И он все еще продолжал рассматривать ее, но уже сидя в удобном кресле, стоящем немного в стороне. Таким образом, линия его взгляда оказалась значительно ниже, нежели бы, если он стоял. Это, в свою очередь, при определенных обстоятельствах могло открыть ему ранее не виданные «горизонты».
Она сразу поняла это и как бы вдруг что-то заметила на полу недалеко от него. Неторопливо и легко двигаясь в нужном направлении, она одновременно расстегивала какие-то пуговицы в верхней части платья, видимо готовясь в ближайшем будущем, от него освободиться.
Оказавшись на некотором расстоянии от того места, где сидел он, она неожиданно и глубоко прогнулась, оставаясь при этом стоять на абсолютно прямых и чуть-чуть расставленных ногах. Подол ее платья услужливо приподнялся, приоткрывая то, что за ним скрывалось. Стоя в такой позе, к нему спиной, хотя в этот момент вместо спины было видно совсем другое место, она старалась что-то найти и поднять с пола. Ее бедра оказались на уровне его глаз. Это было неожиданно, так желанно и так великолепно, что он непроизвольно ахнул от восторга и нахлынувших на него чувств. «Какой вид», - восторгался он внутренне, не имея возможности перевести дух от охватившего его возбуждения и неожиданности.
То, что он увидел, ему не приходилось видеть уже давно. Может быть, я не так выразился. Конечно, все это ему приходилось видеть и раньше. Они встречались не первый раз. Но под таким углом, в таком белье и так неожиданно, пожалуй, нет.
Его поразило то, что в этой позе он усмотрел одновременно и в одном «лице»: благопристойную женщину и путану. «Путану, вот я кого давно хотел», - пронеслось у него в голове.
Нижняя часть ее ног – в туфлях на высоком каблуке и в черных чулках, несомненно, принадлежала обычной женщине. Эта часть ног, конечно же, возбуждала его, но возбуждала как-то неуверенно и вяло. Но верхняя – это, несомненно, была путана...
Часть одетого женского тела, которую он отнес к слову «путана» подняла в нем такую бурю чувств, которая мгновенно подхватила его и унесла прочь, куда-то в неизвестность. Казалось, что этот вихрь докатился до него от его пещерных предков и растекся по всему телу тугими толчками крови.
Она была одета, и это естественно и необходимо в это время года, в рейтузы. Но рейтузы эти были такой необычной и к тому же оригинальной конструкции, что вид их мгновенно вывел его из того состояния хрупкого равновесия, в котором он находился последнее время. Сочетание черных чулок и того, что находилось выше их, не просто гармонировало, оно непреодолимо возбуждало и неотвратимо влекло. Этот вид и вызвал бурю, которая бушевала в нем, и которую он выразил одним словом «путана». «Я, хочу...», - пронеслось у него в голове, сминая более или менее приличное слово «путана» насовсем уж неприличное, но более подходящее к данной обстановке, а также последние преграды из стыдливости и приличия.
; Я хочу..., - повторил он уже вслух и, наконец, перевел дыхание.
Похоже, точно также «думал» и тот, кто был у него в штанах и это он все настойчивее и сильнее ощущал. Он был уверен, что и его и того «кто» находился в его штанах, привлекает одно и тоже место женского тела, и в этом они были почти всегда единодушны.
Действо длилось всего несколько секунд, но ровно столько, чтобы он успел все хорошо рассмотреть, и чтобы оно не успело надоесть. Она выпрямилась, так ничего и не найдя на полу, обернулась и молча взглянула на него, как бы спрашивая: «Ну, как доволен?».
Он был в восторге. И восторг, смешанный с растерянностью, которая была всего лишь следствием неожиданности, достаточно ясно был виден на его лице. Она прошла по комнате немного дальше, остановилась и сказала: Ты ее получишь. Я думаю, что она тебе сегодня обязательно отдастся...
Затем, быстро нагнувшись, она взяла руками крест на крест края подола и выпрямилась, одновременно поднимая руки и снимая платье через голову. Платье слетело почти мгновенно. Она осталась в короткой комбинации.
«наступает очередь лифчика», - подумал он и не ошибся. Подойдя к нему, она попросила его встать, повернулась спиной и сказала, опуская по плечам бретельки комбинации: ; Расстегни, пожалуйста, лифчик.
Немного поискав, среди застежек он, наконец, догадался, как в данной конструкции делается эта операция. Когда ему удалось расцепить половинки лифчика, она повернулась к нему лицом, и он помог ей вытащить его наружу.
Во время этой операции он невольно заглянул сверху вниз под комбинацию. Там он увидел полные, упругие с розовыми сосками, налитые груди, ниже чувственный живот. Ему захотелось запустить туда руку и ощутить все это физически. Но он удержался. «Не все сразу», - подумал он и отмахнулся от этой мысли.
Он немного поднял голову, и его губы оказались прямо перед ее губами. Они поцеловались. Поцелуй был долгим и страстным, тела их слегка дрожали. Лифчик из его рук выпал и упал на пол.
«Оторвавшись» от него, она прошлась по комнате. Он засмотрелся на нее и долго не мог оторвать взгляд.
Представьте себе молодую женщину в туфлях на высоком каблуке, со стройными ногами в черных чулках, которые наверху заканчиваются не то оборочками, не то рюшечками. В комбинации застенчиво прикрывающей ту часть оставшейся одежды, которая больше всего манила и кричала: «Сними нас! Да, снимай же ты нас быстрее!». В комбинации, кружева которой внизу скрывали верхнюю часть рейтуз, а вверху слегка прикрывали выпирающую белую грудь.
Внезапно она спросила: Как я тебе, нравлюсь? Сегодня ты на высоте, - сказал он, чувствуя уже довольно большое неудобство в брюках. Тому, кто там находился, явно не хватало места.
Я, наверное, сниму еще кое-что. В них жарко, - сказала она и начала поднимать края комбинации. Наконец, ее руки достигли резинки. Захватив, ее она начала медленно стаскивать рейтузы вниз. Можно я помогу тебе, - сказал он и подошел к ней, для того чтобы продолжить начатое дело.
Для удобства он встал на колени, так что его лицо оказалось как раз напротив того места, к которому он так сегодня стремился, затянутого в черную материю обнажившихся трусиков. Рейтузы медленно спали по ногам на пол, открывая хранимую ими до этого тайну, и остались лежать в ногах. Они были уже не нужны.
Наконец-то, он получил ответ на свой вопрос: резиночки или пояс? Оказалось, что там были резиночки и черные трусики. Его надежды оправдались и это ему, несомненно, нравилось.
Она повернулась к нему спиной и ее ноги «вышли» из спавших рейтуз и она снова прогнулась, чтобы их поднять с пола. Вновь ему открылся еще более захватывающий, чем в первый раз вид. А близость женского тела и его дурманящий запах совсем опьянили его.
Сегодня у тебя черный гарнитур, - заметил он, тупо соображая и все еще стоя на коленях в сладком дурмане. Тебе нравится? - спросила она, стоя все еще в согнутой позе. Он не ответил. Его голова была занята другими мыслями, и он не слышал ее вопроса.
Черные чулки, черная комбинация и черные трусики ярко оттеняли бело-розовые полоски неприкрытых частей ног, между концом чулок и началом трусиков. Он заметил также редкие темные, внутренние участки кожи в верхней части, там, где соединялись ее ноги.
Не удержавшись, он обеими руками провел, начиная от бедер до колен: по трусикам, по резиночкам, по чулкам и поцеловал ее в трусики.
Что будем делать с ним? - спросил он, указывая на оттопыренные брюки.
Ласкать, - ответила она просто, - выпустим на волю, и будем ласкать, добавила она и выпрямилась. Он тоже поднялся.
То, что находилось у него между ног, уже невозможно было согнуть, как ему казалось, и двумя руками. Оставался единственный, предложенный ей выход: выпустить его на волю...
Он начал раздеваться. Сняв рубашку, он хотел, было уже сбросить и брюки, но она сказала: Я сама.
И подошла к нему. Сначала она провела рукой по месту, где явно оттопыривались брюки, и он почувствовал это сладкое прикосновение. Затем расстегнула верхнюю пуговицу и молнию, положила обе руки на пояс и легко потащила брюки вниз. Брюки упали. Из одежды на нем остались только одни трусы с сильно выпирающей центральной частью.
«Пора заняться делом...», - подумал он.
Свидетельство о публикации №211060600320