Ишь, сопля какая? Сказки на ночь

(Не вздумайте читать детям! прим. автора.)
Если вы думаете, что шарманщик Карло обитал в каморке под лестницей — дулю вам под нос! В каморках под лестницами у нас давно никто не живёт. Не те времена. Конечно, малогабаритную однокомнатную квартирку в блочной пятиэтажке хоромами не назовёшь. Но зато не коммунальный клоповник с соседями-отравителями.
Так что жил Карло вполне сносно, и даже имел предметы роскоши, как то; картину кистей известного художника изображающую котелок над очагом, антикварную вешалку для шляп, подшивку журнала «Мурзилка» за 1922 год и фарфоровую балерину без рук.
Картина — настоящее произведение искусства досталась ему от прежнего хозяина квартиры художника Гогенова - Бенуа. Как и полагается великим гениям, Бенуа, отвергнутый современниками, умер голодной смертью в нищете и забвении на городской помойке.
«Вырежу я из полена деревянное страшилище, — подумал Карло как-то на досуге, — Научу его говорить всякие слова, например «гламур» или «актуально», петь и танцевать под шарманку. Глядишь, заработаю себе на лишний стаканчик портвейна. Назову его как-нибудь посмешнее, в честь моего двоюродного брата - Буратино. Жил он весело и беспечно и умер так же ярко — убило молнией!»
Карло сел на табуретку, зажал полено коленями, прицелился, как следует и принялся кромсать сапожным ножом. Для начала он выстругал голову, полюбовался на дело рук своих и сказал:
— Хорошо!
Так как шарманщик был резчик ещё тот, голова получилась не очень круглая. Она была скорее квадратная, но это обстоятельство ни сколько не смутило нашего мастера, и он проковырял в этой голове две дырки - глаза. Глаза тут же распахнулись и уставились на своего мучителя.
Всякий нормальный человек брякнулся бы в обморок при виде подобной диковины, но только не Карло. Шарманщик сделал хороший глоток из своей бутылки и спросил:
      — Деревянные глазки, почему вы так страшно таращитесь на меня?
В ответ Буратиновы буркалы налились кровью.
Карло хотел было вырезать другие органы зрения, с обратной стороны, но потом передумал. Много возни.
«Так сойдёт», — решил мастер и присобачил между этих глаз длинную острую щепку.
     — Вот тебе нос! Ха-ха!
      Затем,Карло принялся за рот. Он полоснул ножичком под носом у куклы и деревянная пасть немедленно распахнулась, дыхнув на шарманщика берёзовой чагой.
— Старик, ты давай поаккуратней стружку снимай! Это тебе не шарманку крутить, — посоветовала голова и сделала попытку укусить мастера за палец.
      — Я тебе не старик, а папа Карло. Твой почтенный родитель, которого ты, Буратино, обязан кормить-поить отныне и до скончания века. А за это я не сожгу тебя на мусорной куче.
     Буратино надолго замолчал обдумывая грядущие перспективы, а Карло тем временем довёл свою работу до конца пришпандорив к полену кривые руки-ноги.
     — Экий у меня гусар получился! — сказал шарманщик не без гордости, разглядывая результат своего труда. — Надо бы нарядить тебя во что-нибудь...
     — Во что-нибудь сам наряжайся, — заявил Буратино, — А мне подавай вещи достойные.
     — Ишь, сопля какая? Берёзовый сок на губах не обсох, а всё туда же, — удивился папаша, натягивая на новоиспечённого сынульку свои старые трусы в цветочек. Они пришлись как раз впору, от колен — до подмышек. Вместо шапочки он напялил на квадратную голову деревянного человечка полосатый носок с рваной пяткой и поставил уродца на тонкие ножки.
     — Сейчас будем маршировать, — обрадовал он Буратино.
     Человечек сделал первый шаг, запутался в конечностях и ткнулся носом в пол.
     — Старый идиот! — пискнул Буратино, — Убить меня хочешь?
     — Не тушуйся, сынок, — подбодрил его Карло лёгким пинком, — Попробуй сначала на карачках поползать, потом с костыликом, потом с палочкой. На-ка, вот, пососи из бутылочки.
     — Я такое дерьмо не пью! — брезгливо отвернулся Буратино.
     — Ну как знаешь, — обиделся Карло. — Ты пока поупражняйся здесь, а я пойду... к Алексею Толстому. Да, мне к нему надо... не помню зачем.
     — Пожрать принеси! — крикнул ему вдогонку новорождённый.
     Обойдя на четвереньках всю комнату, Буратино добрался до картины «Котелок над очагом». Так как наш герой жил на земле совсем мало, то думать про себя он ещё не научился и все свои маленькие мысли произносил вслух.
     — Эге? Да это же кисть самого Гогенова - Бенуа! Салонная штучка. Старый дуралей должно быть и не знает какое сокровище у него висит без толку. Эк, как его мухи залюбили!
     В это время за его спиной послышалось:
     — Напрасно, молодой человек, вы тут отираетесь около картины. Это полотно не продаётся.
     Буратино покрутил головой в поисках источника сигнала и обнаружил странное существо похожее на инопланетянина. Существо, устроившись на подоконнике, шевелило над своей зелёной головой усиками - антеннами, явно принимая позывные из космоса. Пришелец имел на теле две пары манипуляторов сверху и столько же снизу.
     — Кто таков? — строго спросил наш герой.
     — Сверчков Виктор Ерофеевич, архивариус, с вашего позволения. — представился незнакомец и спросил в свою очередь, — С кем имею честь?
     — Не твоё дело, — нагрубил ему Буратино.
     — Довольно хамское поведение у вас, — заметил Виктор Ерофеевич, — Вы случайно не из этих?
     — Из каких – таких, этих?
     — Не из собутыльников старого шарманщика Карло?
     — Нет, я его сын Буратино, с сегодняшнего дня и, как он думает, до скончания века.
     — Так я и знал, — покачал антеннами Виктор Ерофеевич, — Как говориться, яблочко от яблоньки... О! Передаю сигналы точного времени. Московское время двенадцать часов, в Нью-Йорке — двадцать, Париже и Лондоне... не понял, в Петропавловске-Камчатском — полночь. Во как!
     — Подумаешь? — насупился Буратино, — Я тоже так могу. Нечего тут много воображать. Давай, проваливай отсюда.
     — Как-так проваливай? С какой стати проваливай? Меня, между прочим, королева Английская знает!
     — А вот так! Теперь я тут хозяин!
     — Ах, юноша, чувствует моё сердце, что впереди вас ждёт дальняя дорога с казённым домом, — грустно вздохнул Виктор Ерофеевич и, вытащив колоду карт, предложил как бы, между прочим, — Может быть, погадаем? Вас надо гадать на червивого валета. Вы, ведь, валет?
     — Сам ты валет! — оскорбился Буратино и поднялся с карачек на колени, (исторический момент).
     — Тогда может быть в очко?
     — Сам ты в очко!
     — В стос, буру, секу?
     — Я вот сейчас до тебя доберусь, каракатица, и отделаю, как следует и в очко и в сику! — пообещал Буратино, нашаривая на полу молоток.
     — Я вижу, молодой человек, вы ничего не желаете понимать в благородных манерах...
     Договорить он не успел. Буратино метнул молоток, и Виктора Ерофеевича сдуло с подоконника вместе со стёклом.
     — Опять Карла гулянку устроил! — заорали на улице, — Опять стёклы лупит, чёрт старый!
     Буратино добрался до окна, забрался по батарее на подоконник и высунул свой любопытный нос на улицу. Там, во дворе, стояла толстая тётка с метлой и, приложив ладонь козырьком ко лбу, смотрела прямо на него.
     — Чего орёшь? — пискнул наш храбрый герой.
     — Это кто тама? Тонь, а Тонь, погляди-ка, — призвала тётка невидимую Тоню.
     Из-за мусорных баков вылезла ещё одна барышня с метлой. Некоторое время они вдвоём пристально разглядывали Буратино, после чего умная Тоня сделала такой вывод:
     — Это Мурашкин из двенадцатой.
     — Да ты что?! Ты на рожу-то его глянь! Какоё же это Мурашкин?
     — Тебе говорю... я его по носу узнала. Он! Ишь, глазища-то залил.
     Буратино поискал вокруг, чем бы кинуть в дурацких тёток, но не найдя ничего подходящего, (разбитое стекло вывалилось на улицу), просто харкнул им на головы.
     — Ах, ты, мать-перемать! — хором заорали тётки. — Попадёшься, Мурашкин, только во двор выйди!
     Буратино впервые в жизни испугался и поспешил спрыгнуть с подоконника. На пол он приземлился на обе ноги. Там его уже ждали.
     Косматое животное на кривых лапах клацнуло нижней челюстью.
     — Ну, здравствуй, человечек, — сказала неизвестная скотина.
     — Что за зверь? — живо поинтересовался Буратино, подтягивая слетевшие трусы.
     — А я сейчас перекушу тебе тухлую вену, тогда узнаешь, что я за зверь.
     — Ты, вы... не очень то... Я сын шарманщика Карло. Он вам за меня всю рожу сапожным ножом расковыряет.
     — Сын Карло? Очень хорошо. Ты-то мне и нужен, — обрадовалась зверюга и вцепилась в буратиново горло.
     — Пусти, слыш-ш-ш... — захрипел Буратино, дрыгая ногами. — Караул! Убивают!
Тварь брезгливо сплюнула.
     — Ты что, деревянный что ли? — понюхала его, трусы, носок, — Весь деревянный? Даже кожи нет? Тьфу, говнятина какая!
     — Ты сначала нюхай, потом за горло хватай, сволочь! — захныкал наш герой.
     — Поговори ещё у меня, — неопределенно пригрозила зверюга потеряв к Буратино всякий интерес, — Сын ещё, говорит... кусок идиота. Дубина берёзовая!
     Беспрерывно нюхая мусор на полу, животное отправилось по своим делам. Длинный чёрный хвост волочился за существом точь-в-точь — бельевая верёвка. 
     Только Буратино пришёл в себя, как дверь с треском распахнулась и на пороге обрисовался силуэт старого шарманщика. Карло завис меж дверных косяков, как летучий голландец. Вся его левая сторона палубы была разбита вдребезги, правая — черна от грязи. По всему было видно, что шарманщик налетел на подводные скалы.
     — Караиба! — сказал папа страшным голосом, растянулся на полу во весь рост и мгновенно уснул. Ибо нет подушки мягче, чем чистая совесть.
     — Пожрать ребёнку он, конечно, не принёс, — захныкал голодный Буратино обшаривая родительские карманы.
     Повязав вокруг шеи мятый носовой платок в горошек, скрыв тем самым следы крысиных зубов и, прихватив с собой ключ от квартиры, да ветхий папашин кошелёчек с мелочью, деревянный мальчик смело перешагнул через тело Карло и отправился... Куда? Да куда подальше из этой страшной квартиры. Он хотел было оставить записочку, мол, не волнуйтесь, папаша, скоро не вернусь, но вспомнил, что ещё не научился писать.
     Вот так, дружок всё оно и было... А о Буратино мы не можем точно утверждать, есть ли он, нет ли его, потому что слишком многое препятствует такому знанию, - и вопрос тёмен, и людская жизнь коротка.
     Спи спокойно.