Размышления о метро-ритме

               

                Вступление

   Метро-ритм, по своей глубинной сущности, является энергетической основой музыки. Чаще организующее начало. Подчас сокрушительная стихия. Убаюкивающее колыхание. Шаманское колдовство.

     И не только в музыке. Ускоряющийся и замедляющийся ритм движения, звучания, тишины. Сильные и слабые удары сердца. Движения монотонные или прерывистые, тягучие или стремительные. Ритм невидимого и неслышимого: радиоволн, электромагнитных колебаний, течения времени. Он первороден. Он подчинил себе микро- и макрокосм.

   Считается, что музыка начинала свой путь с ритма. Сразу вспоминается рассказы путешественников по Африке. Они поражались, как быстро распространялась информация об их прибытии среди племен, находящихся за сотни километров друг от друга. Оказалось, что сведения пересекали пространства  с помощью барабанов. Барабанная дробь слышна на очень дальних расстояниях. Языком ритма передавались невероятные подробности. Это был именно язык, состоящий из ритмосимволов. И в наше время африканские ритуалы, песни, танцы неразрывно связаны с барабанным сопровождением. Ритм у африканских народов в крови, он –  первооснова их музыкального мышления. Джаз, появившийся как музыкальный стиль в конце XIX века в среде американских негров и  вскоре проникший в Европу, долго не подчинялся европейским музыкантам. Негры его чувствовали телом, физически, они его танцевали. Европейцы мыслили мелодиями, изощренные чувственные ритмы были для них сложны.

   Сейчас  завоевавшая мир эстрадная музыка – это ритм, ритм, ритм. Ударные установки с электроусилителями гремят, подчиняют своей воле слушателей, заставляют их размахивать руками, двигаться, кричать. Власть ритма очень сильна.

                ***

                Метро-ритм в классической музыке.

          Начнем беседу с объяснения понятий ритм и метр. Ритм – чередование одинаковых или различных по длине звуков и пауз. Метр – регулятор акцентов, измеритель долей времени. Ритм разнообразен, прерывист. Метр равномерен, непрерывен. В музыкальном организме метр подобен биению сердца, а ритм – движениям частей тела. В нотной записи перед сильной метрической долей ставится вертикальная черта, называемая тактовой чертой. Отрезок музыки от одной сильной доли до другой называется тактом. В начале произведения на нотном стане всегда цифрами обозначается количество долей в такте и  длина каждой доли. Эти показатели называются размером.

    Для наглядности споем простейшую детскую песенку «Маленькой елочке холодно зимой». Ногой или рукой будем ровно отбивать доли метра и напевать мелодию. Она наложится на равномерные удары таким образом:

     - «Ма…» – один звук на долю,
     - «…лень-кой…» – два звука на долю,
     - «ё…» – один звук на долю,
     - «…ло-чке…» – два звука на долю.

  Один звук на долю называется четвертью – четвертной нотой. Два звука на долю называются восьмыми. Продолжим пение:

     - «хо-лод…» – две восьмые,
     - «…но зи…» – две восьмые,
     - «…мо-ой»  – один долгий звук протянулся на два удара. Эта длительность называется половинной нотой.

  Обратили внимание на названия: половинная, четверть, восьмая? Происходит четное дробление. Целая нота – это звук, протянувшийся на четыре доли. Есть еще шестнадцатые (четыре звука на долю), тридцать вторые, шестьдесят четвертые.

    В одной доле могут объединиться несколько звуков различной длины. Ритмические группировки разнообразны.

    Такие же названия имеют и паузы (пауза – перерыв в звучании): целые, половинные, четвертные, восьмые, шестнадцатые.

    В классической музыке метрическая пульсация не столько слышима, сколько ощутима: сильная доля – слабая доля, или: сильная – слабая – слабая. Размер (метр) для многих жанров становится самой яркой отличительной особенностью. Двухдольный размер характерен для полек, трехдольный  –  для вальсов, четырехдольный  – для маршей.

   Ритм всегда слышим. Спойте песенку «Жили у бабуси два веселых гуся».  Услышите восьмые и четверти.

    Метро-ритмическая пульсация ускоряется или замедляется в зависимости от темпа исполнения. Сравните неторопливость восьмых в «Песне о Тбилиси» Лагидзе («Какой лазурный небосвод…») и их же стремительность у Дунаевского: «Вьется дымка золотая, придорожная…»).

    Все просто. Согласны? Разобрались, что к чему? Отлично! Тогда усложним картинку. Кроме четного деления доли существует и нечетное деление: триоли, квинтоли, септоли и т.д.  Шопен, подчеркивая импровизационность музыкального размышления, любил сочетать в одновременном звучании четные и нечетные ритмические деления. Такое наложение несовпадающих звучаний называется полиритмическим.

    Ритмический рисунок одновременно звучащих голосов часто оформляется по-разному. Например, в танцевальных пьесах, в романсах, песнях аккомпанемент четко подчеркивает метрическую равномерность и  акценты. В двухдольных размерах: бас – аккорд. В трехдольных размерах: бас – аккорд – аккорд. А мелодия прихотливо рисует свои ритмические узоры.

     Ритм способен передать различное образное содержание дополняющих друг друга «пластов». Например, «Подснежник» из «Времен года» Чайковского начинается с изображения пробуждающейся жизни. Мелодия, подобно ростку, поднимающемуся  к вешнему солнышку, развертывается короткими волнами с мягким ритмическим рисунком. Все выше, выше. С каждой волной силенок все больше. Ритмическая пульсация аккордов в левой руке, перебиваемая паузами – это тревожно бьющееся сердечко крохотного создания.

   Чайковский – мастер создавать драматические ситуации, в которых немаловажную роль играют не только ритмы, но и паузы. Потрясает трагическая «тихая» кульминация в 4-ой картине «Пиковой дамы». Герман умоляет графиню открыть тайну трех карт. Речь у него страстная, порывистая. Графиня молчит. За нее говорит оркестр – глухо, с перебоями бьется сердце. Герман, доведенный до отчаяния, выхватывает пистолет. В оркестре – удар и… долгая пауза. Остановилось сердце старой женщины. Сильней кульминацию трудно представить. После нагнетания страстей – пауза, тишина смерти.

                ***

   Первый ознакомительный этап завершен. Вы познакомились с основным понятием ритма как чередования отдельных звуков. Пришло время подняться на следующую ступеньку. Здесь речь пойдет о мотивах – интонационных образованиях, объединенных одним смысловым акцентом.

   Музыку часто сравнивают с литературой. Их объединяет одна особенность: оба вида искусства разворачиваются во времени. Процесс развертывания для облегчения восприятия и запоминания подчиняется определенным структурным делениям на фразы, предложения, периоды (абзацы). То же и в музыке. В поэзии  ритм звучания организован с помощью стоп. И в музыке есть стопы. В поэтических стопах каждому ударному или безударному моменту соответствует один слог. В музыке эти моменты могут быть представлены несколькими звуками. Главное – расположение акцента в мотиве. Причем не обязательно сохранение одного вида стопы на протяжении одной мелодии. Приведу примеры. «Маленькой елочке»: два слова –  два хорея. «В траве сидел кузнечик»: два ямба («в траве», «сидел») и амфибрахий («кузнечик»). В романсе «На заре ты ее не буди» ямбическая стопа представлена большим количеством звуков («на заре ты ее не буди»  – это один мотив).

    Теперь поднимемся на самый высокий уровень, который называется «ритм высшего порядка». Речь пойдет о длине фраз и мотивов. Музыкальные фразы представляют собой довольно протяженные построения, составленные из мотивов. Они, наряду с  мотивами, создают своеобразную ритмическую пульсацию. Ряд одинаковых по длине построений называется периодичностью.  Короткие образования  сменяются длинным – суммирование. Обратный вариант – дробление. Приведу тексты нескольких романсов и укажу количество тактов.

     В «Паре гнедых» Донаурова использована периодичность:

   - «Пара гнедых, запряженных зарею» – 4 такта;
   - «Тощих, голодных и грустных на вид» – 4 такта;
   - «Вечно бредете вы мелкой рысцою» – 4 такта;
   - «Вечно куда-то ваш кучер спешит» – 4 такта.

   В «Калитке» Обухова – суммирование:

    - «Лишь только вечер» – 1 такт;
    - «Затеплился синий» – 1 такт;
    - «Лишь только звезды зажгут небеса»  – 2 такта.

  Во второй половине романса «Отойди» Соколова – периодичность сменяется дроблением с последующим суммированием:

    - «Ведь тебе не понять» – 2 такта;
    - «Моих страстных речей» – 2 такта;
      - «Сердца мук не унять» – 2 такта;
      - «Блеском чудных очей» – 2 такта;
      - «Отойди» – 1 такт;
      - «Отойди» – 1 такт;
      - «Отойди, отойди» – мелодия сливает два слова в одно двутактное построение.

   Вот такие разноплановые «игры» наполняют классическую музыку. Напрашивается параллель с океаном: есть рябь, есть волны, есть течения. Вся водная масса пронизана различными по степени интенсивности и протяженности движениями. И все они сливаются в единое целое под названием «океан».

    Боюсь, что на сей раз я несколько «переборщила» с информативной насыщенностью, нагнав на вас толику скуки. Не сердитесь. Коли читаете, значит, все-таки что-то для себя находите интересным. Восхищаюсь не только вашим терпением, но и талантом.  Вы сейчас сумели «переварить» то, что в учебном процессе начитывается и познается годами. Конечно, я излагаю все очень коротко. Для желающих «закопаться» поглубже существует масса литературы и интернет. Моя же цель – открыть перед вами непростой язык музыки. Чтобы вы, слушая произведения, смогли услышать то, что вам рассказывают композиторы. Чтобы эти исповеди, идущие из глубин душевных, вас взволновали, стали близкими, родными, прижались к сердцу.

                ***

                Прелюдии Шопена

      Давайте сегодня поговорим с Шопеном. Он написал цикл прелюдий, которые воспринимаются как дневник. В них отражены не только переживания, размышления, но и события. Шопен не давал своим произведениям программных названий. Поэтому остается только вслушиваться в музыку, чтобы понять, о чем хочет поведать нам автор.

     Жорж Санд оставила воспоминания о том, что однажды произошло, когда Шопен и она со своими детьми жили на острове Майорка. Шопен болел туберкулезом, ему  было плохо в Париже. Выбрали для лечения солнечную Майорку. Местные жители шарахались от больного. Пришлось поселиться в отдалении – в заброшенном монастыре. Выбор крайне неудачный: здание заброшено, гуляют сквозняки, сырость. Болезнь обострилась. В один из холодных дождливых дней Шопену так нездоровилось, что он отказался идти  на прогулку. Жорж Санд и дети ушли. Больной остался один. Когда семья вернулась, Шопен бросился к ним с криком: «Вы живы!» Потом он рассказал, что сел импровизировать, как всегда во время раздумий. Поднялась высокая температура. Начался бред. Шопену казалось, что все они тонут в озере. Свинцовые тяжелые волны давят, захлестывают, тянут на дно. И вдруг открывается дверь и входит Жорж Санд, живая и здоровая. Шопен очнулся.

   В одной из прелюдий композитор рассказал об этом. Но в какой? Исследователи сошлись на 6-ой или 15-ой прелюдиях: в обеих слышны капли дождя. 6-я написана в трагическом си-миноре. 15-я мажорна – ре-бемоль-мажор. Так какая же из них? Попробуем и мы разобраться. Начнем с 6-ой прелюдии.

                6 прелюдия.

     Прелюдия коротенькая, одночастная. Как чаще всего бывает, одна часть (то есть период) состоит из двух предложений, начинающихся одинаково. Первое предложение играет роль экспозиции и невелико по масштабам. Второе предложение намного шире первого, так как многофункционально: там и развитие, и кульминация, и завершение действия. В конце – небольшое заключение.

   Обычно ведущая мелодия звучит в более высоком регистре, как бы паря над сопровождением, и поручается правой руке. Здесь – наоборот: мелодию ведет левая рука. Низкий регистр ассоциируется с теплым виолончельным звучанием. Мелодия развивается волнами. Деление на фразы в инструментальную музыку проникло из вокальной, связанной с дыханием. А дыхание – это человек. Таким образом, человеческая сущность мелодии определенно обозначена.

   Контрастным ей является верхний пласт звучания: деления на фразы отсутствует, нет выразительной мелодической линии. Создается впечатление внечеловеческого начала. Роковая сила, не дающая мелодии воспарить. Бездушно, монотонно, на одном звуке стучат и стучат восьмые «рокового безмолвия».

    Мелодия же ритмически и интонационно разнообразна. Там – жизнь, движение. Широко размахнулась мелодия, взлетела и… – натолкнулась на преграду. Замерла. Покачнулась. Неохотно отступила. Вторая волна – взлет выше.  Преграда чуть отступила. Но не сдалась. Снова мелодия вынуждена отступить. Новый бросок – еще напористее, шире, выше. Увы! Бесполезно!

   Заканчивается первое предложение интересно, даже неожиданно. Запела, заволновалась вся музыкальная ткань: откликнулась вселенная, протягивая руку помощи, даря надежду.

  Второе предложение. С новыми силами вступает человек в битву с роком. Первая волна, вторая. Движение ускоряется за счет структурного дробления: взлеты следуют один за другим без тормозящих отступлений. Это –  кульминация, момент наивысшего напряжения борьбы.

   Все напрасно. «Роковые» восьмые победили. Нет им конца, нет от них избавления. Очень медленно, теряя волю, шаг за шагом сникает мелодическая линия. Уже нет взлетов, нет воздушного простора. Гаммообразными обрывками скользит вниз, в пучину безнадежности мечта человека. Все. Гибель…

   Заключение. Очень тихо, на пианиссимо, повторилась первая волна. Как воспоминание. И растаяла…

    Да, здесь явно не капли дождя, а философское размышление о бытие.

               

                15 прелюдия

   15-я прелюдия по размерам намного больше 6-ой. Она состоит из трех частей. Как положено, I часть и III часть (реприза) построены на одном тематическом материале, а II часть (середина) – контрастна. В ней изменилась тема, фактура, тональность, динамика. Сохранилось только одно: ровное движение восьмых на одном звуке. Только в I части это остинатное (т.е. повторяющееся) постукивание звучало в аккомпанементе (в левой руке) и было ненавязчивым, даже романтичным. В середине – это уже не легкое постукивание, а давящее тяжелое долбление, переместившееся в верхний голос (в правую руку).

    I часть – ноктюрн с пленительной задумчивой мелодией, плавно разливающейся, вплетающей в  четное ритмическое деление  импровизационно свободные септоли, выразительные украшения (мелизмы). Светлый мажор на время сменяется меланхолией минора. Так приятно мечтается под тихий перестук дождевых капель…

    Заканчивается I часть тревожно. В правой руке долгая пауза. В наступившей тишине слышны только капли (связующее построение между I и II частями). Они, эти капли уже не завуалированы аккордами, а оголены и навязчивы. Их высотное положение не изменилось. Но прежде это был «низ», покачивание аккомпанемента. Во II части  –  это «верх». Выше ничего нет – пустота. Мелодия исчезла. В глубоком басу плавают туманными клочьями интервальные созвучия. Длинно, тяжко наползают они, звучат все явственнее, заполняют пространство, взрываются на фортиссимо могучими валами. Заметьте – длинные до бесконечности «наползания» ни одно человеческое дыхание не осилит – на «сцене» появилась внечеловеческая стихия. 2-е предложение: вновь из оглушительной тишины подкрадывается, разворачивается, наполняется грохотом новый вал, плещет диссонансами аккордов, бьет острыми акцентами. И ни на миг не прекращается губительное ostinato: то ныряет в середину гигантских волн, то выныривает на поверхность.

   Фактура I части создавала обстановку интимности, размышления в одиночестве: человеческий голос пел на фоне колыбельной дождя. Во II части – оркестровое звучание: широкие мощные аккорды, октавные удвоения, характерные для одновременного звучания высоких и низких инструментов. Могучие нарастания динамики от пианиссимо до фортиссимо  создают впечатление смены звучания отдельных групп инструментов (духовые на фоне ostinato струнных) на оглушительное tutti всего оркестра.

   И вдруг, как луч света, прорвалась мелодия I части. Реприза сокращена до предела: пролетела вспышкой радости, разорвала путы бредового наваждения. Все утихомирилось, улеглось.

   Именно это произведение и есть «Прелюдия дождевых капель». Как может быть иначе?! Послушайте, убедитесь в этом сами.

                ***

                Отступление

    Прежде, чем обратиться к краткому рассмотрению значения метро-ритма в эстрадной музыке, мне хочется поговорить о «каверзах» терминов, связанных с музыкой. Терминология, как и все в нашем «безумном» мире, неоднозначна.

    Что такое «музыка»? Традиционное объяснение: искусство, в котором художественные образы создаются с помощью музыкальных звуков. Под «музыкальными звуками» понимаются звуки, имеющие определенную высоту (в отличие от шумовых звуков). Но давно уже в музыке используются скользящие звучания (сонорная, электронная музыка). То есть понятие музыкального звука размывается. Кроме того, слово «музыка» часто применяется и вне музыкального искусства: музыка дождя, музыка тишины, музыка слов, космическая музыка. Как это все обобщить? Остается только искать смысл в корне слова: «Муза», то есть вдохновительница мировой гармонии.


. Почему в Древней Греции божественным именем названо искусство пения и игры на инструментах а не поэзия? И музыка и поэзия – искусства возвышенных чувств. Обе обладают высоким эмоциональным накалом. Наверное, потому, что музыка выше пошлости, способной проникнуть и в поэтический текст.

   Даже слову «музыкант» непросто подобрать однозначное объяснение. Дворовые гитарные певуны – это музыканты?  Они ведь тоже, по существу, занимаются музыкой. Конечно, они не профессионалы. Или преподаватели музыки, обученные, но подчас совершенно растерявшие исполнительские навыки – это тоже музыканты?  Они-то как раз профессионалы. Вольтер говорил: бойтесь художников, не познавших ремесла, и ремесленников, не ставших художниками. Замечательно сказано! Тем не менее, вопрос точной формулировки пока открыт.

   Возьмемся за термин «классика». Классикой называют и шедевры мировой культуры и музыку, написанную профессиональными композиторами. Но профессиональные композиторы пишут и эстрадную музыку. Кстати, лучшие образцы эстрадной музыки тоже называют классикой. Не долго думая, назовем классикой высокодуховное искусство.

   Та же картина и  с «эстрадой».  Слово «эстрада», в основе своей – это сценическая площадка. Так что и классика, и джаз, и попмузыка, и исполнители народных песен – все это эстрадное искусство, т.к. связано с выступлениями на сцене. Мы под «эстрадой» понимаем  попмузыку, т.е. популярную музыку. Тогда такие произведения как «Лунная соната» Бетховена, 7-ой вальс Шопена, «Полонез» Огиньского, пользующиеся колоссальной популярностью, тоже подходят под эту категорию. Предлагаю такое объяснение: «эстрадной музыкой» называется музыкальное шоу для молодежи. Уже слышу возражения. Спорить ни с кем не буду. Серьезно обоснованные формулировки невозможно вывести при  мимолетном прикосновении к проблеме. Мне просто хочется, чтобы вы понимали, что я имею в виду, когда говорю о «классике» и об «эстраде».

                ***

                О влиянии метро-ритма

    Как вы поняли, в классической музыке метро-ритм «ведет себя прилично». Он, наряду с другими средствами выразительности, способствует созданию и развитию музыкальных образов.

   В джазовой музыке метро-ритм «задирает нос»,  свингует так изысканно, что явно тянет на понятие «элитарный».

   В эстрадной музыке он ну просто «распоясался». Он – главарь «банды». Вы подумали, что я говорю о банде хулиганов? Отнюдь. Термин «банда» понимается и как «оркестр на сцене».

   По ходу я вспомнила «банду» Утесова в кинофильме «Свинарка и пастух». Помните сцену «музыкальной драки»? Стало понятно, откуда появилось название «легкая музыка». «Легкая музыка»  – это внутреннее раскрепощение, плюс броское шоу, плюс доведенная до предела экспрессия. Такие характеристики очень подходят для эстрадной музыки.

   Каков антураж эстрадного шоу? Эффектная неповторимость концертных нарядов. Ослепляющее световое оформление. К световому сверканию и миганию добавляется бело-сизый дым, в котором тонут концертанты. Непременный атрибут – усилители звука, оглушающие толпу слушателей. Одним словом – шоу, направленное не на раздумья, а на развлечение. И еще одна характерная особенность – «брутальность» солистов, обрастающих массой фанатов - поклонников.

 Каково внутреннее содержание эстрадной музыки? Она достаточно проста и в мелодическом и в гармоническом плане. Она создана для отдыха. Огромна роль ударных инструментов. Эстрадные композиторы, скорее интуитивно, чем осознанно, нащупали темпо - ритмы, совпадающие с ритмом биения сердца. Вот так и появилась «шаманская» сила ударных. Человек непроизвольно начинает двигаться в такт, раскачиваться, приходит в экстаз.

     Что можно сказать в защиту эстрадной музыки? Она помогает, в стенах концертного зала, вылиться той чрезмерной энергии, что бурлит у юных, освободиться от излишков агрессии.

   Лучшие исполнители, пусть в упрощенных формах, ведут за собой в «доброе, вечное».

    Каковы минусы? Обеднение музыкального и словарного языка, согласитесь, не приводит к интеллектуальному развитию, а наоборот – сужает его. «Белые розы, белые розы» в исполнении солиста «Ласкового мая» и внешне подобное повторение «Три лилии, три лилии» в 14-ой симфонии Шостаковича – это миры, несоразмеримые по содержательной глубине. Легкое бряцание – и человеческая трагедия.

   Оглушительное звучание приводит к физическим травмам. Помню, читала, что в армии появились серьезные проблемы с набором новобранцев в связисты: у молодых людей, почти поголовно, обнаружилась деформация слуха. Они не могли воспринимать тихий писк радиосигналов.

   Я не буду «вставать в позу» и вопрошать: «Нужна ли нам такая музыка?». Раз есть те, кому она нужна, значит она будет. Искусство тем и сильно, что любой найдет в нем свою «нишу». Вопрос ориентирования – это проблема воспитания, в конечном счете «привязанная» к государственной политике. Говорить о государственной политике – переливать «из пустого в порожнее».

    Лучше прилагать собственные усилия, ценить и оберегать тех, кто способен на «маленькие» подвиги во имя будущего.

      Вспомнился мне грузинский педагог Амоношвили. Он не музыкант. Преподаватель младших классов. Он не читал детям нотации. Просто на переменах в классе всегда тихо, как фон, звучала классическая музыка. Результат: шумных шалостей не было.

    Не могу удержаться, чтобы не вспомнить одну из легенд о Пифагоре. Увидев дерущихся подвыпивших юношей, Пифагор попросил флейтиста сыграть мелодию в спондаическом размере, несущем успокоение. Юноши прекратили драку и утихомирились.

    Могу привести еще один пример. Ученые ставили опыты на растениях. В одном помещении звучал Моцарт, в другом – рок. Догадайтесь сами, в каком помещении растения расцветали, а в каком увядали.