На рыбалке

       Собираемся на рыбалку. С ночевьём. На дальнее таёжное озеро, именуемое местными жителями Ворготоо. Собираемся основательно: резиновые сапоги-болотники с длинными, до самого паха, голенищами, плотная непродуваемая (и самое главное – непрокусываемая комарами) одежда, москитные маски, антикомариная мазь… Конечно же, упаковали видавшую виды старую, местами дырявую, шестиместную палатку, ведро, котелок, чайник, спички, хлеб, соль, чай, сахар, специи для ухи и ещё много-много всякой мелочи, без которой в тайге не обойтись.
      
        Особенно тщательно собирали рыболовные принадлежности: крючки, поплавки, грузила, леску разной толщины (на окуня, чебака, ерша – одна, на щуку – другая). Но это мужская забота, они этим и занимались. До крика спорили, какие блёсны лучше, как правильно ставить жерлицы, какая рыба больше всего попадается на донку.
      
        Аккуратно упаковали в рюкзак банки с наживкой. Чего там только не было! И черви (самая надёжная), и мотыли, и какие-то мухи из крашеных перьев, и ещё чёрт знает какая ерунда, в которой непосвящённому человеку и разобраться непросто! Не забыли, конечно, и про водку, а то что это за уха, если в ведро с кипящим ароматным варевом не плеснуть с полстакана беленькой!
         
         Наконец сборы закончены, вещи загружены в ободранный, не однажды битый Уазик (ещё его здесь зовут «бобиком»). Садимся и мы в машину. Тесновато, конечно, столько мешков, рюкзаков, сумок и нас четверо! Да ничего, не впервой, в тесноте да не в обиде. За руль, как всегда, садится дядя Вася, он – самый опытный водитель, да и таёжные места знает, как собственную квартиру. Несмотря на потрёпанный неказистый вид, машина резво рванула с места и быстро набрала скорость.
         
        Двигатель работает, как часики, не зря дядя Вася вечерами после работы что-то там продувал, промывал, подкручивал, смазывал. А что руки у него золотые, то это знает каждый, от мала до велика, в маленьком таёжном посёлочке, где мы живём.
         
        Вечереет. Проскочили улицу, вот на краю посёлка промелькнула пекарня, остались позади огромные шестидесятикубовые цистерны с горючим для леспромхозовской техники. Узкую песчаную дорогу с обеих сторон обступила тайга, настороженно прислушиваясь к непривычным в это время и в этом месте звукам мотора, посмевшим нарушить её дремоту.
      
       Ехали долго, часа три, наверное. Мужики лениво переговаривались о чём-то своём, я же, забившись в уголок и положив голову на мешок с палаткой, тихонько подрёмывала. Небо в просвете над головой быстро темнело, появились первые звёзды, яркие, большие, величиной с кулак. От нависших над дорогой сосен темнота казалась ещё гуще, тягучей.
         
       Наконец машина остановилась, я вздрогнула и открыла глаза. И ахнула! Мы выехали на открытый песчаный берег не озера, а целого моря! Может, из-за темноты, но другого берега не было видно. Над озером огромной оранжевой дыней висела луна, и серебряная дорожка, выстланная ею, тянулась куда-то к противоположному краю озера, зябко подрагивая от лёгкого дуновения ветра. А звёзды-то, звёзды! Верите, таких я не видела ни в посёлке, ни тем более в городе. Крупные, ярко-синие, так и стреляют в землю пучками ледяных стрел! Зрелище, скажу вам, неповторимое.
         
       Вылезли из машины, размяли затёкшие ноги и плечи – и за работу. Дядя Вася с Андреем (это – мой муж) быстренько вырубили колышки, растянули палатку и сверху накрыли её ещё и целлофаном (так, на всякий случай, дождя не предвиделось). Внутри толстым слоем настелили пихтовый лапник. Хвоя у этого дерева мягкая, колоться не будет. Сверху бросили два одеяла, предусмотрительно взятые из дому. Ночлег готов. Только какой там ночлег! Мы же на рыбалку приехали, а не спать в палатке.  К этому времени пятнадцатилетний Лёха, сын дяди Васи, уже насобирал сушняка и развёл костёр. Пламя быстро разгорелось, потянуло языки к небу, и звёзды немного стушевались, поблекли.
       
         А Лёха тем часом взялся налаживать снасти и уже закинул несколько донок да поставил с десяток жерлиц.
– На уху сейчас выловим что-нибудь, а на зорьке и домой поймаем, – поясняет он мне.
       
         Я тоже не сидела без дела, мне достался мешок с посудой и провизией. Разобрав мешок и разложив продукты в палатке, я зачерпнула из озера ведёрко воды, немного отлила в закопченный чайник. И ведро, и чайник повесила над костром на толстую палку, уложенную на две рогатины, вбитые в песок с двух сторон от кострища. Скоро вода закипит, и мы сначала попьём чай.
          Дядя Вася заверил нас, что пока мы будем чаёвничать, пока то да сё, на жерлицы всё равно что-нибудь да попадётся, на уху хватит.
         
         Андрей тут же, неподалёку, вырубил длинные удилища, обстрогал их и начал привязывать приготовленные дома удочки. А я взялась чистить лук, картошку. Дядя Вася, взяв уже приготовленную Андреем удочку, отошёл вдоль берега в сторонку, надел на крючок толстого жирного червя, поплевал на него, размахнулся и забросил снасть далеко в воду.
      
        Время пролетело незаметно. Было уже, наверное, за полночь. Пока я готовила чай, к костру вернулся дядя Вася, принёс с десяток ершей и мелких окушков. А один окунь – здорове-е-енный! Я раньше таких и не видела. Лёха тем временем проверил жерлицы, и к нашей будущей ухе прибавились ещё и четыре средних щучки.
       
        Дядя Вася с Андреем, выпив по несколько кружек чая, сидели у костра и разговаривали. Что-то про трелёвочники. Я в этом не разбираюсь, поэтому и не прислушивалась. А мы с Лёхой быстро, в четыре руки, чистили рыбу.
– С окуней чешую не чистят, да она и обдирается плохо, –   поучал он меня. – А у щуки надо печень и мездру собрать. Тогда уха будет жирная, наваристая. А ещё запомни: сначала надо в подсоленной воде сварить рыбу, вытащить её в миску, чуть присолить сверху и накрыть полотенцем. Пусть доходит. А в воду бросаешь картошку и немного пшена. В конце варки снимаешь ведро с огня, бросаешь перец, лаврушку, лук и –   обязательно! – сто граммов водки. Иначе будет не уха, а просто рыбный суп.
 – А какая разница? – спрашиваю.
– Ай, да ты что – не понимаешь? – возмущается Лёха. – Уха варится из речной или озёрной воды, на костре, дымком и смолой пахнет! А ты – какая разница! – он махнул рукой и отвернулся.
      
         Уху сварили по Лёхиному рецепту, он и главным поваром был. Когда ведро сняли с костра, заправили уху мелко порезанным луком, специями и – обязательно! – водкой, то такой запах вокруг пошёл, что я истекала слюной и не могла дождаться, когда Лёха наполнит мою тарелку…
     Все глотали обжигающее варево так, как будто ели последний раз в жизни и знали об этом. Я – не исключение.
      Сытые, умиротворённые, сидели мы возле костра на берегу Ворготоо, наслаждались тишиной, густым смолистым воздухом, терпким дымком и теплом костра. Даже комары нам не надоедали.
      
      Мы так и не ложились спать. А чуть зарозовело на востоке небо, посидели на берегу с удочками, проверили поставленные на ночь снасти, потом сложили улов в берестяной короб, переложив рыбу травой (чтобы не заветрилась, не засохла) и стали собираться домой. Надо сказать, что улов был очень даже не плохой.
       Такой счастливой я, мне кажется, не была никогда и, наверное, уже не буду…
          Рыбалка удалась.