Звонок полет самоубийцы. Рассказ

звонок
О чем думаешь, когда выбрасываешься из окна? Хочешь быть очень смелым и плюнуть на все. Но это никак не получается. Нлица сверху кажется узенькой серой ленточкой, а снующие по ней взад-вперед машины, - смешными букашками. Ты представляешь, как холодный ветер рвет тебя на части, - огромного и глупого, еще не научившегося летать, птенца, во время безмятежного сна выпавшего из гнезда. Ты понимаешь, что к чему, когда попадаешь на асфальт. Но, - уже поздно. Кровь твоя сливается с тонким слоем уже ставшей грязной воды, оставшейся после недавнего вояжа поливальной машины. Автомобили начнут резко тормозить, но судорожный скрип шин об асфальт уже не будет тебя беспокоить. Станут открываться дверцы, собираться люди, кто-то будет показывать пальцем на твою жалкую обмякшую фигуру, прикрывая ладошкой рот то ли от ужаса, а то ли отвращения, кто-то пройдет мимо, даже не попытавшись пробиться сквозь живой заслон и, хотя бы, одним глазком увидеть, что произошло. В сопровождении надрывного воя сирен и, бьющей по глазам, световой пульсации мигалок, приедут милиция и скорая. Очертят труп мелом, опросят очевидцев, установят Факт смерти, водрузят на носилки, погрузят в страшное чрево белого "рафика". Разъедутся и разойдутся. Восстановится обычный ритм движения. Если не будет дождя, на следующее утро поливальная машина окончательно смоет остатки крови. И чего ты добился, ДУРЬЯ башка?. .
Вадим сидел на подоконнике, и сквозь распахнутое окно с тоской разглядывал проезжающие далеко внизу машины. Напиться бы до чертиков, и не думать ни о чем. Но у Вадима был гастрит, и если его не вывернет после двух стопок, то третья может его убить. Такая смерть его не устраивала, в ней было что-то жалкое и недостойное. Другое дело, - из окна. Здесь читался поступок, требующий воли 'и смелости. Того, чего ему не хватало в жизни. Вадим тяжело поднялся, машинально отмечая, не сильно ли он запачкает подоконник своими старенькими туфлями. В тапках, конечно, было бы чище, но как жалко он будет смотреться в них там, на дороге, когда его найдут. Если, конечно, они не слетят во время полета. Какие глупые, однако, мысли приходят в голову в ответственный момент. Вадим держался левой РУКОЙ за оконную раму, и делал первый шаг в пустоту.
Из глубины квартиры донесся телефонный звонок. Вадим не сразу сообразил, что это, и замер в нелепой позе, высоко задрав
ногу. Так и есть, телефон. И кому ты мог понадобиться, придурок, именно сейчас? Хотя, разве тот, кто звонил, мог знать, что он собирается сделать? Может что-то важное, ВДРУГ этот кто-то очень на него рассчитывает?
Телефон продолжал звонить, но Вадим уже шел в коридор. Звонила дочь, последний раз они виделись месяцев восемь назад. Голос ее изменился, погрубел, курит, наверное, много. И, конечно, нуждается в деньгах. Не хватает на туфли на высокой платформе. Вадим как-то видел такие на улице. Забавно, правда, ноги могли быть и лучше. . .
- А мать, что-же, без денег сидит?
- Да как ты не понимаешь? - Разорялась Ирочка. - Она внесла свою посильную лепту, сколько могла. Зарплату у них на работе задерживают. . .
- Да - да, - Поддакнул Вадим. - Сейчас времена такие. Вот и у нас. . .
- Ну, тебе-то легче. - Уверенно протянула Ира. - Ты же один живешь.
Да, вздохнул Вадим, конечно, мне легче, а иначе как? Я же один, значит, и проблем у меня быть не может.
Прийти Ирочка не могла, как всегда, торопилась. Предлагала встретиться в "бистро" через пару кварталов. И повесила трубку. Деньги у Вадима, конечно, имелись, и для дочери, наверное, будут нужнее. Он даже представил, как она идет в этих туфлях, высокая, стройная, как ловит на себе первые нескромные взгляды. Поди и с парнями уже гуляет. А что? В самый раз, не маленькая уже. Вот только курить ей не следует. Сколько раз ей говорил, да разве она меня послушает?
В комнате гулял сквозняк, и Вадим наглухо закрыл окно. Надевая в коридоре плащ, поймал собственное изображение в зеркале трельяжа. Не шибко жизнерадостная физиономия. Вдобавок небритая. Не очень подходящее для встречи с дочерью. Он немного постоял в коридоре, решаюсь, бриться ему или нет, в конце концов, махнул рукой и пошел на улицу.
Стоя у дороги в ожидании зеленого света, невольно подумал, что мог сейчас лежать здесь, мертвый и разбитый, а в распахнутом его окне, гуляет ветер. Он высоко задрал голову, пытаясь отыскать свой этаж. Высоковато, неужели он мог решиться прыгнуть с такой высоты?! Ну и дела! Даже не верится. А ведь все решил один-единственный звонок. Молодец Ирка, родная кровь все-таки
может почувствовала что-то. ТУФЛИ, конечно, вещь необходимая, но ведь могла же и в другой раз позвонить. Ведь могла же? Конечно, могла. А позвонила именно ТОГДА. Вот и не верь после этого в Бога!
С непривычки у Вадима заломило шею, а потому он не успел быстро повернуть голову на приближающийся шум. Это гнал на полной скорости пьяный водитель грузовика. Он не справился с управлением, и его вынесло на тротуар. Прежде чем врезаться в железный столб светофора, он успел переехать одинокого мужчину, стоявшего спиной и разглядывающего что-то наверху.
От удара тело вынесло на проезжую часть, прямиком в небольшую грязную лужицу на колдобине, скопившуюся после недавно проехавшей поливальной машины, выступившая кровь быстро окрасила ее в алый оттенок. Машины резко тормозили, пугая жутким скрипом шин прохожих. Образовался небольшой затор. Появились первые зеваки. Кто-то тыкал пальцем, кто-то, брезгливо сморщив лицо от вида крови и бесформенно лежащего тела, шел дальше. Охали и кивали головой женщины, пролазили между ног любопытные мальчишки. Когда показался милицейский "уазик" с горящей синей мигалкой, желающих любоваться зрелищем заметно поубавилось. . .
А в паре кварталов отсюда, в полупустом "бистро", одиноко сидела за столиком девушка и в ожидании поглядывала на дверь...