ночной странник 19

4 октября

Два дня я прожила, точно в бреду. Я не могла спать, есть, читать, сочинять. Ничего. Стоило мне закрыть глаза, как снова мерещились толпы питающихся людьми мертвецов. Они разевали свои пустые гнилые пасти и с хрустом прокусывали тела. Вел этот полк сам Владыка, в первом эшелоне шли те вампиры, которых я знала. Я просыпалась, так и не узнав, на какую войну они шли. Я не понимала, сколько бодрствовала, а сколько грезила. За окном висел плотный мутный туман, стиравший грани времен года.
Организм отторгал почти всю еду. Он принимал только хлеб и теплое молоко. Когда мои руки тянулись к карандашу, то я не могла сфокусировать взгляд на листке и собрать мысли. За то время я создала два простых соло, из которых не смогла вытащить ничего стоящего.
Я сидела и смотрела на свой портрет. Он играл всеми возможными гранями эмоций. Он сверлил меня холодными глазами, смеялся надо мной, сжигал мою душу и отворачивался от моего горя. Наверное, я медленно сходила с ума. Во сне мне виделся Уильям. Но он не звонил, не писал писем. В этом он проявил себя джентльменом, не нарушая данное слово.
Вскоре мне стало совсем тошно, и я сама позвонила ему.
– Нам надо встретиться, Уилл.
– Ты еле шепчешь, Аделина. Где и когда?
– Я сошла с ума. Мы должны увидеться в людном месте.
– Ты боишься меня?
Я не смогла найти ответа.
– Мне нужно, чтобы я чувствовала себя в безопасности среди толпы.
– Тогда я предлагаю тебе то кафе, где мы сидели.
– Вечером. В 8 я приду.
Я бросила трубку, не дождавшись ответа, потому что знала, что он обязательно придет. Напрягало меня лишь то, что мне надо усиленно работать, а я уже потеряла два дня.
Город пугал. Будто бы пронизанный вездесущим мраком, он загонял человека на освещенные участки и заставлял смотреть, как вокруг сгущается тьма. Я, как всегда, пришла раньше, нежели вампир. И он опять напугал меня, приблизившись со спины.
– Твои шутки уже не веселят меня.
– Извини. Я работал, как лошадь, и все время думал, что сделал что-то не так.
– Твои извинения приняты, но я не вижу в твоих поступках ошибки. Рано или поздно в любых отношениях наступает то время, когда надо решать, что делать дальше. Когда проходит первая эйфория, и открывается гнусная правда.
Сегодня мы решили бы этот вопрос. За короткое время нашего знакомства мы еще ни разу серьезно не поссорились. Уильям провел меня к дальнему столику, где было занавешено окно.
– Ты совсем бледная и исхудавшая. Точно месяц не ела! Что же с тобой?
– Бессонница, нервные потрясения. Я не могу ни спать, ни есть. Пила только молоко.
Он обхватил мое запястье внахлест двумя пальцами. Вот уж точно кошмар.
– Сейчас я буду кормить тебя насильно, – сказал он и подозвал официантку.
– Что вам угодно, мистер?
– Будет есть только леди. У вас есть что-нибудь мясное питательное?
– Да, запеченная свинина с болгарским перцем, помидорами черри, и соусом из красного вина с…
– Это уже хорошо. Принесите нам жасминовый чай и что-нибудь шоколадное на ваш выбор.
Сам вампир выглядел тоже не очень хорошо. Как-то осунулся, помрачнел, я заметила, что у его ботинки были покрыты слоем грязи, а воротник помят.
– Скажи мне, только честно, Уилл, вы всегда любите поиграть с жертвами перед едой?
– Это дурной тон. Но хищник должен играть. Кларисса любит такие… развлечения.
– Вам хватило одной на двоих?
– Мне – вполне, но не ей. Эта старая стерва может выпить и двоих, но в тот день ей попалась только одна жертва. Старый слуга догадался, что я приду не один. Он убедил ее не устраивать очередную кровавую оргию.
Я представила себе это зрелище, и мне совсем расхотелось есть.
– Как ты себя чувствуешь?
– Плохо. Два дня прожила, как в бреду. Мне снились отвратительные орды вампиров, отправлявшихся на войну. Там были все, и даже ты…
– Хм… а ты не могла бы припомнить место действия?
– Боюсь, что нет. Я не запомнила на этот раз.
– Понимаешь, Ада, некоторым людям снятся одни и те же сны. И я знаю, что этому сну суждено сбыться.
Наверное, я так сильно сжала вилку, что вампир испугался и оскалился.
– Теперь я чувствую себя ужасно виноватым, моя дорогая. Чем я могу искупить свою вину?
– Есть только две вещи: оставить меня навсегда или остаться со мной.
В его глазах промелькнула искорка жизни. Он переспросил, навечно ли должен остаться со мной, но я намеренно не ответила. Мне принесли ужин, разлили вино по бокалам, и Уильям стал медленно цедить его, чтобы не выглядеть совсем странно. Я давилась мясом, но ела. Если бы я не поужинала, то потом зачахла бы от голода. Вампир с неподдельным любопытством смотрел на это зрелище и молчал. Когда я управилась со вторым блюдом, то вернула разговор в прежнее русло.
– Ты действительно хочешь узнать, желаю ли я навечно остаться с тобой?
– Да. Пусть это будет звучать, как приговор.
– Тем лучше. Давным-давно тебе выпал шанс узнать, и ты узнал. Наталия сказала, что хочет остаться человеком. Вам не суждено было разделить вечность. Я не могу судить о мотивах Наталии, но могу сказать за себя: я тоже хочу состариться и спокойно встретить неизбежный конец. Меня не прельщает вечная жизнь за счет других. И я не смогу жить без солнца.
– Ты недоговариваешь…
– Да, Уилл. Самое важное то, что я также не смогу вечно быть с тобой особенно по причине моей смертности. Я хочу детей, настоящих детей. Семью, которую у меня отняли. Ты никогда не сможешь дать мне этого. Своих родичей, которых вы создаете, вы называете детьми, но разве Кларисса заботится о тебе, как о ребенке? Я состарюсь, а ты останешься навеки молодым, и это будет ужасно. Ты будешь знать, что я когда-нибудь умру, и ничего не сможешь с этим поделать, ибо, если ты любишь меня, то ты не позволишь себе обратить меня в твою «веру».
– Мы не разбежимся сейчас. Ты не сможешь порвать вот так. Ведь я буду за твоей спиной еще немалое время, м-м?
– По крайней мере, пока я не закончу свой тур по стране. Мы можем впоследствии остаться близкими… насколько это возможно. Я дам тебе приют, если потребуется.
Вампир помрачнел еще больше.
– Давно ты так решила, моя леди?
– Почти сразу, – сухо ответила я.
– Я предвидел и это. К счастью, ты ничуть не изменила мое отношение к тебе, Ада. Я буду любить тебя всегда, потому что все повторяется. Вопрос лишь в том, сколько ты будешь верна мне.
– Сколько…
Я не успела закончить фразу. Вернулась официантка и громогласно объявила «ваш десерт!» После этого нить разговора ушла, и мы вернулись к обыденным вещам.
– Послушай, у меня возникла существенная проблема…
– Я догадался. У тебя сольный концерт?
– Через неделю или две. Не больше. И у меня нет ни программы, ни вдохновения.
– То, что ты не подготовила репертуар, в самом деле, не так уже плохо. Хуже то, что ты не можешь создать того, что хочешь дать людям.
– Ты не мог бы найти что-нибудь для меня?
– Клянусь всеми легионами Ада, я пойду к Вольфу и сам лично побеседую с ним!
– Отбрось этот пафос, – давясь от хохота, ответила я. – Ты же не сможешь днем…
– А кто тебе сказал, что я пойду днем? Вот провожу тебя домой, и позвоню ему. Этот старик будет ужасно рад видеть меня, тебе ли не знать об этом.
Я всегда любила шоколад, но сегодня он показался мне особенно вкусным.
– Разве ты знаешь, что мне нужно?
– Я знаю, что хотят люди. Крис сказал тебе, что им нужна феерия, взрыв, эмоции ¬– только так ты сможешь их расшевелить.
– Не только это. Им нужно что-то тихое и недоступное…
– Не мечтай попусту, Ада. Ешь!
Никогда не могла устоять перед этой его улыбкой. Он не боялся, что кто-то заметит его клыки. Всем было безразлично. Вампир снова взял бокал и для виду отхлебнул немного вина. Пары, которые приходили за время нашего ужина, уже разошлись, и мы остались почти единственными посетителями кафе. Официантка посылала нам недвусмысленные взгляды. Но на улице было холодно и сыро, и я совсем не хотела туда. В конце концов, нам пришлось уйти, заплатив по счетам.
– Город очень грязный, – сказал мне вампир. – Он перестает мне нравиться.
– Тебя что-то пугает?
– Нет. Просто мне надо перебраться в другое место. Буду думать.
– Кларисса помчится за тобой?
– Вряд ли, она еще очень нескоро вернется в Старый свет, а вот я уже истосковался.
– Не хочешь ли снова в Россию, Уилл?
– Нет. слишком свежи опаленные воспоминания. Мне хотелось бы на родину моей хозяйки – во Францию. В последний раз я был там на войне.
Он закрыл глаза и отвернулся. Мне стало понятно, о ком он вспомнил.
– Может быть, вампирам тоже надо отдыхать? Понимаю, это звучит бредово и глупо, но разве за время вечной жизни вы не устаете?
– Ты даже не представляешь, насколько. Мы живем по иным законам, и у нашей усталости нет ничего общего с человеческой физиологией. Это сравнимо с моральным разложением.
– Вам мучат остатки совести. Ясно.
Мы шли молча и любовались городом. Раньше у меня не было времени наблюдать за такой красотой, а теперь режим дня был безнадежно нарушен. Я хотела смотреть на звезды, но блеск иллюминации заглушал их слабое серебряное мерцание, для этого нужно было уехать за город.
– Кажется, Уильям, я поняла, что нужно людям. Они хотят внимания, покоя и нежности. В шумной суете у них нет на это времени.
Я поцеловала вампира. Мне казалось, это было как извинение, и он принял его. Мы оба не знали, что встретимся при таких обстоятельствах. И оба не знаем, чем это кончится. Он молча проводил меня и растворился среди толпы.


5 октября

Вампир сдержал свое обещание. Уже в полдень мне позвонил продюсер и сообщил, что нашел репертуар. Это вдохновило меня на новые свершения и подвиги во имя искусства. Порывшись в файлах на ноутбуке, я нашла переложения вокализов для трубы и флейты, а также несколько удобных для моего голоса романсов. На всякий случай я захватила и их. Остальные папки содержали ноты для духовых ансамблей, которые я стащила из библиотеки училища.
К вечеру я пошла испытывать судьбу. По крайней мере, хоть кто-то не выглядел усталым. Вольф наоборот бодро напевал песню про Москву: «Деревья в три обхвата…» На столе в комнате, на инструменте, словом – везде, куда попадал взгляд, лежали кипы нот.
– Знаешь что, драгоценная моя, твой кавалер не перестает удивлять меня. Он чуть ли не в 6 утра позвонил мне, сболтнул какую-то ересь, и я уже был готов ему целовать ноги! Надеюсь, он не заставляет тебя делать то же самое.
– Ну что вы, конечно же нет. Скорее, все с точностью до наоборот, - засмеялась я.
– Пришлось пойти у него на поводу и кое-что подобрать тебе. Проходи, сейчас смотреть будем.
Он взял стопку старых нот и показал что-то из Генделя и Вивальди. Последний всегда ассоциировался у меня только со струнными концертами. Переложения из Баха, Моцарта, Прокофьева нравились мне больше. Я взяла симфоническую сказку «Петя и волк», где роль птички исполняла флейта. Я надеялась, что Тим согласится помочь мне. С листа читать было достаточно трудно, и мой учитель не стал мучить меня. Одну стопку мы уже разобрали.
Через пару часов мы выбрали приблизительное направление для работы. На свежую голову мне предстояло выбрать несколько произведений и подготовить их. Я могла не бояться взять с собой ноты, потому что это был мой концерт и мой триумф. Вольф Генрихович нагрузил меня кипой пожелтевших папок и отправил домой, чтобы я разбиралась. Весь вечер я только этим и была занята.


6 октября

 «Девушка шла по городу и оглядывалась на небо. Где-то далеко уже слышался отдаленный рокот. Ей совершенно надоела эта весна с ее духотой, грязью, оставшейся после зимы, цветением и вихрями пыли. Девушка очень хотела дождя, нет, ливня с молнией и грозой. Но сегодня, так некстати, у нее была репетиция, и хорошо, что она не носила в футляре скрипку или виолончель, которые могли промокнуть. С запада небо было еще совсем чистое, с кучерявыми барашками облаков, но на юго-западе уже начинала зиждиться тьма. В воздухе висели звенящая тишина, легкий морок и утомительное ожидание дождя. Хотя город и шумел заводами и дорогами, все равно сегодня было тише, чем обычно. На лакированных балетках уже осела пыль, она же забивала глаза. Приходилось щуриться и прикрываться рукой, чтобы не ослепнуть.
 Наконец, девушка дошла до здания Дома Культуры. Она пришла одной из первых за кулисы. В небольшой коморке уже сидели несколько скрипачей и трубач, новенькие, которых она еще не знала. К сожалению, там не было рояля или фортепиано, потому девушка попросила дежурную дать ей какой-нибудь кабинет. Ей разрешили играть на сцене, поэтому она не стала тратить время зря. Мимо нее проходили прочие участники оркестра, здоровались и скрывались во тьме за портьерами. Когда пришел дирижер, то отправил ее к коллективу.
 Девушка увидела свою подругу арфистку и бросилась ей на шею. Несмотря на то, что эта женщина была старше ее и уже замужем, они легко находили общий язык. Юная пианистка всегда хотела играть на каком-нибудь необычном инструменте, но арфа оставалась чем-то божественным и недостижимым. Какофония звуков настройки инструментов уже не смущала ее. Она села к скрипачам на футляр от контрабаса, потому что свободных стульев почти не осталось: все унесли на сцену. Из окна пробивался мутный свет, где-то на улице шумело и завывало. Похоже, начиналось ненастье. Вдруг кто-то взял девушку за руку, когда она обернулась, то щеки ее налились пунцом. Рядом с ней сидел парень, к которому она была неравнодушна. Тоже скрипач. В футляре он носил в подкладке ее фотографию с концерта. Он предложил ей шоколад, но она отказалась и достала свой термос с чаем. Он улыбнулся ей в ответ и стал грызть яблоко.
 Идиллию общения нарушил дирижер, он же худрук. Он заставил оркестр работать в полную силу, на износ, чтобы сделать все идеально. Репетиция продолжалась, как казалось девушке, невыносимо долго. И от ее партии тоже много зависело – концерт предназначался для фортепиано с оркестром, и она тянула за собой всю струню группу. За громом литавров и тарелок не было слышно грозы. И только когда все разошлись, девушка поняла, что не сможет дойти домой сама.
 На улице почти везде были лужи, отражавшие черное небо. Туча уже израсходовала свою силу и ушла дальше, на восток. Молодые музыканты со своими инструментами разбегались, кто куда по вечернему городу, но носить тяжелые футляры было трудно. Девушка же шла налегке. На длинной аллее лип ее догнал тот самый скрипач и опять взял ее под руку. Она смутилась, у нее болело горло, и она ничего не могла сказать. Но он был рад и тому, что мог вот так идти с ней рядом. Незаметно он бросил ей в сумку шоколад. Вдруг дорогу им преградила огромная лужа, походившая больше на озеро. Девушка сняла балетки и попробовала мыском воду – холодно и грязно. Недолго думая, юноша подхватил ее в два прыжка преодолел эту лужу. Он испачкал джинсы, но перенес даму на твердую землю. В награду же доблестный рыцарь получил пламенеющий поцелую в щеку….»

 Этот сон был новинкой и имел под собой реальную историю из жизни оркестра. Я уже и не помнила, чем закончились отношения этой пары, но она была красива. Те парень и девушка виделись только на репетициях, так как юноша жил за городом и не мог часто приезжать на свидания. Эх, прошлое, прошлое…То, что мне снился мир закулисья, могло означать только одно: я ждала от последнего концерта чего-то совершенно необыкновенного, какого-то высшего триумфа.