За добычей

   Пронзительны вой, казалось, расколол небо пополам. Парвус прикрыл стриженную под шлем голову  руками и рухнул на колени. Марк пригнулся, но устоял. Еще чего не хватало – кланяться всякой мрази! Много чести будет.
   Он решил дождаться, пока его спутник придет в себя, но прошла минута, потом две, потом еще пять, а тот продолжал стоять на коленях, прижав ладони к ушам и тихонько покачиваясь.
Терпение Марка лопнуло: «Хорош причитать, центурион! Она уже улетела. Кстати, кто «она»? Гарпия, фурия, сибилла?»
- Она высосет наш костный мозг, - простонал Парвус. – Изо всех косточек! А потом будет свистеть в них, забавляя своих мерзких птенцов! Мы зашли туда, куда людям путь заказан, Марк! Надо бежать отсюда, пока она не вернулась! Бежать!
- Хочешь – беги. А я – пошел к гнезду. – Марку изрядно надоели истерики своего спутника. Тем более, что тварь действительно действовала на нервы. А тут еще этот вечно хнычущий идиот путался под ногами. Пусть валит, в конце концов. Себе дороже. Правда, возникает вопрос, как без него выполнить задуманное… Однако, толку от Парвуса с каждым днем было все меньше, а возни – все больше. Решено, он идет один!
   Марк поправил висящий за плечами щит, поднял с земли копье, повернулся к Парвусу спиной и решительно направился вверх по тропе, ведущей в горы. Туда, где на высоких каменных уступах чернели огромные кучи веток и целых деревьев, вырванных из земли с корнем - гнезда.
- Марк, - захныкал Парвус, - не оставляй меня тут! Умоляю!
- Найди пещеру, или щель в скале, - бросил ему через плечо Марк. – Чтобы видеть оттуда тропу. Когда я пойду обратно, заберу тебя. Если через два дня не приду – возвращайся в Цитадель, расскажи все, как было!
Сибелиус издал в ответ какой-то невнятный булькающий стон, но Марку уже было наплевать: захочет – подождет, не захочет – скатертью дорога. Ну а сгинет по пути – не велика потеря!
   Тропа, такая прямая и широкая в долине, нырнув в скалистое ущелье, стала узкой, незаметной, разорванной во многих местах шуршащей под сандалиями осыпью. Идти стало тяжелее. Зато жара прошла. Высокие скалы почти полностью закрыли небо над головой, оставив лишь маленький голубой лоскуток в зените.
   Вдруг над Марком промелькнула чья-то тень. Быстро, так, что он не успел ничего толком разглядеть. Зато услышать пронзительный горестный вопль, эхом заметавшийся в скалах, успел. – Парвус, - равнодушно подумал он. – Полетел играть с птенцами. Не повезло… Воистину, боги жестоки и ленивы – им проще послушать, чего человек боится больше всего, чем самим выдумывать ему кару. Вот бедняга Парвус и получил, что просил.
   Внезапно тропа резко повернула, скалы справа исчезли, и Марк очутился на узкой каменной террасе, которая метрах в двадцати от него расширялась настолько, что спокойно вмещала огромное, как дом, гнездо.
   Марк замер и прижался щекой к холодной каменной стене. От гнезда не доносилось ни звука. Либо оно брошенное (немыслимая удача! ), либо хозяйка улетела на охоту, а птенцы еще не вылупились. Тоже неплохо, но в этом случае – дорога каждая минута. Если его      застигнут в гнезде – шансов уцелеть не будет!
   Марк положил на землю щит и копье, чтоб не мешались, проверил, легко ли выходит из заплечных ножен короткий меч-гладиус и рванул вперед по тропе. Добежал до гнезда, вскарабкался по торчащим из него сучьям, осторожно заглянул внутрь (пусто! ), перевалился через край, сорвался и кубарем полетел в глубокую черную чашу. Дно устилали горы пуха, осколки толстой, толщиной в руку скорлупы и кучи расщепленных чудовищным клювом костей. Некоторые кости были покрыты свежей розовой пленкой в том месте, где к ним еще недавно крепились мышцы. Владельцы косточек, похоже, всего лишь сутки назад были бодры, веселы и даже не помышляли о скорой кончине. Гнездо явно было обитаемое, и хозяйка могла вернуться в любую минуту!
   Марк стремительно раскидал лежащий на дне мусор и обнажил толстые ветви, уложенные птицей в основание гнезда, и скрепленные ее застывшей слюной – драгоценным составом, ценившимся значительно дороже золота. И куда более редким, чем золото, учитывая буйный нрав и кровожадность ее хозяйки.
   Налегая всем весом на меч, второпях обдирая пальцы, но не обращая на боль ни малейшего внимания, Марк наковырял горсть плотного серого материала, искрящегося на солнце застывшими глубоко внутри огоньками. Если удастся добраться до Цитадели, этого хватит, чтобы откупиться от казни, получить свободу, да еще и останется на небольшой домик в Сицилии с десятком акров апельсиновых деревьев и стадом коз в придачу.
   Хватит. Надо выбираться. Жадность сгубила ни одного отважного война на памяти Марка. Он бережно завернул добытую драгоценность в специально приготовленный платок, спрятал его за пазуху, поднялся по внутренней стене гнезда, осторожно выглянул наружу и, убедившись, что вокруг никого нет, легко перемахнул через край. И уже в полете увидел замершую над его брошенными на тропе щитом и копьем девушку в длинном черном хитоне. Еще секунду назад там было пусто – он был готов поклясться! Потеряв от неожиданности равновесие, он кубарем скатился с вершины гнезда вниз, изрядно по пути ободравшись. Застонав сквозь зубы от жгучей боли, с трудом поднялся на ноги и глянул на гостью. Она за все это время не произнесла ни слова и ни на йоту не изменила позу. Только в глазах ее Марк разглядел теплые золотистые огоньки – спутники с трудом сдерживаемого смеха.
- Девушек здесь быть не может, - лихорадочно соображал он. – Какие, к Юпитеру, девушки? Да тут тяжело вооруженная манипула и получаса не продержится! Значит, это не девушка. А тогда кто?
   На этом месте измученный страхами, голодом и болью мозг Марка напрочь отказался ему служить.  Марк резко выдохнул и на трясущихся от усталости и напряжения ногах двинулся навстречу незнакомке. Все равно деваться больше было особо некуда. Не считая, конечно, прыжка вниз. Но это, как говориться, всегда успеется. Внезапно промелькнула безумная надежда: а вдруг он так потихоньку и пройдет мимо, потом нырнет в скалистое ущелье, а там – так припустит, что только его и видели. И черт с ними, с копьем и щитом – за пазухой у Марка сокровищ на сотню копий и щитов. Что там, на это можно целый арсенал Цитадели купить, и еще на жертву Юпитеру хватит, такую, что и самому Кесарю принести было бы не стыдно.
  Впрочем, девушка его так просто пропускать не собиралась. Когда он приблизился к ней шагов на пять, она слегка приподняла полу хитона, освободила ногу в легком сандалии, ослепительно-белую по контрасту с темной тканью, и показала ею на щит и копье: «Твое оружие, воин?»
У Марка только и хватило сил, что кивнуть.
- Так что же ты его бросил?  Разве к лицу воину ходить безоружным?
Марк хотел, было, сказать, что у него есть еще меч в заплечных ножнах, да вовремя прикусил язык. Как раз с мечем-то у него и были связаны некие надежды на спасение, посвящать в которые незнакомку раньше времени совсем не хотелось.
  Вместо этого он откашлялся и уверенным, как ему казалось, голосом произнес: «Против хозяек здешних мест, госпожа, щит и меч бесполезны, как ивовый прут против катапульты. К тому же, я пришел с миром, и не хотел, чтобы вид оружия в моих руках позволил усомниться в моих добрых намерениях. Кстати, о намерениях. Что делает такая красавица в этих суровых и опасных краях?»
  Сказал и замер, приготовившись услышать самый страшный ответ. Что-нибудь, типа: «Что-что? Живу я здесь!» Ну а дальше – черный вихрь, в котором ткань хитона превращается в копну иссиня-черных перьев, а сама девушка – в огромную птицу со стальным клювом и бронзовыми когтями. И вскоре вслед за этим – обещанное беднягой Парвусом соло на духовых инструментах.
   Девушка оценивающе оглядела Марка с ног до головы, на секунду задумалась, а потом, как будто решив что-то для себя, хмыкнула и утвердительно кивнула головой.
- Красавица, служивый, - с усмешкой проговорила она, - тут за тем же, зачем и ты. За товаром. Только, в отличии от тебя, она тут не в первый раз. И надеется, что не в последний. Потому что думает головой, и не лезет, побросав кучу блестящих железок на видном месте, в первое попавшееся гнездо. А внимательно наблюдает и рассчитывает время, когда пташки улетают на охоту, и когда – прилетают. Потому, что если птичка найдет тебя в своем гнезде, она…..»
- Знаю-знаю, - осклабился и довольно закивал Марк, - она высосет из моих костей весь мозг и будет свистеть в них, развлекая своих мерзких птенцов!
- Ну, а раз знаешь, - она легонько взяла Марка за загорелый бицепс между бронзовым наплечником и налокотником, - то нечего тут торчать! Пошли!
- Куда? - вынуждаемый остатками паранойи, осторожно спросил Марк.
- В пещеру! Посидим там до темноты. А ночью, когда стая заснет, пойдем вниз. Да не бойся, выведу. Дорогу я знаю. Говорю же, считай, местная.
   Пещера была темная, уютная и просторная. Видно было, что здесь часто, и с комфортом отдыхали. На полу лежали мягкие ковры, тут и там были раскиданы подушки, у стены стояла пара заманчиво выглядевших винных амфор на деревянных подставках.
- А девка-то – не промах, - довольно подумал Марк. – Классно тут устроилась! Это уже не авантюра получается, а чистый бизнес. Надо бы с ней закорешиться. И не только по делу! Вон грудь-то какая, так и пляшет при ходьбе! А задница! Тога-то вроде закрытая, а такая тонкая, что ее, считай, и нет! Та еще штучка!
  И, чувствуя приятное томление в паху, он повернулся к хозяйке пещеры.
  А хозяйка пещеры думала, что все мужики совершенно одинаковы. И что у них у всех в этот самый момент начинается эрекция. От полумрака, окончания стресса и от ее скромных достоинств, естественно. А еще думала, что все это конечно гнусно, но будучи биморфным мифическим существом, крайне сложно найти себе постоянную пару. А простого женского счастья хочется. Вот и приходится опускаться до случайных знакомств.
В конце  концов, чтобы развлекать птенцов духовой музыкой, их надо, как минимум, завести!