После распада СССР появились в Латвии оккупанты

И становились «оккупантами»…

Время неумолимо, и последние свидетели военных событий Второй Мировой войны уходят в мир теней, мир, в котором никогда для них не наступит завтра. Они чудом остались в живых, защищая отчизну, и приложили немало сил для возрождения из пепла Советской империи, но возраст подводит черту в безутешной статистике окончания  человеческих жизней.
Перешагнули восьмидесятилетний рубеж и дети войны, родившиеся в 1928 году, но даже им, тринадцатилетним подросткам в 1941-ом, пришлось хлебнуть немало горя и пройти через смертельные испытания примитивного сатанинского насилия.

Многие из тех, что выжили, уходят в вечность, скорбя о Советском Союзе, о том незабываемом времени, когда они  верили в мифическое  коммунистическое будущее. Никто из них и представить себе не мог, что огромная Советская империя распадётся при первой же попытке  непродуманных демократических преобразований в диктатуре правящей партии, и День Победы над гитлеризмом радикалы националистов в новых независимых республиках  будут представлять, как праздник, навязанный «колонизаторами».
 
Неумолим огонь времени, сметающий жизни бывших советских граждан («совков», как их презрительно называют совковые «интеллектуалы»), но память историческая священна…
Вторая мировая война была для многих из них не только Отечественной. «Совки»  спасали от порабощения нацистами-маньяками и свою  родину,  и остальное человечество. Они видели собственными глазами преступления «сверхлюдей» и были уверены: 9 мая – День Победы всей разумной человеческой цивилизации, заставившей капитулировать примитивный человеконенавистнический сатанизм,  культивировавший насилие и превосходство нации.
               
Как после войны сложились судьбы подростков, воевавших за освобождение своей родины от немецкой оккупации? На примере одной жизни, прервавшейся за два месяца до празднования 66-летия Дня Победы,  можно понять, почему бывших советских граждан тянет назад, в СССР.
                * * *

Есть удивительно живописные сёла в Брянской области на берегу Десны, в которых и сейчас проживают потомки Храмченковых, мужественно сражавшихся в партизанских отрядах после оккупации этих земель в октябре 1941-го года немцами. Сразу же после вторжения гитлеровцы создали вместо бывшего советского административного устройства новые властные структуры. Стихийное сопротивление оккупантам, насаждавшим устрашающий «новый порядок» с виселицами и грабежами, быстро переросло в организованное партизанское движение, в котором участвовали даже подростки.
 
Помогал партизанам и Сеня Храмченков, тринадцатилетний подросток из села Чернетово Брянской области. Он родился в тяжёлый 1928-ой год   в том самом живописном уголке рядом с рекой Десной, где чудом сохранилась круглая Ахтырская церковь-ротонда, построенная в 1805-ом году  в усадьбе  помещицы Надорожинской.
В семье Ивана Храмченкова росли три сына и дочь. Старшего назвали, как и отца, среднего - Семёном, младшего -  Василием.  Родня у Храмченковых была многочисленная, дружная, проживала в разных сёлах и в трудные минуты поддерживала всех нуждающихся.
 
Когда грянула война, Семёну шёл тринадцатый год, а его старшему брату Ивану, ушедшему в леса с односельчанами – двадцатый. Глухими ночами подросток, рискуя жизнью, пробирался лесными тропами с хлебом к потайным местам народных мстителей. Он знал, что тех, кто попадал под подозрение  в связях с партизанами, вылавливали и убивали, но в отряде вместе с другими родственниками голодал и его старший брат. Подростки-связные рисковали своими жизнями не меньше взрослых – милосердия фашисты ни к кому из славян не испытывали и вешали детей, забивали, расстреливали: «Русские должны умереть, чтобы немцы жили».

Историки считают партизанами только тех, кто сражался с оружием в руках, однако жители сёл, помогавшие им, подвергались не меньшей опасности. Ограничение прав для славян в передвижении, когда под страхом смерти запрещалось ходить из деревни в деревню, было не только неприятным, но и опасным. Коренных жителей немецкие оккупанты заставляли носить на груди фанерки с личным номером. Позже стали выдавать паспорта с записью на немецком и русском языках, и сразу же началась высылка на работы в Германию. Тех, кто не соглашался уезжать добровольно, запугивали угрозами расправы, но уже осенью 1942-го года жителей стали угонять насильно и массово. Умерших в дороге немцы выбрасывали на обочину, не разрешая хоронить даже детей. План по уничтожению тридцати миллионов советских граждан, озвученный Гиммлером на совещании в 1941-ом году в замке Вевельсбург для высших нацистских чинов,  гитлеровцы выполняли скрупулёзно, безжалостно уничтожая мирное славянское население и временно поддерживая помогавших им коллаборационистов.

Зверскому насилию оккупантов подвергались женщины и девушки-подростки, мёртвые тела которых не всегда удавалось найти в лесах. Пропала без вести во время оккупации, должно быть, искалеченная «сверхлюдьми» и убитая ими, любимая сестричка Семёна, единственная девочка в их семье. Видел подросток, как вешали детей «шляхетные генералы», насиловали, как в землю  закапывали живыми, но чем ужаснее были зверства оккупантов, тем сильнее становился дух сопротивления. Около 16 тысяч партизан и подпольщиков Брянщины, среди которых был и старший брат Семёна Иван Храмченков, награждены за отвагу орденами и медалями, а 11 стали Героями Советского Союза.

Брянские леса…
 
Они хранят память о партизанах и предателях, о героизме и трусости, о казнях, выжженных сёлах и несломленном духе славянского народа. Леса, основная часть которых находится на территории современной Брянщины, захватывают на севере Сумскую и Черниговскую области Украины. Здесь воевали с гитлеровцами и коллаборационистами не только русские, но и украинские отряды С. А. Ковпака, А. Ф. Фёдорова, А. Н. Сабурова...

Земля горела под ногами озверевших от крови оккупантов: партизаны взрывали мосты, пускали под откос эшелоны, уничтожали фашистов и их пособников из Локотской республики. Подросткам-связным приходилось опасаться не только немцев, но и советских граждан, находившихся у них в услужении.
 
Больше двух лет с начала войны в глухих лесах на юге Брянской области существовало марионеточное русское фашистское государство, включавшее около 600 тысяч человек (по другим данным около 1,5 миллионов). Село Локоть с населением около десяти тысяч, переименованное в годы оккупации в город Воскобойник в честь одного из руководителей русских коллаборационистов, расстрелянного партизанами,  было объявлено его стольным центром. До революции здесь находилось имение великого князя Михаила Александровича Романова, младшего брата царя Николая II. 
Возможно, писатель Эренбург ничего не знал о Русской Освободительной Народной Армии (РОНА) и Локотской (Локотьской) республике, когда писал в начале ноября 1941-го года такие строки - «Это отечественная война. Это война за Россию. Нет ни одного русского против нас. Нет ни одного русского, который стоял бы за немцев», что не соответствовало действительности.
 
Уже через месяц после оккупации села Локоть преподаватель техникума, уроженец Черкасской области Константин Воскобойник и работник местного спиртзавода  Бронислав Каминский выразили желание сотрудничать с гитлеровцами. Они создали из добровольцев близлежащих сёл военизированную милицию для борьбы с большевиками и партизанами, назвав её Русской освободительной народной армией. Сначала республику коллаборационистов опекало командование 2-й немецкой танковой армии под началом Гейнца Гудериана, позднее - генерал Рудольф Шмидт и командующий группой армий «Центр», генерал-фельдмаршал  Ганс Гюнтер фон Клюге.

Доносчики коллаборационистов объявлялись почти в каждом селе Брянщины, и трупы подростков, ходивших в леса, висели для устрашения неделями…
Хватало среди русских Локотской республики и тех, кто готов был убивать своих соотечественников, как и в Западной Украине, ради свержения большевиков. Многие коллаборационисты внедрялись под видом партизан в отряды народных мстителей, и работали на немецкую разведку.

Территорию эту генерал-полковник Рудольф Шмидт узаконил как автономный район под управлением русских, убедив, должно быть, Гитлера, что лучше всего изнурительную борьбу с партизанами в лесах предоставить самим «недочеловекам» под присмотром немцев. Самостоятельность же славянских коллаборационистов и в Брянских лесах, и в Западной Украине заканчивалась там, где начинались интересы Вермахта...
 
Внуки коллаборационистов пишут в своих сказочных повествованиях, какой чудесной и необыкновенной была республика без колхозов, как дружно и самозабвенно работали люди на земле, обеспечивая свои семьи и немецкую армию провиантом. Однако в действительности распоряжения славянской администрации копировали, в основном, приказы немецкой оккупационной власти, ограничивающей свободное передвижение в сёлах. Жители должны были сообщать не только обо всех гражданских лицах, вновь прибывавших в сёла Брянщины, но и о тех, кто уходил в леса.
Если появлялись подозрения, что какие-то селяне сочувствуют или помогают партизанам, то у этих семей забирали всё: и скот, и птицу, и ценные вещи, и жизни их были под постоянной угрозой.

На совести карателей Локотской республики 10 000 публичных казней, сожжённые сёла и люди. Но и предатели своего народа находились под постоянным прицелом партизан. В начале января 1942 года украинский отряд Сабурова окружил село Локоть и уничтожил больше полусотни коллаборационистов из «народной милиции» вместе с первым бургомистром Локотского самоуправления Константином Воскобойником. В ответ коллаборационисты расстреляли ни в чём неповинных заложников. Так и воевали славяне со славянами… 

После гибели Константина Воскобойника борьбу с партизанами под контролем немцев возглавил Бронислав Каминский, ставший обер-бургомистром.
Судьба хранила братьев Храмченковых в это адское время гражданского противостояния, когда православные славяне под присмотром «сверхлюдей» убивали своих сородичей не только в Западной Украине, но и в центре России. Растерзанная гитлеровской военщиной земля русская ещё долго дымилась в сожжённых городах и сёлах. Братья Храмченковы, пережившие ужасы оккупации и рано повзрослевшие, чудом остались в живых и помогали восстанавливать родное село.

После войны Семён проходил в Прибалтике службу в рядах Советской Армии. Как одного из лучших солдат части его послали в Ригу на курсы младших офицеров. Здесь он встретил свою первую любовь, женился и остался жить в столице Советской Латвии. Вот так и становились русские «оккупантами» в республиках Прибалтики...

Семён Иванович работал связистом на железной дороге, а по вечерам учился в техникуме. Он мечтал о сыне, но дома подрастали две любимые дочурки. Его заветное желание исполнится через двадцать пять лет после окончания войны с другой любимой женщиной, но станет для них страшным испытанием до конца жизни, и он мужественно будет нести свой крест.

Получив диплом техника, уроженец Брянщины не только продолжил самообразование, но и много занимался в Латвии изобретательством. В Советском Союзе издавалось немало научно-технической литературы, что стимулировало и облегчало поиск идей. Рационализаторские предложения и изобретения поощрялись материально, и это давало дополнительный доход в семейный бюджет. В семидесятых годах двадцатого века имя Храмченкова стало известным на железнодорожном транспорте. По его книге «Учрежденческая АТС» учились и работали во всех  республиках страны.
 
В советской системе высшего образования можно было бесплатно учиться без отрыва от производства даже в пенсионном возрасте. Семён Иванович поступил на заочное отделение Московского института железнодорожного транспорта и, успешно окончив его, принялся совершенствовать связь на транспорте. Казарменный социализм предоставлял строителям мифического коммунистического будущего не только равные стартовые возможности для получения образования, но и свободу перемещения внутри страны.

Кодекс без бога, списанный с евангелия, воспитывал в советской  молодёжи христианские ценности, и никто  вообразить себе  не мог, что через несколько десятилетий   воспитанники исторического факультета МГУ вместо диссертаций будут писать прокламации, разжигающие национальную вражду, и дежурить с оружием на улицах столицы, преследуя инакомыслящих и их адвокатов.

Несмотря на развращение тиранией однопартийного правления, и в школьных, и в университетских программах молодёжь наставляли на любовь к родине, добросовестный труд, сознание общественного долга, чувство коллективизма, взаимное уважение между людьми и нетерпимость к национальному противостоянию.

После распада СССР почти на всём постсоветском пространстве стали пропагандироваться псевдоценности, и во всех республиках усиленно формировался тип успешного прагматичного человека, защищающего интересы нации. Но самый большой удар ожидал русскоязычное население Латвии, получившее паспорта неграждан, бесправных, невыездных и не имеющих возможности цивилизованно покинуть республику, чтобы воссоединиться с родственниками.

Получил такой документ и Семён Иванович Храмченков с презрительной отметкой «Чужой», и почти двадцать лет, до самых последних дней жизни, испытывал на себе бесправие «оккупанта». Хорошо, хоть не заставили фанерки на шее носить с личным номерком, как в немецкую оккупацию...