Хранитель всей меня

Не без красивых фраз вечера, не без бессовестных глаз будни едко летят, резко, сбиваясь в толпу, в сброд, в непонятный счастливый ком, но только где-то виднеются запекшиеся всякие ненужные меморис.

Выключаю свет в танцевальном зале, томно прикрыв глаза и шепча "Скоро будет "прощай", родной", ведь скоро потеряю и тебя тоже, мой неживой, мой духовный, пропитанный болью, слезами, драйвом и бешеной энергией, помнящий меня всякую- задорную, забытую, смешливую, юркую, помнящий все мои утренние приходы, все такие дорогие открытия, первые "люблю", выдавленные среди ритма и битов "все еще люблю", а после "ну нахуя ж я, господи, люблю", и настоящие "Может, не надо?" и прошлые "Остановись, тебе нельзя". И часто слышала "Дурочка, пути назад нет", но дико огрызалась "Кто сказал, что я собираюсь назад? Я пойду вперед. Развернусь, и пойду вперед";
Хранящий запахи сладкого девичьего пота, смешанного с кокосом и свежим мылом, оберегающий запамятованные "Все будет, верь мне". Сюда приходила покоренная, убитая, больная, сюда приходила, чтобы никто не видел моей слабости, чтобы никто не удивлялся:  "Павлова, ты ли это?", включала что-то такое не по мне слишком тяжелое, не по мне слишком ударное. не по мне слишком, слишком, СЛИШКОМ, понимая в те моменты его (да и его тоже) страсть к агрессивной музыке. На этот паркет медленно опускалась с пустым взглядом, роняла голову на колени, пыталась забыться, закопать в этот пол горящими стопами всю обиду. весь гнев, всю ненависть, все глупое вранье, пыталась воскресить в себе что-то, пыталась найти в себе женщину. Ругалась на ленивцев, мысленно  кричала от радости "Небеса! Какие же они у меня молодцы!", злилась на себя, на свой перфекционизм, на свою категоричность. Я помню воскресные утра. И то особенно, с глупой улыбкой, с терпким взглядом и усталыми губами, с бьющей через край энергией где-то там, нет, чуть ниже. Да, мои стены, я подобно сумасшедшему шепчу вам правду о себе. но не словами, а движениями, именно поэтому вранье чуждо- тело не соврет. Тело, черт возьми, не соврет. И глаза тоже. Глаза, те глаза не врут. В отражении мелькает синева, рыжее пятнышко забавно проскальзывает сквозь ностальгию, что-то душное  безуспешно закрадывается в усталую зелень.