Люди и судьбы. Мать

В стареньком доме в глухой, заброшенной деревеньке, что притулилась косыми избенками между высокими холмами уральских гор и лесом живет бабушка. Сколько ей лет она не знает и сама точно. Когда -то давно деревенский писарь выдал ей документы, записав  датой рождения дату рождения ее сестры. То ли младшей, то ли старшей – этого она сейчас не помнит. Время сгладило в памяти все, что не важно. А кому какое дело – сколько зим она перезимовала, сколько лет пережила.

Ее жизнь измеряется не годами. Ее жизнь – это миллионы слезинок,   две белоснежные косы под стареньким платком и  фотографии в рамках на стенах, что подслеповатые глаза уже не видят, а заботливые руки каждый день вытирают чистым полотенцем.
А еще она привыкла мерить свою жизнь теми событиями, которые никак не покидают ее память. Она даже хотела бы забыть это, но не может.

Ее жизнь – это революция и две войны. Разве можно забыть лица братьев, которых в гражданскую расстреляли большевики за  «связь с кулаками». Да какая уж там «связь». Просто старший из них был влюблен в дочку местного зажиточного крестьянина, а  второй помогал влюбленным тайком встречаться  у  старой ивы, что росла возле ручья. Вот там у ручья их обоих и расстреляли. Мать не пережив такого горя, вскоре слегла, а потом  умерла.  А она – восьмилетняя - осталась на руках у старшей четырнадцатилетней сестры.

О Аллах, как же она хочет забыть  смерть двоих мужей. Одного – что  умер в сталинских лагерях. И второго, который принял ее с маленькими детьми, с которым они поженились перед самой войной, кого она  четыре года ждала с фронта, потом еще много  лет ждала с работы, к ужину или обеду, из города…  Ей было 76, когда он умер от рака. И все эти года она его всегда ждала. Любила сильно – не могла не ждать. Вот только вроде утром он ушел на сенокос, а  она уже ждет его так, как тогда с войны…

А еще ее жизнь – это смерть  и похороны детей…
Как забыть  голодный плач маленькой дочки, что умерла в первый год  отечественной. Ее малышка Венера до сих пор снится ей по ночам и все плачет и плачет от голода…
А когда ее сорокалетнюю дочку убили в своей же квартире,  она уже не кричала, просто тихонько выла и плакала, последний раз расчесывая и перебирая пальцами волнистые волосы своей красавицы.
И сыночек ее старший, от первого мужа,  умирал в горячечном бреду залеченной, но не угасшей пневмонии на ее руках.

Вот и вся ее жизнь. Хорошая жизнь, долгая жизнь. Жизнь,  в которой были и рождения, и свадьбы, и внуки, и правнуки. Вот даже пра-правнучка уже есть. А еще в этой жизни есть сыночек, которого она ждет каждый день, как мужа, любит безмерно, как любила бы всех своих детей вместе взятых.  Он живет и приезжает к ней раз в месяц ровно на час, а потом… Она снова ждет и снова любит. А как же может быть иначе, ведь она – МАТЬ.