Алая пыль свинцового города

Черно-белая картинка
душного города . Уже 3 дня как, пришла весна. Но обитатели города похоже не спешили
выходить из зимней спячки. Она пришла чтобы пробудить этот город, чтобы подарить
им вкус к новому, чтобы поделиться своим видением реальности, чтобы научить любить. Она
отдала частичку себя этим людям, замкнувшимся в своей скорлупе. Она подарила им
частичку своей души, ничего не требуя взамен. Пошлость и материализм свинцовая пыль их одеялом, пелена дождей заволокла
тучами ясный когда-то взор.

Изящная ярко-алая
фигура уходила вдаль старого города из черно-белого кино. Она не хотела себя
навязывать, потому что на себе испытала последствия этой неприятной привычки.
Она и так отдала слишком много этим людям и городу, которым не было никакого
дела до нее. Три года день за днем ее тело впитывало ядовитые пары мертвого
воздуха, сердце училось надевать маску равнодушия, и только чудом, глубоко-глубоко внутри нее, сохнанилась жаждущая душа. Три года леность
набивалась к ней в подруги, тело и мыси оплывали под одним из самых пагубнык
пороков. А она продолжала упорствовать на своем, что город еще можно было
реанимировать..Но чем больше она отдавала последние силы на поддержание
собственого душевного равновесия, часто срываясь в дипрессии от того что уже не
могла понять, что руководствовало ее желанимями. Она ли сама...

Казалось было, что она победила.... Она была
своеобразной своенравной, непокорной. Ее душа требовала революции, ее сердце
нуждалось в пище. В начале пути она
заражала своей улыбкой окружающих, но глупо было ничего не брать взамен. Это
было не прописано в ее правилах игры.

Она шла не торопясь, будто желая, чтобы ее окрикнули, остановили Но нет... Душевная слепота, давно уже ставшая изъяном этого места, поразила все главные улицы, площади,
пожалев только извилистые нечищеные тропинки местного парка. Алые ягоды
крупного в этом году боярышника, сонно подрагивали под дождевыми каплями на
ветру... Прошлогодняя листва, потерявшая
за долгие зимние месяцы свои роскошные багряно-золотые цвета, покорно запечатлевала
следы. Из-за серовато-бурой реки
поднимались столбы молочно-белые клубы дыма. Город ...

Еще можно было увидеть окликнуть, остановить голосом,
движением руки или мягкими объятиями... Но скоро...яркая алая точка уже
растворилась, и последний живой цвет покинул уснувший город. В ту ночь сумерки
были очень густыми.