Жадность

                Мамочке любимой посвящается.

Мама очень боялась, чтобы мы с братом не выросли жадными. Мы делились друг с другом конфетами,  правда, потом дрались и ссорились до слез из-за фантика, потому что у каждого была своя коллекция красивых фантиков.

Однажды мама забрала меня из детского садика и, хотя до дома было далеко идти (несколько трамвайных остановок), мы почему-то пошли пешком. Просто была весна, хорошая погода, да и мало ли у мамы могло быть причин, прогуляться с дочкой… Когда мы проходили мимо булочной, мне вдруг страстно захотелось шоколадку. Нас не очень баловали сладким, хотя в доме часто бывали конфеты и шоколадные просто так, не по праздникам. Папа очень часто бывал в командировках в Москве и всегда привозил много дорогих конфет и восточных сладостей. Но вот захотелось шоколаду, хоть умри! Зайдя в булочную, мама купила мне крошечную «Аленку» за 20 коп. Обалдев от счастья, я, недолго думая, тут же разворачиваю ее и целиком засовываю в рот! Мама недоуменно смотрит на меня и говорит: «А мне?». И тут моя 5-ти летняя душа наполняется ужасом: «Что я наделала! Как я могла так поступить? Ведь надо обязательно поделиться с тем, кто рядом!» Но растаявшим шоколадом забит рот, я не могу сказать ни слова, и только лихорадочно соображаю, что же делать? И не нахожу никакого ответа.

Мама молча разворачивается, заходит в магазин и покупает 300 грамм своих любимых подушечек «Орион», щедро посыпанных сухим какао. Мы шли медленно-медленно всю дорогу до дома. Молча мама через каждые 2-3 шага методично бросала в рот из кулечка подушечку и с наслаждением начинала катать ее за щекой. Моя шоколадка давно растаяла и была проглочена пополам со слезами. Я не получила никакого удовольствия.

Через какое-то время я робко попросила у мамы одну подушечку. Она недоуменно посмотрела на меня: «Ты же съела шоколадку?»
- Но она давно кончилась…
- Ну и что, я тоже хотела шоколадку, ты же мне не дала? - еще одна подушечка с хрустом раскусывается мамой.
- Но я не успела, она растаяла…
- Ну вот теперь и иди без сладкого.
- Мама, я все поняла, я больше так не буду!
- Ну вот когда не будешь, тогда и я с тобой поделюсь.

Позже, наверное когда  мне было уже больше 25, когда я сама уже была мамой, мы вспомнили с ней тот вечер. И она мне призналась, что ей так тошно было жевать те конфеты, что ее уже мутило от них, когда мы подошли к дому, но она ТАК представляла себе свою трудную воспитательную роль матери. Она должна была проучить меня, чтоб я запомнила на всю жизнь. И я помню. Мне стыдно до сих пор.