стёкла

Слышишь меня? Я знаю, что ты меня никогда не любил.
Я знаю, кто видит тебя по утрам заспанного и растрёпанного, кто со смехом целует тебя в сомкнутые веки и рядом с кем ты задыхаешься от нежности.
Я никогда ничего у тебя не просила и ничего никогда не требовала, ты даже ничего и не знал. И я только могу сказать тебе спасибо за то, что позволял - говорить с тобой, трепать волосы, целовать в нос, сидеть на коленях и утыкаться носом в макушку-плечо-грудь-щёку на правах кого-то близкого. И ещё одно спасибо - за то что любил так, как этому родному и полагалось. Это может звучать так, как будто я сожалела, что никогда не получала большего - но это не так. Именно так, как было - правильно, я чувствую. Нет, я знаю.
Я никогда ничего у тебя не просила.
Но сейчас - сейчас! - я прошу тебя: постой рядом.
Просто постой.
Пока он будет забирать мою жизнь.

~

Ты опоздал.
Понимаешь, она никогда не ценила свою жизнь. Не думала, что мир потеряет что-то в её лице, не думала, что кто-то будет глотать яростные слёзы и кричать в небо "За что?!"
Поэтому она так легко её отдала.
Не думая, что кто-то, всё-таки, будет.

~

Её отдали ему, Хранителю Тайны. Как бокал, натренированной рукой пущённый по лакированной барной стойке и послушно лёгший в ожидающую его ладонь.
Тайны ревностно охраняют сами себя. И они очень не любят, когда их раскрывают.
Он целовал её в ключицы - медленно, обстоятельно, спускаясь ниже. Она выгибалась на его руках - не с горькой покорностью обречённой, не с ненавистью к кому, кто подписал ей смертный приговор, - просто молча. Спокойно смотрела в глаза, давала едва касаться губами тонких запястий, где колотился пульс, не пыталась сбежать, говорила с ним, сидя холодной осенью на берегу звенящей от чистоты реки меж леса деревьев и целовала сама.
В её глазах не было обречённости.
Но они и не улыбались.
Она вообще не улыбалась.
Какое-то время спустя, когда она снова ломала позвоночник, прижимаясь к нему, кинжал прошил её грудь насквозь, оросив белые простыни кровью. Несколько капелек въелось в деревянные стыки кровати - совсем незаметно, но он безошибочно нащупывает их в ночной темноте, лёжа на кровати и смотря в потолок.
Он не любил её.
Но вместо сердца - вдруг - стала пустота.
Им было безразлично, когда он убьёт её - днём раньше, неделей позже, - они просто знали, что он всё равно исполнит положенное. Не потому что по неисполнению превратиться в пепел, не потому что обязан - но исполнит.
Просто так.

~

Ты тянешься к нему, ища защиты, но он тихо качает головой, зная, что на его груди можно найти только смерть, осторожно берёт твои холодные ладони в свои и просит больше не петь о любви,
потому что от этого будет только больнее.