2. Воспитай себе друга

Марсик быстро рос, набирался сил. Уже не шатался по сторонам, как раньше. Лапы его окрепли, и он шустро бегал по комнатам. Предметы в доме знал наперечёт. Они для щенка уже не представляли такого интереса, как в первые дни. Теперь его больше занимала дверь, что вела из дома. За той дверью ежедневно исчезали хозяева, оставляя его одного. Всякий раз, провожая их, Марсик подолгу стоял у  порога, склонив голову набок, прислушивался к затихающим шагам. Весь день щенок проводил у загадочной двери в ожидании людей. Скулил, царапался, пытаясь открыть дверь, но она нисколечко не поддавалась. Была, как стена, неподвижной. Марсик обиженно тявкал на дверь, иногда притворно капризничая, но она как - будто не слышала его голоса. Порой он злился, грыз её зубами. Бесполезно! Как заколдованная!

Обиженный Марсик отходил к подстилке, ложился, тяжело вздыхая и не спуская глаз с дверного проёма. Упрямая дверь заставляла щенка думать о людях. Они - то как - то справляются с ней?  В его слабом, ещё неразвитом сознании, хозяева, так легко открывавшие двери, казались всесильными. И не только из-за двери. А колбаса, молоко, мясо! Откуда у них эта вкуснятина? Загадочны эти двуногие существа! Загадочны и всесильны. Как легко они управляют огнём. Инстинкт предков подсказывал щенку - хозяев, которые кормят его и поят, нужно слушаться, выполнять их пожелания.

Как раз об этом же мечтали Матвей с Матвеевной, когда надумали брать щенка. Они хотели иметь собаку умную, послушную. С их помощью Марсик становился желанным их сердцу псом. С их помощью он познавал удивительный мир, окружавший его.

В один восресный день Матвеевна пошла в сарай выпустить кур. Уже во всю бушевала весна. В открывшиеся двери на Марсика пахнуло легким ветерком. Сколько запахов! Тысяча! Миллион! А какое зрелище обворожительное! От дома к забору и дальше, за штакетником, до самой дороги стелилась молодая трава, набиравшая силу. Она, как и Марсик, совсем недавно появилась на свет, удивлённо смотрела на всё своей яркой зеленью, игриво и послушно склонялась от ветра. Она завораживала, манила к себе на лужайку, мол, смотрите какой простор, какое раздолье! Красотища какая! Да разве удержишься от такого соблазна!

Марсик семенил туда -сюда по порогу. Он видел и Матвея, стоявшего у забора, и Матвеевну, открывавшую сарай. Ему хотелось к ним. Но кто придумал такой высоченный порог? Как с него  слезть?
 
-Матвеюшка, помоги же ребёнку, ведь разобьётся, -притворно залепетала хозяйка. Она сегодня выглядела очень красивой! Мягкие светлые волосы, голубые глаза, утопавшие в густых ресницах, ослепительной белизны зубы, - всё сливалось в одну обворожительную улыбку. Такой встречала Матвеевна свою сороковую весну. Рано утром Матвей подарил ей красивую коробочку с золотыми серьгами. Потом вместе с Марсиком подавали ей в постель кофе с мороженым, поздравляли с днём рождения, целовали руки. Марсику она разрешила лизнуть её в щёчку. Всё шло хорошо, даже отлично и вдруг этот несчастный порог!

-Ничего, ничего, - успокаивал Матвей жену. Он стоял около забора, широко расставив ноги. Эта привычка у него осталась ещё с морской службы, -при ходьбе широко расставлять ноги. Дополняли его крепко сложенную фигуру широкие плечи, посаженные на рельефный торс. - Не разобьётся, -серьёзным тоном промолвил хозяин. - Пусть сам всё делает. Это ему только на пользу.

Марсик суетился на пороге, скуля и повизгивая. Из раскрытых дверей сарая вышли куры. Заметив на пороге щенка, красногрудый петух тряхнул мясистым гребешком, важно переступая с лапы на лапу:

-Ко-ко-ко!Высоко-оо!

-Куд-куда ему!Куд-куда ему!-это белая курица засомневалась, мол, разве такой маленький с такого высокого порога...

Это Марсик - то маленький!? Как бы не так! Щенок крепко зажмурился, присел на все четыре лапы, оттолкнулся вверх и, шмякнувшись на землю, покатился по траве. Тутже вскочил, как ни в чём не бывало. И ни сколечко не больно. Только где-то внутри ёкнуло слегка. Так всегда бывает при сильном ударе.

К щенку подошёл Матвей, ласково потрепал за уши, от души восторгаясь его смелостью. В награду протянул кусочек сахару. То была первая награда. Сколько их будет впереди?!! Но первая- есть первая. Запомнилась на всю жизнь. Маленький белый кусочек, - такая сладость! Правда, он тут же растаял на языке, словно вывалился из пасти. Марсик облизнулся, суетливо обнюхивая под собой траву, в которой, как показалось ему, затерялся белый кусочек.

Матвей помнил советы бывалых охотников: как можно меньше давать сладостей; они вредны для щенка, пагубны для развития его костей. Сахар нужно давать  редко ещё и потому,  что ,чем реже лакомство, тем оно слаще, а значит успешней пройдёт дрессировка молодой собаки.
            
“До дрессировки ещё далеко, - думал хозяин, -щенку только три месяца.” Матвей и не подразумевал, что она уже шла полным ходом. С того самого момента, когда он потыкал  щенка носом в мокрые пятна на ковре. Природа щедро наградила щенка сообразительностью. Достаточно было одного раза “проучить”, и Марсик усвоил, что есть вещи, которые ни в коем разе нельзя делать. Нужно только понять хозяина,  предугадать его желание. Так Марсик, сам не ведая того,  стал “читать” взгляд хозяина. И не только его. Позднее он убедится, что и чужих людей можно легко распознавать по взгляду, -хорошие они или плохие. У хороших людей глаза добрые, приветливые, как у Матвеевны. Глянешь в них - и хочется улыбаться. Её душа открыта вся нараспашку. Матвей тоже добрый человек, хотя и скрытный. Его взгляд всегда серьёзен и всегда задумчив. Он как -будто находится в другой жизни: всё думает и думает. Матвеевна без умолку тараторит. Матвей, наоборот, говорит редко, но твёрдо и уверенно. Интонация голосов приучила Марсика по - разному относиться к хозяевам. Матвею, например, он всегда уступал дорогу, заходил в дом только после хозяина. С хозяйкой же поступал иначе: так и норовил прошмыгнуть перед ней в комнату или сарай. Ласковый взгляд  Матвеевны, нежные руки, задушевная речь нравились Марсику. При ней можно было шалить, вести себя раскованно, даже слегка легкомысленно. Хозяин был всегда серьёзен, а стало быть строг, и свободное поведение Марсика могло показаться ему неуместным. В хозяине подспудно чувствовалась сила, твёрдость характера. Движения всегда решительные, уверенные. Взгляд смелый и устремлённый вперёд.  У хозяйки получалось всё иначе: мягче, расплывчатее, нежнее. Однако строгость хозяина Марсику была больше по душе. И дела, которыми занималась хозяйка, были не столь интересными для собаки: вязание, стирка белья, мытьё посуды. Это непонятно собачьему сердцу.

        Другое дело, когда хозяин доставал из шкафа охотничий рюкзак. Лет десять тому рюкзаку. Сколько дичи, сколько рыбы перебывало в нём! Каждая ниточка его крепкой материи хранила столько запахов, сколько в симфонии звуков. И хотя Марсик ещё дальше своего сарая никуда не ходил, он всем существом своим слышал те обворожительные   звуки симфонии, которые у людей называются  словом “охота”. Кровь далёких предков будоражила душу молодого пёсика. Он ещё не ведал таёжного костра, но запах дыма, не смывающийся ни в одной стирке(стирай рюкзак, не стирай), приводил Марсика в трепет. Он прислонял нос к полотняной материи, долго тянул в себя воздух, уставившись взглядом в одну точку, словно незримо читал неведомую книгу. Шерсть на его спине и холке становилась дыбом, и тогда  щенок робко и неумело  рычал. Шкура на  теле вдруг вместе с шерстью начинала играть мелкими волнами, перекатываться. Задние лапы в эти минуты приплясывали на месте, поддаваясь той дрожи, которая обуревает собаками при виде живой дичи.

-Чтобы мы там понимали! - смеялась Матвеевна, отрывая свой взгляд от вязания. - Аж поджилочки трясутся!

-А то нешта! -подхватил разговор Матвей. -Его душа сейчас незнамо где находится. Нутром чувствует, как его предок в десятом или двадцатом колене дерётся с медведями, или оленей окорачивает, или тащит тяжёлую упряжку.

Марсик, видя, что хозяин не возражает против его действий и даже молча потворствует этому,  носом ткнулся в стенку рюкзака. Один раз, другой, третий. Заискивающе смотрел на хозяина, как бы спрашивая: ”Что там в рюкзаке? Покажь...”
Матвей развязал потёртые капроновые бечёвки, достал разобранное и завернутое в тряпку ружьё. Марсик принюхался к цевью, к ложе. Закрутил хвостом. Знакомые запахи! Деревяшки пропитались потом рук хозяина. И только стволы (бррррр!) воняли порохом, наводя ужас. Марсик прижал уши, когда хозяин поднял перед собой стволы и заглянул в них. Марсик боязливо отошёл в сторонку. Инстинкт, опыт прежних поколений подсказывал, что перед этими металлическими трубами, изрыгающими смерть, стоять не безопасно. Лучше, от греха подальше, отойти в сторонку.

-Испугался !?- удивилась Матвеевна.

-Не столько он сам, - ответил муж, - сколько “сидящие” в его крови предки. Любое зверьё боится ружейных стволов...Ничего, - дружески теребя Марсика за уши, продолжал Матвей, - походит со мной на охоту- обвыкнется.

Да, пройдёт какое-то время ,и Марсик привыкнет к ружью, к выстрелам. А вот рюкзак в руках хозяина будет всегда будить в нём охотничью страсть и дрожь в коленях.

Матвей, в процессе жизни наблюдая за Марсиком, заметил поразительную вещь: обычно они рыбачили и охотились по выходным; в пятницу вечером хозяин должен был готовить рюкзак, а Марсик уже утром в пятницу, провожая Матвея на работу, приплясывал на месте, радостно тявкал, испытующе смотрел на хозяина, мол, не забыл, завтра на охоту; мало того,  хозяйку в этот день он в упор не замечал. Будто её вообще не существовало. В ответ на ласку он мимоходом лизал хозяйке руку. Погоди, мол, некогда, видишь мы заняты делом.

В Марсике было что-то от человека. Он, как и все нормальные люди, стеснялся принародно отправлять свои естественные надобности. Для этого облюбовал местечко в дальнем углу за сараем, чтобы никто не видел.

Много чего удивительного подмечал Матвей в Марсике. О некоторых вещах мог догадаться только человеческий ум, но никак не собачий. Как, допустим, утолить собаке жажду, когда рядом нет ни реки, ни озера, и снег ещё не выпал? Вдоль дороги только лужи, затянутые льдом, который даже не трещал, когда по нему пробегал Марсик. Если пёс хотел пить,  он становился на лёд, поднимался столбиком на задних лапах, передние опускал вниз как прямые палки и ими,  вкладывая всю силу своего корпуса, ударял по льду. Если вода в луже оказывалась слишком мутной, Марсик искал лужу поглубже и побольше и повторялась снова картина, где он с удивительным упорством разбивал лёд.

Очевидно, сообразительность Марсик унаследовал от отца- восточноевропейской овчарки. Никто его не учил ходить по следу. Однако, хозяина, уходившего по вечерам к друзьям блицевать в шахматы, он находил без особого труда. Матвей за шахматами забывал про всё на свете. Не позови жена его поесть, сутками мог сидеть за доской. Матвеевна знала эту слабинку мужа. Когда ужин бывал уже готов, она открывала дверь, выпускала Марсика:

-Ищи хозяина,  ищи. Веди его домой.

Одно удовольствие иметь такую собаку. Матвей втайне гордился Марсиком. Сообразительность собаки удивительным образом сочеталась с беспрекословным послушанием. Не слепым, рабским послушанием, а честным служением своему хозяину. Марсик никогда не хитрил, не юлил перед хозяином, не капризничал. Все команды выполнял в полную силу, выкладывался весь до конца.

        Как-то раз Матвей подбил утку-чернеть. Подранок упал в озеро на глазах у охотника и собаки,  как камень в воду канул: ни слуху, ни духу. Чернеть -хитрая тварь! Погрузится в воду, лапками зацепится за водоросли. На поверхности один только нос торчит с двумя дырочками - сопелками. Марсик запросился в воду, хотя видно было по его поведению,- местонахождения подранка он не знал, просто зыркал взглядом по озеру туда - сюда. Матвей разрешил ему, а потом и сам был не рад. Только пёс приблизится к подранку, тот спрячет нос в воду и под водой отплывёт на безопасное расстояние и снова из воды  один только нос торчит. Стрелять по нему бесполезно, -трата патронов и времени. А Марсик никак не унимался, старался, огребаясь во все лопатки, бедняга скулил, повизгивал, но не останавливался. Матвей на берегу уже порядком замёрз, а пёс всё “утюжил” озеро, пока подранок не выдохся.

Выносливость и упорство Марсика поражали видавших виды рыбаков и охотников. Сила была в нём неуёмная. Мог часами тащить против течения резиновую лодку, забитую до краёв рюкзаком, спальником, рыбой, битой дичью. Навыки предков по материнской линии пригодились Марсику как нельзя кстати: Матвей с хозяйкой и горюшка не знали, что такое носить воду. Только Матвей загремит баками, вёдрами, Марсик уже стоит перед санками, ждёт, когда его впрягут в постромки. Всё воспринимал играючи. Ничего себе игрушки – сто пятьдесят литров воды! на санках, а иногда Матвей из любопытства на ровном участке дороги становился на полозья санок сзади, и Марсик тащил груз. Приседал к земле, сгибал задние лапы, передними цеплялся за утоптанный снег, повизгивал, тяжело дышал, но тащил...

Особо в Марсике Матвей ценил бесстрашие, его бойцовские качества. С шавками не связывался. Победу над таковой, очевидно, считал для себя позорной. Проходил мимо, даже не глядя на оную. Другое дело, когда большая стая собак, да с крупным, крепким вожаком. Таких в посёлке было превеликое множество. Не раз приходилось сталкиваться с ними. В таких случаях Марсик поступал мудро: в первую очередь подминал под себя вожака, устраивал ему такую трёпку, что тот орал благим матом, остальные с перепугу рассыпались, как горох. Марсик быстро усвоил своё преимущество перед другими собаками. Ростом он был с большую овчарку, но намного шире в груди. Это, очевидно, досталось по наследству от матери. В глаза бросался его великолепный торс. Мышцы крепкие, ровные, и весь он, как литой. Молниеносный и мощный удар грудью, словно камень сбивал соперника с ног и тот, падая, непременно оказывался между передними лапами Марсика. А там и до глотки рукой подать!

Некоторые привередливые охотники находили “пробелы” в “образовании”  Марсика. Да Матвей и не требовал от него “занудной   учёности”- авось не на выставку готовились. Сам Матвей по природе молчун.  Не любил охотиться компанией. Не любил потому, что некоторые люди имеют привычку беспардонно лезть к другим в душу. На охоте Матвей подолгу размышлял, мечтал, и собака как нельзя лучше подходила ему в компаньоны. При желании он мог с ней разговаривать, шутить, играть. Боже упаси, если собака была бы “пустушкой”. Такая и даром не нужна.  Ему нужна была не ученая, грамотно выслеживающая дичь собака, а настоящий друг, готовый ради него пойти в огонь и в воду, не задумываясь рисковать собой, спасая того, с кем свела его судьба.

А судьбе было угодно распорядиться так, что Матвей и Марсик прожили вместе с добрый десяток лет. Если судьба при этом ставила перед ними определённые задачи, то и человек, и собака справились с ними на все сто процентов. И главное: они никогда не предали друг друга. Край Вечной Мерзлоты, где свела их судьба, не прощает оплошности и не знает слова “пощада”. Колыма -  невидимое чудовище: когда человек или животное попадает в беду, значит ,он находится в пасти у этого чудовища, челюсти которого медленно, но неукротимо сжимаются. Вырваться   из     них практически невозможно. Только искренняя дружба, крепкая, настоящая ,способна устоять перед Вечной Мерзлотой, заставить её отступить.