Первая любовь

Может быть, следовало побежать за ним, закричать, что не может она жить без него?
Ну, зайди на одну минуту, постучись, брось камешек в окно!
О, эта первая любовь! Мучительная, изнуряющая…
Но ведь она сама пряталась, обходила его дом стороной, боялась встретить на дороге. Благодарила судьбу, что улица, где живут его родители, не входит в её почтальонские владения…

Вера его с первого класса приметила, проворного, озорного мальчишку. Но до седьмого он был меньше её ростом, и потому она наблюдала за ним со снисходительностью. А в восьмом-то всё и началось. Вырос! Ну и славный парень вымахал, гордость школы. Все девчонки в него влюбились.
После выпускного вечера они бродили, взявшись за руки, по посёлку. Вера тогда заметила, что непременно стала бы моряком, если бы оказалась на его месте, и продекламировала:

Сколько силы в твоей волне,
Над тобой закаты в огне.
Я ни разу тебя не видела,
Почему ж ты знакомо мне?
В бесконечность из темноты
Звёзды смотрятся с высоты.
Я ни разу твой шум не слышала,
Почему ж мне так дорого ты?..

Колька не верит, что она вот так, на ходу, сочиняет стихи. Порой нескладно, порой не к месту, но они постоянно теснятся в голове, временами выплёскиваясь наружу. В них её вопросы, восторги, недоумения...

В тот вечер Вера и самый умный, самый ловкий и самый красивый мальчишка на свете поклялись друг другу в любви и верности.
Вскоре Николай уехал в Ленинград, а вернулся в посёлок уже курсантом мореходного училища. Вера решила окончить школу-десятилетку.
 
Успехи в учёбе, новые увлечения, ни к чему не обязывающие симпатии закружили девушку.
С Колькой переписывались. Два раза в год он приезжал к родителям в отпуск. Встречались, целовались, но на серьёзные отношения пока не осмелились. После окончания средней школы Вера пробовала поступить в Ленинградский институт водного транспорта. Но ей не повезло — не хватило баллов.
 
Верно подмечено: беда не приходит одна. Колька незадолго до своего очередного зимнего отпуска перестал ей писать письма. Вера не решалась возобновить переписку, хотя именно сейчас она была ей нужна, как воздух.
Но самая главная беда — заболела мама. Заболела сразу после Вериной неудачи с институтом. Врачи никак болезнь распознать не могут. С осени Полина Васильевна кочует по больницам. Сначала лежала в сельской, в соседнем посёлке, потом — в районной, а теперь — в областной, в Новгороде.
 
Дома без мамы холодно и неуютно. Вера оказалась совсем не готовой к самостоятельной жизни. Воды натаскать, пол помыть — пожалуйста. А вот печку истопить, сварить что-нибудь — это не по ней. Так и живёт уже половину зимы в холоде и голоде.

Почтальоном в местное отделение связи её ещё осенью взяли с радостью. Небольшой коллектив работников весь подобрался из одиноких женщин. Удивительно, как люди, ничего хорошего в жизни не видевшие, остаются добрыми, чуткими и внимательными? Они словно довольны своей скромной участью!?
 
Нет. Вера от жизни ждала другого.
Во-первых, романтики, во-вторых, славы, в-третьих, необыкновенной любви.
И чего же добилась?
Она почтальон в родном посёлке. Такая вот романтика! Увы.
Слава тоже осталась в школе, где Вера везде и всегда была первая.
А любовь? От любви одни мучения.
 
Заведующая отделением связи Нина Михайловна предлагает ей учиться дальше по специальности, первой ступенькой которой и является этот самый почтальон.
Милые, добрые люди! Им её не понять.
 
Кольку, приехавшего в очередной отпуск, она встречать не отважилась — только бы не стать навязчивой, если он её действительно разлюбил. Но ждала, ждала до изнеможения, чтобы ска-зать, что у неё никого, кроме него, не было, нет и не будет.
 
А он не постучался в дверь. Проходя мимо её дома, не поднял голову, не бросил камешек в окно. И уехал из посёлка раньше срока.
Коробку писем — милых, любимых листочков — Вера спрятала подальше, чтобы не видеть их, не терзать и без того разбитое сердце.

Срок своей жизни девушка определила давно: она умрёт вместе с мамой. Но сейчас пока следует подождать, чтобы не добавлять бедной маме лишних страданий.
И вот уже ждать осталось недолго: мамочка тает на глазах. Две недели назад, когда Вера навещала её, Полина Васильевна слабым голосом перечисляла, где что взять, с чего начать, если она умрёт, напоминала, где лежат завещание, документы. Просила, чтобы дочь не выбрасывала облигации, оставшиеся после папиной работы на шахте и хранившиеся многие годы в комоде. Сдерживая слёзы, дочь находила в себе силы щебетать о мелочах, стараясь увести маму от печальных разговоров…
 
На дворе конец февраля, солнышко уже подольше задерживается на небосводе.
Закончился очередной рабочий день. Вернувшись домой, Вера быстро переоделась по-спортивному, пристегнула крепления лыж и побежала по хорошо знакомой лыжне. Прошлой зимой они с Колей здесь катались вместе. Вере, конечно, за ним не угнаться — она быстро устаёт и потом не может отдышаться. А ему приходилось останавливаться и подолгу её ждать.
 
Лыжня привела Веру к самому высокому в окрестности откосу. Внизу речка Веребушка, протекающая поперёк линии под железо-бетонным сводом. Русло речки глубиной не более метра, похоже на неправильную синусоиду. Веребушка принимает на своём пути множество мелких ручейков, а ближе к устью сливается с Волмой и впадает в полноводную красавицу Мсту, которая несёт свои воды в зигзагообразном, спокойном русле к знаменитому, овеянному легендами, озеру Ильмень.

Вера задумалась, в сотый раз глядя на чудовищную рукотворную насыпь. Ещё в начальной школе она слышала о подробностях строительства Николаевской железной дороги. Её открытие совершилось в 1851 году и остаётся одним из основных исторических событий. Но сколько здесь, в этом откосе, похоронено людей! Их никто не считал. Говорят, умерших от непосильного труда и лишений рабочих просто засыпали землёй в безымянных могилах. И гнали огромный курган дальше, прорезая встречные холмы.

 Железная дорога «Москва – Ленинград» прямая, как по нитке. Только в одном месте, примерно на одной трети от Ленинграда, линия делает немыслимый изгиб, именно на этой полуокружности расположены посёлки Оксочи,  Веребье и деревня Лука.

Есть мнение-шутка, будто российский император Николай первый, повелевая строить железную дорогу, положил на карту линейку и, придерживая её указательным пальцем, провёл черту от Петербурга до Москвы. Карандаш очертил и государев палец, выступающий за линейку. Строители не осмелились уточнять трассу и проложили полотно железной дороги строго по указу императора. И вот уже более ста лет притормаживают ход составы на опасном участке пути. А у Веры всегда сердце замирает, когда она в вагоне поехда несётся на такой ужасной высоте, да ещё по окружности.
Если смотреть снизу вверх, то проходящие мимо поезда кажутся игрушечными. Только её возлюбленный мог спуститься на лыжах с этого откоса. А Вера даже стоять там, наверху, боится: у неё от страха кружится голова.
 
Склоняющееся за лес солнце освещает крутой бесконечный спуск, не тронутый ни единым следом лыжни. Чтобы достичь вершины, Вере ещё полчаса нужно пилить вверх «лесенкой». Для неё это невероятно трудно. Колька же этот путь бежал «ёлочкой» почти без передышки.
Ну вот и вершина. Задние концы лыж цепляются за рельсы, а передние висят над пропастью. Вера, отдышавшись, старается не смотреть вниз.
 
За поворотом свистнула электричка. Пора! Девушка присела, как это делают горнолыжники, оттолкнулась палками и понеслась вниз.
Вихрь снега тут же залепил ей глаза, ветром заложило уши…
 
Пришла в себя, когда лыжи катили её уже по равнине. Если не свернуть сию же секунду, врежешься в частокол молодого ельника. Суетно и неумело Вера завернула возле самых ёлок, едва не растянувшись на финише. Оглянувшись, она увидела за собой неровный след, теряющийся чуть ли не в облаках. Поверху дребезжал игрушечный электропоезд.

Ей вдруг нестерпимо захотелось к маме. Вера заспешила домой.
Полина Васильевна не велит ей часто ездить в больницу: дорога неудобная, поезд идёт ночью, и денег требуется немало. А кормят их там, в больнице, хорошо. Мама даже печенье для дочери припасает, которое остаётся у неё от полдников.
 
Но сегодня-то Вера поедет в Новгород во что бы то ни стало. Завтра выходной, и ей самое время навестить свою бедную мамочку.
Сейчас она зайдёт к Колиным родителям и попросит яблок. У них большой сад, и год был урожайный. Наверное, есть ещё яблоки.
Его родственники всегда были приветливы с ней, добры, всегда угощали. Только в последнее время и Вера, и его мама избегают друг друга. Вот и пусть видят: она их не избегает, у неё всё нормально. Пусть их не тяготит вина перед нею.
 
Девушка радуется, что уже совсем стемнело, и никто не заметит, как она свернула к их дому. Отстегнув лыжи и стряхнув с одежды снег, она смело постучала в дверь.
Колины мама и бабушка, увидев непрошеную гостью, засуетились, усадили Веру за стол. Младшая сестрёнка полезла в подпол за яблоками.
Девушке очень хочется посидеть в тепле, попить горячего чая. Но она знает, как предательски будут дрожать у неё руки, стучать зубы о чашку, и всё, всё задуманное провалится.

Яблок ей достали полное ведёрко, но она взяла несколько штук, для мамочки, и скорее убежала. Лицо её пылает, и сердце вырывается из груди.
 
Когда Вера училась в седьмом классе, мама решила сделать ей на Новый год подарок: скопила денег и велела купить часики. Они тогда на зимних каникулах ездили в гости к дяде Серёже в Ленинград, останавливались у него в двухкомнатной квартире.
Вера была потрясена удобствами городской жизни: печку топить не надо, а тепло, хоть бегай босиком, в ванне можно чуть ли не плавать.
 
Так вот, пошли они с Ларисой в магазин выбирать Вере часы, где просто глаза разбегаются от сотен всяких нужных товаров. Одних часов — несколько рядков на витрине, попробуй выбери! И дочь рассудила иначе. Как можно на такую крупную сумму — тридцать рублей — покупать столь крохотную вещь?!
 И выбрали они сообща электропроигрыватель «Молодёжный», последнее достижение техники, в коричневом кожаном чемоданчике.
Лариса и Инна снабдили двоюродную сестру коробкой своих пластинок, которых Вере хватило на три года, чтобы вдоволь наслушаться самых популярных для того времени солистов, дуэтов и групп, прежде чем её дом наполнился старинными романсами, концертами Чайковского и Вивальди, фугами Баха, вальсами Штрауса, музыкой небесных сфер Вольфганга Амадея Моцарта.
 
«Лунную сонату» Вера любила давно, любила заочно, как море: она её никогда не слышала. Заказала пластинку с сонатами Бетховена в первый же день своей работы на почте, через Посылторг. Теперь знает её наизусть, встаёт и засыпает с нею. Во вторую часть, где самая грустная, драматическая мелодия, она вставила свои слова и шёпотом их напевает...
 
Ближе к полуночи Вера завернула прохладные ароматные яблоки в газету, закрыла дом и отправилась к ночному поезду на вокзал. Плохо, что она сильно похудела, потемнели круги под глазами. Мама сразу заметит и расстроится. А о том, как глубоко страдает дочь, она не должна знать. Ей и без того нелегко.
 
К десяти утра Вера уже была в больнице. На этот раз она доехала быстро — не перепутала автобус, не заблудилась на улицах, как бывало прежде.
Представившись дежурной сестре, стала ждать, когда ей разрешат пройти в палату — ведь Полина Васильевна уже не может встать с постели. В больнице тихо. Вера сегодня, наверное, первый посетитель.
 
…Неожиданно она увидела в другом конце вестибюля Полину Васильевну. Мамочка-старушка стоит, как-то чуднО скрестив руки, виновато улыбается и часто моргает. Вера бросилась к ней:
— Мама, как же ты сама?…
— Я знала, что ты сегодня приедешь. Вот и дождалась, причесалась сама. Халат мне чистый дали, смотри, совсем новый…
 
У Веры перехватило дыхание. Не успела она убежать за дверь и прямо здесь, перед мамой, вдруг разрыдалась во весь голос. Мало того, ноги её подкосились, она рухнула на колени, схватила высохшие мамины руки и прижала их к лицу. Полина Васильевна слабо высвобождается и гладит дочку по волосам:
— Ничего страшного, что вы с Колей не встретились,— говорит она.
Вера подняла на неё мокрые, красные глаза:
— Кто тебе сказал, мама?
— Я сама догадалась,— Полина Васильевна, внезапно постаревшая, невероятно похудевшая, тоже заплакала,— люди редко остаются верными своей первой любви, но её помнят всю жизнь, до самой смерти.
— Почему жизнь такая… такая несправедливая?
— Жизнь интересная, вот увидишь! Ты у меня добрая, умная и обязательно должна быть счастливой. Поверь, Николай будет всех женщин сравнивать с тобой и никогда, никогда тебя не забудет.
У Веры всё ещё льются ручьём слёзы, но она чувствует, как обруч безысходности, стянувший ей грудь, постепенно ослабевает.
 
Они долго сидят вместе. Мама сообщает: её болезнь врачи распознали. Ей прописано лечение щитовидной железы, и вот теперь, наконец, здоровье пошло на поправку. А если в посёлке ходят слухи, будто у неё рак, так Вере нечего слушать чужую болтовню.
 
Полина Васильевна велит дочери купить здесь, в городе, семян всяких овощей и корнеплодов, а дома в подполе перебрать картошку…
Дочь уже половину не слышит, ей стало тепло, захотелось есть и спать. Как хорошо, что мама поправляется, а весной они вместе посадят огород.
 
Возвращается в посёлок девушка также ночным поездом. Пристроившись на верхней боковой полке общего вагона, она то улыбается, то всхлипывает во сне:
 
Что задумаю, то сделаю,
Что приснится, то и сбудется.
Расцветут ромашки белые
На моей тенистой улице.


Рецензии
Согласен с предыдущим отзывом.
Тепло и по доброму написано.
Всё у Веры ещё впереди.
Зелёный Вам свет!

Василий Овчинников   21.01.2023 15:28     Заявить о нарушении
На это произведение написано 25 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.