Три леденца

  Т Р И       Л Е Д Е Н Ц А….

                ( Непроходящая пожизненная  рана моих родителей)


            Когда позади  уже школа, техникум, когда  ты сам понимаешь, что хочешь-не хочешь, а родительский кров приходится оставить, либо временно, либо навсегда – это уже  судьба решит без тебя.  Об этом мысли стали посещать меня всё чаще и чаще…
Может потому  впервые с грустью и любовью присмотрелся  к родителям моим.  Видно, что  сдали, поседели,  их  лица  подёрнулись  морщинками… Да и как им не появиться после  всего, что выпало на роду,- революция, гражданская война, служба на границе, ещё одна жестокая  война  - такое бесследно не проходит. Однако, сколько помню себя , и папа и мама всегда  были жизнерадостны и гостеприимны, от чего двери нашего дома всегда были широко распахнуты  для всех…
  Повзрослев, стал  замечать, что мама  моя, оставаясь наедине, как-то затихала, лицо её выражало затаённую грусть и боль, Их  она тщательно  прятала от глаз людских. Но однажды, со свойственной молодости прытью, я ворвался  в  родительскую спальню и увидел мою маму  сидящей  в глубокой грусти над  каким-то  развязанным крохотным узелком.  Мама не успела его спрятать и посмотрела на меня глазами, полными слёз. Ранее я не видел маму такой   и сердце  мое сжалось при виде печального маминого взгляда.  Невольно бросился к ней. Обнял и стал гладить её голову ладошкою , горюя, что её красивые  чёрные волосы уже сильно потеснила седина…  Мама обхватила меня своими теплыми родными руками и уткнулась мне в грудь . Оказывается она у меня такая маленькая  и совсем  беззащитная!
       Она  затихла  под моею ласкою, а  я, любопытно глянул на свётрок. То, что я увидел, мне, кроме удивления ничего не прояснило.  На туалетном   столике  в  беленьком малом платочке  лежало три  маленьких  леденца…     Я уже собирался  расспросить маму, когда со двора  донёсся  громкий, радостный  и   зовущий  лай  нашего пойнтера. Это означало, что домой вернулся  наш папа. За домашними заботами этот узелок был спрятан, но не из моей  памяти: «Что это?»  Но  несколько дней я не решался задать этого вопроса. Спустя некоторое время мама сама усадила меня под нашим раскидистым орехом и стала неспешно  вести рассказ о давней поре молодости.
         Шёл  1934  год… Мама с папою жили в городе Кяхта, на самой границе. Папа был пограничником и семья проживала  в военном городке, который назывался Красными казармами.  У  родителей были детки – мои  старшие  сестрёнки. Ларисе было четыре года, а Инне только два.  Младшей  бог дал громадные голубые глазёнки, немного грустные, но  такие добрые  и приветливые, что все друзья родителей звали её чудом голубоглазым.  Но в Кяхте  жить родителям не пришлось –  отца перевели служить в другой  пограничный  отряд. Военная служба – дело  суровое. Отдан приказ – выполняй!
И родителям  следовало в  феврале отправиться  в  путь.  И они всей  своей маленькой семьёй  выехали на  грузовой АМО  через  ледяную  степь и горы Бурятии в Читинскую область .  На  полпути машина сломалась  и пришлось пересесть  в розвальни.  Малые  дети  тяжело переносили   дорогу, сильно простыли и родители иногда находили приют в населенных  пунктах  по пути.  У селения  Менза  дети расхворались окончательно. Маленькой Инне становилось всё хуже и хуже. Мама не спускала с рук бедную дочурку, а папа метался в поисках  врача… Но здесь нашёлся только  ветеринарный фельдшер, который  не хотел идти лечить ребёнка. Отец  , обезумев от безысходности, выхватил из кобуры «Маузер» и за шиворот приволок человека  к больной. Было уже  поздно. Инна умерла… В хладеющей руке ребёнка остались три  зажатых  леденца… Родители  вытряхнули  из чемодана пожитки, - и похоронили  дочь  в  стылой  степи на выезде из этого селения… Вместе  с бойцами- ездовыми они долго  долбили  мёрзлую землю.  Удалось   найти  и камни,которыми укрыли   скорбное  место. Как пограничнику, отдал папа  салют из «Маузера» своей дочери  и  продолжали путь.  Вторую дочь родители довезли до села Мангут живой и  к весне она полностью выздоровела. Так вот, мама почти тридцать лет хранила эти три леденца, помня о своей  дорогой  потере.
       Давно уже  нет  родителей. И мы  с сестрой уже  растим внуков. Но как-то в родительском доме, нашли мы этот   скорбный  узелок    -  на памяти  и в сердце….