4. Ну, ясно куда...

+++

...Так вот мы с ней и описывали круг за кругом по заросшей крапивой яме.
Круг за кругом... Ага. Пришлось идти домой за хлебом
(а это опять минут пятнадцать).
Правда, хлеб тоже не помог.
Тогда я стал создавать опорные хлебные пункты
на нашей скорбной тропе,
чтобы собака хоть чуть-чуть, хоть слегка замедлила свой бег
по бесконечному кругу.

Возле хлеба она останавливалась и злобно рычала. Собака
небольшая, но вдруг укусит?
В конце концов мне удалось наступить ногой на верёвку и
осторожно подтянуть это несчастное существо к себе.
Взял существо под мышку, поднялся по лестнице
и с отвращением отпустил гадюку,
которая тут же рванула куда глаза глядят.

Разуверилась в людях... Или с рожденья не верила?
Не встречала человека, который бы просто её кормил
и гладил иногда.
Рассказывал сказки, пел песенки, стирал пелёнки, ставил градусник
и болел вместе с ней. Да-с... Укладывал спать.
Готов был умереть ради... Да что там...

Потом мы с Машей покинули гранитную дорогу и пошли через поле
к дальнему лесу. Впрочем до леса на этот раз не дошли.
Маша стала бегать по дороге и по стерне,
отдавши мне пластилиновых собачек Трезора и Чоку.
Я их положил в нагрудный карман рубашки.

Вообще-то Трезор был соседской собакой - помесью лайки и
какого-то терьера. Он был вольной птицей, бегал по деревне и
окрестным лесам... но иногда, конечно, лежал возле дома
и облаивал местных алкашиков,
у коих здесь пролегала заветная тропа к дому с дешевой водкой.
Иногда он даже ходил в атаку,
и алкашики матерились, обещая его убить, повесить, зарезать,
четвертовать и так далее.
Выкрикивали всякие злые слова в окна хозяйского дома,
и могучий мужик Степаныч иногда беззлобно оправдывался:
он, мол, и мухи не обидит, а лает просто так.
Не держать же его на цепи...

Одна из трезоровых троп пролегала и по нашему саду-огороду.
Но он как-то нелепо погиб, когда в одном из домиков стали
травить толстых поганых крыс.
То ли крысу съел, то ли приманку.
Издержки свободы - на цепи сохранился бы в целости... А?

(Продолжение следует.)