Земля безмолвия

ЗЕМЛЯ БЕЗМОЛВИЯ
 
    Я не хотел об этом писать, ибо то, что происходило последние восемь лет в России, до сих пор вызывает тошноту и омерзение, каковые испытываешь при просмотре кинохроник о Третьем рейхе или читаешь о Калигуле. Но ничего не поделаешь - так же, как в истории были Гитлер и цезарь, которых не вычеркнешь из летописей, у нас был ОН и ЕГО новый порядок. Все равно об этих днях нацарапают в будущих учебниках. Если я не первый, то и не последний, во всяком случае.
    Итак, в марте 2016 года путем наичестнейших демократических выборов победил ОН. И пускай читающий эти строки не думает, что я забыл ЕГО имя. Этот ублюдок запомнился мне до конца дней моих, но, как в христианстве не произносится имя Господа всуе, так и здесь я не желаю писать ЕГО имя, естественно, в отличие от религии, по другой причине - я не хотел вызывать на свет его тень, долгие годы нависавшей над страной, манипулирующей сознанием ( и созданием ) покорных кукол, которые с пеной у рта и раболепием в глазах воспевали ЕМУ оды - у станков, у пивных ларьков, за бухгалтерским и учительским столами, крутя баранку или махая лопатой. Человек, стоявший «у руля и у ветрил» мощнейшей государственной машины, шестерни коей смазывались кровью безвинно и бессмысленно убиенных, по моему разумению, не достоин упоминания имени - только безликое обращение.
    Как я уже говорил, ОН одержал верх над оппонентами, не подозревавшими, что очень скоро противник сотрет их с лица земного шара и истории в кратчайшие сроки.
    Как так вышло, что после стольких лет более-менее сносной жизни к власти пришел тиран? История долгая, но началось все с проклятого мирового кризиса. Помимо материальных неудобств, кризис был психологическим  феноменом. Не знаю, как там в других странах, а российский человек еще не до конца отошел от бедствий лихих девяностых. А кризис, опустошая кошельки, опустошил и веру людей в брехню демократов с их постоянными заверениями, что все будет хорошо, мол, надо только подождать. Выклянчивание работы на бирже труда и зарплаты за три месяца соседствовало с пьянством, разбоем и отчаянными попытками хоть как-то выжить. Число безработных приближалось к шести десяткам миллионов. Каждый третий зависел от пособия, на котором можно было долго и долго подыхать.
    Думаю, стоит ли говорить о том унынии и бесцельности бытия, что царили повсюду? Резко возросла волна самоубийств - кризис добивал самых пронырливых бизнесменов, которые не могли смириться со своим падением. И вновь, в который раз, надежду и спасение искали у бога, у черта, у бабок-шептуний и шарлатанов-экстрасенсов.
    И появился ОН. Кто ОН был, откуда, какого роду-племени - поди разберись, да это никого и не интересовало. Он сконцентрировал внимание на своей персоне именно благодаря кризису и его последствиям, легко перебрасывая нити между тогдашним правительством и царящей нищетой. ОН не бродил проторенными тропками к сердцам русских людей. Если вожди остальных партий выступали перед народом с успокаивающе-сладкими речами, в которых нет- нет, да и сквозило замешательство, ОН выступал дерзко, грубо, агрессивно, не скрывая своей враждебности к существующей системе. Не ясно было, к какому направлению ОН принадлежал, ибо ОН отрицал и отбрасывал все - и коммунизм, и демократию. ОН не обещал, в отличие от своих противников, ни высокую заработную плату, ни низкие цены, ни сокращение налогов, ни улучшения пенсионерам. ОН дергал те струны, которые пробуждали в людях честь, сплоченность и жертвенность во имя Родины - что-то ближе к национализму, и это единственное, в чем проявлялась ЕГО программа.
    С каждым днем народные симпатии к НЕМУ росли. Люди вставали с мест, когда ОН восходил на сцену, и исходили криком, доводя самих себя до полного исступления. В первых рядах всегда находились женщины, они бросали ЕМУ под ноги изрядно измятые букетики цветов, а ОН без улыбки, без какого-либо выражения на лице смотрел на орущее стадо, в едином экстатическом порыве приветствующее ЕГО. Потом все умолкало - резко, словно камень был брошен в черную воду пруда. И тогда ОН начинал говорить. Первые слова, обычно монотонные, падали в бездыханную тишину, - ОН как будто пытался прочувствовать настроение в толпе - она слушала ЕГО, а ОН слушал ее. Наконец на какое- нибудь ЕГО интересное замечание вспыхивали аплодисменты - и вот тогда начинался стремительный, зачастую беспорядочный, монолог. ЕГО голос взвивался до немыслимых октав, ломая всяческое сопротивление, ибо в нем была злая сила и яростная воля. А потом ОН впитывал в себя оргазмический восторг толпы, доведенной ЕГО речью до сумасшествия. ОН, как никто другой, знал, что чувствовала толпа; ОН выражал ее страхи, потрясения и ненависть, превращая эту смесь в нечто большее, нежели орудие политической пропаганды. И теперь дальнейшие ЕГО слова приобретали вид пророчества - ОН становился человеком, который так необходим каждому, - ангелом-хранителем, опорой и избавителем от многих несчастий, вождем. И первой это поняла, как всегда, молодежь, поддающаяся любому авторитетному мнению.
    Наше честолюбивое и жаждущее деятельности поколение не могло проявить себя в обстановке демократии, безработицы и мздоимства. Понятное дело, что молодежь, презирающая условия, подсунутые государством, олицетворяла агрессию. Мы не желали петь оды политическому бессилию, которое с экранов и газетных передовиц убеждало нас в обратном. Ненависть к старым пердунам возрастала при виде отъевшихся харь, сулящих нам благополучие. А от ЕГО зыбкой программы веяло романтикой, ибо ничто так не привлекает, как балансировка на краю закона, - чем ОН и занимался. ЕГО партия, не имеющая названия, скорее походила на термитник, где царили дисциплина и   жертвенность - все то, что так недоставало этим лизоблюдам, сканирующим мозги народа.
    Так ОН победил.
    Весь следующий день, после того, как СМИ объявили результаты выборов, страна гуляла, во всяком случае, у нас в Чебоксарах все просто стояли на головах. А если учесть, что в этот день пиво повсюду раздавали бесплатно, то ужирались целые города. Давненько мы так не веселились!
    О первых ЕГО шагах мы узнали только через три дня, когда пьянствовать стало невмоготу. Журналы, газеты, листовки и плакаты тех партий, что противостояли ЕМУ до выборов, были запрещены по всей стране, даже сайты в Интернете подвергались запрету. А через две недели были распущены и сами партии. Гонениям подвергались даже сочувствующие. Согласно новому закону, милиция могла произвольно арестовывать и продлевать срок задержания  тех лиц, которым на выборах не повезло проголосовать за ЕГО врагов. Доходило до того, что родственники задержанных находились в неведении касательно близких, а адвокатов и прочих юристов не допускали к арестованному и не давали им материалов дела. А самое ужасное - ни один суд не смел вмешиваться, даже если судья находились в курсе. В своем выступлении по телевидению ОН успокаивал граждан, объясняя все эти меры «защитой народа от влияния оппозиции, которая может грубо вмешаться в политику президента». Так начались кошмары, растянувшиеся на восемь лет.
    После ЕГО триумфа молодежь оборзела до невозможности. Группировки так называемых гопников могли средь бела дня ограбить человека на улице, взломать квартиру и вообще позволить себе беспредельничать. Малейшее недовольство пострадавших пресекалось одной-единственной формулой: « Вздумаешь идти к ментам -  скажем, что ты не поддерживал нашего вождя.» Попробуй, рыпнись! И было ясно, чего на самом деле хотела молодежь - открытого, безнаказанного произвола, тем самым придавая ЕГО приходу к власти полуреволюционный характер.
    Однако вскоре он пресек сей беспредел отмороженных сопляков, предупредив в новом постановлении о наказании вплоть до смертной казни. «Не для того я здесь, чтобы праздношатающиеся бандиты беспокоили мой народ»,- заявил ОН, но лично меня ЕГО слова не утешили. Уж не задумал ли ОН превратить «праздношатающихся бандитов» в полезное орудие в своих руках?
    В середине апреля 2016 года ОН посетил наш город. На площади перед драмтеатром собралось свыше шестидесяти тысяч чебоксарцев, чтобы услышать речь «вождя», в которого ОН постепенно и превращался. ЕГО выступление было кратким. ОН поощрил то доверие, которое народ оказывает новому президенту, благодаря чему ОН возведет новый фундамент для крепости под названием Россия, в свою очередь требуя от народа преодолеть личные амбиции во имя единой и гордой страны (забыв почему-то добавить «свободной»). За сим ОН откланялся и попрощался с Чебоксарами.
    А жизнь, между тем, продолжалась. Продолжались аресты, иногда казнили явных подонков, но дальше этого дело не пошло. Май оказался первым месяцем, свободным от «экспериментов» нового правительства, - и не ошибусь, если добавлю, что этот же месяц оказался последним, когда человек перестал принадлежать себе и время личной свободы закончилось. Прошлое умерло, а будущее принадлежало режиму, который приобретал все больше сторонников, новых псалмов и неуемный аппетит и страсть к жертвоприношениям. 
    На роль очередных изгоев были выбраны ученые, писатели, художники, музыканты, - вообще все, чья деятельность так или иначе была связана с культурой. Были внесены особые постановления, стеснявшие данные сферы - началась попытка создания идеологии новой власти (ах, сколько их было!), в дальнейшем оказавшаяся успешной. Режим вдохновенно принялся «отсеивать» неугодных, - тех, кто не испытывал желания оставаться в жестких рамках пропаганды «о самой счастливой стране на свете». В очень скором времени милиции пришлось разбираться с кучей доносов на многочисленных деятелей искусства. Как следствие, тысячи книг и других произведений духовной деятельности подверглись запрету. Свыше трех тысяч периодических изданий были уничтожены - вчерашним корреспондентам и редакторам приходилось просить милостыню на улице.
    С невероятной быстротой страну покинули ученые, уставшие от притеснений и запретов, от придирок со стороны коллег и начальства. Кстати, эти «коллеги» без зазрения совести занимали освободившиеся места, которые не успевали даже остынуть.
    Впрочем, не стоит полагать, что все было прямо так уж плохо. Выявились и плюсы. ОН значительно подлатал дыры в бюджете благодаря ряду решительных мер. Перво-наперво запретили ввоз иномарок; теперь львиная доля вкусно пахнущих банкнот  циркулировала не  в какой-нибудь Японии, а у нас. Увы, качество отечественных автомобилей от этого не улучшилось.
    Сократили поголовье чиновников. Контакт чиновника и гражданина теперь происходил сугубо по телефону или по почте. Если чиновник по истечении определенного срока не находил решения в связи с просьбой гражданина, по отношению к чиновнику возбуждалось уголовное дело. В последнем случае чиновник не мог даже дать взятку прокурору - каждый кабинет был напичкан электроникой, позволяющей держать в узде этих некогда кровопийц. Да и какая, к лешему взятка? Повсеместное введение безналичного расчета исключало такую возможность, ибо все деньги находились под контролем государства в электронном виде.
    Очередное нововведение - банк данных отпечатков пальцев. По наступлении четырнадцатилетия каждый гражданин обязан был зарегистрировать свои отпечатки пальцев. Теперь ЕМУ был известен каждый шаг каждого человека в стране. Одновременно с этой реформой был отменен мораторий на смертную казнь. Подонки, которые раньше, отсидев законные двадцать лет, могли преспокойно творить зло дальше, теперь рисковали приобрести искусственное отверстие в затылке.
    Жаль, но никакие реформы не коснулись нашего славного телевидения, за исключением того, что рок и «блатняк» теперь окончательно были изгнаны с телеканалов, вернувшись в «совковое» подполье, а гламурные красавицы продолжали плодиться, обряжая обезьяньи тела в стразы и мишуру.
    9 августа 2016 года была введена уголовная ответственность за отказ от участия в выборах. Хочешь - не хочешь, а иди и выбирай. Не явишься на избирательный участок - 2 года «строгана» тебе обеспечены. Президентские выборы были отменены.
    Один из крупнейших законопроектов взбаламутил страну. Назывался он «Многоженство». Отныне каждый мужчина мог, если хотел, оформить в законном порядке отношения с двумя-тремя женщинами (но не больше!). Между прочим, женщина имела право зарегистрировать брак с таким же количеством мужчин. Матерь Божия, видели бы вы тогдашние свадьбы!..
    Следующим моментом правительство отменило алименты - теперь мужик мог вздохнуть свободно, ежели он напакостил на стороне или не хотел жить с женщиной, имевшей от него детей. Теперь за эти грехи расплачивалось государство. А за рождение ребенка вне брака отвечала женщина - никто не имел права принудительно устанавливать отцовство.
    Вопросы касательно многоженства заставили корчиться Церковь, ибо недопустим был с точки зрения православной морали подобный мугаметанский бред.
    В ответ на протест Церкви ОН учредил отдельное Министерство по церковным имуществам. По всем монастырям, храмам и соборам были разосланы представители данного министерства - для денежного сбора. Короче, ОН начал делать то, что в свое время вытворял Петр I и его «птенцы» - грабить Церковь. А вместо колоний исправительного типа ворьё, насильников и убийц отправляли в монастыри - учить их смирению на те жалкие гроши, которые оставались после ежемесячного грабежа государства. Расстрелы не отменялись.
    После того, как Церковь притихла, ОН продолжил задачу сладких пряников, отменив вступительные экзамены в вузах и подняв призывной возраст до 24-х лет. Теперь самый последний дебил мог поступить на понравившийся ему факультет, получить диплом и с чистой совестью идти в армию на 3 года (еще одно новшество).
    Так, лаская и грозя пальчиком, ОН компассировал нам мозги целый год, пока не наступили страшное Второе Апреля.
    Как и следовало ожидать, большинству политика президента была не по нутру. Тут и там порой проходили митинги и всевозможные акции протеста, однако государственная машина перемалывала недовольных, реагируя на возмущения с ужасающей быстротой. Как это происходило, говорилось выше.
    В конце марта 2017 года заартачился Калининград. Недовольство вспыхнуло неожиданно, загораясь с неутомимой яростью; треть города вышла на улицы с транспарантами, кои пестрели вариациями на тему: «Долой тирана!»
    Цацкаться с бунтовщиками ОН не был настроен. Второго апреля, в 14:09 по московскому времени в Калининграде была проведена карательная операция. В течение двух часов над городом веяли истребители-бомбардировщики, уничтожая ракетами улицы, сады и здания пядь за пядью и не считаясь с гибнувшими горожанами, которые в час пик снова запрудили кварталы своими транспарантами. Сталь, стекло и бетон смешались с кровью.
    Известие о случившемся повергло страну в тихий ужас. Тихий -  потому что хоть и страшно было об этом думать, но еще страшнее было об этом говорить. Любой, кто выражал сострадание к калининградским жертвам, немедленно переходили в разряд «врагов государства» - стукачей, увы, хватало. И именно с калининградской бойни началась эпоха кошмара, который долгие восемь лет снился нам, - но не был сном.
    Сразу после расправы над Калининградом ОН перерасформировал ФСБ в особый карательный орган государства. У НЕГО возникло убеждение, что глава страны может делать все, что вздумается, ибо уничтожено было право ставить преграды ЕГО произволу, каков бы он ни был - осуждать ЕГО самые чудовищные и бессмысленные деяния становилось делом неразумным. КОГ вербовал в свои ряды, в основном, молодых людей, прошедших службу в армии - и это было единственным условием. В итоге страну наводнили ублюдки, садисты и сущие маньяки в отличительной форме, наделенные полномочиями. Случалось, девушка, возвращавшаяся домой поздним вечером в гордом одиночестве, служила объектом для насилия со стороны КОГ. После чего ее препровождали домой и передавали родителям или мужу с рук на руки. Если родные, мягко говоря, возмущались, дело могло кончится еще более плачевно - вплоть до убийства. Кстати, сопротивление сотруднику КОГ, находящегося при исполнении служебных обязанностей, или оскорбление оного каралось расстрелом на месте. Сами понимаете, эти подонки могли беспредельничать, сколько душе угодно. КОГ показал себя самым страшным орудием деморализации со времен опричнины. Преисподняя наверняка содрогалась от хохота своего властелина.
    Для нашей семьи КОГ был страшен еще и тем, что мой брат записался в это гнусное учреждение. Иван очень благоволил режиму. Бывало, за поздним ужином между ним и отцом вспыхивали горячие споры; оба старались побольше ошпарить противника всевозможными гейзерами аргументов и фактов.
    Мой брат был до крайности гнилым. В период школьной юности он частенько прибегал домой с разбитой физиономией - «подарком» от сверстников - и скулил о несчастной своей судьбинушке. А кто виноват, что Ваня не прочь был совершить какую-нибудь пакость - не важно, врагам, друзьям или родным? А когда ему грозила опасность, он дрожал в углу от страха и ныл; будучи уверенный в собственной безопасности, он, напротив, становился до ублюдковатости смелым и наглым. Подобная ахинея в характере и толкает человека в самые аморальные бездны. Для Ивана такой бездной стал КОГ. Форма, нашивки и табельное оружие внушили ему, что он сильнее и могущественнее своих обидчиков, которых он разыскал после стольких лет и покарал, состряпав на каждого компромат.
    «Я человек не злопамятный,- с самодовольной лыбой потягивая кофеек, говорил он,- просто я злой и память у меня хорошая!». Вслед за этими словами, ставшими для него прибауткой, обязательно звучал конский гогот.
    В скором времени Ваня получил квартиру, да не какую-то там халупу, а трехкомнатную, со всеми удобствами. «За любовь к своей работе!» - заявил гордо он. Следующим «подарком» был новехонький «ландкрузер». Вот так-то. Я не завидую ему - тем более, что такие вещи, как квартира и автомобиль на грядке не вырастишь, и вряд ли дражайшее государство выделяет на рядовых сотрудников КОГ бюджет для всего этого шика. Я думаю, у Ваниного «ландкрузера» был другой хозяин, а про квартиру и говорить не хочу - вдруг там жила целая семья? Где теперь эти люди? Вряд ли я ошибусь, если скажу, что они никогда больше не увидят своей собственности.
    Сумасшествие, которое наводняло страну перед выборами 2016 года и после них, улетучилось без следа. Кто успел хапнуть и поиметь с нового порядка все, что хотел, хапнули и поимели. Прочим оставалось нервно и лживо доказывать свою преданность режиму, что было невыносимо для рассудка. Недоверие к окружающим, угнетенность и черное ожидание дальнейшего распространялись со скоростью звука. Мало кто сомневался, что не сегодня-завтра за ним придут «верные псы» государства - кэогэшники. Нашу семью сия чаша миновала, но тем отвратительнее становилось на душе. Соседи почтительно, с подобострастием здоровались со мной, с моими родителями - только потому, что Иван был тем самым «псом».
    Мама всегда, сколько помню, была равнодушна к любым проявлениям политики, считая, что все в руках Господа, - не всегда будет тьма, как не всегда был свет.
    Отец немного хуже воспринимал новую действительность. Раньше он напоминал мне монумент - несокрушимый и гордый в своей несокрушимости. Сейчас это был усталый, с опущенными плечами и подволакивающий одну ногу, старик; глаза едва мерцают на осунувшемся лице. Не так давно отец принимал участие во всех спорах, нет-нет, да и вспыхивающих в нашей семье. Теперь он часто сидел в одиночестве, погруженный в собственные мысли или отрешенно глядя перед собой. В квартире в такие моменты властвовала напряженная подавленность. Глубокая апатия пробудила в нем болезненную страсть к … конфетам. Отец терпеть не мог сладкого, но сейчас он трижды в день поглощал бешеное  количество конфет. При этом он походил на пациента психиатрической клиники, а капавшая с уголков рта слюна только усиливала эффект.
     Мой отец деградировал. И, глядя на него, я видел, что творилось со страной - она распадалась, как личность, погруженная в молчание и меланхолию.
    Так мы и жили (существовали?) до осени 2024 года, а десятого ноября ОН умер. Человек, за восемь лет изменивший государство, теперь лежал на двухметровой глубине под землей в искусно выделанном гробу. Толку от покойника, как правильно заметил Булгаков устами Воланда, более никакого. Все, что двигалось, дышало, боялось и раболепствовало, ныне протирало глаза и изумленно озиралось в новом мире. Многие до сих пор после стольких лет не могут разобраться, как они могли так жить. Страна превратилась в муравейник, потерявший матку. Самоубийства высших чинов власти, впрочем, мало кого удивляли, как и зверские расправы над садистами из КОГ. Моего брата, например, повесили над дверью подъезда дома, в котором он жил. Отца убили прямо на нашей лестничной площадке, когда кое-кто из соседей намекнул, что, мол, кэогэшное гнездо необходимо разорить до конца. Мне и матери удалось сбежать в Казань.
    Я не виню тех людей, расправившихся с моим братом-убийцей и с отцом, человеком вовсе невиновным. Ненавидеть следовала ЕГО. Я надеюсь, что ОН умер не быстро, тихо и безболезненно, а сдох в адских мучениях, не отпускавших ЕГО до самого финала. Но это все обычные думы простого смертного, и лишь одна мысль не дает мне покоя: кто, а точнее, какой человек придет ЕМУ вслед? Боже, как же мне страшно!..