Наказ митрополита

                НАКАЗ МИТРОПОЛИТА.       

Ночью к обители приходили волки. Они объявились из-за реки, покружили вокруг монастырского огорода, задрали глупую собаку, надумавшую с лаем выскочить из-за частокола навстречу незваным гостям, а потом ушли в черную дремучую чащу. Повыли там немного серые разбойники на тусклую луну, и пропали куда-то, будто и не было их вовсе.
Настоятель лесной обители Сергий вышел из огорода, как только рассвело. Он неторопливо перекрестился, взирая на свежие волчьи следы, подобрал со снега останки отважного пса, сложил их на крепкую рогожу и отнес подальше от частокола в заросли ольховых кустов на берегу речки.
- Что же в огороде-то тебе не сиделось? – шептал чуть слышно монах, засыпая свою скорбную ношу снегом. – Разве можно так безрассудно на недруга бросаться? Кто же на волков без оружия идет?
Сергий еще немного постоял над снежным холмиком, перекрестился и пошел к монастырю.
А после утренней молитвы у ворот обители заржали чужие кони. Иноки сперва заволновались, услышав приближение столь редких в диком зимнем лесу пришельцев, но скоро поняли, что волнения их совершенно напрасны. И пусть не званы были гости в пору великого поста, но радостной была с ними встреча. Особенно настоятель радовался. Да и как не радоваться было, если посетил его сегодня брат старший Стефан? Любимый брат.
- Спаси тебя Господь, брат мой, - приговаривал Сергий, обнимая усталого Стефана. – Спаси. Как же ты в ночь-то решился поехать? Слава Богу, что обошлось всё в пути твоем. Слава Богу. А то ведь к нам волки сегодня приходили. Злые они сейчас. Голодно им. Собаку они задрали у нас.
- Ничего, Господь нас миловал, - хриплым простуженным голосом отзывался брат. – Из Москвы мы поздно вышли. Вот и получилось так. Хотели еще до света в путь двинуться, да вот не смогли.  Пришлось всю ночь путешествовать. А от волков у нас есть, чем отбиться. Нас волком не напугаешь. Ему с нами, как с вашей собакой, не сладить. Не волнуйся, брат. Миловал нас Господь.
Долго еще говорили братья. Сперва у порога беседовали, а потом уединились в тесной келье. Было им о чем поговорить. Ведь это же они вдвоем обитель лесную обустроили. Только они. И храм здесь руками своими сложили. Никто им тогда не помогал.
- А ведь я по делу к тебе, брат, - молвил Стефан, когда радостный разговор пошел немного на убыль.
- По делу?
- По важному делу. Митрополит Московский меня к тебе послал.
- Сам митрополит? – изумленно вскинул брови Сергий.
- Сам. Поезжай, говорит, к брату своему и передай ему мою просьбу.
- Шутишь, брат, - улыбнулся настоятель лесной обители. - Будто митрополит Московский помнит обо мне?
- Ничего не шучу, - покачал головой гость. – Нет. Какие уж тут шутки? Так прямо и сказал он, что помощи от тебя ждет.
- Какой помощи?
- А вот какой, - понизив голос и скоро оглянувшись, приступил к изложению просьбы князя Стефан. – Царь Джанибек в Сарае Ордынском умер, и смута там великая после смерти его занялась. Вот и решил наш митрополит вместе с князем Иваном Ивановичем, раз такое дело получилось,  рать против басурманина поганого поднять, а потому оружие сейчас нам надобно.
- Оружие?
- Да, оружие. Без оружия-то, как против поганого выйдешь? Пики нужны, щиты-бехтери плетеные, луки, наседки защитные для коней боевых.
- Какие наседки?
- Это те, которые из кож бычьих плетут, потом смолой укрепляют, - ответил брату Стефан, пытаясь начертать пальцем на столе подобие конского доспеха. – Потом их ремешками связывают надлежащим образом да на коня боевого поверх седла одевают. Защита это для лошади от меча вражеского да от стрелы. Да ты брат не волнуйся, мастеровой человек к тебе придет и покажет всё.
- Куда придет? – настороженно замер Сергий.
- К тебе придет и всё покажет. И как наседки с бехтерями творить, и как пики из болотной руды ковать. Всё покажет. Ты только не откажи митрополиту. Просил он очень тебя. И князь просил. Не откажешь?
- Да как же я митрополиту-то с князем откажу? - всплеснул руками настоятель. – Все сделаем. Как пожелают они, так и  исполним. Чего же не исполнить-то? Ива у нас вдоль реки в достатке растет. И лосей здесь летом немало. В Махринской обители есть инок Исакий, который знает, как руду из болота взять. Снег сойдет, так я сразу за ним и схожу. Как же мне князю Московскому не помочь в деле-то его праведном? Конечно, помогу. Пора уж нам ярмо поганое сбросить. Давно пора. Как пройдет Светлое Воскресенье, так и присылай сразу мастеров. Всё мы сделаем в обители нашей: и пики, и наседки, и бехтери крепкие.
- Ты подожди, - неторопливо огладил густую бороду Стефан. – В твоей обители нельзя этого делать. Известна она ведь не только в округе вашей, но и в Москве уже о ней знают. Летом люди разные сюда приходят. А паршивая овца всегда в стаде отыщется. Отыщется и откроет перед недругом то, чего открывать не следует. С умыслом, без умысла, а все равно откроет. Тебе надо другое место найти. Поглуше. А ищи место это или на Шерне-реке, или на Киржаче.
- А отчего так далеко?
- Князь Иван Иванович пожелал еще, чтобы и ладьи-туры ты делал, потом до Клязьмы их гнал, а уж от Клязмы в Оку, к Коломне. Понял?

Как только солнце весеннее подсушило тропы лесные, Стефан опять в обитель к Сергию явился. Еще раз братья дело задуманное обговорили, а для того, чтобы в тайне его оставить, даже поссориться прилюдно решили. Как решили, так и сделали. Взяли грех на душу. И уж шептались через день иноки в обители, что не захотел их игумен ссоры с братом из-за старшинства в монастыре распалять и потому ушел в пустынь далекую. Конечно, нелепо было думать, чтобы настоятель Московского Богоявленского монастыря возжелал стать еще и игуменом лесной обители. Нелепо, но люди подумали и поверили. Всякое ведь в жизни бывает.
А Сергий дошел до монастыря на реке Махра, позвал оттуда с собой Исакия  и пошли они место нужное искать. По берегам Шерны бродили монахи два дня, но, не отыскав там рыжего болота, пошли на реку Киржач. Здесь-то вот нужное болото и отыскалось скоро.
- Гляди-ка батюшка, какая желтизна на осоке да синева на воде, - ухватив Сергия за рукав, возрадовался находке Исакий. – Добрая руда в этом болоте должна быть. Ой, добрая. И березок тут по берегу много растет. Самое место, чтоб кузню для пик поставить. Самое место.
- Для пик-то место хорошо, - задумчиво молвил Сергий, оглядывая пологие речные берега, - а вот храм божий здесь не поставишь. Нельзя его средь болот ставить. Никак нельзя. Пойдем по реке другое место искать.
- Да как же пойдем-то? – взмолился Исакий. – Как же? Не найти ведь нам другого такого места для кузни.
- Мы еще вернемся сюда, - успокоил попутчика Сергий и шагнул в прибрежные заросли. – Построим храм Божий и вернемся. Нам теперь с этого места никак нельзя уйти.
А вскоре и место для храма путники отыскали.  Достойное место. Красивое. И застучали топоры на высоком берегу. И восстал среди сосен вековых храм Благовещения Святого. Потом инок Роман привел тайными тропами к Сергию и мастеров добрых. И пошли те мастера на речном берегу кузни ставить, прутья ивовые впрок заготавливать, кожи лосиные дубить да деревья рубить. А по зиме первый обоз из новой обители привез в Москву много разной всячины для браной потехи.

Конечно же, весь этот рассказ фантазия с первого до последнего слова, но фантазия эта не на пустом месте зародилась. Стоят вниз по течению реки от Благовещенской обители   подряд четыре деревни, с названиями: Наседкино, Пиково, Бехтерево и Турки. Откуда взялись эти названия, никто не знает. Но откуда-то они взялись?
А еще около Киржача была деревня Лукъянцево. Вернее всего, назвали её в честь какого-то неведомого нам Лукиана, но могли ведь там и луки тянуть. А уж коли, луки тянули, так и деревню Луктянцевым вполне назвать могли. И отличается Лукъянцево от Луктянцево всего лишь одной буквой. Всего лишь одной.