Опоздавшие

Г.М.

Я тебя никогда не забуду,
Я тебя никогда не увижу…
А. Вознесенский

Сизое сентябрьское утро пришло в город. Клочья тумана таились в закоулках автовокзала, влагой оседая на машины. Опрятный Икарус мягко урчал мотором, выдавая заботливого водителя. Внутри было тепло. По запотевшим стеклам мед-ленно сползали капли. Негромко говорило радио. Ольга Ивановна Полянская уют-но устроилась у окна, откинула голову на спинку сиденья и расслаблено смотрела сквозь стекло, как суетятся на вокзале отъезжающие. Впрочем, народу было мало, автобус на город А. отправлялся с автовокзала очень рано.

Кто-то поставил спортивную сумку на соседнее сиденье. Ольга Ивановна не-довольно шевельнулась: в автобусе полно свободных мест, почему нужно садиться рядом с ней? Она подняла глаза с намерением сказать это, но не сказала. Слова за-мерли на языке. А мужчина в очках, поставивший сумку, чуть улыбнулся и прого-ворил:

– Извините за беспокойство, но у меня билет на девятое место. Я, конечно, могу пересесть, но через полчаса на автостанции в Б. будет садиться уйма народу, вам все равно не удастся уединиться.

Ольга Ивановна молча смотрела на него, смысл сказанного доходил с трудом.

– Так вы не возражаете?

Она едва разомкнула губы:

– Миша…
Он посмотрел на нее удивленно:

– Простите, здесь темно…

Тогда она улыбнулась. Попутчик моргнул, снял и снова надел очки. Потом он глубоко вздохнул и проговорил, вглядываясь в ее лицо:

– Оля?

– Слава богу, узнал! А я уж думала, так постарела, что…

– Что ты, ты прекрасно выглядишь, – торопливо проговорил он. – Совсем не изменилась за двадцать лет.

– Двадцать один. Это, конечно, неправда, но все равно спасибо.

– А я так боялся опоздать на этот автобус. Как будто чувствовал, что тебя здесь встречу.

Получилась пауза, которую заполнили голоса других пассажиров, они входи-ли, рассаживались по местам, расставляли сумки. Искаженный громкоговорителем женский голос объявил отправление автобуса. Икарус мягко отвалил от платфор-мы, сделал большой круг по территории автовокзала и вырулил на проспект. Води-тель выключил в салоне свет. Настал мягкий полумрак.

– В А. по делам? – тихо спросил Михаил.

– По делам, – с затаенным вздохом ответила Ольга и красивым жестом попра-вила полы элегантного светлого плаща. – Только не в А., я сойду в В. и там переся-ду на другой автобус. А ты?

– А я, наоборот, на отдых. У друга в А…ском районе дача на берегу озера, вот еду в гости. Шашлычок под коньячок и все такое.

– Да, можно позавидовать, – улыбнулась Ольга. – А как у тебя вообще жизнь? Семья, дети, работа?

– Ну что жизнь, – он повозился, устраиваясь поудобнее. – Жизнь идет. Жена – стоматолог. Дочь в этом году окончила школу, поступила в лингвистический уни-верситет.

– А сам? Весь в науке?

– Заканчиваю докторскую.

– О! Значит, все сложилось так, как ты хотел?

– Ну, в общем, да. Только докторскую хотелось защитить пораньше, лет в тридцать, да вот немного задержался, – он посмеялся.

– Ну, ничего, сейчас как раз самый возраст.

– Да-да. Ну, а ты как? – Михаил, кажется, впервые посмотрел ей в глаза.

– Да в общем-то, хорошо.

– Тоже, наверное, семья, муж, дети?

– Да нет, я женщина свободная. Работа, карьера.

– Бизнес-леди? – он удивленно посмотрел поверх очков. И Ольга подумала, что глаза у него такие же, как прежде – темно-зеленые, глубокие. И совсем моло-дые.

– Да, – она засмеялась. – Я работаю в небольшой, но преуспевающей компа-нии. Занимаюсь по большому счету тем, что подыскиваю новых партнеров. Работа интересная: поездки, встречи с новыми людьми. Никакой рутины.

Она поймала себя на том, что улыбается и говорит чересчур оживленно. Как с очередным потенциальным партнером. Словно старается, чтобы человек понял, ка-кая это замечательная фирма, и как хорошо у нее идут дела. Она чувствовала, но остановиться не могла. Рассказывала, что недавно ей удалось заключить договор со шведами, и теперь работа пойдет еще лучше. Что недавно переехали в новый офис, что скоро предстоит командировка за границу по обмену опытом.

А Михаил молча и заинтересованно слушал. Раньше он не умел так слушать, больше говорил сам. Он вообще все время был на первом месте, а она – в его тени, но Ольгу это устраивало. Она тогда смотрела на него с детской восторженностью. Он был такой умный, такой взрослый, студент Московского университета, а она – всего лишь хорошенькая провинциальная школьница. «Ты займешь свое место возле меня», – снисходительно сказал он ей однажды. Тогда ей казалось, что в этом счастье. Она строила наивные планы на будущее: он – известный ученый, а она – его жена, заботящаяся, создающая уют, обеспечивающая все условия для научной работы.

– Даже странно, – вырвалось у Михаила, – ты – деловая женщина. Никогда бы не подумал.

– Ты думал, мое призвание – стоять у плиты? – с некоторым вызовом сказала Ольга.

– Мне казалось, ты сама этого хотела, – мягко сказал он.

– Оказалось, я способна на большее.

– Рад, что ты нашла себя.

Нет, все-таки он изменился. Даже в минуты нежности он не говорил с ней так мягко. Он был уверенным в себе молодым человеком, не терпящим сантиментов. Как ни странно, тогда это Ольгу притягивало, излишняя жесткость ей казалась при-знаком мужественности. Впрочем, тогда любое его качество было для нее положи-тельным.

Они ехали уже по улицам городка Б., мимо плыли старинные дома с отвалив-шейся лепниной. Шли по улицам люди, озабоченные какими-то своими делами. Автобус подкатил к автостанции. Михаил оказался прав, в Икарус тут же хлынула толпа. Салон наполнился топотом, голосами и табачным смрадом, видимо, исхо-дившим от компании развязных парней. Они громко продолжали начатый на плат-форме разговор и, смеясь, бесцеремонно цепляли своими сумками пассажиров, си-дящих на своих местах.

– Аккуратнее, – жестко сказал вдруг Михаил, Ольга даже внутренне вздрогну-ла. Вот такую сталь в голосе она слышала у него раньше.

– Чё? – нагло глянул на него парень с круглым прыщавым лицом.

Михаил поднялся, он оказался на голову выше парня. Глядя на него сверху вниз, он сказал с расстановкой:

– Аккуратнее проходите, – и добавил что-то еще, тихо, Ольга не расслышала. Парень хмыкнул и ушел в хвост автобуса. Михаил снова сел, снисходительно про-говорил:

– Студенты.

– Вот теперь я тебя узнаю, – сказала Ольга.

Он обернулся и посмотрел на нее очень внимательно. А глаза все еще были твердыми после разговора с парнем.

– А я тебя нет.

Раньше такой пристальный, словно видящий всю ее насквозь, взгляд Михаила приводил Ольгу в полное оцепенение, она сбивалась со всех мыслей и видела толь-ко его завораживающие глаза. Теперь все было иначе. Ольга выдержала этот взгляд и улыбнулась.

Автобус стал круто выруливать с автостанции. Ольга не удержалась и плечом навалилась на Михаила. Краска бросилась ей в лицо. Господи, как девочка! В ее возрасте это смешно. Она сразу же села прямо и отодвинулась, но осталось давно забытое ощущение его плеча, оно очень долго не покидало Ольгу. Михаил расска-зывал о дочери, о работе, она машинально слушала его и никак не могла понять, что к нему чувствует. Было ощущение какого-то отчуждения и в то же время радо-сти.

– У тебя есть фотография? – неожиданно спросила она.

– Моя? – удивился Михаил.

– Дочери. Семьи.

– А, да, есть.

Он вытащил бумажник, вынул из него маленькое фото. Папа, мама, дочка – счастливая семья. У Михаила оказалась роскошная жена, небезупречные природ-ные данные с лихвой компенсировались ухоженностью, уверенностью в себе и умением подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки. Ольга мельком посмотре-ла на Михаила и вдруг подумала, что он, наверное, немного теряется на фоне этой яркой женщины. Девочка лет двенадцати была маленькой копией отца, она прижи-малась к нему и широко улыбалась.

– Дочь очень похожа на тебя, – проговорила Ольга.

– Да, все так говорят.

– Но здесь она еще ребенок.

– Вот еще фото.

Со снимка глянула девушка с модной стрижкой, стильно накрашенная, хоро-шо одетая – чувствовалось, что мама сумела привить дочери вкус. Ольга была в том же возрасте, когда они познакомились с Михаилом. Наверное, она в том воз-расте выглядела хуже: проще, глупее…

Боже, совсем взрослая девочка, его дочь!

Автобус снова сделал крутой поворот, и Ольга изо всех сил постаралась удер-жаться, чтобы не прислониться к Михаилу.

– Ты что, меня боишься? – удивленно проговорил он.

– Я? С чего ты взял? – Ольга нервно усмехнулась и сунула фотографию Ми-хаилу в руки. – Красивая девочка.

Михаил вдруг взял ее за руку. Сжалось сердце. Что же это такое?! Два десятка лет прошло! Последние лет пятнадцать она даже не вспоминала о нем. И сейчас ничего к нему не чувствует. А теряется, как десятиклассница.

– Скажи, ты счастлива?

Ольга попыталась отнять руку, но Михаил крепче сжал ее.

– Миша, ты что? Пусти.

– Ты не ответила.

Она вздохнула, подумала и проговорила:

– Да, наверное, счастлива. У меня все хорошо.

– А семья?

– Знаешь, у каждого свое счастье, – она собрала все самообладание и холодно усмехнулась. Михаил кашлянул и выпустил ее руку.

Некоторое время они ехали молча. Ольга смотрела в окно, Михаил – прямо перед собой. За окном проплывали поля, пожелтевшие рощи и деревеньки. Глядя на них, Ольга совершенно успокоилась и отдыхала, не думая ни о чем, но Михаил вдруг спросил:

– Значит, не жалеешь, что порвала со мной?

Ольга внутренне напряглась. Двадцать три года назад она окончила первый курс института, а Михаил – четвертый. Она училась в своем городе, а он – в  Моск-ве. Их встречи были такими редкими! И она с такой надеждой ждала это лето, а оно оказалось самым страшным в ее жизни. Рухнул, разлетелся на части мир ее се-мьи. У нее остался только Михаил и ее любовь к нему. А он, собираясь снова уез-жать в конце августа, сухо объяснил:

«Пойми, в этот город я не вернусь, останусь в Москве. А тебе еще четыре года учиться. Наверное, не стоит мучаться, заставлять друг друга ждать, ведь мы так редко видимся. Расстояние сильнее нас. Незаменимых людей нет, найдешь себе ка-кого-нибудь однокурсника…»

«А ты? – с замершим сердцем спросила Ольга. – Ты найдешь себе москвич-ку?»

Тогда он немного помолчал и признался:

«Видишь ли, есть девушка, с которой мы очень хорошо общаемся. Только не надо называть это изменой, мы друзья. Но я, действительно, не вижу смысла му-чить друг друга этим бесконечным ожиданием».

«Да-да, конечно», – сказала тогда Ольга и ушла.

Если бы мать не внушала ей так часто, что самое глупое, что может совершить человек – это отнять у себя жизнь, и если бы сама она была чуть смелее, она шаг-нула бы из окна общежитской комнаты на девятом этаже, в которой тогда жила. Потому что, в самом деле, не видела смысла. Год, который она прожила, мучась от безответной любви к Михаилу и горькой обиды на него, от скорби по отцу и злости на мать, показался ей неимоверно длинным. Только когда он закончился, она на-шла в себе силы сжечь фотографии и письма Михаила и начать жизнь с чистого листа.

Ольга проговорила, не глядя на него:

– Я с тобой порвала? По-моему, это было твое решение.

– Но потом я приезжал, пытался все вернуть. Ты не захотела.
Ольга обернулась и посмотрела ему в глаза. Неужели он так и не понял ниче-го? Или просто все забыл за прошедшие годы?.. Волна возмущения вдруг захлест-нула ее, и неожиданно для себя Ольга выпалила:

– Если бы ты знал, как мне было трудно тогда, что я переживала! У меня по-гиб отец, а мать через два месяца привела в дом чужого мужика. Я ушла из дома, едва не бросила институт. Мне казалось, что на всем свете у меня остался только один близкий человек – ты. А ты… А через два года, когда я все пережила, со всем смирилась и успокоилась, ты появляешься и предлагаешь начать все заново так, словно и не уходил.

Ольга запнулась и замолчала.

– И ты гордо выставила меня вон, – подвел итог Михаил.

– Дело не в гордости. Я не смогла бы пережить еще одно предательство.

– Но я, действительно, хотел начать все заново.

– Слишком поздно.

– Любовь умерла? – слегка насмешливо сказал он.

– Миша, хватит! – с досадой сказала Ольга. – Какой-то глупый пустой разго-вор. Сто лет прошло. И ты, в конце концов, оказался прав, незаменимых нет. Мы и друг без друга прожили нормально. Зачем теперь что-то вспоминать?

– Извини.

«Извини» – как легко он это говорит! Вот и тогда он приехал и сказал ей: «Из-вини. Я понял, что ошибся. Мы должны быть вместе». И даже не спросил, а как она жила эти два года, а есть ли кто-нибудь у нее. Словно она была его забытая вещь, которая внезапно снова понадобилась ему. А она столько времени сходила с ума и не хотела жить!

Ольга снова отвернулась к окну. Деревни, объятые словно пламенем, золотом кленов, все плыли и плыли мимо. От тумана не осталось ни следа, утро стояло яс-ное, прозрачное. Высоко-высоко поднялось звонкое синее небо. Только не было теперь в Ольгиных мыслях прежней безмятежности. Было до слез жалко ту бро-шенную всеми девчонку в тесной комнате общежития. И еще появилась некоторая враждебность к Михаилу, ее стало тяготить его общество, хотелось скорее доехать до В. и расстаться.

Автобус вдруг сбросил скорость, потом совсем остановился. Ольга подумала, что он хочет посадить очередного пассажира, но вместо того чтобы открыть двери и впустить кого-то, водитель сам вышел из автобуса. Пассажиры заволновались. Кто-то громко сказал:

– Пробка. Надо же, как в городе!

Вернувшийся водитель подтвердил:

– Пробка, впереди авария. Придется подождать.

– Шеф, ты хоть дверь открой, покурить выйдем, – крикнул из хвоста автобуса мужской голос.

– Потерпите, – хмуро сказал водитель. – Милиция просила, чтоб никто не подходил.

В салоне пронесся недовольный ропот, но водитель закрыл дверь.

– Значит, есть жертвы, – тихо сказал Михаил.

Автобус стоял еще минут десять, потом очень медленно двинулся вперед. И Ольгиному взгляду открылась вдруг ужасающая картина: две разворочанные лег-ковушки посреди дороги, милиция, «скорая». Суетящиеся люди в белых халатах. И самое страшное: на обочине, раскачиваясь взад и вперед, сидела молодая женщина, она держала на коленях голову мужчины, укрытого простыней. Ярко сияли сол-нечные лучи на осколках автомобильного стекла вокруг них. Суетились люди. Но эти двое были отгорожены от всех стеной страшного горя.

– Боже, – потрясенно прошептала Ольга. На миг ей показалось, что женщина посмотрела прямо ей в глаза. И еще, что они очень похожи. Ольга отшатнулась от окна.

– Оля, ты что? Тебе плохо? – как сквозь слой ваты услышала она голос Ми-хаила. Кажется, он спросил что-то еще. Потом почувствовала, как он берет ее за плечи, прижимает к себе. – Тебе плохо?

– Н-нет, нет, все нормально, – проговорила она, высвобождаясь из его рук. К ней постепенно возвращались звуки окружающего мира.

– Выпей воды, – Михаил протянул ей маленькую бутылку минералки. Она от-хлебнула, поблагодарила, потом осторожно высвободилась из его рук.

– Да, зрелище не для слабонервных.

Ольга кивнула. Она снова смотрела в окно на безмятежные пустые поля, про-плывающие мимо, но ничего не видела. Все отодвинулось: автобус, пассажиры во-круг, даже страшная картина автокатастрофы. Остались они двое и еще ее мысли. Мыслей было много, они начинали кружение в голове, от этой круговерти сдавило затылок, застучало в висках. Боль становилась все сильнее.

– Миша, все это ложь, – вдруг тоскливо выдохнула Ольга.

– Что? Ты о чем? – растерялся он.

– Все, что я сказала. Все, все ложь… – Она на миг спрятала в ладонях лицо, потом проговорила, глядя мимо Михаила: – Знаешь, после института я вышла за-муж. Времена были кошмарные, совершенно невозможно найти работу. А я по ка-кой-то счастливой случайности попала на хорошую должность, престижную, высо-кооплачиваемую, надежную. И почти сразу поняла, что беременна. Муж уговорил меня, что ребенка мы заведем потом. Господи, какая я была молодая и глупая! Если б знать тогда!.. С мужем я потом развелась, а детей больше иметь не смогла. Вот так и живу одна, без цели, безо всякого смысла.

– А работа?

Она медленно перевела на него взгляд:

– А при чем тут работа? – И вновь отвернулась.

– Почему ты мне это рассказала? – помолчав, спросил Михаил.

Ольга оглянулась на него, пожала плечами.

– Не знаю, – она подумала и повторила: – Правда, не знаю. Наверное, потому что никогда тебя не обманывала.

Михаил долго молчал, потом прокашлялся и признался:

– Знаешь, а я тоже сказал тебе неправду. Хотел казаться удачливее, чем на са-мом деле, не ударить, как говориться, в грязь лицом. Я тоже в разводе. Не смог обеспечить жене достойный уровень жизни, и она благополучно ушла от меня к нашему общему знакомому. И докторскую я давно забросил…

– А дочь? – тихо спросила Ольга.

– А с дочерью мы отлично общаемся до сих пор. Она иногда приезжает навес-ти порядок в моей холостяцкой берлоге. Все собирается меня женить, – Михаил посмеялся.

– А ты что же?

Он пожал плечами и с улыбкой сказал:

– Да все как-то не могу найти родственную душу.

– И все-таки ты удачливее меня, – вздохнула Ольга.

Михаил помолчал, потом проговорил:

– Так может, незаменимые люди все-таки есть?

Ольга посмотрела на него и не ответила.

Долгое время они молчали, только когда уже потянулись за окном частные домики пригородной зоны В., Михаил нерешительно проговорил:

– А может, нам попробовать начать сначала?

– Какой смысл? – спросила Ольга. – Что мы теперь сможем дать друг другу?

– А разве ничего?

– Не знаю…

Она сейчас чувствовала себя старухой. Ей казалось, что в прошлом осталось все, вся ее жизнь. Зачем она ему? Он еще молодой мужчина, он может жениться и даже завести ребенка, действительно, начать сначала. А ей остается только ждать старости, потому что ни на что другое нет сил.

«Да, что я смогу ей дать, – подумал Михаил. – В ней ничего не осталось от той девчонки, которая по уши в меня влюбилась. Она – успешная деловая женщина. Эти жалобы на неудавшуюся жизнь, наверняка только минутная женская слабость, расшатались нервы от увиденного. И мужчина рядом с ней должен быть соответст-вующий, а не такой неудачник, как я. Сам виноват, надо было раньше думать».

И все-таки, галантно помогая Ольге выйти из автобуса в В., Михаил на не-сколько секунд задержал ее руку в своей. Вдоль стены автовокзала тянулся ряд старых лип. Их кроны, насквозь просвеченные солнечными лучами, были все в зо-лоте. Легкий ветерок срывал и бросал к ногам листья. Михаил проговорил:

– Когда мы встретились, была такая же осень.

Ольга встретилась с ним глазами, и, чувствуя, как стремительно сжимается в комок ее сердце, кивнула.

– Наверное, больше не увидимся, – полувопросительно сказал Михаил. Ольга промолчала, в горле стоял ком, мешающий говорить. – А все-таки я рад, что мы встретились… Ну, как говорится, желаю счастья.

– И я тебе, – выдавила она. – Я пойду.

Они пошли в разные стороны. Когда Ольга взялась за ручку двери автовокза-ла, Михаил ее окликнул. Он стоял на подножке автобуса.

– А я тебя все равно помнить буду, – громко сказал он и грустно улыбнулся.

Ольга подняла ладонь, качнула ей над плечом и шагнула в дверь.

У касс толпился народ. Ольга посмотрела на очередь, отошла в сторонку и се-ла на свободное место. У нее в мыслях кружился хоровод воспоминаний. Юность, обжигающая любовь, юный Миша Егоров… Память по капелькам возвращала ей минуты их короткого счастья. Неужели до сих пор что-то еще живо, какие-то чув-ства? Наверное, не чувства, только память. Но ведь недаром нет-нет да снились ей те дни. И недаром Миша крикнул с подножки автобуса, что не сможет ее забыть. Что мешает им, двоим взрослым одиноким людям, стать друг другу ближе, спасти друг друга от одиночества? Наверное, ничего…

Объявили посадку на нужный автобус. Ольга подошла к кассе.

– Скажите, а когда следующий автобус на город Г.?

– Через два часа. Но вы можете сейчас уехать, билеты есть.

– Спасибо, у меня еще здесь дела.

Ольга вышла на улицу. Было тепло, как летом. Она зашла в маленькую ка-фешку на углу, попросила чай с лимоном и устроилась за столиком в уголке. Сквозь большое стекло ей была видна вся территория автостанции.

Сейчас он все почувствует, все поймет. Он остановит автобус и вернется на автовокзал. И тогда она выйдет к нему, и они всегда будут вместе. Вот сейчас, сей-час… Сердце часто стучало в ожидании того момента, когда из-за поворота пока-жется высокая фигура в светлой куртке. Но люди шли, а его все не было.

– Может, второе закажете или хотя бы салат, – через час предложила Ольге девушка за стойкой.

– Нет-нет, – торопливо сказала Ольга, – я, наверное, сейчас ухожу.

Она подождала еще немного, выпила еще чашку чая и вышла на улицу. И по-няла, что сейчас разрыдается у всех на виду. Нужно было уйти, где-то спрятаться от посторонних глаз. Сдерживаясь из последних сил, Ольга еще некоторое время смотрела туда, откуда должен был появиться Михаил. Потом быстро пошла за угол, где располагался платный туалет. Там, в кабине, она, наконец, разрыдалась. …Потом она умылась ледяной водой, прижала на несколько секунд мокрый платок к вискам, достала косметичку и привела себя в порядок. И очень спокойно и вни-мательно посмотрела на себя в зеркало. Ей показалось, сегодня что-то необратимо изменилось в ее жизни и в ней самой. Даже лицо стало другим – каким-то чужим и слишком строгим. Что ж, наверное, так и должно быть. Нужно снова надеть маску и доиграть свою роль.  Ольга горько усмехнулась и вышла на улицу.

В те пятнадцать минут, которые она провела в туалете, произошло ничем не примечательное событие: на территории автостанции очень быстро появился высо-кий мужчина со спортивной сумкой. Он обошел все платформы, заглянул в зал ожидания и кафе. Он явно кого-то искал. В кафе ему сказали, что женщина в свет-лом плаще провела там больше часа, пила чай и смотрела в окно, словно кого-то ждала. Но потом она исчезла, наверное, уже уехала. Мужчина поблагодарил, по-дошел к одному из дежурящих на автовокзале такси, сел в машину и уехал.

Выходящая из-за угла Ольга успела заметить отъезжающую машину, она про-водила ее безразличным взглядом и посмотрела на часы. «Опоздала на встречу», – равнодушно подумала она и уверенной походкой успешной деловой женщины от-правилась к кассе, чтобы взять билет.

Октябрь 2008г.