Забытье

Порывы ветра сметали ее редкие послушные волосы, то с лица на плечи, то с плеч на лицо. Глупая пыль лезла в глаза, заставляя растирать их до красноты. Просто стояла, не думая ни о чем. Татьяна Васильевна потеряла счет во времени уже где то пол года назад, а может и весь добрый год, она прожила, окликая себя по пять раз на день одними и теми же вопросами: какой сегодня день? Что то мрачно… или это уже вечер. А какой у нас месяц идет?.. Она забывала когда наступает ее смена на работе (хотя она уже и была на пенсии, но работу не оставляла), по долгу лежала на постели, вспоминая после глубокого сна- кто она? Как ее зовут? Где находится ее тело?! И что вообще она здесь делает? Этот последний, и самый болезненный, не вызывал у нее бурных размышлений, а просто лежал большим чугунным якорем на дне ее огромной, как океан души.

«Что я здесь делаю…»- вспомнила она и в этот раз, срываясь с места и пугая влюбленную парочку на остановке. Татьяна Васильевна сжала двумя руками сумочку из потрескавшегося дерматина и опустив глаза в пол зачастила вдоль по улице.

Сегодня она шла с работы. Усталые, но крепкие ноги русской женщины безошибочно донесли ее до нужного подъезда. Еще пару автоматических движений и вот она уже в кресле своей потертой «трехкомнатки». Через минуту тяжелое дыхание ее мощных легких почти сравнялось с шипеньем кассеты в «советском японце»; и только сейчас ее сознание постепенно начинало возвращаться, не то чтобы в реальность,- но сначала на землю, а потом и где то рядом с телом. Слова и ритмы, плывущие из старых динамиков уже давно не трогали ее, не мешали читать книги и конечно же не мешали раздувать мысленные пузыри- такие же пустые как и мыльные. Эта музыка создавала нужный фон, без которого было немного тяжелее, где то там, под сердцем, на самом дне океана. Что то все равно должно было шуметь, играть, разговаривать: радио, телевизор, магнитофон.

А иначе никак… никак…

Женщина смотрела на блеклые обои уже заточенным, каждодневным взглядом- просто смотрела и моргала, смотрела и моргала.

Кассета закончившись, щелкнула. Татьяна Васильевна заметила, что вся комната уже была залита невнятными весенними сумерками. Посидев еще немного, она направилась на кухню; поставила на плиту чайник; открыла холодильник и постояв мгновенье закрыла его; села за стол и включила радио в розетку.

«Вот и чай поспел»- сил хватило лишь на то что бы достать из под стола малиновое покупное варенье и сбить сахарную корочку. Вчерашняя заварка придала чаю неаппетитно-оранжевый цвет. Она сидела и смотрела в уже совсем темный угол кухни. По радио передавали очередной спектакль (наверное интересный). Чай остывал, а она просто смотрела и моргала, смотрела и моргала…

Словно дизельный заработал холодильник, потрясая своим ржавым поддоном. Васильевна испугано очнулась, выпила остывший чай залпом. Кружку поставила в мойку, а варенье на обычное место.

Через минуту она уже дремала на диване, поджав под себя одну ногу. К шуму радио теперь добавился и телевизор, он затихал и взрывался- радио трещало без умолку. Голова отяжелела и свалилась на спинку дивана. Послышалось громкое сопенье. Еще и еще раз сон для нее стал избавительным мгновением от бездумной тошноты одиночества.
«Проснись! Проснись- это звонок. Да! Точно- это телефон! Но где я?
Ах! Наверное ночь уже… и ли утро?..»- телевизор передавал рябь, радио молчало- «Ах, как поздно!». Как загнанная, с щемящим сердцем хозяйка бросилась в темноту коридора, выставив руки в перед. Это действительно звонил телефон, действительно в ее комнате и действительно ночью. Дрожь в руках исходила от самого сердца, испариной покрывая ладони. Нащупав трубку почему то подумала- «Надо бы прибраться. Все в пыли. Во.»
Не прокашлявшись и взволновано просипела- «Ало?», потом гаркнула мужицким коротким кашлем и повторила более увереннее:

«Ало? Кто это?
Ой! Ванечка! Родной мой, как вы там?! Как деточки, сынок…
А?.. не поняла!
Так. Так… ну?..

А ты теперь как?

Ах поросята такие, ты посмотри что делают…
Ну ты не переживай, сынок, не стоит оно того, поверь так всегда… что?

Да, д-да. Конечно родной мой найдем, сынок, ты не переживай…
Да откладывала чуть на черный день. Еще на работе можно занять, не волнуйся, обойдется…

Обойдется…. А?

Работаю я… ага… да все также.
Что?..
Ну да, угу, угу.
Да он умер уде давно… ну да допился… ну.

Все потихонечку… да ничего нового, как всегда, что у нас тут нового.
Что? А-а-а-а! Давай, давай приезжай сынуля, приезжай родной… к-когда?
Ага, хорошо… мгм, хорошо. Жду, давай. Приедешь тогда поговори…

А-ало! Ало!

Из темноты коридора послышался шум опущенной трубки.

Мгновение, и пустую квартиру взорвал сначала тихий, потом громкий и откровенный плач забытой женщины.