Глава 14 Волшебные камни чурчулов и дела городские

    Можно воспользоваться даже тем,
     чего не понимаешь.

     Изрекизм Вольчи Бабука

    Всё это время Вольча шёл со своим отрядом в страну чурчулов.
  Страхи неслись впереди,  со всей любезностью показывая дорогу. Всем им при всей их  тупости понятно,   если Метьео выберется из тюрьмы,  то страшиться будет каждый вдвойне и втройне. Это ли не прибыль для Страхов. Именно поэтому они шли быстро, только один целый  и особо тяжёлый день, а не десять,  как думал Вольча. Никто, правда,  не мог сказать, сколько часов длился этот один целодень. Во всяком случае,  они  все остановились у выхода и упали, потому что всех одним ударом свалил сон.
 Сколько они спали, никто не мог сказать. Да и зачем говорить.  Они вышли на край подземного хода, осторожно неся огромные шесты. Там  они  притормозили движение, но не остановились.
  Вольча выпрямился и слегка надулся, входя в роль главнокомандующего операцией.
– Ты Гит,  своим шестом растревожь те цветы, на которые я покажу, – начал раздавать приказы  Вольча– А ты Олпро,  в это время быстро перенеси меня над цветами на полянку,  усыпанную каменьями.  Сам увидишь, да и я покажу.  Когда я наберу мешок,  ты быстро меня вытаскивай. Как только я побегу к норе вы оба кидайте шесты в цветы и бегом за мной.  Здесь очень опасно.
  Вольча ещё продолжал говорить,  но взгляд его тихо остекленел. Им навстречу шли пара огромных чурчуров.
Вольча сжавшись оглянулся на своих сподвижников,  увы тоже неподвижных как изваяния. Только эти изваяния почему-то походили вовсе не на крыс. Они превратились в замороженных чурчулов.  За кого их приняла встречная пара непонятно. Они смотрели как–будто сквозь крысочурчулов, а мелкого по их масштабам Вольчу вовсе не замечали. Когда они прошли мимо, за ними ещё долго как хвост анаконды тянулся странный запах.  Олпро усмехнулся.
– Эти не страшны, накурились.
Вольча подпрыгнул, чтоб его сподвижники заметили его
– Эй вы, бегом вперёд, сейчас стража появиться и вы  станет как Ползлатоустра, глупыми крысами
   Сознавая смертельную важность миссии,  огромные крысочурчулы  бросили шесты и подхватили Вольчу. Он сел на голову Олпро. После этого они побежали огромными шагами и  добежав до уже знакомого Вольче  сквера. Цаци царапаци слегка одурели от запаха так и не отцепившегося от всей компании. Наверно потому они и не успели понять что происходит.  Приспешники  забыли про шесты. Они бегом сами занесли Вольчу на сверкающую площадь, где скромнее всего  лежали неброские камни чурчулов  Вольча  не стал ни думать, ни оглядываться.  Его уверенность,  тоже немного сбила с толку спешное обсуждение, затеянное хищными цветами.  Вольча  действовал почти молниеносно. В школе он мало учился, зато воровскому делу много, соединяя теорию с практикой.  А  иначе на что б он жил без родителей и родни? Мастерство пригодилось, он  не только в мешок набросал, но  ещё и в карманы припрятал волшебные камешки. Опешившие цветы всё же встали стеной, расчувствовав крысиный запах, но поздно.   Они опутали ноги крысочурчулов, но Олпро  и Гит,   падая, швырнули Вольчу с мешком  далеко пределы волшебного сквера. Вольча с трудом поволок огромный мешок. Отвага ли страх ли гнали его,  но  шагал очень быстро. Сзади раздался тяжёлый топот, но Вольча мешка не бросил.  В самый отчаянный момент оказалось, что это его приспешники..   Они таки  показали  цвктам свои крысиные зубы. Они  порвали и подавили столько  цветов, что это определённо  было заметно издалека. Да видно на их  крысиное счастье  в тот день у стражи  был загул или прогул. 
 Ободранные они вбежали в крысиный ход. И побежали дальше,  оставив Страхи стеречь крысиную тропу.
   
  Почти весь день пути приходилось прикладывать удвоенные усилия, чтобы двигаться в своем обычном темпе, как будто и нет с ним лишнего груза. Главный  груз несли оба крыса. Им приходилось не сладко, потому они даже окрысится не могли. А Вольча шел сзади и делал вид,  что подгоняет их.  Назначен  командовать – вот и командовал. Неподалёку от выхода, скрытого в каменном гроте, он припрятал личную добычу. И очень умно сделал. Обычно Метьео удачливых воров не обыскивал. Положенное принёс, а остальное твоё. Получалось вроде платы за ловкость. Другого ничего и не полагалось. Но в данном случае кто его знает. Вольча решил, что  Метьео всерьёз забоится. Да он – Вольча унесется неведомо куда,  а Метьео  камнелицый останется не зная, что и делать с этими волшебными камнями. Дурак он, если о чём и мечтает Вольча, так это самому остаться,  а Метьео послать подальше. Пусть он с Туту Хам Оном повстречается. Кто кого? А лучше чтобы оба друг друга.
 В это самое время наступило утро и на опушке Кратогарского леса.
   Бабук и Парабелл выбежали из лесу бегом, хотя оба уже не могли считать себя молодыми.
     Оказавшись  возле опустевших садов на окраине города, они  пошли  медленнее.   Отдышавшись, они оглядели друг друга. Кровь от случайных царапин уже запеклась, но боль только сейчас проникла в сознание. Впрочем.  не глубоко. Места ей там не осталось. Там поселились совсем другие боли и заботы.
 – Думаю нам лучше оставаться вместе, а Бука, – спросил Парабелл, когда они вышли к пригородным строениям северной стороны. Когда-то здесь были мастерские и склады товаров, а теперь только грусть витала над опустевшими развалинами.
  Бука воспринимал эти развалины как личное оскорбление и намёк на его молодую глупость и неисправимую ошибку. Почему ему тогда показалось, что  там на Паралунии он будет полезнее?  Эти  вспоминания отвлекали от дела, но он всё же заставил себя задуматься по существу сказанного Парабеллом.
– Может быть у тебя даже лучше,  чем в моём бандитском дворе, но я давно не видел сына. Так что идём ко мне, – ответил Бабук.
  Они  пересекли несколько запущенных площадей, где стояли грустные жирафусы, уже неспешно  накрывающиеся зимней шерстью. Ничего весёлого не осталось и в мордах   каменных львов  побитых злобой несчастных северян.  В печальном  осеннем настроении они  вошли в колодец  двора,  как раз когда Вольча предстал перед каменой головой с отчётом. Два  его приспешника, два огромных крыса поставили перед носом Метьео мешки с чурчульскими камнями. Вольча ухитрился стать сзади мешков и Крысов. Но изображал это так будто из скромности.
    Сообразив, что не всё нормально с его сыном, если он стоит в компании Крыс перед скульптурой неизвестного значения и назначения,  сообразив это,   Бабук скомандовал:
– Домой, сын.
   Вольча развёл руками в сторону каменой головы, мол не могу ослушаться отца,  и быстро взлетел по лестнице на свой третий и последний в этом доме этаж.
– Сядь,  сын,  и слушай внимательно. Мы в большой опасности. Подручные некоего гиганта по имени Па Хам хотят меня убить, но сделать это так, чтобы все думали,  будто это сделал   ты. Как именно они это намерены сделать, я не знаю, но будь очень осторожен. Ни при каких условиях не ругайся со мной, а если поймёшь,  что это не я а кто-то другой ловко подделывающийся под меня, тем более не ругайся. Этот фокус у них не пройдёт.
– Отец, я был в стране чурчулов и принёс от туда волшебные камни.  С их помощью я надеюсь изгнать от сюда Па Хама. Па Хам – это титул каменой головы. Да той самой, что стоит в нашем дворе. Все бандиты и разбойники города подчиняются ему.
– Что-то здесь не так. Гиганта видели в Кратогарском лесу. Он там давал наставление громадному крысоголову.
– Отец, ты давно не был в городе, а я живу здесь. Это всё штучки Метьео. Он Па Хам.
    Бабук посмотрел на сына. Плечистый мальчик мужского роста. Сила видна, но как там с умом?  Вопрос постоял в ожидании ответа, но так его и не дождался. Оба услышали как за окном во дворе Метьео плевался камнями в ярости.
– Эй вы, твари крысоголовые, что вы мне принесли? Это же не действует.
 Крысы молча дрожали. Да откуда им знать, как оно действует.  Ползлатоустра знал, но он уже обыкновенная крыса и говорить не может.
  Молчал и Метьео. Думал. Научился пока в неподвижность закованный лежал.
  Людеобразные безобразники днём во дворе не появлялись, только ночью и под балахоном, чтоб не узнали. Они поумнее крысоголовых, но их среди бела дня на правёж не вызовешь. А тут ещё Бука Бабук. На пять улиц вокруг ни одного непокорного, а он посмел поселится здесь самый непокорный на весь город. Только появился и уже почитаемый,  влиятельный. Тронь его забурлит весь город. Тракторт наедет,  каменой кувалдой огреет  и прости прощай каменная голова. 
  Метьео опять плюнул камнями. Если первая хитрость не удаётся надо придумать вторую.
 Примерно об этом же подумал и Парабелл,  молча слушавший разговор отца с сыном.
– Бабук, забирай сына и пошли отсюда. Не нравится мне это место. Ночью здесь может быть всё что угодно.
Они придумают, что это я, умирая,  вас обоих застрелил. Стражи закона почти все у них на прикорме, распишут байку так,  что и все поверят. В этом дворе каждый будет свидетелем того, чего не было.
– Не трусь, Парабелл, рядом с тобой не один,  а двое Бабуков. Сын, ты,  конечно,  знаешь как можно улизнуть отсюда незаметно. Пусть до ночи думают, что мы здесь. Нам надо выиграть время.
 Вольча блеснул глазами.
– Я, конечно,  не Дуд-крышелаз, но и у меня есть ход отсюда.  Пошли.
  Вольча втиснулся в давно пустую бабушкину кладовку. Когда-то здесь стояли полки с вареньями и соленьями, а теперь только видимость. Втроём они выгрузили всю эту видимость в кухню. В банках недовольно шевельнулись прижившиеся там пауки и червяки, но никакого шума это не произвело. Позади пустых полок Вольча вынул кусок стены. Там открылся выход на чередак. Там когда-то бабушка сушила полезную череду. Из-за заборчика на крыше сюда забегал ветер и честно сушил всё,  что хотела бабушка.
– Но нам же не пролезть сюда, – заметил Бабук.
– А бабушка пролезала. Она говорила, если голова пролезла, то и всё тело пролезет.
– Нет, придётся расширить дырку, – решительно сказал Бабук.
– Шуму будет много, – возразил Парабелл.– Пусть Вольча вылезет, а мы уйдём через дверь. Без него нас может быть,  пропустят. А нет,  так у нас парабеллум и спистолет.
 Бабук выглянул в окно. Десяток огромных Крыс кружились вокруг каменой головы.
– Пожалуй ты прав Парабелл. Сын,  как только мы выйдем во двор ты уходи через свой лаз. Всё внимание будет на нас и тебя уж точно никто не заметит. Встречаемся в зале у Пузи.  Туда в Куррябу ни одна местная тварь сунуться не посмеет.
  Вольча не стал объяснять, что и туда посмеет, но там,  там уж конечно отпор будет настоящий кошкеназский.
  Он быстро вылез на крышу и пробежав до угла дома,  спустился почти мгновенно по верёвке, которая уже много лет висела здесь специально для этого. Раньше было больновато лететь на землю с высоты трёх ростов, но теперь он спрыгнул, не поморщившись,  и  побежал длинным путём в Курррябу. Ясно почему длинным. Крысы, если и кинутся за ним,  то коротким и тёмным, через ямы  и свалки, а Вольча побежал по улице. Все, конечно видят его бег, но промолчат. Так уж принято в этих местах ничего не видеть и ничего не слышать. Мимо башни Вверхсовета он уже не бежал. Шёл, гулял. Та м другие шли. Чем он выделяется? Шалопай, среди шалопаев. Бездельник по неволе. Нет караванов, нет заказов. Вот и питаются все больше прогулками, не минуя и того,  что плохо лежит,  то есть на виду,  но не ввиду хозяйских глаз. Так он прошёл мимо пруда, где никто не купался. Времена не те.
 В душе Вольчи играла военная музыка, которую он слышал однажды очень давно.
  Марш. Марш вперёд толковый народ.
  Мир для толковых, а безголовым
Места нет здесь и там  быть не должно.
  Мало нас  верно давным и давно,
Но всё равно
 мы победим.
 Озабоченные наступающей зимой горожане явно этой музыке не слышали. Понурых много,  весёлых мало. Вот и  знай, кто из них этот самый "толковый народ"
Отец считает, что бестолковых надо не гнать отсюда,  а воспитывать. Значит,  и он Вольча будет воспитываться.
Сколько раз ему твердил Исхитрис, что он Вольча  – воин и воевать должен за униженных и оскорблённых бестолковых.
  Каменные львы на всех лестницах по дороге, уже кое-где с отбитыми носами смотрели гордо.  Каждый будто говорил:
  – Я знаю,  город будет,
 Я знаю саду цвесть, 
   Пока луновы и бабуки
    С котами вместе есть.
   Вскоре показались и плоские крыши Куррябы.  Не найдя никого в спортзале Вольча постучался в дом Пузи  Жирроффа.
  На стук выскочили пятеро котят. Старший ростом с Вольчу.
– Кысь, зови отца. Скоро на нас крысы пойдут войной.
– Но его нет. Вся команда на кошкеаде.
 Вольча молча кинулся к стадиону. Отец и Парабелл должны уже быть там. Но там подло ухмыляясь стоял Исхитрис крысоголовый.
– Гуляешь, молодой Волк. А твои камешки оказались пустышкой. Метео зовёт тебя к ответу.
– А передай ему, что ответ я принесу ему, но не сейчас. Принесу когда найду. А без ответа зачем я ему?
– Это ты ему сам скажешь, Волк.
– Сам и скажу, но не сейчас. Сказал же тебе, занят я. Ответ бестолковый ему зачем. Этого добра, хоть кричи ура.
– Ты забыл как я таскал тебя за шиворот.
– А ты забыл, чей я сын.
– Твой отец не вышел из двора. Он выйдет только, если ты туда войдёшь.
  Вольча готов был драться с Исхитрисом и даже победить его, но к такому он не был готов. Как же они могли остановить такого могучего Буку Бабука?
– Спистолетом, Вольча. Он пока спит, но если ты не придёшь,  сон станет вечным. Это ведь совсем просто.
 Лицо Вольчи окаменело.
 Вот так вот Волк Бабук. Отца нет. Пузи нет и отважных Луновых тоже нет. Ты один Волк и надо на что-то решиться.
  Он стоял и думал. Исхитрис может врать. Он это великолепно умеет.  Надо тянуть время. Вдруг отец появится. Нет,  не могли они его остановить. А если смогли и жизнь его висит над  пропастью смерти?
 Лицо Вольчи каменело всё больше, потому что ему становилось всё страшней и  страшней. Вдруг Исхитрис стремительно кинулся к крысиной норе, но не успел. Видимо ребятишки Пузи не сидели в страхе,  а бегали в заботе. Два сильных кота схватили Крыса. Ну да сильнейшие на кошкиаде.  Но известно ведь,  чтобы стало два сильнейших, надо вырастить двадцать сильных.
– Вот и посиди здесь, – усмехнулся Вольча. Не один это совсем другое, Вольча почувствовал, как чудовищной силой наливаются его наследственные мускулы.– Ребята подержите его здесь, а я найду Буку Бабука.
Вождь наш должен быть здесь.
– Не торопись, Вольча, – сказал один из взрослых котов. Ты силён и отважен, но думать надо взрослым. Пошли, поговорим.– сверкнув клыками сказал Старший Кот.
 Вольча решил при Исхитрисе ничего больше не говорить. Коварный Крыс и здесь может выкрутится, а действовать надо тайно. Тайна сильнее даже смертематов, так отец говорил.
  Взрослые коты собрались в квартире  семейства Жиррофф.
 
  После недолгих разговоров Вольча ускользнул с кошачьего собрания и метнулся домой. Да по грязному и грозному короткому пути. Крыс средней руки  попался ему возле заброшенной свалки.
– Срочно беги спасать Исхитриса, – крикнул  ему Вольча, чтобы тот не помешал ему бежать домой.
 Крыс только пискнуть успел,  выскочили его помощники.
 Увы, они кинулись на Вольчу, а не Исхитриса спасать.
– Дурачьё, я же сам иду к Метьео, а  если Исхитриса вы не спасёте,  на сало в мышеловках зарежут вас Ночные Братаны.
 В ответ один из нападавших,  видно назначенный тут командовать, сказал:
 – Ладно, Большой Кус,  иди с ним. А мы пойдём за Исхитрисом.
  Оставшись наедине с Тяжеловесным  Крысом Вольча  начала вроде и не быстро побежал, крикнув:
 – Давай быстрей. Большой Кус.  У меня дело и слово волшебное  для Метьео.
  Когда скрылся топот убегающего отряда,  Вольча побежал вперёд с такой скоростью, с какой  тяжёлотелый Большой Кус бежать не мог. Он быстро задохнулся и тогда Вольча нанёс ему сильный удар в живот. Кус свалился и, корчась в попытке дышать,  уже  не мог бежать. Вольча полетел как  ветер.  Нет входить во двор по-простому он не решился. Он залез в окно первого надземного  этажа и, напугав живших там  старых  Крыс, быстро выскочил на лестничную площадку.  Ещё три прыжка и вот он дома.  Увы, обрадоваться удаче ему не дали. Едва он влетел в квартиру, как двое здоровенных бандита скрутили его. Он только и успел крикнуть:
– Где мой отец?
– А именно это мы и хотим у тебя узнать. Куда он побежал отсюда? Только не ври, будешь врать,  будет очень больно.
 Вольча в ответ пусть и с натугой, но  рассмеялся.
– Если вождь ушёл от вас, ждите, что он вернётся с войском. Так все вожди поступают. И лучше вам отпустить меня. Головой не ответите, потому что её у вас и нет, но живот есть и будет плохо ему. Ой, плохо.
– Ладно, братан. Мы своё дело сделали, нам  дальше светиться не резон.  Ну, куда тебя запереть, сын вождя? Видишь мы хоть в подчинении, но к тебе с почтением. Не забудь, если жив будешь.
–  Не забуду. А заприте вы меня в кухню, там хоть с голоду не подохнешь, пока вас смерти будут косить.
 – Особ жратвы мы там не нашли, но если ты жрёшь червей, то этого добра у тебя запасено.
  Они запихнули Вольчу в кухне и чем-то подперли дверь.  Оставшись один, Вольча прислушался. Вроде ушли. Тогда он кинулся к дырке в стенном шкафу.
Проверенный путь занял секунды. Но внизу возле верёвки сидели бездельники. Метьео ли сообразил или случайно они уселись,  поди, разберись. Вольча побежал по крышам на противоположный угол.  Там не было верёвки, но было другое. Уж таковы они горы по характеру своему,  на одной стороне дома земля ближе чем на другой. Вольча глянул вниз. Всё равно высоко и  опасно. Он быстро снял свою зелёную куртку и зацепив один её рукав за острый край крыши спустился по своей куртке на один рост ниже. Так все куртки устроены и люди заодно, что от края одного рукава до края другого ровно рост.  Вольча ещё и дёрнул куртку. Верхний рукав порвался и он полетел вниз вместе с курткой. По дороге он ещё применил фокус, о котором Дуд рассказывал.  Он резко дёрнул куртку вниз и тем самым чуть притормозил падение. Но всё равно,  когда он оказался на земле колени  больно ударили ему в грудь. От такого удара Вольча покатился по земле,  ловя дыхание, а потом вскочил и огляделся. Выбора не было, пришлось бежать вверх. Только туда путь казался свободным. Так  он  бежал,  пока не миновал последние жалкие переулки и поднялся на  пустой каменистый склон, где было так холодно, что даже первые снежинки не таяли, хотя их было очень мало.