Вильман Ю. А. Жизнь, наука, живопись

Art   is   Long,   Life   is   short
                (Жизнь коротка, искусство вечно. – посл.)

                Ю.А.  ВИЛЬМАН
 


ЖИЗНЬ.   
НАУКА.   
ЖИВОПИСЬ.


               
СОДЕРЖАНИЕ

             
Предисловие 11

Часть I. Становление в жизни 13

Вступление     13

Глава 1. Детство. Астрахань.  Ульяновск 16
                Первый  в  жизни  бобслей 16
                Пешком  по  Волге 19
                Наша  семья 20
Дом  бабушкиного  наследства 22
Встреча  с  родным  дедом 23
Как  учился  плавать  и  первый  раз  тонул 25
Снова  тонул 25
Развлечения  сверстников 26
Моё  крещение 27
     !-1            Пушкин  в  жизни  моих  астраханцев                28
Глава 2. Школьные  годы 31
                Война 32
                Подсобное  хозяйство  в  семье                33
                Куры,  поросёнок,  коза  с  козлёнком                Урок  социальной  несправедливости 35
Булочка  военного  времени 36
Дворец  пионеров 37
          Завуч  Антонина  Петровна                38
Мой  первый  велосипед 39
Немецкие  самолёты  в  небе  Астрахани 40
Рыбалка 41
Первые  навыки  судовождения 43
Второй  обстрел 44
Заготовка  сена 45

Глава 3. Комсомол 46
7-я  Сталинградская  спецшкола  ВВС 47
             Возвращения  не  ждали 48   
                Мореходное  училище.Первая  поворотная  веха                49         
Жизнь  в  мореходном  училище 50
Первые  проказники                51
         !-2         Забота  ангела                52
Любители  пострелять 54
Гауптвахта                54
!-11 Церемониалы   в   Мореходном                55               
    !-12 Мы  на  лодочке  катались                57
           !-13    День  Победы  в  Мореходном                58               
                Олимпиада  в  Ленинграде                60
        Военно-морское  обучение                Первое  офицерское  звание 63
           !-14    Наследник  боевых  наград                65
Глава 5. Встреча  нового  года  в  Баку 67
                Случайная  встреча  в  море.  Вторая  поворотная  веха                68    
                Цыганский   концерт 69
Мысли  об  институте 70
      !-3            Гости  в  нашей  жизни                71
Глава 6. Самоподготовка в  вуз 73
Прощание  с  Вяткой.  Экзамены  в  вуз 74
 
Глава 7. Приезд  на  Украину 75
Студенческая  столовая                76
        !-4         Колоквиум  по  М. - Л.  и  мои  ошибки                77
        !-5        Практика   по   высшей  математике                78
        !-6        Карл  Маркс  в  учёбе  и  жизни                79 
Первые  права  на  вождение  мотоцикла  и  автомобиля 80
        !-7           Мелитопольский  мемориал                81
Комсомольские  поручения  и  первый  опыт  чтения  стихов 81   
Приём  в  партию.  Партийные  поручения 82
                Первое  стихотворение  «Бескрайняя  степь  Украины» 83
Смерть  И.В. Сталина.  Полковник    Мукасеев 85
Пионерский  лагерь.  Старший  пионервожатый 86
Распределение 87

Глава 8. Машино-тракторная  станция.  Главный  инженер 88
       !-8           Робинзон  из  Астрахани                89
       !-9          Ночлег под роялем                90
Охота 93
Авария  на  мотоцикле 95
Вызов  в  прокуратуру 96
Партийное  поручение.  Переделка  сеялок  на  сев  кукурузы 96
Лечение  в  райбольнице 97
Знакомство  с  практиканткой 98
Расставание  с  селом  (д.  Тепловкой) 100

Глава 9. Сватовство                100
     !-16           Трудное  детство  моей   невесты           102               
                Предложение  руки  и  сердца 102
Договор 102
Начало  совместной  жизни 103
Борьба  с  насекомыми  общежития  строителей 103
                Стадион  и  Южный  Берег  Крыма 104

Глава 10. Начало  работы  в  строительстве 105
Меня  уволили  с  работы 107
                Препятствие    «Сутрапьяна»                109
                Первая  комната  в  коммунальной  квартире 109
Как  начинал  и  бросал  курить 109
Первые  военно-морские  сборы  в  Измаиле 112
Командировка  в  Киев 113
Шипы  и  розы 114
              Несчастный  случай                115    Второй  несчастный  случай                116  Вольеры  для  фазанов                117 Севастополь.  Вторые  военно-морские  сборы  на  крейсере  “Михаил  Кутузов”                118                Снова  о  фазанах                120
     ! - 10          Капеланы  в  моей   партийной  жизни                120
     ! -  15        Киноактёры  на  корабле  «Михаил  Кутузов»                121
Глава 11. Переезд  в  район  Евпатории                121   
Строим  собственный  дом          122
Строительство  нового  завода          123
                Экскурсия  на  винодельческий  завод          124
Переезд  из  вагона  в  новую  квартиру           125
Зимнее  время  в  Крыму  1964  года 126
Командировка  в  Москву 127
Встреча  с  А.Н. Богдановым.  Третья  поворотная  веха 128
                Возвращение  на  стройку 129

Глава 12. Выезд  в  очную  аспирантуру 129
Приезд  в  Апрелевку 130

Часть II. Становление в науке 131
 
Глава 13. Занятия  в  аспирантуре 132
Защита  диссертации  в  МГУ.  Урок  на  будущее 132
Занятия  по  философии  и  английскому  в  аспирантуре  ЦНИИСК  имени  Кучеренко 134
Аспирантское  общежитие  в  ЦНИИЭПсельстрое 134
Командировка  в  Тольятти  на  строительство  ВАЗ 135

Глава 14. Командировки.
Командировка   на  строящуюся   Куйбышевскую  ГЭС  на  Волге136 Командировки  по  стране 136
                Москва-Краснодар-Ставрополь-Астрахань( с  приключениями  в
                воздухе  и  на  земле ).                136
Эпизод  в  Хабаровске  на  реке  Амур ( нас  забрала милиция)139. Поездка в район острова  Даманский,( места  боёв  с  Китаем) 139               
Поездки  в  Минусинск и Шушенское(места  ссылки Ленина)-140               
                Посещение  стройки  Саяно-Шушенской  ГЭС  на  Енисее 141
Посещение   строек  на  селе:  Чарджоу,  Бухары,  Ашхабада,    Чимкента, Ташкента,  Душанбе ( с  таинственным  подземным
                озером  и  возможными  опасными  обитателями  в  нём). 142
Внедрение  результатов  исследований 143
           Защита  кандидатской  диссертации.   Рождение  сына 144
                Закулисные  интриги  ( спорное  дело  с  авторством )                144                Вятка – «Париж»   (  знакомство  с  выселенными  эстонками  )    145                Донецк — Мариуполь — Симферополь — Ялта 146
Сибирь.  Хакассия.( Посещение  стройки  союзного  значения) 147
                Празднование  юбилея Советской  власти(смертельная давка ) 148
                Германия.  Изучение  опыта сельского  строительства.
                Посещение    Бухенвальда - лагеря  умерщвления  людей.          149                Северная  Африка  - Египет  (  сказочные  виды  Сфинкса, Пирамид,
                плавание  на  фелюгах  по  Нилу,  Луксор,  Ассуан  и  др.)          152                Грузия.  Свадьба  в  горном  селении. Гость.                154                Армения.  Еребуни древняя  столица.  Матедаран.                155
Молдавия.   Министр  однокашник  по  институту.                155            Эстония 157   
Разговор  с  маленьким   сыном 157
Латвия 158
Литва 159
Белоруссия.  Минск.  Брест 160
                Хатынь 160
                Закарпатье  -  Трускавец 161
Никополь – Минводы -  Домбай – Тиберда 161
Гагра – Хоста – Пицунда -озеро  Рица 162
Анапа – Алупка 163
Кисловодск – Пятигорск – Железноводск 164
                «Жигулёнок»  в  нашей  семье 164
Алупка   - Голубой  Залив 165
Геленджик – Мидии 166
Паромная  переправа.  Кавказ –Крым 167
Керченский  полуостров 167
Венгрия -  Пакш 168
Посещение  стройки  Атомной  станции 168
Командировка  в  Джезказган 178

Глава 15. Москва. Конкурсная  комиссия  МИСИ 179
                Участие  в  конкурсе  на  должность  доцента  кафедры  ТСП 180
Первые  шаги  в  МИСИ  имени  В.В. Куйбышева.  Приближение  жилья  к  университету. Эпизод  с  доцентом  Ерёминым  И.В. 180
                Студенческие  нарушения  и  обманы 182
                Конкурс  на  лучшего  молодого  сварщика-строителя  г. Москвы  с                показом  по  Центральному  телевидению 184
                Конкурс  на  лучшего  молодого  строителя-плиточника  Москвы 185   
                Студенческий  отряд  на  строительстве  учебного  комплекса  на                Ярославском  шоссе д. 26 186
                Проектный  институт «Мостранспроект» 187
                Теперь   я   Куратор 188
                Карелия:  Петрозаводск – Костомукша — Кижи 192
Волгоград – Астрахань 195

Глава 16. Батуми. Начало  докторской  диссертации 196
Батуми.  2-й  раз 196
Алупка 196
Мытищи 196
Калининград.  Берег  Балтийского  моря 197
Луцк.  Волынская  область 197
Возвращение  сына  из  армии 198
                Эксперименты  с  роботами 199
               

Глава 17. Защита   докторской   диссертации 200
 
Глава 18. Краткое  содержание  докторской  диссертации 200
      
Глава 19. Самый  несчастливый  год 223
Моя  молитва  к  сыну 224
                Присвоение  учёного  звания  профессора 225
1992  год.  1-я  годовщина  без  сына  и  родненькой  сестрёнки 225 Поставлены  памятники,  Вере  в  Кирове,  Вадиму  в  Мытищах.
1993 год, 16  мая  в  Донецке  умер  отец  моей  жены  Митрофан  Григорьевич  Сергиенко.211
1994  год.  Все  дома. 211

Глава 20. 1995  год.  Американский  профессор  на  моей  лекции  
1995  год. Приглашение  на  Международный  Симпозиум  в  Варшаве 226
1996  год. Гостиница  « Звёздочка»,  Ялта 228
1997  год. База  отдыха  « АКТЁР» 229

Глава 21. Предисловие  к  поездке  в  США 230
1998  год. Москва.  Шереметьево.   Вылет   в   США 231

Глава 22. 1999  год. НИР,  в  том  числе  с  коллегами  по  кафедре 236
2000  год. НИР,  -  “  -   Отдых  в  Ялте  с  Людой.   
2001  год.  Переизбрание  на должность  профессора  на новый срок 2001–2006 гг.
Ялта  с  Людой,  13.08-29. 08. Статья  в  журнале “МС“со  Степановым
2002  год.   Ялта   с  Людой.  16.08-30.08.
2003  год.   Ялта   с  Людой,    2.08-25.08.   
                Опыт  строительства  тоннеля  в  Лефортово,  Москва 236
2004  год.   Новороссийск. «Ставрополец» 237
2005  год.   Алупка ,  Санаторий  “Южнобережный“ 238   
2006  год.  Ялта,  26.07- 11.08.  Больше  не  поедем!- 238

Глава 23.      2007  год.  Лодочная  станция,  Пироговское  водохранилище,  Подмосковье. Мгновение  счастья 239
2008  год.   Там   же.
2009  год.  Долгожданный  санаторий.  Администрация  города  Мытищи  выдала  мне  и  Люде  бесплатные  путёвки  в  Подмосковный  санаторий.  Съездили,  посмотрели,  понравилось.  Но  состояние  здоровья  Люды  ухудшилось.  Отказались  от  путёвок  и  возвратили  их.

Глава 24. Катастрофа 239
                Сегодня  вторник  20  октября  2009  года  в  6  часов  13  минут
                перестало  биться  сердце  моей  любимой  Люды.
Чёрный  четверг.  22  октября  2009  года  в  12  часов  40  минут  состоялось  отпевание  Люды.
Послесловие 240

 Часть III. Становление любителя живописи.-241

Перечень   любительских    эскизов   и   зарисовок,  выполненных в    масле. 242
Комментарии к вернисажу 247     Эпилог 365
Групповые любительские  эскизы 368
Учёные  степени  и  звания.  Почётные  звания   и   награды 385
                Авторские  свидетельства  на  изобретения 386
Предисловие      

Своё  решение  написать  книгу,  в  которой  хотел  поделиться  в  первую  очередь  с  молодыми  читателями  своей  извилистой  линией   жизни  от  детского  возраста  до  пожилых  лет,  о  том,  как  встретил  в  молодости,  случайно,   свою  “половинку”  по  имени  Люда,  с  которой  вместе  прошли  то  самое  “поле“,  которое  часто  вспоминают,  когда  хотят  предостеречь  молодых  людей,  говоря,  что  “жизнь  прожить  вместе,  это  не  поле  перейти”.  Наше  поле  мы  прошли  в  течение   53-х  счастливых  лет,  практически  от  студенческой  скамьи  4-го  курса  Людиного  медицинского  института  в  1956-м  году,  в  котором  вступили  в  законный  брак,  до  кончины  Люды  в  2009  году. За  этот  отрезок  жизни  Люда  успела  отработать  8  лет  врачом-педиатром  на  селе  в  участковой  и  городской  больнице  Крыма,  а  также  16  лет  в  стационаре  города  Апрелевка  Московской  области,  и  24  года  в  детской  больнице  №5  города  Москвы.  Она  48  лет  своей  жизни  отдала  лечению  детей,  и  только  последние  в  её  жизни  4  года  пробыла  на  пенсии. За  эти  годы,  мы  с  Людой  построили  дом,  вырастили  прекрасных  детей,   дочку  и  сына,  посадили  фруктовые  деревья  и  дождались  урожая  персиков  и  других  фруктов.  Этим  самым  выполнили  главные  заветы  древних. 
Если  бы  вы  видели,  как  она  любила  детей,  которых  она  лечила.  Очень  часто,  закончив  работу  в  детском  отделении  больницы  и  придя  домой  уставшая,  она  тянулась  к  телефонной  трубке  и  звонила  в  только  что  покинутое  отделение.  Просила  медсестру  зайти  в  палату  и  посмотреть,  как  у  Миши  или  Ромы  состояние:  - не  вяленький  ли  он?  -Есть  ли  температура?  И  только,  когда  ей  отвечали,  что  --Всё  в  порядке,  она  успокаивалась.  Порой  она  вспоминала  забавные  разговоры  маленьких  пациентов  и  улыбалась  при этом  очень  ласковой  незабываемой  улыбкой. 
    Так,  однажды,  когда  она  записывала  в  историю  болезни  результаты  обхода, к  ней  в  ординаторскую  вошёл  маленький  Рома,  он  стоял  у  стола  и  внимательно  смотрел  на  её  руки,  потом  увидев  на  коже  пигментные  пятнышки  наподобие  веснушек,  с  сочувствием  спросил  у  неё,  пальчиком  прикасаясь  к  ним: -  Комары  покусали? 
          Другой  малыш,  увидев  на  столе  резинового  ёжика  долго  смотрел  на  него,  очевидно  хотел  задать  вопрос,  но  не  знал  как  его  произнести,  Тогда  Люда,  желая  помочь  ему,  спросила: -  Как  ты,  думаешь,  как  зовут  зверька?  Он  тотчас  ответил: -  Я  думаю,  что  это   « жю...ючок »!  - выпалил  он.   Сидящие  рядом  врачи  весело  засмеялись.  И  подобных  высказываний  ребят было немало 
     А  как  она  радовалась  их  выздоровлению,  и  улыбалась  встречным  на  улице  малышам  во  время  наших  с  ней  прогулок,  то  можете    представить  себе  и   понять,  какой  добротой  была  наполнена  её светлая  душа!
Благодаря  Люде  и   нашим детям,  старался  и  я,  как   можно  больше  работать,  чтобы  улучшить  семейный   быт  и  наши  материальные  условия.
Кроме  основной  нагрузки  в  своём  университете,  работал  на  половину  ставки  в  его  филиале.   А  также,  в  свободное  от  основной  работы  время,  многие  годы  являлся  председателем  государственной  аттестационной  комиссии  по  защите  дипломных  проектов  в  другом  Московском  Государственном  Открытом  Университете.   Также,  в  свободное  время,  после  дневного  обучения ,  проводил   многолетние занятия  со  слушателями  курсов  повышения  квалификации   сотрудников    Швейцарской  фирмы  «Хилти»,  по  её  приглашению, крупнейшего  мирового  производителя  и  продавца  средств  малой  механизации,  приборов  и   инструментов  для  строительства,  по  технологии  процессов  и  возведения  зданий. 
Не  забывал  также  писать  учебные  пособия  для  студентов  и  методические  указания  для  выполнения  курсовых  и  дипломных  проектов,  и  проведения  практических  занятий.
Лишь   в  период  летних  отпусков  позволял  себе  выкраивать  время  работе  для  души,  имея  ввиду  живопись  в  качестве  её  любителя.

Эту  книгу  посвящаю  памяти  единственной  жене,  в  этой  жизни,  Людмиле  Митрофановне  Вильман,  которая  являлась  вдохновителем  моих  лучших  поступков  в   совместной  с  ней  53-х  летней   счастливой  жизни.
ЧАСТЬ I. СТАНОВЛЕНИЕ В ЖИЗНИ





Введение

Свой первый приезд в Эстонию я хорошо сохранил в памяти.  Это было в 1947 году.  Два года, как окончилась  Великая Отечественная война. Я учился в мореходном училище на отделении судомехаников дальнего плавания, уже на третьем курсе. Летом  мы,  несколько  курсантов, были  на  практике   в море, ходили на сухогрузе  “Волга”,  водоизмещением  10  тысяч тонн, по Каспийскому морю. 
    Как-то,  к нашему пароходу далеко в море подошёл  к  борту   рыбацкий    баркас  и  рыбаки  попросили  хлеба  и  воды. Хлеб  был  тогда  по  норме,  но  нам  выдали  на  время  практики по  норме   довольно  много. И мы, первыми откликнулись на их просьбу.
     Выделили рыбакам  из  общего  пайка две буханки хлеба.
     В ответ рыбаки передали нам целого осетра. Он был живой и прыгал по палубе. Мы же, не знали, как с ним поступить.  Старые моряки предлагали добить рыбу чем-нибудь тяжёлым, но никто не осмелился это делать первым.
       После прохождения летней практики на Каспийском море, был предоставлен отпуск на каникулы с выездом к родственникам в    любой один город на территории  Союза. Более близких родственников кроме сестры, и  эстонцев больше никого не было.  На этот раз выбрал поездку в Таллин,  родину  отца. Забегая  вперёд,  скажу,  что  в Эстонию  приезжал  раза  три - четыре. 
                В  первый  раз, на вокзале меня встречали двоюродная  сестра Карин и её  муж Харри. Они повезли к себе  на  временную  квартиру,  где  впервые  увидел  маленькую  белокурую  красивую  девочку  Ингрид  и  её  братика   Эгона.  Потом  поехали   в Нымме,  где  представили   родным   сёстрам  моего  отца  Лизи  и  Ани.
     Вечером  решили повести меня в ресторан Глория , лучший тогда в Таллине. Да  повели, но  случился казус. Из  трёх присутствующих,  швейцар не разрешал пройти только мне. Если  честно  признаться,  то  я  даже  растерялся  и  обиделся: - Какое  право,  они  имеют  не  пропускать  в  ресторан  курсанта  мореходного  училища,  одетого  без  нарушения  в  форму  советского  моряка?!  Потребовали  объяснить,  в  чём  вопрос.  Щвейцар объяснил, что вход солдатам и матросам  в  их  очень приличное заведение запрещён! Харри что-то  пытался объяснить служителю входа, но всё было безрезультатно. Тогда Харри отвёл нас с Карин в сторонку, и предложил мне снять синий форменный воротник и бескозырку, а тельняшку закрыть шарфом, снятым у Харри. Сделав такое переодевание, мы беспрепятственно вошли в ресторан, который приятно удивил отделкой в стиле Барокко,  на стенах и потолках выполнены  эффектные композиции, парадные портреты, отражающие стремление к величию и пышности,  в виде обнаженных женщин эпохи Рубенса, светильников, хрустальных люстр и бра, всё говорило о роскоши! 
    Метрдотель подвёл нас к заказанному столу,  подозвал официанта, который    и стал обслуживать  нас.  Карин и Харри стали выбирать блюда, изучая меню, и каждый раз обращались к официанту за уточнением.
    Вскоре были принесены заказанные блюда и напитки, заиграл оркестр. Я не мог включаться в беседу по самой простой причине, потому что не знал эстонского языка. Но вот ко мне обратился Харри по-русски: - Какое вино   ты любишь, Юра? – Что тебе заказать? Я ответил ему, что буду пить такое вино, какое  нравится  ему.
    Официант принёс  и стал разливать заказанные напитки по рюмкам.  Но, что удивило меня:  моим спутникам, говорившим по–эстонски,  он подчёркнуто вежливо и даже галантно наливал из бутылки, горлышко которой он прикрывал   салфеткой.  Когда же  он стал  наливать мне, его манера обслуживания изменилась в худшую сторону.  Он сделал вид, что нечаянно задел  и  опрокинул  мою  рюмку. На самом же деле, в чём я абсолютно был уверен, что он преднамеренно это сделал, потому, что перед  случившимся я стал  разговаривать  с  Карин   по -русски. Я  сразу же  понял,  что это  было проявление чистейшего национализма!
    А  перед этим, мои эстонские родственники:  тётя  Лиза,  тётя Ани  и Карин  уговаривали меня просить руководство мореходного училища направить меня после окончания в  распоряжение  Эстонского пароходства.
    Меня  словно  подменили,  настроение  испортилось, яркие  краски  померкли.-- И  если  бы   такой  случай был  единственным?   Я  понял, что русских здесь не любят!…И мне,  не  говорящего  по-эстонски  здесь  не место!
    Между  тем,  жизнь  продолжалась. Новый  день  принёс  хорошую  новость.  Харри  купил  три билета в театр  оперы  и  балета « Эстония», там  давали  балет  “Калеви  Поег”.
    Спектакль  мне  понравился, хотя если  честно  признаться,  мало  что понял. Понял  только  главное,  герой,   он же  Калеви  Поег   былинный  персонаж  национального   эпоса .  Он  сражался  с врагами  и  в  конце  концов победил. 
    До Нымме добирались электричкой,  всего  каких - то  минут   десять.  От  станции  до  дома, где  я  жил  у  родных с тетей  Лизи  и тётей Ани  тоже  минут  пять - семь. Вернувшись  в  квартиру  пожилых  сестёр  моего  отца,  меня  эти  две  тёти  забросали  вопросами. Первое,  что  их  интересовало  это  рассказать  всё  о  их  брате.  Прошла  целая  жизнь  с  той  поры,  когда  отца  призвали  на  военную  службу  на  корабль  Балтийского  военно-морского  флота,  естественно,  в  его  молодом  возрасте,  таком  же,  как  и  я,  когда  происходила  встреча.  Я,  конечно  не  мог  всё  знать,  но  кое-что  знал.  Начал  свой  рассказ,  видимо  не  очень  продуманно,  потому  что, начал  своё  повествование   с  молодых  лет  отца,  когда  он    попал  под  влияние  его  старшего  друга  Гуцало,  который  уже  состоял  в  партии  большевиков.  Когда  я  произнёс,  что  отец  тоже  встал  на  сторону  Ленина, и  активно  принимал  участие  в  революционных  событиях  в  Петрограде,  в  составе  отряда  военных  моряков,  тётя  Лиза  испуганно  положила  руку  на  мою  ладонь  и  прошептала: -  Потише,  Юри!.  Потом,   с   виноватой  улыбкой,  как  бы  извиняясь,  добавила: - За  стенкой  живёт  семья  майора  НКВД.  И,  минуту  спустя,  она  стала  рассказывать,  как  только   выгнали  немцев  из  Таллина,  они  сразу  же  въехали  в  квартиру  их  дома.  А  их  сын,  подросток  вышел  во  двор  и  увидев  растущий  у  неё  под  окном  кухни  огурец,  сорвал  его.  Ей  тогда  было  очень  обидно: - Как  плохо  воспитан  их  русский  мальчик.  Жалуясь,  и  охая,  вспоминая    тот  случай,  тётя  извинилась  за  прерванный  рассказ,  и  попросила  меня  продолжать.  Я  рассказал,  что  в  1937  году  отца  арестовали  и  посадили  в  тюрьму  по  ложному  доносу,  из  которой  его  через  год  условно-досрочно  освободили,  после  многократных  обращений  моей  мамы  к  жившей  тогда   жене  Ленина,  Н.К. Крупской.  Но  за  этот  срок  он  приобрёл  болезнь  туберкулёза  лёгких,  от  которой  позже   и  скончался.  Наша  беседа  продолжалась  далеко  за  полночь.  На  другой  день,  тётя  Лиза  повезла  меня  к  своим  друзьям - подругам  в  Центр  Таллина  показать,  как  живут  эстонцы.  Всем  представляла  как  племянника  её  любимого  родного  брата.  Такой  поход  сопровождался  угощениями.  А  я  старался  больше  слушать,  чем  говорить  по-русски  с  переводом  тёти  Лизы  на  эстонский  язык. В  тех  семьях,  какие  посетил,  квартиры  были   многокомнатные и с отличной  меблировкой. 
    Нымме,  а также  такие станции, как  Лили  Кюла ,  Хию  и др.  всё  это  дачные  микрорайоны  Таллина  без  разделительных  границ  друг от  друга,  наподобие  московских районов  Сокольники,  Измайловский  парк  и  др.
    Мне  всё нравилось здесь:  и  узкие улочки,  такие, как  Пик  и  небольшие,  одно-двухэтажные дома  различной архитектуры  наподобие  Кёнигсберга ( старого района  Калининграда ), или  домов  с фахверковыми стенами.  На улицах  много заснеженных деревьев и  ухоженного  в  Нымме  лесопарка с  почти  ручными  белками,  которые  быстро  откликаются  на  зов: -Микки,  Микки!  и  беззастенчиво  взбираются  по  одежде  к  протянутой  руке  человека  с  едой,   негромкая речь  прохожих.   
    Последующие  дни  были  посвящёны  катку  и  другим  мероприятиям.  Оказывается,   всё  тот  же  Харри,  умудрился   достать  коньки  с  ботинками   моего  размера.  И  мы  с  Карин  отправились  в  центр  Таллина.
     К  моему  удивлению  прибавилось  то,  что  площадь  у  подножия  Вышгорода  была покрыта  гладким льдом.
    Зимний  день  был    коротким  и вскоре  уступил  сумеркам. Зажглись цветные  гирлянды  по периметру  катка,  зазвучала  музыка,  послышались   голоса  и  радостный  смех  молодёжи.
    Я надел   ботинки, встал  на  коньки  и  на  полусогнутых  ступнях  побежал  догонять  кружащиеся  пары.   Отвыкшие  от коньков  ноги  постепенно  стали  привыкать.
   ...     Позднее, проходил  производственную  и  преддипломную  практики  на  Экскаваторном  заводе  Таллина  и  Ленинградском карбюраторном  заводе,  а  также  после     окончания  института, и  в  период  работы  в  НИИ  выежал  в  Эс тонию  в  командировки  по  работе.  Ещё  раз  приезжал  в  Тарту  к  сестре  Вайке,  и   на  похороны  сестры  Карин  в  Таллин.

Глава 1. Детство.  Астрахань.   Ульяновск.

  Родился  я  в  Астрахани  на улице  Чехова  в  доме  № 20.  Себя  помню,  когда  мне  пошёл  5-й  год,  потому  что  в  том  1933  году  отца  направили  на  новую  работу  по  партийной  линии  из  Астрахани   в  Ульяновск  начальником  местного  управления  флотом  и  пристани  на  Волге.
       Мама  со  мной  и  моей  сестрой  выехали  вслед  за  отцом.  Семье  была  предоставлена  просторная  квартира  на  2-м  этаже  дома  на  центральной  Московской  улице,  с  балконом,  выходящим  во  двор.
       Вспоминается  мне,  что  на  балкон  свисали  ветви  дерева,  на  котором  красовались  мелкие  красного  цвета  яблоки,  которые  назывались  «китайками»,  или  «райскими».  Я  не  удержался,  и  сорвал  несколько  штук  и  естественно  попробовал  на  вкус.  Они  были  спелыми  и  ароматными.
     Такое  местожительство,  в  котором  яблоки  сами  «просились»  в  квартиру  бывает  нечасто.  Но  что  особенного  услышал  из  разговора  взрослых,  это  то,  что  почти  по-соседски  через  улицу  был  дом  семьи  Ульяновых,  где  родился  Володя,  будущий  вождь  страны  В.И.Ленин.
    Узнав  об  этом  от  отца,  стал  просить  повести  меня  и  посмотреть  как  жили  родители,  дети,  будущие  революционеры.
    Помнится  как  вошли  в  дом-музей,  одевали  тряпочные  тапочки  и  стали  проходить  по  комнатам  дома,  рассматривать  фотографии,  личные  вещи,
мебель,  посуду,  которые  сохранились  с  тех  времён.
    Потом  обойдя  первый  этаж,  по  лестнице  поднялись  на  второй  в  детские  комнаты,  где  были  игрушки  Володи:  лошадка,  шахматы  и  др.
    Всё  это  разглядывал  с  каким -то  восторгом,  почему- то  относился  как  к  божественным  вещам.  Такое  было  первое  впечатление  от  увиденного.
    Затем  наступила  первая  зима  нашей  жизни  в  Ульяновске.  Запомнились  некоторые  эпизоды  того  времени  и  внимательное  отношение  к  нам  наших  соседей.  Так  однажды,  соседский  мальчик,  который  был  на  несколько  лет  старше  меня  позвал  учиться  ходить  на  лыжах.
    До  этого  времени  такого  опыта  у  меня    в  Астрахани  небыло.  Не  знаю  почему,  то  ли  из-за  малого  возраста,  или  по  другой  причине.  Так  вот,  положили  рядом  со  мной  на  снег  лыжи  и  прикрепили  их  к  валенкам.
    Потом  дали  в  руки  лыжные  палки,  и  сказали: - Отталкивайся  ими  и  иди!  Сделав  пару  шагов,  подскользнулся  и  упал  в  сугроб.  Снег  набился  в  рукава  пальто,  мне  стало  холодно  и  мокро,  и  я  разревелся.


Первый  в  жизни  бобслей.

    Другой  эпизод  был  связан  с  катанием  на  санках  по  склону  к  пристани.
  В  те  свои  годы  не  только  я,  но  думаю,  что  многие  не  знали,  что  означает  слово « бобслей».  В  переводе  с  английского,  это  сани  с  рулём  для  катания  с  гор.
  Это  был  первый,  единственный  и  последний  раз  в  жизни  наш   с  сестрой опыт   катания  на  санях  с  горы  в  Ульяновске,  причём  без  руля.
    Дело  в  том,  что  когда  мы  были  в  доме  Ульяновых,  экскурсовод  сказала  нам,  что  Володя  в  детстве любил  кататься  на  коньках,  особенно  по  крутому  спуску  к  Волге. Тогда  эту  фразу  полностью  не  осознали  потому  что  не  видели,  что  собой  представляет  тот  самый  «Ульяновский  крутой  спуск»,  тем  более,  что  было  лето. 
    А  когда  пришла  зима,  тогда  я  с  Верой  попросили  родителей  купить  нам  санки. Нам  купили  новенькие,  и  мы  пошли  с  Верой  на  тот  Ульяновский  склон.
    Там  было  много  ребят  на  самодельных   санках,  которые  лихо  скатывались  по  крутому  склону  до  самого  берега  Волги.
    Отважившись  на  такой  поступок  без  соответствующей  подготовки  санок,  мы  рисковали  получить  в  лучшем  случае   травмы.
    Подготовка  санок  должна  заключаться  в  том,  чтобы  позади  деревянных  санок  как  на  самоделных  санках  ребят  прикреплялись  с  двух  сторон   своеобразные  поворотные  тормозные  колодки,  с  помощью  которых  осуществлялось  торможение  и  плавный поворот  санок  на  вираже.
    На  наших  санках  таких  тормозов  небыло. И  никто  нам  не  подсказал  о  таком  устройстве  безопасности.  Не  зная  обо  всём  этом,  мы  поехали  с  горы.  Санки  набирали  скорость  всё  больше  и  больше.
    Впереди  санный  спуск  имел  изгибы,  и  в  конце  пути  приближался  деревянный  забор.  Надо  было  тормозить,  а  мы  с  сестрой  не  знали  как  это  делать.
    К  тому  же,  в  это  время,  трассу  нашего движения  переходил  какой  то  мужчина.   И  мы  сбили  с  ног  этого  прохожего.  Мы  также  упали  и  ушиблись.  Человек  поднялся,  увидел,  что  виновные  были  дети,  выругался,  схватил  наши  санки  и  ударил их  несколько  раз  по  дороге.  На  наших  глазах,  от  новых  санок  осталась  только  бесформенная  куча  древесных обломков.   Новых  санок  было  жалко  до  слёз.
    Так  неудачно  окончилась  наша  бобслейная  поездка  на  санях  без  рулей  по  крутому  склону,  по  которому  бесстрашно  катался  юный  Володя  Ульянов  на  коньках.   
    Позже,  осмысливая  свою  неудачную  поездку,  и  сравнивая  наш   «опыт»  с «Ульяновым»,  последний  оказывался  более  лучшим  и  более  безопасным,  потому  что  любой  конькобежец  имеет  возможность  тормозить  скорость  движения  при  помощи  лезвия  коньков  и  осуществлять  необходимые  повороты.
  В  Ульяновске  мы  прожили  три  года,  после  этого  отца  снова  перевели  на  новую  работу  в  Астрахань,  где  меня  ожидали  новые  эпизоды,  в  том  числе  подготовка  к  школе,  поскольку  мне  уже  шёл  8-й  год.
     Наш  астраханский дворик  был  очень  уютным,  окружённый  с  трёх сторон  тремя  невысокими  домами,  одним  нашим  двухэтажным,  вторым  одноэтажным  каменны м,  и  третьим  тоже  одноэтажным  деревянным.
       Все  эти  дома  образовывали  угол,  одна  сторона  которого  выходила  на  улицу  Чехова,  а  другая – на  Ново-Лесную.  Запирался  двор  массивными  распашными  воротами  с  калиткой,  которая  запиралась  на  ночь.  Ключи  от  которой  были  в  каждой  квартире.
     От  взрослых  узнал,  что  когда  пришли  к  власти  большевики,  и  они  хотели  войти  во  двор,  жильцы  закрыли  ворота  на  прочный  засов  и  их  не  пустили,   несмотря  на  их  угрозы  расстрела  всех  обитателей  двора
     Нам  всем  было  очень  удобно  ходить  купаться,  то  на  одну  речку,  то  на  другую,  большую  Волгу.  Но  когда  шли  с  родителями,  то  чаще  выходили  к  более  чистой  воде,  на   “стрелку”,  то  есть  к  месту  слияния  малой  речки  с   большой  Волгой.
В  нашем  дворе  проживало  десять  семей.  Кроме  обитателей  моего  второго  этажа,  в  квартирах  одноэтажных  домов  жили  семьи:  тёти  Нюры  Никитиной,  Ивана  Максимовича  Березина,  Павла  Максимовича  Березина,  Николая  Николаевича  Жижина,  и  в  квартире  нижнего  этажа  нашего  дома  семья  Кустовых,  у  которых  был  мальчик  Юра, которого  дворовые  звали  «Юрка  нижний»,  чтобы  отличить  от «Юрки  верхнего»,  то есть  меня. 
В  других  квартирах,  фамилий  обитателей  не  помню.  Все  семьи  жили  в  основном  дружно,  но  были  и  перебранки   Они  случались чаще  из-за  ссоры  детей. Или,  когда  играя  с  мячом,  он  попадал  в  свежевыстиранное и сохнущее  на  верёвке  двора  бельё, или  угождал  в  оконное  стекло.  Тогда  дипломатические  “здравствуйте,  и  до свидания“  прерывались. 
Братья  Березины  работали  плотниками  на  судоверфи. 
Дядя  Коля  Жижин работал директором  на  знаменитом  почти  во  всём  мире  «Икорно-балычном  комбинате»,  где  обрабатывалась  чёрная  икра  и  копчёные,  очень  вкусные   балыки  осетровых  пород  рыбы,  которые  шли  на  столы  знати  и  за  рубеж.  Он  был  простой  в  общении  со  всеми  и  дворовыми  детьми,  улыбчивый  человек,  на  работу  ездил  и  возвращался  на  велосипеде.  Легковые  автомобили  в  Астрахани  того  времени  были  редкостью.
Когда  дети  подросли,  наступил  всеобщий  мир.  Но  надо  отдать  должное,  когда  случалось  несчастье  в  семьях  и  кто-то  умирал,  то  провожали  покойника  в  последний  путь  всем  двором. 
В  военные  годы,  помогали  друг  другу рыбой,  другими  продуктами  от  родственников  из  села.  Помню,  когда  у  папы   обострилась  болезнь  и  он  сильно  болел,  от  дяди  Коли  принесли  большую  бутыль  полезного  и  вкусного  жира  красной  осетровой  рыбы.  -Большое  спасибо  ему  за  эту  необходимую  поддержку  во  время  войны!   Но  это  всё  было  позже.
       В  зимнее  время  молодёжь  каталась  на  коньках  по  льду  речек  и  прудов.  Заливались  в  городе  и  искусственные  катки.  Прекрасный  лёд  был  на  Волге,  но  его  портили  при  заготовках.  В  отдельные  годы  его  толщина  составляла  более  полутораметров.
       Я  видел  как  добывали  лёд  на  Волге  и  перевозили  его  на  конных  подводах  в  хранилища  на  летний  период.
     Но  дело  заключалось  в  том,  что  ребята  зимой  в  хорошую  погоду  без  разрешения  родителей, часто  отправлялись  кататься  по  льду  Волги,  выбирая гладкие  без  торосов  участки.
     Зная  о  вырубках  льда,  подросших  ребят  предупреждали  об  «молодых»  и  неокрепших  участках  ледового  покрытия  реки,  о  которых  также говорилось  даже  по  радио  и  писалось  в  местных   газетах.
     Правда,  такие  опасные  места  огораживались  ветками  деревьев,
вмораживаемыми   в  такие  полыньи,  но  всё  равно  в  них  попадали  и  гибли  люди.  Часто  из-за  того,  что  такие  предупреждающие  знаки  при  ветре  и  снегопаде  заносились  сугробами  и  их  было  трудно  различать.
    Позже,  в  подростковом  возрасте  не  раз  слышал  от  взрослых  о  несчастных  случаях,  происходивших  на  Волге  как  летом,  так  в  особенности
зимой.
 

Пешком  по  Волге.

    Астрахань,  как  известно,  расположена  на  обоих  берегах  Волги.
     И  люди  с  целью  сокращения  расстояния,  вместо  моста  или  парома  переходят  по  замерзшей  реке.  И  не  только  люди,  а  и  конные  повозки,  и  даже  автомобили  своим  ходом  движутся  по  Волге  несмотря  на  запреты,  особенно погодные и  ближе  к  весне.
    Однажды  случилось,  как  гружёная  полуторка  утонула,  из-за  того,  что  под  ней  разрушился  лёд.  Тогда  вызвали  водолазную  команду,   привезли механизмы  подачи   воздуха  к  водолазам  при  их  работе   под  водой. 
    Прибывшего  водолаза  снаряжали  скафандром  и   свинцовыми  подошвами  на  бахилах  недалеко  от  полыньи.
    Неуспев  завернуть  гайки  на  медном  головном  колпаке,  закрепить  шланг  подачи  воздуха  и  толстую  верёвку,  под  водолазом  лопнул  лёд  и  у  всех  на  глазах  он  ушел  в  пучину.  Кто -то  из  обслуживающего  персонала  схватил  шланг  пытаясь  удержать  водолаза,  но  тем  самым  оторвал  его  от  колпака  и  лишив  подачи  воздуха  и  последней  надежды  на  жизнь  пострадавшему. 
    Помощи  погибшему  тогда   не  смогли  оказать,  видимо  посчитали,  что  водолаза  унесло  сильным  течением  реки.
    Спустя  несколько  дней  к  месту  катастрофы  подошёл  ледокол.  Разрушив вокруг  места  гибели  водолаза  лёд,  был  обнаружен  погибший,  который  на  перевёрнутой  льдине  держался   за  неё  примерзшими  пальцами.
    Всеобщее  удивление  вызвало  сообщение  о  том,  что  водолаз  из  всех  сил пытался  спастись.  Он  сумел  освободиться  под  водой  от  всей  экипировки, и  остался  только  в  нательном  белье  и  недалеко  от  места  обрушения.


Наша  семья.

Семья  наша  состояла из чётырёх  человек : папы, мамы, сестры  и  меня.
Папа,  Август  Георгиевич Вильман по  национальности эстонец  родился  в  Эстонии,  в  городе  Палдиски, в 1891 году.  Его  семья  кроме  родителей  насчитывала восемь  человек  детей,  в  том  числе  пять  братьев  и  три  сестры.  Мой  папа  был  младший. К  моему  приезду я  застал в  живых  дядю  Якоба , дядю  Пэрни,  тётю  Лизи  и  тётю  Ани.
    С  остальными  пришлось  знакомиться  по  памятникам и табличкам на  кладбище,  с  большим  сожалением.
    Деда с папиной стороны я видел только на фотокарточке, бабушку тоже,  в живых уже не застал.  По рассказам  взрослых, дед работал на карьере, где производилась добыча природного камня.  Всё шло нормально до определённого периода. Но однажды, пробурив  очередные шпуры  и заложив в них взрывчатое вещество,  дед по какой -то причине не успел уйти на безопасное расстояние, и произошёл взрыв.  Осколками был он ранен и потерял глаз. Вскоре семья осталась без кормильца.
    Родные  сёстры  отца  работали  на  разных  работах:  тётя  Лизи  продавцом  в  лавке  хозяина,  тётя  Ани - обработчицей  рыбы  на  рыбозаводе,  дядя  Якоб   был  пожарником,  дядя  Пэрни  в  последние  годы  сильно  болел  и  не  работал.   
     Моя мама  русская, была старшей из трёх сестёр. Её девичья  фамилия   Батколина, звали её  Таисия  Алексеевна.  Она родилась в 1902 году в Астрахани. 
    Старше её были два брата: первый был  горный  инженер, а второй, точно не помню,  кажется был капитаном  своей  шхуны, доставшейся ему по  наследству  от тёти  Фени,  богатой родной тётки моей бабуси.
    Первый мамин брат погиб от обрушения горной  породы.  Со вторым братом  случилась  беда во время  их  возвращения с Каспийского моря поздней осенью, когда на Волге был ледоход,  в результате  столкновения со льдом,  шхуна получила  пробоины и начала тонуть.
    Что случилось с экипажем шхуны из разговоров взрослых, не помню, а вот капитана спасли.  Но от долгого нахождения в ледяной воде мой дядя простудился. По тогдашним астраханским  обычаям, замёрзшего  человека  отогревали горячим калмыцким  чаем, сваренным из прессованного плиточного зелёного чая с молоком,  с топлёным бараньим жиром  и  солью.  Но, как тогда  говорили взрослые, большую температуру чая, он  озябший, не чувствовал, и в результате случился ожог гортани.  От этого,  капитан и скончался.
    Отец  мой,  будучи  9-ти  летним  мальчиком  работал  на  хуторе пастухом,  потом  подрос  и  устроился  матросом  торгового  флота.  В  1912  году  был  призван  на  военную  службу  в  военно-морской  флот  г.Кронштадт  на  бывший  линкор “Император  Александр  II”, переименованный  позже  в  1917  году     в «Зарю  свободы».
           В  дни  предоктябрьского  вооружённого  восстания  Кронштадским  Военно-революционным  комитетом  было  определено,  что  “застрельщиками”  восстания  должны  будут  явиться  те  военные  суда,  которые  уже  находились  в  Петрограде : “Аврора “ и  “Заря  Свободы“.  По  орудийному сигнальному выстрелу  с  легендарной  “Авроры“ Август  Вильман  принимает  участие  в  историческом  штурме  Зимнего  дворца. 
В  январе  1918  года  по  распоряжению  командования  Август  Георгиевич  переводится  гальванёрным  старшиной  на  эсминец  “Карл  Либкнехт”  (бывший  “ Финн “),  многие  члены  команды  которого  были  участниками  революционных  событий  1905—1907  гг. 
По  указанию  В.И. Ленина  в  сентябре  1918  года  эсминец  в  числе  других  был  направлен  из  Ленинграда  по  Мариинской   системе  на  Волгу  в  состав  Астраханской  военной  флотилии.  В  течение  двух  месяцев  с  большими  затруднениями  длился  этот  поход.  В  мелководных  местах  приходилось  снимать  с  кораблей  вооружение,  боеприпасы,  уголь,  балласт  и  по  нескольку  километров протаскивать  суда  почти  волоком. 
По  прибытию  в  Астрахань  Август  Вильман  принимает  участие  в  подготовке  и  восстановлении  кораб ля  к  боевой  готовности.  Прибывшая  флотилия  после  восстановления  усилила  Астрахано—Каспийский  морской  отряд  девятью  миноносцами  и  дивизионом  подводных  лодок.
В  это  время  А. Вильман  лично  знакомится  с  легендарным  комиссаром  штаба  Волжской  военной  флотилии  Ларисой  Рейснер.  О  легендарной  Ларисе  снят  известный  художественный  фильм  «Оптимистическая  трагедия».  Главную  роль  комиссара  исполнила  знаменитая  актриса  Людмила  Чурсина.  Этот  отряд  участвует  в  боевых  действиях  на  Каспии  и  Волге  от  Царицина  до  Астрахани  против  банд,  целью  которых  было  проверять  сохранность  железнодорожных  путей  и  отгонять  банды  от  Волги  в  степь. 
Вскоре  после  ряда  с  переменным  успехом  боёв,  банды  были   оттеснены  в  степь  к  железной  дороге,  окружены  и  разбиты.
Завершилась  гражданская  война  победой  революции.  Наступила  мирная  жизнь,  но  Август  Георгиевич  не  ушёл  из  Красного  флота.  Работает  в  политотделе  Каспийского  военного  флота  в  г. Астрахани  и  в  г. Баку,  работает  в  разных  выборных  партийных  и  общественных  организациях.  На  всех  занимаемых  должностях  проявлял  бескорыстную  честность  и  верность  долгу,  о  чём  свидетельствуют  многочисленные  документы. 
Тяжёлая  жизнь  с  детства,  всегда  ответственная  работа  и  невзгоды  последних  лет  жизни  подорвали  здоровье. 
    В  1944  году  в  ноябре  месяце  был  направлен  в  командировку  в  город  Махачкала,  где  и  умер  ночью  в  гостинице.  По  отзывам  его  коллег,  это  был  коммунист,  честно  проживший  жизнь. 
           По  моим воспоминаниям  и  родственников,  у  отца  хранилась карточка С.М.Кирова,  сфотографированного  в  Астраханском  кремле,  среди  матросов  и  солдат на  снимке  был  мой  отец.
           А  также  в  семье  хранился  альбом  участников  IХ  съезда  ВКП(б),  в  котором  были  снимки  видных  деятелей  партии,  состава  бюро  ЦК  партии,  снимок  команды  эсминца  “Карл  Либкнехт”  и  маленький,  в  овальной  рамке  портрет  А. Г. Вильмана. 
             Ему  было  доверено  получить  награду  Почётное  Красное  Знамя  и    довелось  вторично  видеть  и  слышать  В.И. Ленина.         

Дом бабушкиного наследства.


Дом,  в  котором  я  родился,  был  построен  отцом  моей  бабушки,  и  накануне  революции  перешёл  к  ней  по  наследству,  когда  она  уже   имела  детей.  Дом  был  двухэтажный,  нижний  этаж  сдавали  квартирантам,  а  на  верхнем  этаже  разместились  три  дочери  бабушки,  успевшие  обзавестись  семьями,  и  сама  бабушка,  получившая  после  разделения  жилой  площади  самую  меньшую  по  размерам  комнату  рядом  с  кухней.  Моей  маме  досталась  небольшая  комната  и  маленькая  спаленка,  в  которой  поместилась  кровать  для  родителей  и  сундук,  на  котором,  сколько себя   помню,  спал  вместо  кровати. 
Сундуки  были  в  каждой  семье.  В  них  хранилась  одежда  к  сезону,  другие  более  ценные  вещи,  которые  спасали  от  моли  при  помощи  нафталина. 
Спать  на  таком  сундуке  было  неудобно,  из-за  выпуклой  крышки,  на  боковых  скатах  которой  подкладывали  разные выравнивающие прокладки,  ночью  от  перемены  положения  тела  выпадали,  и  снова  становилось  неудобно  лежать. 
Сундук  мой  был  древний,  но  мастерски  сколоченный,  и  в  хорошем  состоянии.  Но,  когда  я  поворачивался,  он  скрипел,  как  бы  ворчал,  как  ворчат  старые  люди.  Отличался  мой  сундук  от  других  в  доме  тем,  что  имел  музыкальный  секрет.  На  случай,  если  кто-то  захотел  открыть  крышку  ключом,  то  при  его  повороте  раздавалась  громкая  мелодия,  чтобы  слышала  его  хозяйка. 
Мы,  подростки,  знали  это  звучание  таинственного  сокровища,  и  моментально  прибегали  в  качестве  непрошенных  гостей  к  бабушкину  сундуку,  чтобы  смотреть  на  то,  что  в  нём  хранится,  когда  перебираются  разные  вещи  в  поисках  необходимой. 
Сундук  привлекал  меня  ещё  тем,  что  его  крышка  с  внутренней  стороны  была  оклеена  старинными  красивыми  цветными  картинками,  а  также  объявлениями  и  рекламой.  Там  же  хранилась  от  детей  толстая  подшивка  журнала  “НИВА”,  в   котором  печатались  известные  писатели  с  интересными  рассказами  для  детей  и  семейного  чтения. 
Когда  у  бабушки  бывало  хорошее  настроение,  она  для  нас  устраивала  чтение  вслух. 
Интересным  был  также  эпизод  со  вторым  домом,  который,  как  и  первый  был  завещан  моей  бабушке  её  родной  и  любимой  тётей  Феней.  Дом  также  был  двухэтажный,  но  отличался  от  первого  тем,  что  был  полностью  деревянный  и  более  старый.  Тогда,  как  в  доме,  в  котором  жили  мы  и  две  замужние  сестры  моей  мамы,  первый  этаж  был  каменный  и  более  новым  по  времени  его  постройки.  Второй  этаж  был  выполнен  деревянным  из  добротного  тёсового  каркаса  и  стенового  бруса.  Он  сразу  был  рассчитан  на  одну  большую  и  дружную  семью,  с  перспективой  рождения  внуков.  В  нём  было  шесть  комнат,  из  которых  три  предназначались  под  спальни,  одна  большая  комната  была  залом,  одна  служила  кабинетом,  и  одна  служила  в  качестве  большой  кухни. 
Все  комнаты  могли  сообщаться,  но  могли  быть  и  изолированными при  помощи  дверей,  снабжённых  внутренними  замками. 
Дед  предусмотрел  очевидное  расширение  семейства,  поскольку  было  трое  дочерей  и  два  сына.  Поэтому  спроектировал  таким  образом,  что  со  второго  этажа  было  три  выхода  по  двум  широким  лестницам.  Два  выхода  во  двор  и  один  парадный  на  улицу.  Войти  в  жилые  комнаты  на  втором  этаже  можно  было,  естественно,  поднимаясь  по  обеим  лестницам,  с  выходом   на   широкую,  опоясывающую  дворовой  фасад  дома,  веранду,  с  которой  и  были  два  дверных   входа.
Веранда,  с  половины  стенового  ограждения  практически  до  карниза  крыши  была  застеклена,  и  была  очень  светлой.  На  ней  было  много  домашних  растений  типа  фикусов,  “дружного  семейства“ и  др.
Как  и  в  других  квартирах,  в  наших   тоже   водились  домашние  кошки.  Периодически  поэтому  объявлялись  котята.  В  юном  возрасте,  я  безумно  любил   с  ними   играть.  Часто  брал  котёнка  и  пускал   его  в  заросли  растений  “дружного  семейства”  и  наблюдал  за  ним,  как  он  найдёт  выход  через  лес  растений.  Мне  нравилось  наблюдать,  как  он  грациозно изгибая   туловище,   подобно  тигру,   обходил  препятствующие  зелёные  стебли,  и  находил  выход  из  лабиринта.       
Однажды  бабушку  вызвали  в  финотдел,  сразу  после  того,  как  к  власти  пришли  и  укрепились  большевики,  и  потребовали  платить  налог  за  второй  дом.  Первый  дом  был  сразу  передан  домоуправлению  и  за  проживание  в нём  вносили  квартирную  плату. Вроде  бы  всё  делалось  по  закону,  но  оплачивать  во  втором  доме  было  некому.  В  том  древнем  и  покосившемся  доме  проживали  инвалиды  и  старые  безработные  люди.  Но  власть  была  непреклонна.  Продолжающейся  революции  нужны  были  деньги.  Объяснения  бабушки  о  том,  что  жильцам  нечем  было  платить,  не  принимались  во  внимание.  Ей  говорили  в  Финотделе: -  Бабка,  плати,  а  не  будешь  платить,  сядешь  в  тюрьму!  В  ответ  на  эти  угрозы,  бабушка  написала  заявление,  что  она  отказывается  от  дома,  что  пусть  Советская  власть  забирает   её  дом  бесплатно!  Но  ей  рассмеялись  в  лицо: -  Ну,  бабка,  ты  и  хитрая!  - Кому  же  такая  рухлядь  нужна?! 
Дальнейшую  судьбу  этого  дома  не  помню.  Знаю  только  одно,  бабушка  уже  в  пожилом  возрасте,  с  церковно-приходским  образованием,  к  тому  же  больная  существовала  за  счёт  сундука,  из  которого  периодически  доставала  какие  то  вещички  (гипюр,  кружева,  панбархат  и  др.),  и  относила  их  на  продажу  на  барахолку,  называемую  астраханцами  “Толкучкой”.


Встреча с родным дедом

Что касается деда с русской стороны, отца  пятерых детей и мужа моей бабуси,  то как не странно, но я однажды встретился с ним,  при следующих обстоятельствах.
Это было военное время.  В Сталинграде шли кровопролитные бои, а это от Астрахани вверх по Волге каких- то километров четыреста. И по течению мимо города, который раскинулся  по обоим берегам Волги, река приносила убитых солдат. Основная часть  моего города расположена на левом берегу, который  изрезан речками: Кривая и Прямая Болда, Кутум, Канава (или Канал),  Эллинг,  Затон  и массой других речушек,  берущих начало от Волги,  но точно не помню, может быть даже впадающих в неё.
Так вот, все речки, которые  соединялись с  Волгой в этих местах, перегораживали стальными сетками, чтобы вылавливать из  воды трупы  погибших,  и не допустить их в зону города.  Но странное дело, горожане хорошо знали, что  город питается водой из Волги, а паники не было.  Зато вода, которая  наливалась из водопроводного  крана во дворе в вёдра, была белой от хлорки и даже пузырилась на подобие газированной.
Люди спасались от болезней через воду только тем, что кипятили её, и не один раз.  Так вот, в один из таких дней, мы, ребятня, были заняты рассказами страшилками о плавающих трупах немцев, один из которых  якобы схватил человека в воде, а в другом рассказе  такой труп даже вылезал из воды на берег, и поджидал свою жертву в кустах.  Были и  другие  рассказы. 
          В этот момент  к нам обратился  пожилой человек одетый, как морской офицер, но без погон, зато с золотыми нашивками на рукавах пиджака. Он спросил: - Кто знает из вас, где проживают Семёновы или Батколины? - Я вызвался проводить его к нам на второй этаж.
           Когда мы с ним поднялись по  лестнице, среди моих родных поднялась суматоха, по не понятной мне тогда причине.
           Позднее мне стало известно, что  это  был мой родной дед по маминой русской линии.
             Оказывается,  он каким-то чудом  вырвался на короткое время с судна, чтобы  встретиться со своей брошенной семьёй в Астрахани.  Прибыл  он  из  Ирана с грузом американской помощи  по Ленд-Лизу, сражающемуся русскому народу.
Сам же он служил капитаном  на другом  судне,  которое  он  на  время  сопровождения  груза  оставил  на  своего  старшего  помощника.
  Прибыл  дед  в Астрахань  случайно,  не  захватив  даже  подарков.  Так  вот,  когда  мы  с  дедом  поднимались  на  второй  этаж,  бабуся  из  своего  окна  узнала  того, кто  поднимается  по  лестнице,  и  закрылась  в  своей  комнате.
  Деда,  конечно,  встретили  его  дочери и  довольно  долго  с  ним  беседовали  за  вечерним  чаем.  Несколько  раз  дед  подходил  к  двери  бабушкиной  комнаты  и  просил  её  выйти  к  нему.  Но  бабушка  видимо  не  могла  простить ему  его  измену, и так  и  не  вышла  к  нему.
Вскоре  дед  вынужден  был  уходить,  так  и  не  повидавшись   со  своей  любовью,  с  которой  произвели  на  свет  двух  мальчиков  и  трёх  девочек.


Как  учился  плавать  и  первый  раз  тонул.

Помнится,  в  моём  раннем  детстве,  однажды  в летний  очень  жаркий  день  моя  сестрёнка  со  своими  подружками  собрались  идти  купаться  на  речку,  которая  протекала  недалеко  от нашего  дома,  примерно  в  5-ти  минутах  ходьбы.  И,  как  часто  бывало  раньше,  я,  как  хвостик,  увязывался  за  ними. Так  было  и  в  тот  раз.
Девчонки  на  берегу,  быстро  скинули  свои  платьица,  оставшись  в  купальниках, и  посадив  меня  в  качестве  сторожа охранять  их  нехитрую  одежонку  и  летнюю  обувку,  все  разом  с  визгом  и  хохотом,  бросились  в  воду. 
Кутум  в  то  время  был  полноводным,  потому  что  сообщался  с  Волгой,  не  то,  что  стало  с  ним  после   окончания   войны. 
Мне  было  строго  настрого сказано,  чтобы  не  отходил  от  вещей.  Но,  откуда  бы  ни  возьмись,  прибежала  ватага  ребят  примерно  такого  же  возраста,  что  и  девчонки.  И стали  раздеваться  рядом  с нашей  одеждой.  А  потом,  с  разбегу  прямо  с  берега,  стали  прыгать  кто  головой,  а  кто,  переворачиваясь  в  воздухе,  ногами  в  воду.  Меня  помнится,  заинтересовали  их прыжки.  И  когда  пацаны  оказались  в  воде,  они  сходу  подплыли  к  моим  девчонкам  и  стали  подныривать  под  них,  хватая  в  воде  за  ноги.  Девчонки  стали  кричать: -  Тону, Тону!  Я  видимо  испугался  за  них,  иначе  не  мог  оценить  тогда  свой  поступок,  и  сорвавшись  с  разбегу,  не  раздеваясь,  бросился  на  помощь  своей  сестрёнке.  А  плавать  ещё  тогда  я  не  умел.  И,  конечно,  после  нескольких  взмахов  руками  удержаться  на  поверхности  не  мог,  и  пошёл  топором  на  дно. 
Сестра  моя,  оказывается  наблюдала  за  моим  поведением  на  берегу,  и  как  только  я  стал  разбегаться,  чтобы  прыгнуть,  она  тотчас  стала  плыть  ко  мне  навстречу.  Она  успела  доплыть  вовремя  и  вытащить  меня  за  воротник  рубашки  на  поверхность  воды  и подтолкнуть  к  берегу. 
После  этого  случая,  при  походе  на  речку,  брал  наволочку  от  подушки,  которую  обмакивал  в  воде.  Потом  расправив  её,  и  открытой  стороной  ударял  по  воде. В  этот  момент  воздух  успевал  попадать  во  внутрь  наволочки  и  раздувал  её  как  пузырь.  Получался  своеобразный  поплавок,  за  свёрнутый  конец   которой  держался  под  водой,  по - переменно  то левой,  то  правой  рукой,  а  свободной  рукой  как  веслом  отгребал  от  себя  воду. Так  учились  до  войны  в  Астрахани  многие  маленькие  дети.   В  результате  такого   примитивного  плавсредства , я  научился  держать  тело  на  поверхности  воды  и  плыть.  Позже,  научившись работать  ногами,  стал  обходиться  без  поплавка.


Снова  тонул.

Как  получилось,  что  тонул  во  второй  раз?  Это  случилось  на  речке,  в  которую  выливалась  горячая  чистая  вода  после  охлаждения  турбин  городской  электростанции. 
Пацаны  с  нашей  улицы,  и  я  в  том  числе,  забирались на  такую  наклонную  сливную  трубу,  и  с  неё прыгали  в  воду  речки  и  плыли  по  течению,  образованному  этой  выливающейся  горячей  водой,  не  прилагая  никаких  усилий,  кроме  как  маячных  ногами,  чтобы  удержаться  просто  на  её  поверхности.
Но  по  своему  малому  возрасту  и  не  знанию  опыта  такого  плавания,  я  стал  выбиваться  из  сил,  потому  что  грёб  руками  против  течения,   пытаясь  вернуться  к  трубе.  Мальчишки,  как  мне  стало  известно  уже  после  события,  достигали этой  же  цели,  когда  течение  воды  упиралось  в  берег  и  раздваивалось  на  две  струи,  которые  сами  собой  возвращались  к  трубе,  просто  держались  на  плаву  такого  возвратного  течения.   
Выбившись  из  сил,  я  стал  тонуть,  достигнув  ногами  дна  речки  и  оттолкнувшись  от  него, я  всплывал  и тогда стал  просить  помощи.
Хорошо сохранился  тот  случай  в  памяти,  когда  недалеко  от  меня  тонущего,  находился   высокий  взрослый  мужчина.  Но  он  не  подал  мне  своей  руки,  полагая,  что  я  балуюсь.  А  я  по-настоящему  тонул.
Вспоминая  потом  все  детали  этого  случая,  я  ощущал   полное  отсутствие  страха,  было  только  какое -то  безразличие  ко  всему.
Володя,  двоюродный  брат,  находился  на  той  самой  трубе,  и  всё  это  мое  положение  видел.  Он  быстро  подплыл  ко  мне,  и  за  волосы  поднял  меня  со  дна  и подтянул  к  берегу. 
Там  на  берегу  меня  рвало  водой,  изрядное  количество  которой успел  наглотаться.  Отлежавшись  на  берегу,  и  придя  в  нормальное  сознание,  я  попросил  двоюродного  брата  не  рассказывать  случившееся  со  мной  моей  маме,  которую  безумно  любил.  Но  брат  предал  меня.  Придя  домой,  видимо  от  всего  пережитого, я заснул  на  своём  сундуке.  Потом  проснулся  от  какого-то  всхлипывания. 
Поднявшись, увидел  маму.  Она  плакала.  Спросил  её: - Мама,  ты  чего  плачешь?  Она  подвинулась  ко  мне,  и,  поцеловав,  сказала:- Как же  мне  не  плакать,  сегодня  я  могла  больше  тебя  не  увидеть  живым! 
Оказалось, что   за  вечерним  чаем, спасатель  мой  похвастался  при  всех  родных  своим  подвигом,  и   моя  мама  услышав  его  рассказ,  очень  переживала  и очень  сильно  расстроилась. 
Так,  Здобнов  Владимир  предал  меня.  За  это   его  предательство  и  слёзы  моей  мамы,  я  перестал  поддерживать  с ним  отношения.  Хотя  перед  Богом,  я  просил  ему  прощения  за  бахвальство.


Развлечения  сверстников.

Детство  мое  насколько  себя  помню,   проходило  во дворе,  на  реке  Кутум  и    Волге. Летом  бегали  босиком,  обжигая  подошвы  ног.   Из  одежды  на  мне  были только  трусы.  Загорал,   как  и  мои  сверстники  до  черноты. 
За  лето  кожа  на  спине и  плечах  слезала лоскутами,  раза  два, или три. И  так,  каждый  погожий  день,  с утра до вечера в воде  и  на  прибрежном  песке. 
Раздолье  было  полное! Развлекались  по-разному,  то  борьбой  на  песке, то  прыжками  с  пешеходного  моста  на  спор,  иногда,  тоже  на  спор  кто  быстрее  переплывёт  Кутум,  чаще  всего  на  бесхозных  лодках, одну  из  которых  отгоняли  от  берега  на  середину  реки.  Потом  раскачивали  и  переворачивали  её. Лодка  опрокидывалась  с  шумом  и  брызгами , а  одного  из  нас  не успевшего  отплыть  накрывала   своим  корпусом.  Он  оказывался  как бы в  западне.  Погибнуть  такой  игрок не мог,  потому что  оставался  воздух  внутри   опрокинутой   посудины. 
Как правило, уходить из дома, чтобы загорать, купаться и ловить рыбу, было принято с утра, когда ещё не наступила жара. Мы брали с собой удочку, спички для разведения костра, соль и кусок хлеба. Иногда, если были огурцы и помидоры, то и их тоже. Это был наш обед!  Но к нему ещё добавляли  печёную рыбку, если удавалось поймать к обеду. Для этого, конечно, разводили  небольшой костёр, отщипывали от доски тонкие палочки на подобие шампур, и после не долгого копчения, получался рыбный шашлык. - Если бы вы пробовали такой шашлык, то  знали, что он очень вкусный! – Пальчики оближешь!  А если вы помните, то можете подтвердить, что после рыбы очень хочется пить!  Но чай  мы не кипятили, а поступали очень просто: заплывали подальше от берега, окунали голову в воду и набирали в рот обычной воды из Волги!  Так утоляли возникшую жажду. 
Иногда старшие ребята угощали нас арбузом. - Где они его доставали, - спросите вы? - Они воровали  с проплывающей баржи.  Делали они так. Завидев идущую  вдали баржу с арбузами, они подплывали к её борту или  корме, и, вытаскивая несколько штук, сталкивали их в воду. Удивительно, но тяжёлые арбузы не тонули, они находились на плаву.  Затем их подталкивали к берегу.
Но,  не всегда такое воровство удавалось  совершать  безнаказанно! Чаще такие доверху нагруженные баржи охранялись одним или двумя сторожами, которые вооружены были длинными шестами, которыми они отгоняли подобных воришек! Но всё такое происходило  только в летнее время.
 

Моё  крещение

В другие  времена года,  надо  мной шефствовала бабушка, которую я  и  другие дети   называли бабуся. Это она, в отсутствие моего отца,  бывшего тогда членом партии, уговорила  меня  пойти в церковь,  где  и произошло моё крещение.
Возраста своего, когда  это случилось,  точно не помню.  Но, хорошо помню некоторые детали такого церковного действия. Было это в церкви Покрова  Пресвятой  богородицы, осенью.  Мне тогда  было  лет 5,  или  уже  шёл  6-й год,  но   в школу ещё не ходил. Священник  положил руку на мою голову и слегка полил жидкостью  на волосы. Потом я поцеловал крест и мне поднёс ко рту ложечку сладкого вина. Вино мне очень понравилось, и я попросил, чтобы мне ещё дали.  Почему-то, стоящие рядом  люди засмеялись.
С той поры, бабуся иногда просила меня проводить её в эту церковь. Часто она  приносила и угощала меня просвирой, круглым белым хлебцем,  говоря  при этом, что это причащение,  или приобщение к Христу. И конечно, каждый год на Пасху пекли куличи. Накануне  Пасхи,  кажется  с  вечера,   бабушка  несла один  из  них  в  церковь,  где освящали,  а  потом  она  всех  нас  угощала  кусочком  вкусного   кулича.
Помню,  как  мне  сшили  первое  в  моей  жизни  зимнее  пальто.  Потому  что,  зима  в  Астрахани,  всегда  была  суровой.  Когда  объявляли  на  пожарной  каланче  мороз  холоднее 30-ти  градусов  и  вывешивали  какой-то  флаг,  детвора  радовалась,  потому что отменялись  школьные  занятия.  Так  вот, к  нам   в  дом  иногда  приходила  портниха.  Звали  её  тётя  Катя-глухая,  она  была  старенькая,  но  ещё  довольно  крепкая.  Её  всегда  заказывали  заранее  те,  у  кого  имелась  ножная  швейная  машина.  Она  снимала  мерку,  и  шила  платья, костюмы. пальто  и  другие  вещи.  Условием  её  приглашения  было  питание.  За  свою  работу  она  просила  умеренную  плату  и  оставалась  на  ночлег  на  время  выполнения  работы. 
Тётя  Катя  и  мне  пошила,  помню  пальто  голубого  цвета  с  пушистым  воротником.  Обычно  она  перешивала  из  старой  ношеной  вещи.  Но  я  был  откровенно  рад   перелицованной обновке.  Быстро  надел  это  пальто,  и  отправился  кататься  на  санках  с  дротиками,  которыми  сидя  на  санках,  отталкивался,  как  лыжными  палками  по  льду.  Но  на  тот  раз  мне  не  повезло,  поверх  льда  была  не  застывшая  вода.  И  когда  я  попытался  оттолкнуться,  дротик  соскользнул  по  льду,   я   потерял  равновесие  и  упал  с  санок  в  воду.
Ребята  мне  стали  советовать,  как  быстро  высушить  мокрое  пальто  и  избежать  наказания.  Нужно  было  снять  его,  и     выбивать  о  деревянный  забор. 
Наверно  будет  ясно  без  слов,  какой  вид  приняло  пальто  после  этого  действия. Оно  приобрело  вид  выдернутых  ниток,  с  деревянными  занозами  в  виде  опилок  на  всей  его  поверхности.  Дождавшись  вечера  и  темноты,  я  с  виноватым  видом  явился  перед  своей  любимой  мамой.
Я  точно  знал,  чем  закончится  мой  приход,  и  готов  был  нести  наказание.  Надо  признаться,  что  моя  попа,  довольно  часто  страдала  за  разбитое  стекло  во  время  игры  в  мяч,  или  за  детскую  драку,  или  за  самовольный  уход  со  двора  на  Волгу  и  другие  провинности. 
Шлёпала  она  бельевой  верёвкой,  свёрнутой  в  пучок. После  наказания  она  прятала  верёвку,  а  я  находил  и  выбрасывал.  Но  на  этот  раз,  увидев  мой  жалкий  вид,  мама  не  смогла  удержаться  от  смеха.  И  смеялась  вся  моя  родня.
  Мы с Людой, все  53 года с  ней жизни, старались  не  нарушать  такую  семейную  традицию,  и  всегда  заранее,  дня  за  два  до  Пасхи,  пекли  куличи в  газовой  духовке.  Ещё  и  окрашивали куриные яйца,  когда  их  варили  в  луковой  кожуре.  Получался  красно-коричневый  цвет.  Белые  яйца  иногда  красили  акварельной  краской обыкновенной  кисточкой  в  разные  яркие  цвета. При  этом,  испытывали настоящий  душевный  праздник.  Помнится,  что  в  церковь  со  своей  бабусей  я  ходил  лет  до  12-13-ти.
 
Пушкин  в  жизни  моих  астраханцев.
 
   Много  раз  в  своей  жизни  я  обращался  к  А.С. Пушкину  по  разным  вопросам,  чаще  всего  искал  советы в  его  стихотворениях.  Учил  и  запоминал  отдельные  фразы, целиком  послания  и  письма Татьяны и Евгения.
  Так,  и  в  данном  конкретном  случае.  Когда  захотелось  описать  уголок  прошлого,  связанный  со  встречами  дорогих  и  милых  сердцу  гостей  в  непринуждённой  и  дружеской  обстановке, и  когда  глоток  хмельного  вина  раскрывает  душу  собеседника.
   Приход  гостей  в  наш  дом  превращался  для  меня  в  дополнительный  праздник.  И  вот по  прошествии  не  одного  десятка  лет, пришла  мысль  много  ли  таких  радостных  встреч  бывает  у  человека  за  прожитую  жизнь,  можно  ли  посчитать  и  вспомнить  их  лица.  Почему  мы  нередко  забываем  о  своих  обещаниях  встречаться  почаще,  или  хотя  бы  созваниваться,  которые  давали  при  расставаниях.  Ведь  жизнь  короткая  такая!...Одним  словом  гостей  было  много,  и  чаще  без  шумных  застолий,  а  просто  за  «рюмкой  чая».
   С  самого  раннего  детства  в  Астрахани  хорошо  помню  оживления  на  нашем  втором  этаже  дома  в  период  подготовки  к  приёму  гостей.
   Тогда  это  были  малознакомые  мне  лица,  преимущественно  пожилого  возраста:  подруги  моей  бабушки  со  своими  детьми  и  внуками,  родственники  мужа    моей  родной  тёти  Лёли,  хорошие  приятели  и  знакомые.
Довольно  часто,  накануне  события,  меня  брали  с  собой  за  покупками  мяса,  рыбы,  овощей  и  фруктов  в  качестве  помощника  охранять  в  сторонке  купленное,  и  носильщика.  Мне  нравилось  помогать  взрослым,  и  я  хорошо  познал  с  раннего  возраста  как  выбирала  в  лавках  бабуся  мясо, как открывала  жабры  у  крупной  рыбы,  чтобы  убедиться  в  свежести  покупаемого  и  др..
   Наиболее  посещаемыми  для  покупок  были  Селенский  рынок,  Большие  Исады  и  Насходе. Я  знал,  что  на  Селенском  было  мало  выбора,  но  он  был  ближе  к  дому.  Рынок  Насходе  был  подальше  от  дома,  но  на  нём  можно было  купить,  если  повезёт  лучшую  рыбу  и  запрещённую  икру  подешевле,  непосредственно  с  лодок  у  рыбаков.  Рынок  Большие  Исады  славился  размахом  торговых  площадей  на  суше  и  на  реке.  На  нём  также,  как  на  одесском  Привозе  можно  было  купить  всё  необходимое,  но  он  был  от  нашего  дома  дальше  всех.   
   После  прихода  домой  с  покупками  и  уставшие  от  них,  я  отпрашивался  на  речку  купаться,  а  бабуся  заваривала  свежий  чай  и  пила  его  вприкуску 
с  колотым,  специальными  щипцами  сахаром.
   Обратил  внимание  на  то,  что  угощение  отличалось  содержанием  для  разных  гостей  и  в  различные  по  значимости  праздники,  и  отличались  они    по  времени  года,  по  которым  совмещались  встречи. Такими  особенными  праздниками  были:  Рождество Христово, Крещение,  Пасха,  Троица,  Рождество  Богородицы,  Иван-Купала    и  др.
   Значительно  позже,  когда  в  школе  изучали  Литературу,  среди  любимых   писателей  и  поэтов  на  первом  месте  был  Пушкин  А.С.  Со  своими  сказками.  Потом  читали  его  роман  в  стихах  Евгений  Онегин.  И  я  узнал,  что  оказывается,  уже  за  100  лет  до  моего  рождения  его  герои  отмечали  те же  праздники,  и  так  же,  как  мы  со  своей  бабушкой  в  моём  детстве.
   В  романе:  ...Они  хранили  в  жизни  мирной
                Привычки  милой  старины;
                У  них  на  масленице  жирной
                Водились  русские  блины;
   В  нашем  доме:  С  вечера  в  большой  корчаге  заводилось  дрожжевое  тесто  на  блины.  Затем  на  кухне  растапливалась  Русская  печь.  Когда  дрова  прогорали  и  образовались  красные  от  жара  угли,  начинали  печь  блины.  Моя  родненькая  бабуся  одевала  передник,  прятала  под  косынку  волосы  на  голове,  вооружалась  сковородником  и  двумя  строенными  в  одно  целое  сковородками. Мерным  черпаком  захватывалось  жидкое  тесто  из  корчаги  и  выливалось  в сковородки. Сковородником  захватывалась  тройная  сковородка  и  отправлялась  в  печь  на  угли.  Через  несколько  секунд блины  становились  румяными, их  снимали  и  укладывал  стопкой.  Перед  тем,  как  налить  тесто,  сковородки  смазывались  скоромным  маслом  при  помощи  гусиного  пера,  и  цикл  повторялся.  Бабуся  раскраснелась  от  печи  и  стала  выглядеть  моложе  своих  лет  и  красивее.  Между  тем,  горка  блинов  становилась  всё  выше  и  выше.   Когда  на  тёплом  шестке  образовалась  вторая  стопка  блинов,  на  кухне  работа  заканчивалась.  Наступало  время  ожидания  прихода  гостей.  К  их  приходу  ставился  самовар.
    У  Пушкина  в  романе: ... Смеркалось:  на  столе,  блистая
                Шипел  вечерний  самовар,
                Китайский  чайник  нагревая;
                Под  ним  клубился  лёгкий  пар.
   В  нашем  доме: ...  Когда  гости  приходили  и  рассаживались  за  самым  большим  столом  и  приступали  к  еде,  дети  находились  в  другой,  бабушкиной  комнате.  Для  нас  угощение  отдельно  приготавливалось.  Делалось  это для  того,  чтобы  мы  не  слушали  разговоров  взрослых  и  не  стесняли  их  своим  присуствием.         
.  В  другие  праздничные  дни  мне  удавалось  сидеть  за  столом  со  взрослыми  и  пить  вместе  с  ними  чай  больше  потому,  что  можно  было  чаще  брать  кусочки  наколотого  сахара,  которого  очень  любил.
    Особенную  радость  мне  доставлял  праздник  Святки.
    В  романе: … Настали  Святки.  То  то  радость!
                Гадает  ветренная  младость
                Которой  ничего  не  жаль
                Перед  которой  жизни  даль
                Лежит  светла,  необразимо.
    В  нашем  доме: ...  Все  взрослые  участвовали  в  гадании.  Больше  всего  гадали  на  воск ,  и  на  бросание  обуви  за  ворота.
     Начинали  гадание  с  разогрева  большого  куска  заранее  подготовленного  воска.  Отдельно  ставилась  посуда,  в  которую  наливали  холодную  воду.
   Потом  растопленный  до  жидкого  состояния  воск  выливался  в  посуду  с  холодной  водой.  Застывший  слиток  вынимался  и  укладывался  на  плоскую  тарелку.  Затем   внимательно  его  рассматривали.  Одни  видели  в  нём,  что  это  дворец,  другим  казалась  голова  человека,  третьим - дорога  ведущая  на  подъём,  в  гору  и  др
   В  романе: …   Татьяна  любопытным  взором
                На  воск  потопленный  глядит:
                Он  чудно  вылитым  узором
                Ей  что-то   чудное  гласит;
                Из  блюда,  полного  водой,
                Выходят  кольца  чередою;
                И  вынулось  колечко  ей
                Под  песенку  старинных  дней.   
   В  нашем  дворе: ...  На  праздник  Крещенье  в  полночь  запирали  ворота.  И  со  стороны  двора  молодые  девушки  бросали  туфлю  за  ворота.  Потом  выбегали  на  улицу  и  смотрели  из  какого  дома  ждать жениха.
    Но  при  эт ом  случались  казусы.  Проходящие  мимо  нашего  дома  люди  поднимали  упавшую  «с  неба»  обувь  и  гадальщицы  оказывались в  расстроенных  чувствах.  Справедивости  ради,  необходимо  отметить,  что  «похищенное»  утром  возвращалось  хозяйке  туфли  такими  «шутниками».
   У  поэта: ...   Как  в  крещенский  вечерок
                Девушки   гадали
                За  ворота  башмачок
                Сняв  с  ноги  бросали.   
    На  другие  праздники  обряды  были  иными.  Так,  на  Троицу  символизирующую,  что  Бог  един  по  своей  сущности,  но  существует  в  качестве  трёх  личностей  («лиц»,  ипостасей):  бог-отец,  бог-сын  и  святой  дух.  Праздник  в  нашей  семье  отмечался  тем,  что  на  полу  комнат,  веранды  и  лестниц  рассыпаось  сено  и  веточки  берёзы.
   Праздник  Иван-Купала  (Иванов  день)  известен  с  древности  как  летнего  солнцестояния  (24  июня ст.стиля-7 июля). Народное прозвище Иоанна    Крестителя.  Народные  обряды  призваны  обеспечить  урожай,  здоровье  и  благополучие.
  Мне  лично  этот  праздник  особенно  нравился  тем,  что  каждого  зазевавшегося  прохожего  обливают  холодной  чистой  водой.
    В  этот  день  меня  не  раз  обливали  водой,  и  я  тоже  обливал  из  ковша  других.  Обижаться  на  это  не  позволялось.
   Праздник  Крещение  господне  отмечалось  в  Астрахани  православными  верущими  6    (19)  января  церемонией  освящения  воды  ( Иордань )  на  многочисленных  речках  покрытых  толстым  льдом.
  ЦентралЬное  событие  происходило  на  Волге.  Недалеко  от  берега  вырубался  лёд  по  форме  православного  креста.  Священник  проводил  службу,  после  которой  любители  обвязывались  верёвкой,  чтобы  течением  не  занесло  их  под  лёд  и  окунались  в  воде. Мороз  в  этот  день  был  настоящим  крещенским.  Но  это  не  останавливало  любителей.
Глава 2. Школьные годы


        В первый  класс школы  № 47 я пошёл в 1937 году.  Она  находилась довольно  близко  от  нашего дома,  всего  через  три  небольших квартала.   Свою  первую  учительницу Нину  Ивановну  Савичеву  я вспоминаю  всю свою жизнь.  Если бы  вы   знали? -  как  я  полюбил  её!  Да,  что  говорить,  её  я  всю жизнь  вспоминаю  с  нежностью. И  не  только  я,  а и весь  класс.
           В  школу  ходил  охотно.  Там  ведь  была  Нина  Ивановна!  Это  была  настоящая  учительница. - Как  она  возилась  с  нами,  по сути  слепыми,  котятами!.  Это  она  открыла  всем нам, и  в  частности,  мне  глаза  на  Мир.   Она  была моей  второй  мамой.  Стоило  ей  простудиться, как  весь  класс  приходил  и  стоял  у  дверей  её  квартиры.  Все   четыре  класса  мне  давали  похвальные  грамоты  за  успехи в учебе. 
          Пятый   класс  учёбы  пришёлся  на  войну. Снабжение  гражданского  населения  ухудшилось.  Появились  очереди  за  хлебом  и  другими  продуктами,  которые  к  тому  же  продавались  при  наличии  карточек. 
          Исчезли  даже  школьные  тетради.  Помню  однажды, ближе к  зиме  учительница  по  русскому  языку  и  литературе  сказала  нам,  что  ученических  тетрадей  временно  не будет,  поэтому  надо  каждому  принести  в  школу  старые  газеты.  На  другой  день  она  показала,  как  надо  писать  на  газетах.  Оказалось,  что  небыло   трудно  это  делать.  Мы  разрезали  газеты  на  размер  ученической  тетради,  но  так,  чтобы   газетный   шрифт  был  вертикальным  на  странице,  и  сшивали  нитками.
          Писали  все  мы  поперёк  газетного  текста,  фиолетовыми  чернилами  ручкой  со  стальным  пером  №86.  У каждого  из  нас, была  своя  чернильница  с  названием  “Невыливайка“,  которую  носили  в  ранце  вместе  с  тетрадками  и  учебниками.  Хуже  стало  сидеть  в  нетопленном  классе  зимой  и  учиться. Когда  были  сильные  морозы письменные  работы  чернилами  было  нельзя  выполнять  потому,  что  чернила  замерзали.  Тогда  разрешалось  писать  карандашами.
          Позже  ученикам  разрешили  не  снимать  верхнюю  одежду.  Пальто  у  меня  до  7-го  класса  отсутствовало,  в  холодное  время  и  зимой  носил  ватную  фуфайку для  взрослых,  с  подвёрнутными  рукавами  из-за  их  длины,  а  под  фуфайку  одевал   вязаный  свитер.    Обувь  моя  тоже  была  старенькой  после  неоднократной  починки.  Лучше  обстояло  положение  зимой,  когда  был  снег  и  морозы,  тогда  я  носил  подшитые  валенки  с  шерстяными  носками.  Труднее  было  по  распутице,  тогда  я  носил   ботинки  с галошами,  а  вовремя  дождя  и  по  большой  грязи  одевал  обыкновенные  рабочие  резиновые  сапоги  с  загнутыми  голенищами,  чтобы  их  края  не  натирали  колени. 
 

Война.
    
В  1941  году  началась  война,  мне  тогда  исполнилось  12  лет.
Хорошо  помню  обращение  по  радио  Молотова  и  Сталина  к  советскому  народу.  Но  надо  сказать   откровенно,  у  меня,  в  отличие  от  взрослых,  не  вызвало  какого-нибудь  страха  или  надвигавшейся  беды  на  нашу  семью  и наш  народ.
       Ещё до  объявления  её  начала,  мы  в  школе  пели,  и  передовали  по  радио  песню: - “Если  завтра  война,  если  завтра  в  поход,…  будь  сегодня  к  походу  готов!”   И  это “завтра“ по  моему  тогдашнему  мнению  наступило,  значит  нужно  идти  и  записываться  на  фронт. Тем  проще  это  было  сделать  потому,  что  военкомат  находился  рядом  с  нашим  домом  на  улице  Чехова.   Когда  же  мне  взрослые  сказали,  что  на  фронт  детей  не  берут,  я  откровенно  расстроился. 
        Потом  ко  мне  явилась  другая   мысль: - самому  сесть  с  солдатами  в  вагон  и  тогда  наверняка  попаду  на  фронт.  Но  моим  планам  не  суждено  было  сбыться  потому,  что  в  это  время  моя  мама  заболела  и  ей  предстояла  операция.  Потом  она  долго  лечилась  в  больнице, а  затем  дома.  И,  мне  было  жалко  оставлять  мою  любимую  мамочку  в  таком  состоянии.
        Между  тем,   в   кинотеатрах  шла  картина  Чапаев,  которую  я  смотрел  раз  10  не  меньше.  Каждый  раз  приходилось    просить  у  мамы  15  копеек  на  билет.  А  она,  каждый  раз  давая  деньги,  говорила  мне: - Сынок,  ты  уже  смотрел  Чапаева,  и  не  один  раз!  В  ответ  на это,  я  врал,  приводя  какую -то  другую  причину,  чтобы объяснить  расход  денег  на  кино,  или тем,  что   я  их  потерял,  или  тем,  что  съел  мороженое  и  др.
        Сестрёнка  моя,  Вера  тогда  придумала  разоблачительный  тест.  Она  стояла  рядом  с  мамой  и  говорила  мне: - Посмотрим  на   твои  глаза,  если  они  будут  разными  по  раскрытию:  один  глаз  шире,  а  другой  уже,  то это значит,  что  ты  говоришь  неправду!  И  я  не  понимая  подвоха,  старался  как  можно  шире  раскрывать  оба  глаза. - А  они обе  улыбались  глядя  на  меня.   
       Нужные  15 копеек   мне  выдавали   снова,  и я  бегом  бежал  в  кинотеатр  “Комсомолец“ занимать  первый  ряд,  чтобы  лучше  рассмотреть  на  экране,  может  быть,  в  Чапаева  не  попадёт  пуля,  и  он  доплывёт  до  берега,  и  спасётся.
        Но  чуда  не  происходило,  Чапаев  тонул,  а  я  выходил  из  зала,  и  украдкой  ладонью  вытирал  влажные от слёз  глаза,  чтобы  у меня   их  следов  никто не  видел. 


Подсобное  хозяйство  в  семье:  куры,  поросёнок  и  коза  с  козлёнком.
 
Родители  решили  завести  живность  в  сарае  при  доме  для  облегчения  семейного  бюджета.  Первыми  были  куры.  Их  выращиванием  занималась  мама.  Она  купила  на  базаре  курицу-клушу.  Это  такая,  котороя  клохчет  и  пытается  выводить  потомство,  для  чего  отыскивает  в  скрытом  от  постороннего  взгляда  укромное  место,  обычно  среди  дров  в  сарае. Так  вот,  мама  купила  ещё  штук  10-12  яиц,  устроила  гнёздышко  и  посадила  в  него  клушу,  закрыв  поношенной  тряпочкой.  И  как  нестранно, курице-наседке  оно  понравилось.  Через  несколько  недель,  мама  сообщила  нам,  что  появился  первый  цыплёнок.  Она  повела  меня  в  сарай  и  показала,  как  из  яйца  проклёвывается  цыплёнок.  Он  своим  клювиком  прокалывает  отверстие  в  скорлупе,  а  потом  расширяет  его, просовывает  головку  и  туловище,  раскалывая  скорлупу  яйца  пополам.  Вначале  его  ножки  полусогнуты  в  суставе,  его  жёлтый  пушок  влажный.  Через  несколько  минут,  он  выпрямляет  ножки  и  поднимается.  И  наконец  стал  ходить,  и  даже  бегать.  Цыплята  были  крохотными  почти  невесомыми.  Когда  я  брал  в  руку,  то  боялся  причинить  ему  повреждение.
Мама  стала  готовить  им  еду.  Для  этого  она  сварила  вкрутую  тоже  обычное  куриное  яйцо  и  мелко  покрошила  его.  Я  был  удивлён,  как  же  так,  они  из  такого  же  яйца  првратились  в  цыплёнка,  а  теперь  такой  же  желток  кушают?  На  это  мне  мама  сказала,  что  так  устроена  природа.  И  я  с  интересом  смотрел,  как  они  своими  маленькими  клювиками  стали  клевать  эти  крошки.  Потом  мама  налила  в  блюдце  тёплой  воды,  взяла  цыплёнка,  и  осторожно  наклонила  его  клювик  в  воду.  Он  набрал  в  клювик  воды,  и  как  взрослый  петушок  поднял  его  вверх  и  проглотил  её.
  Мне  доставляло  удовольствие  брать  цыплят  в  руки,  целовать  их,  подносить  их  клювик  к  своим  губам,  давая  им  пить  воду  из  моего  рта.
Пропуская  описание  процессов  взросления  цыплят,  а  мне  была  вменена  обязанность  после  школы  периодически  носить  в  сарай  зерно и  другую  пищу,  в  клетку,  защищённую   от  крыс.  Цыплята  превратились  в  красивых  белых  куриц  и  стали  нести  яйца.
Однажды  мама  попросила  папу  купить  петуха.  И  вот  из  очередной  командировки  по  области,  он  привёз  петуха.  Он  был  многоцветный  и  красивый,  с  гордо  поднятым  красным  гребешком  на  голове  и  распущенным  хвостовым  оперением.  Его  стали  бояться  не  только  куры,  но  и  соседи  по  двору.  Чтобы  пройти  в  дворовой  туалет,  жильцы  брали  в  качестве  защиты  от  него  веник.   Он  стал  клевать  своих  подружек-кур,  хватая  их  за  хохолок  на  голове,  затем  запрыгивал  курице  на  спину  и  топтал  их  когтистыми  лапками. Кур  он  замучил  такими  петушинами  объятиями.  При  его  приближении,  когда  он  начинал  кружиться  около  курицы  с  опущенным  крылом,  куры  бросались  наутёк  от  него  в  разные стороны.
В  нашем  рационе теперь  появились  яйца  Они  были  разного  приготовления:  варёные,  ввиде  яичницы,  омлета.  Но  больше  всего  в  моём  юном  возрасте  нравился  мне  гоголь-моголь. К этому  блюду  привила  вкус  конечно  наша  мама.  Она  разбивала  сырое  свежее  яйцо,  отделяла  желток,  иногда  два,  насыпала  одну-две  ложки  сахара,  и  я  сбивал  содержимое  до  густоты  крема.  Ел  этот  гоголь-моголь  с  хлебом  и  запивал  чаем.
Папа  тоже  пытался  внести  посильную  лепту  в  рацион  питания  семьи  в  трудное  время.  Вначале,  из  калмыцкой  степи  он  привёз  «Борьку«,  так  звали  поросёнка.  Он  был  красивыый,  беленький.  Вместе  с  ним  у  меня  появилась  обязанность,  следить  за  ним  и  кормить  его  в  сарае. 
  Однажды  поросёнок,  не  помню  каким  образом,  но  выскользнул  из  сарая  и  побежал  на  улицу.  Я пытался  его  вернуть  назад,  но  он  упрямился  и  не  хотел  заходить  во  двор.  Тогда  я    стал  звать  на  помощь.  Первой  прибежала  сестра  Вера,  за  ней  появился  папа.  И  мы  втроём  пытались  поймать  его.  Это  со  стороны,  наверное,  было  смешно  наблюдать. Мне иногда  удавалось  схватить  его,  но  он  поднимал  громкий  поросячий  визг  и  вырывался  из  рук.  Несмотря  на  свой  юный  возраст  бег  у  него  был  «спортивный», и  бежал  он  в  направлении  Селенского  базара,  который  находился  через  два  квартала 
от  нашего  дома.
Там  было  много  народа,  и  Борька  юркнул  среди  ног  толпы  и  пропал.  Мы  довольно  долго  разыскивали  его,  спрашивали  у  людей,  но  никто  не  видел  поросёнка  нашего.   
Видимо  кто-то  поймал  его,  зажал ему  рот  и  унёс  из  рынка. Так  высказал  папа.   Жаль  конечно  было  Борьку.
Но  папа   наш  не  унимался.  Вновь  из  командировки  из  калмыцкой  степи,  или  области  нам  по  его  заказу  привезли  козу  Машку  с  козлёнком  без  имени.
Папа  считал,  что  нам  всем  нехватает  молока.  И  вот  снова  у  меня  появилась  нагрузка.  Требовалась  трава,  которую  приходилось  рвать  на  пустыре  и  кормить  эту  козью  семейку. Но  молоко,  пока  сосал  козлёнок,  нам  нельзя
было у  него  отнимать.  Так  продолжалось  довольно  много  дней.
  Пришлось  вызывать  ветеринара.  Он  осмотрел  козу  и  сказал,  что  Машка  беременная.  Кормили  и  ждали  приплода,  но  прошли  все  сроки,  но  он  непоявлялся.  Вновь  пригласили  доктора  по  козам,  на  что  тот  после  осмотра  вынес  вердикт:  он  ошибся  в  диагнозе.  По  новому  его  мнению  коза  просто  разжирела  и  её  нужно  резать.
Точно  не  помню,  но  какого-то мясника  пригласили,  и  он  завершил  историю  жизни   нашей  козы.  Помню,  взрослые  что-то  обсуждали  и  говорили  по  этому  поводу,  будто  бы  коза  заплыла  внутренним  жиром.  Мясо  Машки,  я  и  Вера  отказались  есть.  Его  отнесли  на  рынок  и  продали  перекупщикам.  Козлёнка  тоже  продали  в  тот  день.
Так  бесславно  закончились  благородные  поступки  папы.
Но  наш  папа  был  непреклонен  в  своих  помыслах.  Он  где-то  прослышал,  что в  моду  вошли  патефон  и  граммофонные  пластинки.  И  он  воодушивился  этой
идеей и в  первую очередь  купил  100  штук  иголок  к  патефону.  Но патефона  на  моей  памяти  так  и  не купили.  Вместо  патефона  нам  провели  провод  для  радио.  Позже   
купили  репродуктор  в  виде  чёрной  тарелки  с  выпуклой  картонной  поверхностью  и  повесили  его  по  моей  просьбе  над  моим  маленьким  столом,  за  которым  я  делал  уроки.
Мне этот  радиорепродуктор  очень  понравился  потому,  что  по  нему  транслировали  музыкальные  передачи,  которые  мне  впервые  посчастливилось в  своей  жизни слышать,  и  они  никогда  мне  не  надоедали.
Ещё  по  нему  в  6  часов  утра  и  в  12  часов  ночи  пели  гимн  Интернационал.  После  него  радио  молчало  до  утра.  Будильника  у  нас  небыло,  поэтому  радио  заменяло  его. 

Урок  социальной  несправедливости.

Ещё  один  эпизод  произошёл  со  мной  в  другой  раз.  Их  много  почему-то  было  в  моей  жизни.  Дело  было так.  Недалеко  от  нашего  дома,  на  улице  Грязной  работала  пекарня.  Там  выпекали  разные  вкусные  калачи,  французские  булочки,  пеклеванный  хлеб,  халлы  с  маком,  мягкие  баранки  и  другие  изделия.
       Бабушка  мне  однажды  рассказала  под  секретом  историю  о  том,  что  раньше  целый  квартал  домов  принадлежал  одной  богатой  семье по  фамилии  Огамовы.  В  одном  из  домов  была  мельница,  мололи  зерно  на  муку. В  другом  доме  была  пекарня.  В  третьем  были  магазины  и  др.
     Жители  любили  продукцию,  которую  производили  у  этой  семьи,  главным  образом  за  высокое  качество  и  свежесть. 
       Но  когда  сменилась  власть,  хозяев  расстреляли. А  ребёнка в  подвесном  гамаке не  заметили,  и  он  остался  жив,  но как  поговаривали,  от  пережитого  он  тронулся  умом.
       Так  вот,  все  предприятия  расстрелянных  капиталистов  продолжали   потом  работать  на  большевиков  ещё  очень   долго,  вплоть  до  моего  взросления  и даже  дольше.
        Интересно,  что  судьба  мальчика  расстрелянной  семьи,   меня  в  то  время  тоже  заинтересовала.  Он  вырос  с  того  самого  трагического  времени,  и  превратился  в  молодого  повзрослевшего  мужчину  с  редкой  на  лице  чёрной  растительностью.
        Астраханцы  знали  его  судьбу  и  продолжали  его  называть  как  в  детстве  Лёвой.  Не  помню,  каким  образом  у  него  оказалась  лошадь  с  пролёткой  на  резиновых  шинах, но  из  рассказов  взрослых  знал.   
       Лёва  занимался  извозом,  главным  образом  перевозкой  дорогой  мебели,  зеркальных  и  других  подобного  рода  вещей, исключающих  их  порчу,  расстройку  пианино  и  других  крупногабаритных  музыкальных  инструментов.  Клиенты  были  уверены,  что  если  доверить  перевозку  таких  грузов  Лёве,  то  будет  всё  в  порядке.
          Между  тем,  мне  иногда  приходилось  видеть,  как  дети  при  встрече  с  ним,  смеялись  и дразнили  его,  показывая  пальцем  на его примитивно  сшитый  головной убор,  и  на  лацканы удлинённого  чёрного сюртука,  на которых  были  прикреплены  различные  значки,  фигурки  лошадок  и  других  животных.  Но  он  не  обращал  внимания  на  таких  детей  и  проходил  мимо  них  дальше. 
          По  возможности,  я  старался   как-то  убедить  ребят  не  смеяться  над  Лёвой.  Мне  по - человечески  было  жалко  этого  безответного  человека,  на  долю которого выпала  социальная  несправедливость.


Булочка  военного   времени.

          В  то  военное  и  голодное  время,  проходя  в  хлебный  магазин,  я  остро  чувствовал  вкусный  запах  сдобного хлеба,  шедшего  из  одного  окна  па  первом  этаже,  прикрытого  металлической  сеткой.  Раньше,  этого приятного запаха  я  не  знал.   Теперь  же,  мне  иногда  хотелось  специально  пройти  мимо  вкусного  окна,   вдохнуть  этого  воздуха  и  если  удастся,   то  посмотреть,  что  внутри  помещения  делается. 
          Прильнув  к  окну,  я различил,  как  мужчина  в  белом  халате  сначала  осторожно  вынимал  из  печи  узкую  как  доска металлическую лопату длиной  метра  три,  с аккуратно  размещенными  на  ней  бубликами,  покрытыми  румяной  корочкой,  потом резко,  но виртуозно  выдёргивал  её. 
          От  такого  резкого выдёргивающего движения, бублики  как  по команде  все  разом,  летели  в  воздухе  по  одному  направлению  в  рядом  расположенный  на  полу  широкий  ящик.  Потом  на  эту  лопату  также  осторожно  укладывали  новый  ряд  бубликов   ещё   из   сырого   теста.    И  работа  повторялась. 
           Я  подолгу  любовался  такой  работой  мастера,  и  не  сразу  заметил  за  окном  подошедшую  и  одетую  во  всё  белое,  и  с  высокой  косынкой  на  голове  такого  же  цвета,  женщины.  Она  пальцем  показывала  на  нижний,  слева  от  неё,  угол  оконного  проёма  с  немного  отогнутой  сеткой.  Я  повернул  глаза  и  увидел  плюшку,  До  меня,  наконец-то  дошло,  что   я  должен  быстро  взять  эту  булочку,  и  отойти  от  окна,  чтобы  не  подвести  эту  добрую  женщину.  Но не  забыл  при  этом  кивком  головы  поблагодарить  её. 
             Взяв  в  руки булочку,  я  прямиком  направился  домой,  чтобы  поделиться  на  всю  нашу  семью.  На  вопрос ,  который  задала  мама: - Где  взял?  я  подробно  рассказал  как  было  дело.  И  она  поверила  мне.  Вечером,  когда  все уселись за  стол  ужинать,  мама  положила каждому на  тарелку по  четвертинке  булочки.  Я  чувствовал  себя  на  седьмом  небе.
           Этот  эпизод  долго  был  в  моём  сознании.  Я  не  раз  задавал  себе  вопрос: - Что заставило  эту  работницу  рисковать  своим  поступком,  да  ещё  в  военное  время, когда  она  могла  быть  подвергнута  жестокому  наказанию?  Ответа  я  не  находил.

 
Дворец пионеров.

Как-то,  в классе  нашей  школы,  объявили, что Дворец пионеров  набирает  пионеров  и  школьников  в  кружки:  хоровой, танцевальный, и обучению игры на струнных инструментах.
          Надо сказать,  что ещё раньше,  мама  услышав, как я повторяю слова и мелодии песен,  передаваемых по радио,  купила мне  мандолину, и я  на слух стал подбирать  мелодии  на  этом инструменте..
          Ни  с кем  не советуясь, я  записался  в струнный  кружок  Дворца пионеров.   Руководителем этого кружка был   Пётр Васильевич Баранов.  На занятиях  наш руководитель знакомил нас  с музыкальной грамотой, объяснял ноты, рассказывал о знаменитых композиторах.  Потом брал в руки инструмент и говорил: - Это, домра!  Показывал, как при помощи пластиковой пластинки медиатора, и дрожания кисти правой руки можно извлекать звуки,  на первой, второй  и третьей струнах.
        Объяснял названия отдельных частей разных по звучанию, форме  и  размеру народных инструментов , как прижимать пальцы левой руки к грифу, и скользить по нему, считать  размерность и  продолжительность звучания целой ноты, половинной, четвертной, одной восьмой, и одной шестнадцатой. Также учил  считать и выдерживать паузы. Потом он стал  проверять каждого ученика, что они запомнили.
Так было несколько уроков. После этого,  стали практиковаться  исполнению легких пьес, типа: - Ехал казак за Дунаем, - Светит месяц, светит ясный, Вниз  по  матушке  по  Волге,   и  другие  несложные мелодии. Я всё больше и  больше проникался уважением к нашему руководителю кружка.
Приходя  после  школьных  занятий  домой  и  наспех  выполнив  домашние  задания,  я  бегом  бежал  во  Дворец  пионеров,  который  размещался  в  известном  астраханцами  доме  Губина,  бывшего  крупного  рыбопромышленника. 
  Это  был  красивый  особняк  снаружи,  со  скульптурными  фигурами,  и  очень  изысканной  отделкой  внутренних  залов.  Лестницы  изготовлены  из  мрамора,  полы  паркетные,  громадного  размера  зеркала,  богато  выполненные  камины,  шикарные  с  позолотой  люстры. 
Всё  поражало  моё  юношеское   воображение,  выросшего  в  обычном  доме  с  дощатыми  некрашеными  полами,  в  двух  маленьких  комнатках  на  четверых  членов  семьи,  общей  площадью  10-12  м2.  Единственно,  что  было  хорошего  в  нашем  доме,  это  большая  застеклённая,  но  неотапливаемая   веранда-коридор  с примыкавшими  к  ней двумя  деревянными  лестницами  для  входа  в  квартиры,  расположенные  на  втором  этаже.   
Сравнивать  наш  дом  с  домом  Губина  просто  смешно.  Но  если  всё-таки  попытаться,  то  с  большой  натяжкой  можно  сказать,  что  это  хижина  и  Дворец.


Завуч   Антонина   Петровна.
               
После уроков в школе, и наспех выучив домашние задания, я почти бегом бежал во Дворец пионеров. 
Улица и вольница стали уходить на второй план, и даже дальше!
Во  Дворце пионеров большим  уважением  среди кружковцев  пользовалась  заведующая  учебной  частью  Дворца.  Её звали Антонина Петровна. Отличалась она от других  воспитателей  какой -то внутренней интеллигентностью, вежливостью обращения  и разговора с кружковцами. Такое и я почувствовал на себе.
В то время, ещё продолжали  звать  меня  Рюриком, как мама записала в свидетельстве о рождении, и также было написано в характеристике, которую требовали  от школы во Дворец пионеров.
Так вот, встретив меня, просто случайно проходящего мимо неё, и даже в стороне от неё, она непременно подзывала к себе, и с улыбкой, какой-то особенно приветливой, и таким же голосом спрашивала: - Рюрик, как у тебя с успехами в школе? – Как здоровье твоей мамы?
В общем, должен признаться сейчас. Я очень уважал эту, я бы не постеснялся произнести это слово,  великосветскую даму, в самом превосходном  его смысле! Это была первая в моей жизни, и  очевидно последняя, такого  настоящего дворянского воспитания женщина! И я благодарен судьбе за то, что на моём жизненном пути встретилась,  и  что мне посчастливилось  общаться  с такой обаятельной и высокообразованной дамой!
Постепенно наш кружок превращался в струнный оркестр.  Особую роль в становлении  нашего оркестра сыграла Антонина Петровна. Это она настаивала на большем общении оркестра с аудиторией слушателей.
Одно из первых выступлений нашего музыкального коллектива состоялось в госпитале, под который было выделено одно из красивых зданий  бывшей Астраханской гимназии. Большой зал  был тесно уставлен койками раненых солдат.  И всё же, оркестру нашли немного площади.  Оркестрантам надели белые халаты, расставили пюпитры с нотами, и по взмаху палочки в руке  Петра Васильевича, мы заиграли сначала русскую народную песню,  потом украинскую. Завершили  своё выступление мелодией песни из военной тематики.
Раненые дружно аплодировали нам, мальчишкам и юным музыкантам! Это была незабываемая встреча с участниками страшной войны, почти нашими ровесниками, многие из которых получили тяжёлые ранения на фронте и не поднимались с койки, другие были без руки и аплодировали  костылём.

 
Мой   первый   велосипед.

В  один  из  свободных  дней,  после  уроков  со  мной  произошёл  случай.  Тогда, мама  послала  меня  в  магазин  купить  хлеба.  Но  его  ещё  тогда  не  привезли,  просто  надо было  отметиться  в  очереди и  получить  свой  номер.
Проверку  присутствующих  проводили  по  нескольку  раз  в  течение  дня.  Делалось  это  так.   Проверяющие  из  двух  человек,  подходили  к  стоящим  в  очереди людям,  и  вслух  произносили  новый   номер.  Когда  эта  комиссия  дошла  до  меня,  женщина  сказала  мне: - Мальчик,  лизни  языком  руку!  Я тот час  же облизывал  ладонь,  а  если  замечал  на  ней  грязь,  то  мокрым  языком  смазывал  руку  повыше.
Шедшая  за  первой,  вторая  женщина  химическим  (чернильным)  карандашом  записывала на  ней  цифры  моей  очереди.  Получив,  таким образом,  свой  обновлённый  номер  очереди, я  со  спокойной  совестью  мог  на  время выйти  из  очереди.  Я вышел  и  пошёл    по  улице, не  зная  куда  и  зачем.
Вскоре  моё  внимание  привлекли  солдаты  на  Пристанской  улице,  которая  граничила  с  берегом  Волги,  на  котором  были  стационарные   пристани  для  речных  и 
 морских  пароходов. 
Я  подумал,  наверное  их  недавно  выгрузили.  Солдаты  располагались  вдоль  палисадника  улицы.  Проходя  мимо  них,  невольно  обратил  внимание. 
           Гимнастёрки  на  плечах и  спине  были  чёрные  от  пота  и  покрытого  слоя  пыли  на них.  Подумалось  мне  тогда,  что  они  долго  шагали  по  пыльной  дороге.
Скорее  всего,  они  были  переправлены  с  другого  берега  Волги,  с  калмыцкой  степи.  Значит,  подумал  я,  они  отступали. 
          Я  стал  вглядываться в их  лица.  Даже  я,  мальчишка,  смог  разобрать  по их  внешнему  виду,  что  они  старше  меня  всего  на  три–четыре  года.
          Размышляя,  я  вдруг  обратил  внимание  на прислонённый  к  деревянному штакетнику  велосипед.  Он  выглядел  убогим,  как  бы  раненым.  Его  колёса  были  без резиновых камер,  и  покрышек,  и опирались  они  голыми  ободами  на землю,  Зато,  сверху  руль  был  опоясан  двумя  покрышками  крест-накрест,  как солдат  патронташем.
Я  загляделся  на  этот  необычный  велосипед,  и  не  заметил,  как  подошёл  солдат.  Он  спросил  у  меня: - Нравится ? - Не  задумываясь,  я  сразу  выпалил: -  Да,  очень!      Солдат  рассмеялся  и  сказал  мне:- Бери  парень  и  катайся!  Я  растерялся  от  такого  подарка,  и  сказал  ему : - Мне  не  поверят,  и   подумают,  что я  украл!  На  эти   мои  сомнения,  он  добавил: -Приходи  с  отцом,  я  скажу  ему,  чтобы  он  не  сомневался.
Мне  ничего  не  оставалось делать,  как  только  взяться  за  руль  велосипеда,  и  одной  ногой  наступить  на  педаль,  а  другой  оттолкнуться   и  поехать  на  нём  домой.
Отец  нескоро  пришёл  с  работы,  начинались  сумерки.  Я  всё  рассказал  ему,  как было  дело.  Но  он  не  поверил  мне,  и  я  был  вынужден  идти  с  ним  к  месту  стоянки  солдат.  А  их  уже  не  было. 
Тогда  отцу  пришлось  поверить  мне.

 
Немецкие  самолёты   в   небе   Астрахани.
            
          Прошло  ещё  несколько  дней.  Наступил  выходной  день,  и  мы  отправились  на  Толкучку.  Такое  название  носил  вещевой  рынок,  где  можно  было  продать  старые  ненужные  для  дома,  и  купить  новые  вещи.
          Мы  с  отцом  отправились   на  этот  рынок,  чтобы  купить  камеры  для  велосипеда.  Но  их  купить  с  первого  раза  не  удалось,  потому  что  велосипед  оказался  немецкий,  и  наши  камеры  не  подходили  на  размер  обода  колёс.  Тогда  отец  принял  решение  разобрать  велосипед  на  отдельные  части и  продать.  Так  и  сделали.  На  вырученные  деньги  купили  нашего отечественного  производства старенький  велосипед.
Когда  собрались  уходить  домой,  на  толкучке  случилась  паника.  Оказалось, залетели  в  наш  город  два  немецких  самолёта. Они  летели  на  низкой  высоте  и  очень  быстро.  Но  я  впервые  в  жизни   успел отчётливо  рассмотреть  чёрно-жёлтые  кресты  на  их  крыльях.  Пролетая  над  толкучкой  было  слышно,  как самолёты  выстрелили  по  толпе  на этом рынке.  Люди побежали  в  разные  стороны.
Я  пошёл  домой  пешком,  а  отец  поехал на купленном  велосипеде  домой,  потому,  что я  ещё  не  умел кататься.  Придя  домой,  я  узнал,  что  отец  не  смог ехать  из-за  того,  что  камеры  выпустили  воздух.  И  он  вёл  велосипел  держа его  руками  за  руль.
На следующий  день  мы  разобрали  колесо,  и увидели,  что  камеры  были  очень старые  и  имели  много заплаток.
Потом,  надо  признаться,  я  больше  чинил  камеры,  чем  ездил  на  велосипеде.  Но  я  не  обращал  на  это  внимания.  С  удовольствием  разбирал,  чинил  и  снова  собирал  колёса. Получалась своего  рода  производственная  практика
 

Рыбалка.   
 
           Я,  сколько  себя  помню,  и  как  мне  кажется,  с  самого  рождения  ловил  рыбу.  – Что  это  была  за  рыба?  Смешно  сказать,  это  была  мелкая  рыбёшка,  которая  ловилась  на  земляного  червя,  насаженного  на  самый  мелкий  крючок.
          Надо  отдать  справедливость,  затея  с  крючками  для  ловли  рыбы  придумала  и  купила  их моя  мама.  Не  знаю,  какая  у  неё  была  задумка  при  этом.  Но  она  без  сомнения  была.  Полагаю,  что  она  хотела  отвлечь  меня  от  окружающей  наш  двор  отрицательной  среды,  в  том  числе  и  от  влияния  семейства  Бушевых,  Блиновых  и  других  компаний.
Это  были  семьи,  многочисленные  дети  которых  подрастая  попадали  в  тюрьму  за  воровство.  Бушевы  разводили  голубей,  и  как  поговаривали  женщины  нашего  двора, делали  это  с  особой  целью.   
Удивительно,  но это  была  правда,  после  взлёта  голуби  почему-то  очень   быстро  снижали  свой  полёт,  опускались  и  садились  на  крышу  соседних  домов.
           Мальчишки  и  подростки  этих  голубятников  пытались  согнать  птиц  с  крыши,  для  чего  они  просили  допустить  их  в  чужой  для  них  дом.  При  этом,  они  как  разведчики  высматривали,  где  и  что  плохо  лежит,  чтобы  вернуться  за  ними  в  другое  время.
Позже  мне  рассказали,  что  для  своих  тёмных  дел,  они  и  подрезали  голубям  крылья. 
Что  касается  Васьки  Блинова,  то  он  тоже  не  раз  забирался  милицией,  а  потом  вскоре  оказывался  на  свободе.  Но  однажды  его  всё  -таки  поймали  и  посадили.
Однако,  он  ухитрился  совершить  побег.  Его  осудили,  и  отправили  штрафником  на  фронт.  На  передовой  линии  фронта,  он отличился  и ему  присвоили  какую то  высокую  награду.  Подлечившись  от  ранения,  Васька снова  принялся  за  старое  дело,  и стал  участвовать  в  крупных  грабежах  в  степях  Казахстана. Они  отцепляли  последний  вагон  товарного  поезда  в определённом  месте.  Там  их  ждал  транспорт,  и    увозили  похищенноё.
Всё  это  мне  рассказала  девчонка  из  их  двора,  Таня,  с  которой  у  меня  были  товарищеские  отношения  по  школе,  плаванию  в  Кутуме  и  просто  по соседнему  двору.  Вот  почему  моя  мама,  наверное,  и  купила  коробочку,  в  которой  было  100  штук  крючков.  Как  я  уже  говорил  выше,  на  такие  мои крючки  попадалась  мелочь.
Соседка  в  нашем  дворе, тётя  Нюра  Березина  иногда  просила  меня: -  Юра,  сходи  на  Кутум,  налови  кошкам  рыбы!  И  я  откликался  на  её  просьбы,  и  даже  выполнял  их  охотно. – Почему,  спросите  вы? - Да  потому,  что  я  был  вхож  в  их  квартиру,  ещё  с  1-го  класса,  когда  шёл  1937-й  год  и  моего отца  по  ложному  доносу  арестовали  и  посадили в  тюрьму  в  Гурьеве.
Через  несколько  месяцев  после  ареста  отца,  мама  собралась  поехать  на  свидание  с  нашим  отцом. Она  взяла  с  собой  и  меня.  Дорога  в  Гурьев  была  одна, по  воде.  Тогда  из  Астрахани  в  Гурьев  ходил  только  один  пароход,  который  носил  имя “Красноармеец“.
Это был  старой  постройки  колёсный  пароход, переименованный  после  революции, и предназначенный  для  речного  плавания,  Но  по  каким –то  исключениям  из правил,  ему  разрешили  выходить  в  море.
Вот  на  нём-то,  мы  с  мамой  и  поплыли,  сначала  вниз  по  Волге,  потом несколько  часов по  Каспийскому  морю  влево,  и  ещё  раз  повернув  влево,  наш  пароход  пошёл  по  реке  Урал,  и  пристал  к  пристани в порту  Гурьева.
Дальше  пешком  пошли  к  центру  города.  В  то время,  город  представлял  даже  на  мой  детский  взгляд,  жалкое  зрелище.  По  середине  пыльного  пустыря,  называемого  площадью,  высилось  массивно-уродливое  сооружение  грязно-серого  цвета.  Это,  как нам  сказали, и  была тюрьма.
Мама  отыскала  нужный  адрес,  и  мы  постучались.  Дверь  открыла  пожилая  женщина,  и  мы  вошли  в  квартиру. Вскоре  пришёл  папа.  Он  был  в  рабочей одежде.  Он  расцеловал  нас  с  мамой.
Выглядел  он  неважно,  скорее  уставшим.  Родители стали  говорить  между  собой.  Меня  на  время  забыли, и  я,  кажется  заснул  сидя  на  стуле. 
Мы  прожили  в  этом  доме  дня  два-три,  и  распрощались  с  папой,  оставив  его  одного  в этом  мрачном  месте, так называемом  городе.  И  отбыли  таким  же  рейсом  домой  в  Астрахань.
Я  был  подавлен  всем  увиденным.  Это  состояние  у  меня  запечатлелось  на  всю жизнь.  Мама  не  имела  профессии,  и  не  могла  найти  работу.  Поэтому,  мама,  сестра  Вера  и  я  остались  без  средств  существования.
Мама  стала  готовиться  к  поступлению  в  медицинское  училище  на  фельдщера-акушера.  Помню,  как  к  нам  приходил  троюродный  брат  Олег  Бирюков,  он  объяснял  ей  математику  и  другие  дисциплины.  Вскоре  она  выдержала  вступительные  экзамены  и  поступила  в  училище.
Закончив  его,  стала  работать  по  профессии  на  швейной  фабрике,  а  потом  на  лесопильном  заводе  в  медпункте.   Тогда –то,  и  заметила тётя  Нюра  мои  ботинки,  у  которых  отставала  подмётка.  Она  позвала  меня  и  попросила  своего  мужа  Ивана  Максимовича  подремонтировать  мою  обувь.  Потом  эта  операция  повторялась  не  раз.
За  эту  доброту,  и  какую-то  тёплую  улыбку,  которая  сопровождалась  при  каждом  её  обращении,  она  мне  нравилась.  Можно  сказать,  я  втайне  полюбил  эту  женщину,  как  впрочем  и  другую  во  дворе  тётю  Нюру  Никитину.
Так  вот,  наловив  за  несколько  минут полный кукан  мальков,  я  приходил  и  подкармливал  нескольких  кошек  прижившихся  в  нашем  10-ти  квартирном  дворе.
Прошли  год  и  несколько  месяцев,  отец  вернулся  из  тюрьмы  больным.  К  тому  -же,  шёл  2-й  год  войны. В 1942-м  было  голодно.  Мой  папа  решил  помочь  семье,  и  с этой  целью  купил  крестообразную  “немецкую”  сетку  для  ловли  рыбы,  покрупнее  мальков.  Деревянный  шест  с  боковыми  оттяжками,  и  с  вращающимся  блоком  на  его верхнем  конце,  закрепили  ещё  днём. 
Потом он  оставил  меня  одного,  собирать  крестовину  и  прикреплять  к  её  концам  мягкую  сеть.  Оставалось  ещё  пропустить  через  блок  верёвку  и  её  конец  завязать  на  крестовине.
После  обеда  пришёл  отец,  и  мы  вместе  с  ним  опустили  сеть  в  воду  Кутума.  Тянуть  верёвку  через  блок  было   нетрудно,  особенно,  когда  крестовина  с  сеткой  была  на  дне  реки.  А  вот,   когда  она  показывалась  из  воды  сразу чувствовалась  тяжесть. 
          Несколько  раз  мы  извлекали  сетку  из  воды,  но  в  ней  не  было  рыбы.  Отцу  было  тяжело  дышать,  у  него  были больные  лёгкие.  И  я  попросил  его  идти  домой  отдохнуть.
          Вскоре  он  ушёл.  А  я  остался  один  рыбачить.  Я  много раз  поднимал  сетку,  но  рыбы  не  было.  Наступил  летний  вечер.  Поднимая  в  очередной  раз  сетку,  увидел  в  её  мотне  движение  рыбёшек.  Я  закрепил  верёвку,  и сачком  подцепил  рыбок,  как  мне  в  темноте  показалось  мелких.  Когда  сачок  положил  на  берег, то  оказалась  настоящая  вобла. 
Мне  повезло,  пошли косяки  воблы. Теперь при каждом  подъёме,  внутри  сетки  оказывалось  несколько  штук воблы. У  меня  появился  азарт. Рыбы  становилось  всё  больше  и  больше.  Ведро быстро  наполнялось  рыбой.  Я  не  знал  что  делать.  Рыбу  нужно  было  относить  домой,  но  я  боялся,  что  могут  украсть  сетку.
Начинало  быстро  темнеть.  Руки  мои  устали,  на  ладонях  появились  ссадины,  и  от  постоянного  трения о мокрую  верёвку  стали  щипать.
Теперь  в  каждом  подъёме  сети  ловилось  по  несколько  штук этой  рыбы.  Я  на  ощупь  брал  только  крупную  воблёшку,  мелочь не  брал  и выпускал  её снова  в  речку.
Потом  сделал  перерыв  и  отнёс  улов  домой,  который  был  недалеко,  в  двух  кварталах  от   Кутума.
Рыбалку  продолжал  до  самого  утра.  Такого  больше  у меня  никогда  не было.  Утром  мы  посолили весь  улов  и  посчитали,  оказалось  всего около  2000  штук.
Воблу  повялили. После,  вяления  и  окончательной сушки,  воблу сложили  в  мешки.  Зимой  в  отваренном  виде, ели  её  с  удовольствием  с  отварным  картофелем  всей  семьёй.  Такая  вот  получилась  история  с  рыбалкой,  в  голодном  1942 году.


Первые   навыки    судовождения.
          

Они  приобретались  на  “Маляриологе”.  Такое  название  носило  судно,  которое  принадлежало  астраханской  больнице  водников.  Его  основной  задачей  была  борьба  с  комарами-разносчиками  болезни  малярии  в  астраханском  крае.  Её  он  выполнял  бороздя  воды,  многочисленных  заводей,  отмелей,  ериков  в  бассейне  Волги.
С  этой  целью  это  красивое  судно  содержало на своём борту  бригаду  медицинских  работников,  которые  после  выявления  скопищей  малярийных  личинок  уничтожало  их  специальными  препаратами.  Маляриолог избороздил тысячи  притоков,    плавней  и других,  всякого  рода застойных  водоёмов.  Отец  в  то  время  работал  заместителем  руководителя  этого  предприятия  по  алминистративно-хозяйственной  работе,  и  ему  была  поручена  борьба  с  эпидемией  малярии  в  дельте  Волги.    
Работа  проводилась  летом,  и  во  время  моих  каникул  отец  брал  меня  с  собой  на  этом  судне.  Мне  всё  нравилось  на нём.  Я  брался  за  швабру  и  драил  палубу,  чистил  поручни,…разные  медные  части  пастой,  окатывал
палубу  водой,  которую  черпал  из-за  борта  ведром  с привязанной  к  нему  верёвкой.
  А  когда  заканчивал  выполнение  порученного  задания,  то  выпрашивал  у  дяди  Пети,  капитана.  чтобы  он  дал   штурвал.  Сначала  мне  не  давали  рулить  судном.  Разрешалось  только  выполнять  отмашку  флагом.  Это,  когда  увидишь  идущее  навстречу  другое  судно,  ты  обязан  флагом  в  руке  помахать  им  с  левого,  или  с  правого  борта,  и  делать такие  движения  до  тех  пор,  пока  со  встречного  судна  не получишь  ответного  сигнала.
В  тёмное  время  суток  положено  сигналить  при помощи  бортовых электрических фонарей.   А  потом  сжалился  капитан и доверил  штурвал.  Я  был  от счастья  на  седьмом  небе.  Сразу  у  меня  не  получалось,  и  судно,  как  говорил  капитан,  «рыскало»  то  вправо,  то  влево.  Так  не  должно быть.  Потом  мне  объяснили,  чтобы  судно  не  рыскало,  надо совмещать  воображаемую  линию  от компаса  через носовую  мачту  на  какой-нибудь дальний  ориентир  впереди. И  если  судно уходило  в  какую  либо  сторону,  нужно  сразу  же  рулём  поправлять  его  движение.  Так,  мне  удалось  приобрести  первые  навыки  судовождения.
Аварийных  ситуаций  не  было,  да  и  капитан  от  меня  далеко  не  отходил.


Второй  обстрел.


          В  деревню  Сероглазка,  где  договорилось  папино предприятие  заготавливать  сено  для  кормления  рабочих  лошадей,  иначе  как  водным  путём  не  попасть.
          Я  попросил   отца  взять  меня  с  собой.  Мне  была  интересна  эта  поездка  по  реке  ещё  и  потому,  что  судовой  механик  брал  своего  сына  тоже.  А  мы  с  ним  были  знакомы,  и  у  нас  имелись  общие  интересы.
          Путь  движения  нашего  судна  был  известен:-вверх  по  реке   по  направлению  к  Сталинграду.  Периодически  наш  капитан  приставал  к  берегу,  где  были  селения  и  там  решали  свои  вопросы.
          Нам  с  моим  приятелем  это  нравилось.  Мы  тогда  брались  за  удочки  и  начинали  ловить  рыбу.  На  ходу  ведь  этого  не  сделаешь.  Погода  стояла  тёплая,  приближались  сумерки. 
          Капитан  принял  решение  плыть  под  покровом  ночи.  Так  поступали  и  караваны  барж  с  нефтью,  опасаясь  светлого  времени,  когда  немецкие  самолёты  бомбили  все цели,  которые  двигались  по  Волге.
          Интересно  было  видеть,  как  нефтеналивные  баржи  и  просто  пароходы  маскировались.  Их  верхняя  палуба  превращалась   в  остров,  на  котором  были  закреплены  деревья.  Иногда  такая  маскировка  спасала,  а  иногда  и  нет.
          Очевидцы  рассказывали,  что  были  случаи,  когда в  баржу  попадала  бомба,  тогда  не  только  баржа  горела,  но  и  плывущая  по  воде  нефть  тоже  горела.  Такое  зрелище  было  страшным  и  не  только  наблюдать,  но  и  находиться  вблизи  такого  горящего  на  воде  пятна.
          В  тот  раз нам  не удалось  пройти  свой  путь  незамеченным,  наше  судно  было  обнаружено  и обстреляно. Судовой  механик,  услышав  дробь  пуль  о  металлическую  палубу,  и  опасаясь  второго  захода  самолёта, очень  быстро  среагировал,  схватив  меня  и  своего  сына,  и  затолкал  обоих  под  какой-то  агрегат  в  машинном  отделении.  Капитан  поступил  по  другому,  он  быстро  повернул  судно  к  берегу  и  уткнулся  в  его  прибрежных  деревьях.  Больше  обстрела  не  было.


Заготовка   сена. 
         
Однажды,  отец  собрался  ехать  в  район  области  по  своим  делам.  Мама  попросила  его  взять  меня с  собой,  чтобы  я  не  болтался  по  улице.  Мы  приехали  в  какое-то  село,  в  котором проживали  то  ли  калмыки,  то  ли  казахи,  точно  не  помню.
Но  точно  помню,  как  нас  угощали  сидя  на  полу,  покрытом  ковром,  сложив  ноги  калачиком.  Вилок  не  было,  ели  руками.  Но  я  хорошо  запомнил   мамины  напутствия  не  есть  ничего  немытыми  руками.
Такое  напутствие  было  связано  с  тем,  что  в  детстве  я  тяжело  заболел  дизентерией,  и  по  её  словам,  был  безнадёжным  больным.  Она  очень  волновалась  за  меня,  ещё  и  потому,  что  первый  в  семье  ребёнок,  девочка  Галина  простудилась,  заболела  двухсторонним  крупозным  воспалением  лёгких  и  умерла.   Года  через  два  в  семье  родилась  вторая  девочка  Вера.  А  родители  хотели  и  ждали  мальчика.  Такой  мальчик  Юра появился  на  свет  божий,  и  это  был  я. - Но  надо  же,  и  Юра  теперь  заболел! 
Можно  теперь  представить  горе  моей  мамы,  какое  она  в  то  время  испытывала.  Ходить  тогда  я   не  мог,  очень  ослаб  из-за  болезни,  и  в  моей  памяти  сохранилось,  как  мама  носила  меня  почти  5-ти  летнего  возраста  на  своих  руках  показывая  разным  врачам  и  ища  от  них  помощи.  В общем, меня спасла  сама  мама,  отпаивая  меня  рисовым  отваром.  Но  всё  это  было  в  прошлом. 
А тогда,  в  юрте  вспомнив маму,  я  наотрез  отказался  что - либо  есть.  Но  хозяйка  юрты  не  могла,  или  не хотела  смириться  с  тем,  чтобы сын  их  гостя  остался  голодным.  Она  повела  меня  в  кухню,  где  на  каком  то  табурете был  большой таз  накрытый  марлевой  накидкой.  Когда она  откинула  край  марли,  из таза  вылетела  стая  мух,  и  нисколько  не  смутившись,  она  захватила  своими  пальцами  горсть  творога  и пыталась  положить  мне  его  в  рот,  повторяя  непонятные  слова: - Ашай,  Ашай!
Я  как  только  мог,  отворачивался  от  её  руки  с  творогом  и сопротивлялся  этому  угощению,  но  подошедший  отец  нахмурил  свои брови  и  приказал  мне  не  обижать  хозяйку,  и принять  творожное  угощение  Я  был  вынужден  подчиниться  и  взять творог  в  рот,  и  даже  под  взглядом  отца,  проглотить его.   Но  с  той  поры,  я  несколько  лет не  брал  в рот  ни одной  капли  сырого  творога.  Такой  вот был  для  меня  урок  принудительного  угощения.