Оранжевые шарики

                ОРАНЖЕВЫЕ ШАРИКИ.

Когда вечером Мишка ложился спать, мамки еще не было. Мишке – семь лет, его сестренке Аленке скоро будет три.. Утром мамка собрала Аленку, и они уехали к бабушке. Мишке тоже охота к бабушке, но его не взяли. Мамка сказала:  «Денег нет –сиди дома».

Мишка весь день сидел дома. Скучно. Раньше был «телик», можно было мультики смотреть, передачи разные. Однажды пришел дядя Витя из соседнего дома, сказал, что мамка ему должна деньги, и телевизор забрал. Хотел забрать еще что-нибудь, но ничего не нашел. «Телик» был старый, нецветной. Задней крышки у него не было, и Мишка частенько смотрел, как мерцают красноватым цветом радиолампы. Так ему было интересно, откуда берется музыка и изображение…

Скучно. Все окна замерзли, и лишь на кухне, в самом низу, возле трещины, уголок стекла остался прозрачным. Мишка долго смотрел на улицу. Из окна виден соседний двор, а если сильно-сильно прижаться к стеклу и смотреть в бок, то между домами видна центральная улица. Там уже несколько дней рабочие строили снежный городок: завтра – Новый год.

Повезло Аленке! Однажды Мишку тоже не Новый год отвозили к бабушке. Они долго ехали на автобусе, Мишка всю дорогу смотрел в окно, а потом ехали на электричке. Мишка впервые оказался в электричке и немного боялся. Зато у бабушки как было хорошо! Еды навалом, можно целый день есть. «Телик» цветной! А на Новый год Мишке подарили красный грузовик, в кузове которого лежали конфеты, яблоки, печенье и очень вкусные оранжевые шарики, название которых Мишка позабыл.

Когда смотреть в окно надоело, Мишка решил рисовать. Нашел чистую обложку от книжки-раскраски и три карандаша: красный и два синих, но все они были сломаны. Затачивать было нечем, да Мишка и не умел… Когда искал карандаши, в ящике под Аленкиной кроваткой нашел старую погремушку. Очень захотелось узнать, что там такое гремит? Долго кривыми ножницами Мишка расковыривал игрушку, дважды пребольно ткнул ножницами в руку. Наконец погремушка раскрылась, а там… Ничего интересного – горстка цветных пластмассовых крупинок. Мишка попробовал их пососать, во рту стало противно – горько.

Мишка и не заметил, как за окном стало темнеть. Очень сильно захотелось есть. На кухне,  на плите стояла кастрюля: утром мамка варила для Аленки китайскую лапшу. Аленка капризничала и есть не стала. Мишка половину съел, а половину мамка велела оставить «на потом». Мишка доел лапшу прямо из кастрюли, нашел в шкафу кусок хлеба – съел и его. Попил из-под крана воды и пошел спать.

В комнате лампочка не горела, а горела только в коридоре. Мишка решил свет не выключать. Он лег на мамкину кровать не раздеваясь, и долго лежал с открытыми глазами. Вдруг, ему показалось, что в углу за шкафом кто-то стоит. Мишка замер. Он так испугался, что не мог ни закричать, ни заплакать, ни даже просто пошевелиться. «Кто-то» стоял и  тоже не шевелился.

В комнате стало совсем темно, только у самой двери в коридор лежал на полу освещенный прямоугольник. Мишка подумал, что «тот», в углу, его не видит.  Было очень неудобно: голова лежала рядом с подушкой, ноги подтянуты к животу, а пальцы рук сильно сжаты в кулаки. Мишка боялся пошевелиться – старая кровать скрипела от каждого движения, иногда днем она скрипела даже просто так, от старости. Мишка терпел, а тут еще, как назло, захотел писать. Захотел так сразу и так сильно, что понял: еще чуть-чуть, и будет поздно. Он прислушался: в соседней квартире за стеной играла музыка, а в коридоре кто-то тяжело поднимался по лестнице. И тогда Мишка решился, он стремглав, как пружина, выпрямился, скатился с кровати и бросился в коридор…

Входная дверь была не закрыта. Еще осенью к мамке пришел ее друг дядя Толя, дома никого не было, а он, пьяный, подумал, что ему не открывают, и сломал замок. Другого замка не было, мамка сказала, что купит, когда получит «детские». «Детские» выплатили, мамка с дядей Толей четыре дня пили водку. В кухне возле окна стояло много пустых бутылок. Мишка от скуки иногда рассматривал наклеенные на бутылки картинки или строил из бутылок забор. Их было так много, что хватало огородить с четырех сторон всю свободную часть кухни.  Мишка звал Аленку, и они сидели в центре, как в крепости…

Замок так и не купили. Дядя Толя вбил возле двери гвоздь и загнул так, что если его повернуть, то дверь получалась, как бы закрыта. Когда мамка была дома, они закрывались «на гвоздь», а сам Мишка повернуть гвоздь не мог.

…Мишка выскочил на лестничную площадку и чуть не налетел на стоящего возле их двери человека. Человек от неожиданности вздрогнул, всплеснул руками и сделал пару шагов назад. Мишка узнал! Это был дядя Толя!

Мишка не любил дядю Толю: он появлялся всегда, когда  мамка получала пособие. Брал деньги, шел в киоск и приносил бутылки, иногда на сдачу покупал Аленке «Чупа-чупс», а Мишке – жвачку (не иногда – редко). Мамка доставала стаканы, и они начинали пить. Дядя Толя становился веселым, называл водку «Подвальный налив», звал на кухню Мишку, предлагал ему выпить, обещал купить «велик». Мамка хихикала и говорила: «Ну что ты, Толя, перестань».

Когда дядя Толя пьянел, брал на колени Аленку, гладил ее грязной рукой по волосам (после этого от Аленки всегда долго пахло селедкой), называл ее дочкой. Тогда мамка начинала плакать, дядя Толя сердился, и они  ссорились. Мамка снова давала деньги, дядя Толя снова шел за «Подвальным наливом». Глаза у дяди Толи переставали двигаться и, чтобы посмотреть куда-нибудь, он поворачивал голову.

Бывало, дядя Толя начинал хватать мамку, пытался посадить ее (как маленькую) к себе на колени, расстегивал халат или юбку. Мамка вырывалась, говорила: «Ну, погоди, сейчас». Быстро одевала Аленку, закутывала ее до пояса в старую «старушечью» шаль и отправляла с Мишкой во двор «гулять». Они «гуляли» до тех пор, пока в их в форточку не звала  мамка, или из подъезда не выходил довольный дядя Толя. Он говорил: «Ну, что, замерзли? Марш домой!»,- а сам бегом бежал в соседний двор в киоск.

Мишка не любил дядю Толю после того, как однажды во время их «прогулки» услышал в подъезде грохот, женский визг, звон разбитого стекла. Мишка узнал голос матери. Он буквально взлетел на третий этаж… На площадке возле их двери стояла совсем голая мамка. Она колотила руками и ногами в запертую дверь и дико визжала. Из соседних квартир стали выходить соседи. Как Мишке было стыдно за голую мать! Соседи  подходили сверху и снизу, смеялись, возмущались, а один сбегал домой, принес видеокамеру и хотел снимать. Тогда мнения соседей разделились: одни (большинство) кричали: «Давай, давай снимай, пошлем в «Сам себе режиссер», другие: «Как не стыдно! Не смейте!». И только пожилая учительница со второго этажа принесла мамке пальто, одела ее, и увела к себе в квартиру… Соседи разочарованно расходились и ругали и мамку, и дядю Толю, и пожилую учительницу. Как Мишке было стыдно тогда за мамку!

- Ты чего? …бнулся? – дядя Толя был немного пьян. – Где Зинка? (Зинка – это Мишкина Мамка).

- Дядя толя! Дядя Толя, там кто-то стоит!

Дядя Толя, заторможенный «подвальным наливом», не понял:

- Мамка – где, спрашиваю?

- Дядя Толя, там за шкафом кто-то стоит!

Наконец, до дяди Толи дошло, он отодвинул Мишку и прошел в комнату.

- Где, кто стоит?

- В комнате. За шкафом.

Дядя Толя прошел в комнату, Мишка остался в коридоре.

- Иди сюда,- послышалось из комнаты. Мишка осторожно вошел. – Иди, иди, смотри, герой!

Мишка подошел. На боковой стенке шкафа висело старое мамкино зимнее пальто… Мишка насупился и чуть не заплакал, но вспомнил, что хотел в туалет, сжав ноги, бросился в коридор и едва-едва успел…

- Где Зинка, где Аленка? – снова спросил дядя Толя из коридора. Мишка блаженствуя на унитазе, ответил:

- Они к бабе Тоне уехали. Мамка Аленку там оставит, а сама вернется.

Когда Мишка вышел из туалета, увидел: дядя Толя открыл кухонный шкаф и что-то искал:

- Пожрать, конечно, ни ….  нету.

- Нету,- эхом отозвался Мишка.

Дядя Толя заглянул в пустую кастрюлю, снова сматерился и пошел к выходу.

- Все, иди, ложись спать. Мамка приедет, скажешь, что завтра приду.

Хоть и не любил Мишка дядю Толю, но все-таки хотел, чтобы тот остался с ним ночевать.

- Она уже может скоро приедет… Останься…

- Иди Мишка, иди, никто тебя не съест. Некогда мне. – И ушел.

Мишка закрыл дверь, попробовал повернуть гвоздь – не получилось. И тут Мишка придумал. Он сбегал в комнату, вытащил из-под шкафа молоток со сломанной ручкой и раз, два – в два счета закрылся «на гвоздь». Довольный собой и тем, что теперь-то уж в квартиру никто не зайдет, Мишка залез под одеяло и сразу уснул…

Ночью Мишку разбудил дядя Толя. Зная устройство запора, он надавил плечом на дверь, и она открылась, разогнув гвоздь. Он долго толкал Мишку, тряс, тер ему уши, пока Мишка не открыл глаза. Мишка спросонок ничего не понимал:

- А мамка где?

- Где, где? В Караганде!

Дядя Толя затащил в комнату большой мешок, на котором в углублениях был снег, и стал вытаскивать из него куски толстого черного блестящего электропровода. На свернутых в кольца кусках, тоже кое-где белел снег. Дядя Толя сложил провода под Мишкину кровать, мешком размазал по полу воду от растаявшего снега. Мишка к этому времени проснулся окончательно.

- Ну, вспомнил, где мамка? – дядя Толя грязной, вонючей рукой ткнул Мишку по носу. – Ты, вот что, если кто придет и спросит, откуда, мол, кабель, - ты не знаешь и, вообще,  не говори, что я приходил. Понял?

Мишка, беспрестанно зевая, кивнул.

- Понял или нет?

Мишка снова кивнул.

- Ну, ладно, я пошел. Иди закрой дверь.

Мишка, молча, покорно слез с кровати и пошел за дядей Толей. Дядя Толя загнул гвоздь рукой и несколько раз покрутил им туда-сюда.

- Все, закрывайся и ложись спать. Дверь никому не открывай.

Дядя Толя ушел, гвоздь теперь вращался легко, и Мишка закрылся без всякого молотка. Только теперь Мишка понял, что дядя Толя лампочку из коридора переставил в комнату. Он выключил свет и через несколько минут заснул на мамкиной кровати.

Проснулся Мишка от голода. На улице было светло. Мамки не было. Мишка сходил на кухню, зная, что ничего нет, все-таки проверил все полки и ящики в шкафу, заглянул во все кастрюли. Ничего не нашел, кроме небольшой мягкой луковицы. От этого есть захотелось еще сильнее. Мишка попил воды и снова лег. Стал думать: мамка от бабушки обязательно привезет ему подарок – конфеты, печенье, яблоки и эти шарики оранжевые, название, которых, он забыл…

За стеной в соседней квартире включили телевизор, Мишка стал прислушиваться.

- …Итак, победителем конкурс «Слабо» стала…» - Мишка узнал эту передачу. Когда у них был «телик», он смотрел ее всегда. С улицы доносились звуки проезжающих автомобилей и детские голоса.

Нет, спать больше не хотелось. Мишка встал. Хоть бы мамка скорей приехала. Он походил по комнате, снова проверил все шкафы и ящики. Хотел посмотреть в окно, но вчерашний уголок тоже замерз. Мишка подошел к входной двери, стал слушать. Внизу хлопнула дверь, по лестнице стал кто-то подниматься. Мишка быстро отогнул гвоздь и выскочил на площадку. По лестнице поднимался дядя Володя из 16-й квартиры. Он нес небольшую пушистую елочку, другой рукой прижимал к груди прозрачный пакет, в котором было несколько больших, красиво запечатанных серебристой фольгой зеленых бутылок, яблоки и те самые оранжевые шарики. Дядя Володя нравился Мишке, он был веселый, часто шутил, занимался спортом и совсем не пил водки. Дядя Володя работал в МЧС, у него было две дочки: одна чуть старше Мишки – Леночка, другая чуть младше – Анечка. Леночка уже ходила в школу, Анечка – в садик. Обе занимались в музыкальной школе. Однажды Мишка слышал, как они «пиликали» на пианино. Ему не понравилось…

- А, здорово, сосед! – дядя Володя подмигнул и улыбнулся Мишке,- ну, что, не женился еще? С наступающим, тебя!

Мишка не ответил, он смотрел на оранжевые шарики и зачем-то мучительно старался вспомнить, как они называются. Дядя Володя остановился, вернулся на несколько ступенек на Мишкину площадку:

- Ну-ка, подержи, пожалуйста, - он поставил елочку на пол, Мишка стал держать ее за колючую ветку, чтобы не упала. Дядя Володя засунул руку в пакет, вытащил самое большое яблоко и оранжевый шарик, подал их Мишке.
- На-ка вот, Мишель.

Мишка расплылся в улыбке и, забыв поблагодарить, убежал в квартиру.

- Яблоко вымой!- из коридора вдогонку ему крикнул дядя Володя.

Куда там! Мишка уже вонзил свои зубы в упругую зелень плода. Кисло-сладкий сок брызнул ему в лицо. Через минуту от яблока осталось лишь несколько черных семечек. Оранжевый шарик Мишка решил, пока не есть. От шарика был такой аромат!!!

В животе у Мишки громко урчало, рот был полон слюны. Есть хотелось так, что Мишка чуть не плакал. А мамки все не было…

Несколько раз Мишка хотел съесть шарик и даже надкусил кожуру. Но всякий раз останавливался, наслаждаясь запахом плода, решал потерпеть еще немного.

Так прошел день. За окнами быстро стемнело. В соседних квартирах становилось все шумнее: громко играла музыка, звучали смех, детские голоса…

Мишка решил пойти на автобусную остановку и там ждать мамку. Он быстро оделся, сунул в карман оранжевый шарик и выбежал на улицу. Там, несмотря на мороз, было многолюдно и весело. В центре снежного городка стояла высоченная елка, она переливалась разноцветными огнями, на многочисленных горках катались и дети, и взрослые. Звучала веселая музыка. Автобусная остановка находилась прямо напротив снежного городка, и Мишка решил, что стоять там не имеет никакого смысла, он увидит мамку и отсюда. Мишка обошел весь городок вдоль ледяной зубчатой стены, постоял под елкой, пару раз скатился на ногах с «малышовой» горки. И тут его кто-то тронул за плечо. Мишка оглянулся – дядя Володя и с ним Леночка и Анечка.

- Гуляешь, сосед? А мамка твоя где? 

Мишка вздохнул:

- Уехала к бабе Тоне, Ленку увезла.

- А. так ты один значит? Ну, пошли кататься. – И они вчетвером пошли к самой высокой деревянной горке.

Было здорово! У дяди Володи с собой было три фанерки: одна большая и две маленьких. Одну маленькую он отдал Мишке, на другой стала кататься Леночка, а дядя Володя садился на большую, брал к себе на ноги Анечку, и они катились вдвоем. Иногда все сцеплялись руками и ехали вместе – паровозиком. Мишка про еду даже забыл, он спускался с горки, то сев на фанерку, то подложив ее под живот – лежа, то стоя на фанерке коленями.

Народу становилось все больше и больше, приходилось даже выстаивать небольшую очередь перед лестницей. Однажды, когда Мишка стоял в очереди, он заметил, как одна из досок обшивки отодвинулась, и из-под горки вылезли два пацана. И тут Мишка увидел стоящий на остановке автобус, он сунул фанерку дяде Володе и побежал на остановку. Мамки не было. Мишка подумал, а, может она уже дома, и решил проверить.

Во дворе было тихо, зато почти во всех окнах дома горел свет, в коридоре пахло чем-то вкусным, из всех квартир доносился веселый шум. Мамки не было…

Вдруг у Мишки заболел живот, так сильно, что он даже согнулся пополам, его стало подташнивать, закружилась голова. Мишка добрался до кровати и прилег не раздеваясь, свернувшись калачиком. В голове стучало: «Есть. Есть. Есть…». Мишка заплакал.

Через некоторое время боль отпустила, тошнота и головокружение прошли. Мишка снова решил идти на улицу. Он уже понял, что мамка сегодня не приедет… Мишка хотел еще побыть с дядей Володей, с Леночкой и Анечкой.

Он выбежал из подъезда, бегом через двор выскочил на улицу. И…Чудо! Все так же переливалась разноцветными огнями елка, все так же звучала музыка… А в снежном городке …не было ни одного человека!

Мишка ничего не понял. Он снова обошел весь городок, снова постоял под елкой, подобрал  кусок толстого картона. Два раза скатился на нем с горки – никакого удовольствия. Музыка стихла, и вместо нее стали бить кремлевские куранты. У Мишки снова начала кружиться голова, и тут он вспомнил, что в кармане у него лежит вкусный, ароматный оранжевый шарик. Мишка сунул руку в карман – шарик на месте, только замерз и стал твердый как кусочек льда. Мишка стал отогревать его рукой, дуть на него теплым воздухом изо рта…

Мишка устал. Хотелось спать, но он все-таки решил вначале слазить под горку, съесть шарик и потом идти домой. Быстро нашел оторванную доску, отодвинул ее и сунул голову в образовавшуюся щель. Под горкой было темно, таинственно и немного страшно. Между стоек и перкладин Мишка пролез в самый дальний угол, там сел на корточки и привалился спиной к стойке…

…Вдруг стало светло и тепло, поплыли какие-то огромные разноцветные шары… Вновь послышались веселые голоса, смех… Мишке стало жарко, он вначале расстегнул, а потом и совсем стащил с себя обледеневшее пальто… Светит яркое солнце… Аленка стоит! Нет, не стоит – плывет!? Не плывет – летит! Нет, это не Аленка!  Это Анечка!.. Оранжевые шарики, их так много… Они кругом… Они придавили Мишке руки и ноги! Он не может пошевелиться… Как хорошо!..

…На следующий день два милиционера, следователь прокуратуры и судмедэксперт оторвали ломиком несколько ступеней лестницы на самую большую горку и вытащили Мишку. Его нашел один из вчерашних пацанов…

Смотрите, что это у него?- один из милиционеров с большим трудом раздвинул окоченевшие Мишкины пальчики. На снег упал сморщенный, потерявший форму, замороженный мандарин…