Холодный день

Был прохладный день, шел мелкий моросящий дождь. Ветер дул так, что завывало где-то в углах крыш. Небо было серым и холодным, земля стала мокрой и слизкой. Осень заканчивалась, наступала зима. Она повеяла уже своим холодным дыханием, поглощая природу своим неотвратимым наступление.
Нога Марка ныла с утра, как это обычно бывало при смене погоды. Он не знал, как ее положить. Эска растирал ногу все утро, но боль отступала только ненадолго.
- Сегодня хорошо посидеть в термах…- протянул Марк.
- Давай я отведу тебя туда, - предложил Эска.
- Отведу! Вот еще! – фыркнул Марк. – Ты забыл, что я давно могу передвигаться без твоей помощи.
Эска ухмыльнулся в ответ, спрятав слова в уголках своих губ.
- А почему это отведу? – нахмурил брови Марк. – Почему ты не хочешь пойти в термы со мной вместе?
- Ты еще спрашиваешь? – в глазах Эски была горькая усмешка. – Представь только, как встретит все это высшее общество бывшего раба, который посмел придти в их термы!
- Ты больше не раб! – Марк мотнул головой. – И у тебя есть все те же права, что и у них. Ты разве забыл о бумаге? Ты такой же римский гражданин, как и они!
- Не нравится мне эта затея, Марк, – хмуро протянул Эска. – И у меня нет особого желания туда идти.
Однако упрямый Марк не хотел сдаваться. Он очень хотел, чтобы Эска привыкал к римскому образу жизни, чтобы он становился равным – равным ему самому, равным всем тем людям, которые представляли собой Рим в Каллеве.
- Я очень прошу тебя, - сказал он. – Мне не хочется идти без тебя. Но… ты же знаешь, что мне бы стало лучше после того, как я погреюсь в термах.
Такие слова были мощным оружием в борьбе с гордостью бритта, и Эска сдался.
Римлянин и его друг-бритт быстро собрались и отправились в термы.
Термы располагались в центре Каллевы, неподалеку от форума и Коллизея. От дома дяди Аквлы до них было рукой подать. В термах собирались местные патриции и другие значимые лица в Каллеве, Марк и его дядя были всегда желанными гостями. Эска был здесь как-то с Марком, когда был еще рабом. Внутрь он тогда не заходил – проводил хозяина и остался ждать его во дворе, как это делали все рабы. В термах были специальные рабы, которые обслуживали гостей.
По мере приближения к термам настроение Эски изменялось. Вид у него был теперь снова тот хмурый, который был привычен для него, когда он был рабом. В конце-концов, он выглядел снова тем колючим парнем, которым Марк его увидел впервые.
- Эска, брось! – пытался подбодрить его Марк. – Тебе нужно привыкать к тому, что ты – не хуже их. Это так, не смотря на то, что кто-то даже и посмотрит на тебя искоса…
В термах их встретили слуги на входе. Он любезно приняли тоги, проводили друзей в айлептерий для того, чтобы умастить маслами.
В айлептерии сидели несколько человек. Это был  Клавдий Марцел в сопровождении своего неизменного спутника – трибуна Плацида и еще несколько представителей местной знати.
Марк поприветствовал их. Они ответили весьма любезно. Однако когда вся компания увидела Эску, их лица вытянулись от удивления. Это было неслыханно – приводить вольноотпущенника, бывшего раба, в термы, где собирался высший свет города!
Присутствующие переглянулись и один из них, бывший магистрат, Корнелий Луцилий, негромко, но с возмущением проговорил:
- Что позволяет себе этот мальчишка Аквила?! Как он смел привести в термы, где собирается высшее общество Каллевы, этого грязного раба?!
- Этот юноша больше не раб, - возразил ему Марцел. – Марк Аквила подписал вольную, и Эске за заслуги было даровано римское гражданство. Он – римский гражданин.
- Все равно, он – бывший раб, - заявил Плацид. – Неизвестно, в скольких постелях он побывал до тех пор, пока попал к Флавию Аквиле! Как можно приводить этого грязного раб сюда?!
Марцел укоризненно посмотрел на своего молодого друга, и тот замолчал.
Марк и Эска расположились в дальнем углу айлептерия. Марк сразу скинул повязку с бедер, и обнажился тем самым полностью, ничуть не стесняясь присутствующих. У него было очень красивое тело, которое ничуть не портил изогнувшийся змейкой шрам на ноге, и все присутствующие невольно засмотрелись на него. Эска же стеснялся раздеться совсем прилюдно – это претило обычаям его народа.
- Эска, брось! – Марк укоризненно смотрел на друга.- Чего ты боишься?
- Я не боюсь? – вспыхнул Эска. – Я не хочу, чтобы эти… смотрели на меня.
- И что будет от того, что посмотрят? – Марк рассмеялся. – Они тебя не съедят, верно? И никто из них больше никогда не посмеет дотронуться до тебя. Подразни их – пусть они облизываются на твое тело! Ты так хорош, что у них слюнки потекут!
Эти слова словно включили в Эске неугомонного озорника, который время от времени просыпался в нем.
- Подразнить, говоришь? – он с усмешкой посмотрел на Марка и его глаза живо заблестели.
Эска решительно скинул повязку.
Его действие возымело именно тот эффект, который обещал Марк!
- Молодец, Эска!
Марк готов был аплодировать другу.
Светская компания едва шеи не свернула, глядя на бывшего раба. Его стройное, подтянутое тело приковало взгляды.
Луцилий сделал вид, что не обращает вовсе внимания на вошедшую парочку, он начал разговор о ценах на зерно в Риме и об урожае этого лета. Однако Плацид не мог отвести глаз от парочки, которая сейчас сидела в углу айлептерий, смотрела друг  на друга и разговаривала, глядя прямо друг другу в глаза и, как ему казалось, нежно ворковала.
Эска сидел напротив Марка, наклонившись к нему настолько близко, что их дыхание касалось друг друга. Он рассказывал ему какую-то байку из тех, которые рассказывали рабы-гладиаторы перед боем, а Марк только улыбался и покачивал головой.
- А сейчас ложись, римлянин, я помну твою спинку! – Эска легко толкнул Марка в грудь.
Марк повиновался его движению, лег, повернулся животом вниз. Ловкие руки Эски прошлись по его загривку, разогнали усталость с плеч, размяли затекшие от пребывания в одной позе мышцы спины.
- Хорошо-о-о, - протянул Марк, позволяя рукам Эски довести себя до блаженства. – Еще, Эска! Вот здесь!
- Молчи, я лучше тебя знаю, где тебе хорошо! – Эска рассмеялся, по-озорному смотря на бывшего хозяина.
- А вот если бы ты сейчас сделал…
- Что же? – Эска задорно улыбнулся.
- Что делал мне вчера ночью у порога дядиной спальни…
Эска залился смехом.
- Припоминаю, как ты смотрел, не пойдет ли дядя!
 - А здесь бояться не буду! – засмеялся Марк.
- Ну смотри! – Эска погрозил пальцем. – Ты сам попросил!
Марк, не верил своим ушам.
Эска склонился над ним, провел руками по его спине, уходя вниз, к пояснице. Затем его руки опустились еще ниже, вот они уже массируют бедра, сходятся на ягодицах. Марк ощущает теплую приятную волну, накрывшую его, переходящую в судороги удовольствий, начинавшие  звенеть в венах в паху. Эска умеет завести его, его цепкие ловкие пальцы находят такие точки, от прикосновения к которым у Марка начинает непроизвольно тянуть во всем теле.
- Еще, Эска… - говорит Марк негромко хриплым голосом.
И Эска продолжает. Удовольствие обвивает Марк, оно тянется словно густое медовое лакомство, липко тянущееся и льющееся тягучей нитью, сладким вкусом опутывая все его существо.
Марк не выдерживает и перехватывает руки эски, заствляя их остановиться в одном месте. А потом он просто переворачивается и притягивает Эску к себе.
Они непроизвольно, не обращая внимания на все, что происходит вокруг, сливаются в поцелуе, словно опутанные этой тягучей медовой нитью, они вдвоем, они одни в мире.
Потом Марк толкает Эску на теплый камень, и начинает с жадностью лскать его, доводя до исступления, и приводя в неистовство себя. Он входит в Эску, он проникает в него горячим горячей радостной волной, готовой преодолеть любое препятствие на своем пути.
Они сливаются воедино. Медовые нити накрепко спутывают их в единое целое. И Марк стонет и двигается, подвластный тому, что живет внутри него, не осознавая ничего вокруг. Он слышит только стоны Эски – стоны наслаждения, порой похожие на какое-то волчье рычание, вызывемое рвущимся наружу наслаждению. Эска не может остановиться, тк же, кК не может остановиться и Марк. 
- Вы посмотрите! Это неслыханно!  - Плацид показывает в сторону Марка и Эски. – Это попирает все нормы морали! Как может молодой Аквила совокупляться здесь со своим рабом?!
- Оставь их, Сервий, - говорит Марцелл. – Римские законы не запрещают римлянину ложиться с вольноотпущенником.
- Но он же… Он же, как я слышал, получил римское гражданство!
- Тогда тем более, - усмехается Марцелл. – Позволь двум свободным людям наслаждаться друг другом. – И попробуй только накляузничать, - он понижает голос и наклоняется к младшему другу, смотря прямо ему в глада. – Будешь иметь дело лично со мной!
Оставим их, друзья, - обращается он ко всей компании. Дадим двум молодым людям насладиться друг другом.
Когда Марк и Эска приходят в себя после бури наслаждения, сковавшей их тела во едино, рядом никого нет. Марк, осознав все происшедшее, начинает смеяться.
- Ты свел меня с ума, Эска, - говорит он. – Я не могу владеть собой от страсти к тебе!
- Кто бы это говорил! – Эска широко улыбается. – Ни за что бы не поверил, что смогу при всех лечь с римлянином!
Вокруг тихо и спокойно. Теплая нега окутывает два уставших от любви тела, и друзья вытягивают тела на теплых камнях, отдаваясь теплу.