Тишина внутри

                Посвящается D. Lono.

- Пропасть. У нее есть начало, но вряд ли есть конец, - мрачно заметил человек, сидящий в кресле у разгоравшегося камина. Он томно, медленно, с расстановкой покуривал трубку, наслаждаясь каждым глотком ее пьянящего дыма.
- С чего ты взял? - недовольно, даже с некоторым раздражением уставшего от тяжелого дня человека спрашивал юноша, вставший напротив мужчины с трубкой. Юноша не ждал скорого ответа, поэтому развернулся от собеседника к окну и тоже закурил. За окном не было занимательного - было темно и нельзя было различить ни одного предмета. Но молодой человек предпочел бы в данную минуту не видеть ничего, чем видеть мужчину у камина. Тот был его дядей.
Племянник по прошествии некоторого времени начал терять терпение в ожидании ответа и решил снова заговорить. Он повернулся лицом к дяде, закрывшему глаза в эту минуту и сосредоточенно выпускавшему табачный дым изо рта.
- Ты говоришь, что у пропасти нет конца - откуда ты знаешь? Если мы чего-то не видим, то не можем утверждать, что этого не существует.
Мужчина резко открыл глаза.
- Не можем утверждать, значит? - его рот скривился в саркастической ухмылке. - А вот тут можно и поспорить, мой дорогой. - Тпруу! - он поднял руку в примирительном жесте, увидев, что дорогой племянник начинает терять самообладание.
- Я не за тем тебя позвал, чтобы мы спорили и ссорились. Но да будет тебе известно, Джеф, что я говорил не о вещественной пропасти.
- Зачем же я тебе понадобился, дядя Арчи?
- Я просто хотел увидеть тебя+
- Но ты видел меня на прошлой неделе! Послушай, у меня был тяжелый день, и я не могу так часто ездить к тебе только потому, что ты бросил тетю, уехал от всех нас и тебе просто скучно! Возвращайся - у тебя появится возможность видеть меня каждый день+
- Попросил бы тебя о одном - не хами мне. Я все же старше тебя.
Дядя Арчи выдержал паузу. Джеф виновато опустил голову. Он всегда немного боялся дядю, поэтому старался вести себя как можно более дерзко ним, чтобы тот не видел его слабости.
- Так вот, - продолжал дядя Арчи, - я хотел тебя увидеть, потому что уезжаю+Уезжаю надолго. А все твои обвинения крайне оскорбительны для меня. Умный человек никогда ничего не будет делать просто так, всем его действиям есть объяснения+Когда я приеду, то пришлю тебе письмо. Дядя Арчи замолчал. Джеф стоял напротив. Он был ошарашен. Дядя никогда не любил путешествовать, он и за пределы поместья редко выходил.
- Но + Зачем?! - только и смог сказать растерявшийся юноша.
- Потом, потом все поймешь, и даже то, почему я от вас уехал год назад и бросил Агату,все потом сам поймешь. А сейчас давай попрощаемся. И дядя раскрыл руки в объятиях.
Джеф смутился еще больше - дядя никогда не отличался особой ласковостью, а тут объятия, да настолько крепкие!
- Ну все, иди, мой мальчик!
Джеф мог поклясться, что услышал печальные нотки в грубом дядином голосе.
- Что случилось?
- Иди, ни о чем не спрашивай! - поторапливал его Арчибальд.
Как только закрылась дверь за племянником, дядя взялся за перо и написал несколько строк:
" Дорогой Джефри! Я теперь здесь буду все время, приезжай поздороваться, твой любящий дядя Арчи."
Он запечатал послание в конверт. Некоторое время дядя не двигался и, не отрываясь, смотрел на конверт. Затем он встряхнулся, как от дурного наваждения. Арчибальд положил письмо на стол и позвал слугу.
- Мартин, - обратился он к вошедшему лакею, - я хочу, чтобы ты выполнил мою последнюю просьбу: отнеси этот конверт на хранение в почтовое отделение на следующий же день после того, как ты меня похоронишь...
При этих словах у старого верного лакея навернулись слезы на глаза.
Тем временем дядя Арчи продолжал:
- Адресат должен получить это письмо через 2 года, не раньше. Вы тут живите с Долорес и детишками, пока не приедет Джеф. Когда он заедет, отдайте ему завещание и слушайте его дальнейшие указания...ох! Иди, Мартин, позови доктора! Я скоро покину вас.
Слуга опрометью выбежал из комнаты. Арчибальд уселся поудобнее. Да, все было так, как он хотел: он умрет тихо, никто об этом не будет знать, никто не будет втихаря радоваться его смерти, никто не будет говорить над его могилой лживые лестные речи.
Он улыбнулся, закрыл глаза и через минуту тихо испустил дух.