Глава 5

Маленький колченогий стол покачнулся и обидел дымящуюся чашку с чаем. Майор чертыхнулся , торопливо промокнул  горячую лужицу листком бумаги. Ну, Ольга, вот собственно и все. Мы свою часть работы закруглили и кердык. Дальше уже вас будут беспокоить другие ребята. А может и не будут.- вставил сидевший у окна лысый оперативник. Может и не будут.- согласился майор. Пойдемте. Я Вас провожу.- Он поднялся, протягивая женщине пропуск.
    Город грелся под июньским небом как большой ленивый кот. Заметно убавилось народу в метро и на улицах. Начались отпуска.  Счастливчики рвались в аэропорты и на вокзалы, одетые уже во все пляжное, несмотря на прохладное московское утро, и снисходительно поглядывали на остающихся бледнолицых сограждан. Те в свою очередь подчеркнуто безразлично толкали их чемоданы в водоворотах переходов и не пропускали машины на подъездах к аэропортам. И все же самой распространенной темой для разговоров были планы на отпуск и впечатления от него. Горожане больше сельских жителей ценят лето. Нет. Не оттого, что нужно тащить рассаду на дачные  пазловые
участки и лелеять будущий урожай, который никого не накормит. Нет. Просто ты не имеешь права  так банально отдыхать, сидя в садовом кресле или гуляя по паркам города.
С тобой же не о чем будет поговорить. Где впечатления?! Где фотографии?! И, в конце концов, скажи, как ты провел свой отпуск, и я тебе скажу кто ты! Реноме. Вот что дает отпуск горожанам. Вот, что отличает их друг от друга. Эго выгибает спинку, когда его хозяин мимолетно замечает,- Я тут, неделю назад, видел интересную веешь в Шанхае. Коллеги замирают, и из всех сил делают вид, что ничего особенного. Ну, Шанхай. Это же почти как Бирюлево.
   Майор и Ольга сели в скверике и закурили. Щурясь от солнца, майор спросил, Ну, как?
Вам полегче?- Ольга пожала плечами.- Не знаю. Полегче -  не то слово. Стараюсь не углубляться. Теперь похороны на мне. Он пожал ее запястье.- Ничего, ничего. Со временем ужас пройдет, привыкнете к мысли, что человека нет. Останется грусть, память.
Но легче будет, гарантирую.
   Ольга выдернула руку.- Да, откуда Вам знать, будет мне легче или нет. Грусть!. Что  прошло время, уговорил себя и все? Что-то вроде – все там будем, время лечит. Ерунда это!
   Нет ее! Понимаете? И никогда не будет. Вот в чем ужас, который никогда не пройдет.
Понимаете?- Майор прикурил еще одну сигарету.- Понимаю еще как. У меня год назад ребенок погиб в аварии. Ему двенадцать лет было. И я его не увижу, пока живу на этом свете. Увижу на том. У меня не будет невестки, внуков и правнуков. Только больная жена в психлечебнице. Но я его чувствую рядом, слышу его голос, идиотскую музыку, которую он слушал. Можете сказать, что я сам пациент для психушки и, наверное, будете правы. Но я не чувствую пустоты. Он рядом. Если мы не знаем и не видим, это не означает, что этого нет. Так сказать не знание закона, не освобождает от ответственности перед ним. Увидев Ольгины изумленные глаза, он смущенно умолк, потом тихо произнес.- Простите. Я Вас, наверное, напугал своими завиральными идеями. Просто не с кем поделиться. Не на работе же это рассказывать. Сразу за справкой ПНД отправят.
   Ольга улыбнулась.- Это Вы меня за нытье простите. Я же в первый раз такое увидела. Про себя подумала.- И, дай Бог последний. Я одно не могу понять, если Зинуля, то есть Зинаида Федоровна, работала в таком месте, то почему на пенсии она подрабатывала то в заштатной гостинице, то гардеробщицей в больнице? Что ее не могли устроить, чтоб она как сыр в масле каталась? – Ну, во-первых, эта работа не афишируется, - майор потянулся, - во-вторых, у нее была очень приличная пенсия, и третье люди, того подразделения, сотрудником которого она была, выходят на пенсию только, простите, непосредственно в морге. – А откуда Вы…- Все, Оля! Все. И так лишнего наболтал. Если что-то еще всплывет, может какие-то звонки будут или люди какие-то о чем-то будут у Вас интересоваться, сразу звоните. Мобильный мой у вас есть. Он поднялся и протянул Ольге руку. – Подождите,- Ольга встревожилась,- Какие люди, о чем будут спрашивать? Я ни в чем не хочу участвовать. У меня своя жизнь. Я работаю, в конце концов. Майор досадливо крякнул.- Да Вы уже участвуете. Не гоните волну раньше времени. Ну, я пошел. Как вы говорите, работаю все-таки.
   Ольга посмотрела ему вслед и медленно пошла к метро.
   
   Ирка поставила  перед ней тарелку  ароматным гороховым супом. Ешь, с копченостями. Сухариками посыпать? – Как хочешь.- Равнодушно ответила Ольга. Что значит как хочешь? Я тебе налила. Будешь?- Ольга кивнула. Подруга щедро тряхнула из пакета ржаные сухарики и они поплыли по тарелке как бревнышки во время лесосплава.
  Ну, рассказывай. Ирина, подперев подбородок рукой, приготовилась к захватывающей истории. «А ты? А он?» Ольга, вяло черпая ложкой суп, отмахнулась – Нечего рассказывать. Расследованием занимается контора. Игорь сказал, что Зинуля входила там в какое-то секретное подразделение, из которого даже уволиться нельзя. А мне могут
позвонить и из конторы и какие-то люди, преступники, наверное. Ну и чтоб я ему немедленно перезвонила.
Ирина, ошеломленная рассказом, остановила ее.- Подожди, что-то я упустила. А кто у нас Игорь, и что это за подразделение? Видела я твою Зинулю. Хорошая душевная старушка,
Какое там подразделение! Видно же человека. Максимум это могло быть подразделение по вязке носок для шпионов, пардон, разведчиков. Ну, или там передавать сведения в гардеробе поликлиники. Пароль – У вас цистит? Отзыв- Нет. Геморрой! Ну, смешно же.
   Отстань, Ир. – Ольга положила ложку. Незаметно для себя съела целую тарелку супа..- Спасибо. Вкусно очень. Поражаюсь. При твоей шилостости и недомашности, ты потрясающе готовишь.- Ирина махнула рукой,- Я ж тебе говорила. Это не от любви к искусству, а от желания вкусно покушать.  Ну, так что ты думаешь? Может нам  свое расследование начать, а?
   Ольга нахмурилась,- Еще чего! Ты с ума сошла?! Человека безобидней одуванчика убили, а ты куда лезешь. Хочешь побояться, сходи на дачный  чердак во время грозы.
   Ну все прости, Ир, устала я очень. После смены не отдыхала. Сейчас дядя Ваня за мной заедет. Собственно уже стоять должен у твоего подъезда. Пойдем, проводишь меня и поздороваешься с ним.  Он же трепетно к тебе относится как к такому же болтуну как сам. – Пойдем ,- Ирина сунула ноги в тапочки и схватила ключи.
    У тихого  подъезда, заблудившегося в кустах бузины, была суета. Стоял милицейский уазик. Шемелями порхали черно-желтые ленты ограждения. Это же дяди Ванина машина.- Ольга рванулась к тротуару. –Девушка, стойте, сюда нельзя проходите!- Рослый милиционер попытался ее оттеснить от серебристой мазды. Ирина вскрикнула. Ольга как во сне увидела безжизненно повисшую руку, грязно-бурое пятно, расползающееся по кремовой рубашке дяди Вани и его удивленно-обиженное выражение лица. Наступила темнота.