Фиолетово-синее свечение

Впервые мы встретились с фиолетово-синим свечением полтора года назад. Его разглядели во мне во время странного свидания, когда я много умничала, задевала бедное мужское самолюбие и безнадежно забывала быть милой.
Мне сказали, что после разговора с человеком остается некая энергия - чувство, которое его характеризует… У многих она легкая, просто легкая, радостная. А у меня она якобы спокойная и гордая, и обязательно сине-фиолетового цвета.
Я очень оскорбилась. Во мне нужно видеть длинные волосы, периодически сильно-зеленые глаза и трогательное грассирование.

Я верю, что люди имеют свой цвет,
И пускай субъективно значение.
Со мной ты в тепле. И вглядись - ты согрет
Фиолетово-синим свечением.

Да, за эти полтора года многое изменилось. И когда он спросил меня, где можно достать ирисы, я сочла это неимоверно важным. Он искал не те ирисы, какие продают в цветочных киосках, и не те, какие ревностно охраняют старушки на примыкающих к домам клумбах, и даже не те, которые изредка пылятся на обочинах.

Я спичка твоя. Я на время горю.
Кто же знал, что с тобой мы так сблизимся.
Успею, я знаю. Тебе подарю
Фиолетово-синие ирисы.

Я не знала, зачем они были нужны, и нарочно не спросила. Но, когда на случайной прогулке я наткнулась на них там, где их не должно быть, то поняла - ниточка протянулась из прошлого и закрепилась где-то в будущем, а смогу ли я попасть в то единственное мгновение, что все изменит?

Я видела их у реки средь травы.
Неуместных, как я в твоей повести,
Но честно-свободных в лучах синевы
Фиолетовой. Вычисли схожести.

Три дня я писала ему, чтобы он сходил к ирисам. На четвертый я сделалась его проводником, потому что стало очевидно, что один он не пойдет. Мне казалось это неимоверно важным. Мы шли через ветер, через грязь, и по пути для моего извечного фотоаппарата не встретилось ни одной фотографии. Не должно ли было это меня насторожить?

Я к ним эйфорично тебя повела.
Я успею! Но спички кончаются.
Как так? Не смогу я тебе показать
Фиолетово-синих оазисов?

То, что я не разглядела их с 15 метров, я списала на плохое зрение и мрачный воздух. Но и подойдя ближе, мне оставалось лишь ошарашенно наблюдать сморщенные серые отростки. А где все неимоверно важное? Его непроизнесенно-явные "ничего страшного" и "спасибо за" отрисовали мой проигрыш в шикарном 3D, и я могла лишь извиняющеся улыбаться.

Сгорела. Погасла, бессильно истлев.
Искры света безвестно растеряны.
Но чувство мое повсеместно к тебе -
Фиолетово-синяя бережность.

Обратно мы пошли по другой дороге. Педантично избегала смотреть ему не просто в глаза, но и в лицо, но все же видела, что он изучает мою застывшую псевдоулыбку и ветреные волосы. По бокам на клумбах росли старушкины ирисы, он их считал. Мой профиль был чуть более горд, чем всегда.

Распустятся ирисы годы спустя.
Каждый раз они будто бы прежние.
Хочу, чтоб они озаряли тебя
Фиолетово-синим свечением.

Мы уже подходили к трассе, когда я увидела что-то желтое среди зелени. Я подумала, что это заблудившаяся кубышка, ведь недалеко река. Но это оказался бело-желтый ирис. Ирис с клумбы, ирис перед окнами дома. Через 10 шагов все закончится.
Я указала на него взглядом, но тень старушки прочно нависала над.
Теперь я знала, что делать. Стремительно подошла к клумбе, под корень отломила стебель и сунула ирис ему в руки, не взглянув.

Так мы и шли обратно: я, свободная и сильная, и он за мной следом, но не рядом, еще не отошедший от удивления, с неуместным и неправильным желтым ирисом в руке. Который все равно, теперь уже наверняка, светился фиолетово-синим.