Аделинка

  Стою под фонарём, в круге мертвого белого света. А вокруг кипит жизнь. Незнакомые сутенёрши предлагают свой товар случайным прохожим, проезжим и залётным. На углу бородатый Юсуф о чем-то разговаривает с подшефными цыганскими наркодилершами. Какие-то уголовники и деловые люди. Ментов нет – им как всегда некогда! Политики! Всюду политики! Все заняты делом. Я тоже – своим тягостным бездельем.

   Иногда они подходят ко мне, но не по своей работе…. Так  – бесплатная консультация! Она помогает мне выжить.
  Выслушиваю. Подсказываю вроде бы элементарные всем известные вещи, но для них они как пружина, заставляющая действовать в нужном направлении, как подсказка сведущего человека подтверждающего их смутные догадки и опровергающие все нелепые заблуждения. Обмениваемся телефонами.

  С сияющей улыбкой появляется Свободный. Это – фамилия такая. Он представитель азартного игорного бизнеса, мой старый клиент и приятель. Мы здороваемся. У него в руках книжка. Я смотрю на обложку на ней написано не по-нашему - «Odeline» и имя незнакомого мне автора. Удивлен и ошарашен! Свободный, видя реакцию, протягивает мне книжку. Листаю. Крупный шрифт почти курсив. Французский. Легкие черно-белые иллюстрации со стройным силуэтом главной героини.

- Ты что же… и французский понимаешь? – спрашиваю у него.
Он смеется, пожимает плечами:
- Легко! Это же у них почти классика – Оделина - Оделинка!

   Свободный, как всегда - для меня полон неожиданностей!

   Этот бывший… главбух самого первого в Советском Союзе кооператива. Знававший тех, кого сейчас называют олигархами, ворами в законе и «серыми кардиналами» в ту пору, когда те были гораздо моложе, не при делах, никто и только-только всё чего-то хотели иметь. Теперь они выстрелили в непостижимую высь, совсем недосягаемы и имеют всех нас!
  А Свободный вот он! На том же уровне. Почему? Если взять и просто записать все рассказанные им истории, то получится очень длинное, многотомное повествование о его головокружительных взлётах и таких же стремительных падениях. О том, как роскошно жил в Европах и Америках. Как спал на огромном высоком ложе, сложенном из пачек ненаших денег, не зная, куда их девать и что с ними делать, и о том…, как босиком копал себе могилу в подмосковном лесу под пристальным перекрестным взглядом нескольких пар черных свирепых глаз…

  - Ну что пойдём? – наконец говорит мне Свободный. И мы уходим по бульвару от этого оживленного места.

  На перекрестке мы встречаем тучного человека, который водит пальцем по афише. Остановились в недоумении, так как при виде нас он, улыбаясь, развел руки, будто увидел старых знакомых. Но…, ни Свободный знавший уйму народу и хранивший несколько тысяч чужих визиток, ни тем более я его не признавали.
- Вэ-эл! – протянул незнакомец и я догадался, что обращаются вроде ко мне?

  Я напряг глаза, затем напряг свои никчемные мозги и связанную, как говорят, с ними память.… И в сильно изменившихся чертах вдруг узнал Гайдара!
- Как же! Как же! Такая встреча! – мы обнялись.
   Я познакомил его со своим спутником.

   Гайдар… – старый шпион! И такой человек как Свободный для него очень удачная находка для пополнения списка ценной агентуры! Сузив свои восточные глаза, он пронзительно посмотрел на Свободного, а потом.…
  А потом они, вдруг стали меряться животами! Со стороны это выглядело так смешно, что я чуть не надорвался от смеха. Соревнование выиграл Гайдар. Нам, вроде бы совсем случайно, оказалось, к тому же по пути и мы пошли дальше втроем.


  …Зал полон публики одетой в шуршащие большие блестящие платья и строгие костюмы. Со сцены льётся радостный свет, произносятся монологи, диалоги, призывы. Там игра и движуха. Свободный и Гайдар обмениваются координатами и куда-то исчезают. Я остаюсь один. В боковом проходе. Никому абсолютно ненужный. Точнее те, у кого была причина побеспокоить меня уже давно отсигнализировали, отсалютовали, мы переговорили, обусловились и теперь все заняты исключительно шоу.

  …Тоска, депресняк и зависть! - Вот так стоять и, несмотря на то, что что-то всё-таки этим большим людям от тебя иногда нужно, признавать что ты - лузер. Неудачнег! Ты не на сцене в лучах рампы и взглядов, да и не в этих рядах, исключительно для избранных. Что жизнь прожита зря! Не так! И где-то там, когда был с ними вот с этими самыми, совсем близко, рядом, ты поступил по-своему правильно, честно, но не так как они и вот оказался здесь в боковом проходе. Вне кипения жизни. Полный аут!
   Может…, может, надо было пойти в бандиты? Или как Юсуф? Или нагло врать и воровать, как эти политики, делая искренний вид, что всё на свете знаешь и ведешь прямо к свету? Хотя…. А смог бы? Не факт! На одной и той же позиции каждый играет по-своему. И не место…, а.… Вроде успокаиваюсь.

  …Дверь бесшумно отворилась. Зашуршала портьера. Я оглянулся и увидел Адель. Мою Аделинку, совершенно одну без сопровождения! Ей вошедшей во тьму зала хватило света, чтобы распознать меня и подойти близко-близко.
  Всё разом ушло в сторону. И хруст оборачивающихся на нас платьев, пауза и возмущенный взгляд главного героя шоу. И неудавшаяся жизнь - этот чужой грустный праздник!
  Её прохладная щека привела в чувства. Маленькая грудь, талия, на которой моим пальцам не хватает совсем чуть-чуть, чтобы только кистями рук полностью охватить её...

  Почему я? Тот, - который на любом кастинге не прошел бы даже фейс-контроль! Да все мужчины в этом зале…, да и многие женщины – тоже…, я уверен! Только по одному её мановению!

- Краси-ивы-ый! Не красавец, но - красивый! – шептала она, восторженно пристально глядя мне в глаза и буквально погружаясь в них полностью. Я – улетал!

  …Вывел меня из этого состояния Свободный. Он подошел в антракте, в уже освещенном зале попрощаться,
– Мне пора!
 Украдкой показал большой палец.
– Маленькая сексунья! – поделился он своим впечатлением мне точно в ухо.

  Шуршащие платья в это время стреляли глазами, стараясь не выдать своего волнения. Богатые костюмы, улыбаясь, вовсю, уверенно бесцеремонно заглядывали в глаза моей сладкой Аделинке, пытаясь произвести на неё впечатление, украсть её. А она, казалось, видела только меня!


  …Мы шли пешком по тёмным улицам к пешеходному мосту. Чёрная река отражала своей покрытой рябью поверхностью лунный свет. Перед самым мостом наткнулись на кривую надпись на асфальте, сделанную цветными мелками и долго смеялись над нею. Не стыкующимися друг с другом корявыми черточками, детской рукой было написано – «Я люблю моего папу!»

–  Не надо! Дальше пойду одна! – бросила она мне.

  Прощальный поцелуй и вот она уходит по мосту, исчезая в темноте на его на самой середине, а фонари и Луна  слепят меня, помогая спрятать её во мраке. А вокруг – ночь! Ночь!