Сингулярный человек, 20, 21

                (Продолжение, начало см. 1-19)
         -А как Бочкин выйдет из помещения, если у него на высоте 20 сантиметров над головой висит самовар? – спросил у Косачева-инопланетянина Бенчаский. – У него рост примерно метр восемьдесят. Высота самовара пол метра. Итого получается два метра пятьдесят сантиметров, а высота дверного проёма не больше двух метров 30 сантиметров.
            Бенчарский спросил об этом у Косачева по телефону по просьбе Бочкина, который действительно никак не мог выйти из помещения, где заседал их кружок. Как только он подходил к двери и пытался выйти, самовар ударялся в притолоку над дверью и какая-то сила мешала Бочкину выйти.
           -Я понял вас, - ответил в трубку Косачев, - сделаем, чтобы самовар во время перемещений Бочкина через дверь временно сплющивался по вертикали.
           Бенчарский больше всех из посетителей кружка сочувствовал Бочкину. Он и сам недавно развёлся с женой из-за любовницы, но и та ушла от него к другому, более молодому. Его бывшая любовница Анна Павловна Жакова недавно вышла замуж за некоего Степана Степановича Степанова, пенсионера.
            Это шествие было очень смешным: по улице шёл всеми уважаемый профессор, которого многие знали, а над его головой парил большой медный самовар. Любопытные не могли сообразить, то ли это телекинез, то ли ещё что-то. Профессор принял решение развестись с женой и шёл сейчас с Бенчарским, чтобы пожить временно у него пока не уладится.
            Профессор был подполковником военно-медицинской службы, доктором медицинских наук, знаменитым в городе хирургом. Отношения с женой не сложились, она была тихая, полная, невзрачная на вид. Первые годы казалось, что он её любит. Появилось двое сыновей, потом они выросли и уехали на Север, женились и появлялись дома очень редко. А его жена, учитель по образованию, вышла на пенсию и почти всё время проводила с сёстрами и их семьями на даче. Между ними уже давно возникла какая-то стена отчуждения. Они мало разговаривали друг с другом, никогда не ругались, но с каждым годом всё реже и реже бывали вместе, делились друг с другом, радовались друг другу. Он очень много времени уделял операциям, научным разработкам, публикациям. Лучшим его помощником, красивой женщиной и прекрасным человеком была Елена Ивановна Евдокименко. Она работала доцентом в том же медицинском институте, что и Станислав Иванович, защитила кандидатскую, писала докторскую, была очень ярким учёным и хорошим хирургом. Семейная жизнь у неё не сложилась. Муж Арнольд Сильвестрович Ковалевский работал врачом скорой помощи. После рождения дочери он запил, лечился в наркологическом диспансере, но пить так и не бросил и они развелись. Затем он куда-то исчез из города и она лишь исправно получала от него алименты на дочь, которой исполнилось 11 лет. С Бочкиным у Елены Ивановны были всегда какие-то возвышенные отношения. Она его буквально обожествляла не только как учёного, но и как человека. И она ему очень нравилась с самого начала. Их любовь длилась уже восемь лет и он был ей как самый ближайший родственник.
              Вот так он и Бенчарский шествовали вдоль улицы к квартире Бенчарского как вдруг к ним подошла ослепительно красивая молодая девушка. У Бочкина даже промелькнула мысль, что это патологическая красота, то есть вызывает болезнь восхищения ею не только у мужчин, но и у женщин. Гипноз её красоты и обаяния был сильнее любой воли, любых защитных сил человеческого сознания. Бенчарский так аж раскрыл рот в изумлении, едва сдерживал приподнятое настроение и возглас восторга в глубине сознания.
               -Извините, - обратилась она прекрасным дикторским голосом к профессору, - я – человек искусственного происхождения, изготовленный Сингулярным государством для испытания на Земле. Цель испытаний: лечить любые болезни гениальной красотой человеческой, гениальной любовью и безграничным гипнозом радости. Диапазон лечения безграничен: от реанимации при самых критических травмах до омоложения супердолгожителей. Технически меня выполнили как универсальный исцелитель болезней.
              -Чем могу быть полезен? - вежливо спросил профессор.
              -Не могла бы я поработать в вашей клинике с самыми тяжёлыми раковыми больными, должность меня не интересует, согласна даже санитаркой. Мои условные инициалы Валентина Евгеньевна Кужелина.
            -Я не возражаю, Валентина Евгеньевна, но в чём будет заключаться ваше лечение?
            Они уже подошли к дому, где жил Бенчарский и девушка предложила присесть на скамейку.
            -Моё лечение состоит в индивидуальном уединении с больным на срок от одних до семи суток и использование полной самоотдачи нежности, любви и ласки гипноза и убеждения. Всего направленного на лечение болезни. Предполагаю я также обучать моим методам лечения других, передавая им теоретические приёмы и делая их для этого гипнотически красивыми.
           -Мы обсудим с вами эти вопросы завтра, приходите в клинику с утра. Было очень приятно с вами познакомиться.
                (Продолжение следует)
Сингулярный человек, 21

                (Продолжение, начало см. 1-20)
            Прежде, чем Дашкевич вошёл в своё новое жилище, на пороге появилась девушка ослепительной красоты. При виде этого невиданного совершенства он еле устоял на ногах. Эта девушка как будто вся светилась и Иосиф Ромуальдович казалось вошёл в некий розовый туман. Сквозь этот туман он услышал её приятный артистически правильный и колоритный голос:
            _-Добро пожаловать в наш храм радости и счастья. Здесь всё предназначено для нашего всестороннего расцвета. Я создана как естественный усилитель радости и счастья супруга. Я опытный вариант универсального усилителя счастья. И создана как воплощение всех лучших качеств женщин: красоты, ума, доброты, сексуальности и всех других качеств. Все мои недостатки будут исследоваться с Сингулярной цивилизации и устраняться.
              И Дашкевич шагнул навстречу своему счастью. Вернее он был в таком возбуждённом состоянии, что не мог полностью осознать случившееся с ним.
             Затем они вошли в выставочный зал его лучших картин, написанных им за всю его жизнь. Тут были пейзажи, в которых он был особенно выразителен и портреты. С каждой картиной был связан целый сонм воспоминаний. Выставочные залы занимали все три этажа. Был ещё подвал-хранилище.
            Новая жена объяснила ему, что уже дано объявление в городской газете об открытии с завтрашнего дня выставки картин Дашкевича. Потом она ознакомила его с новой квартирой в одноэтажном пристройке к дому. Здесь было пять огромных комнат со всеми удобствами.
           И тут у Дашкевича впервые промелькнуло сомнение в правильности принятого решения. Он ещё не осознал причину своих сомнений, но чувствовал, что чего-то здесь не хватает или что-то здесь не то. Всё нахлынувшее на него счастье: и омоложение, и разрыв со старой женой. И новая жена, и уход со старой работы на пенсию, и возможность заниматься живописью, и возможность корректировать своё индивидуальное развитие. Но на ум лезли такие мысли, что всё это далось ему даром без малейшего усилия. Что легко даётся, то слабо ценится. Что легко даётся, то легко отдаётся. Вспомнил он, что когда-то любил свою жену и долго добивался её руки, кажется год или полтора. Даже дарил ей стихи. И тут всплыло одно стихотворение:
 Я в мыслях о Любви великой,
Любви божественно святой
и этот облик "огнеликий"
стал всесжигающей мечтой.
И этот образ все затмивший
и всех отвергнувший собой,
всех в мир вступающих и живших
поверг небесной красотой.
Взойди на ясном небосклоне,
не для меня, но озари
и буду счастлив как на троне
не знали счастья короли.
И буду вечно как молитву
я повторять Любви слова.
Ты позови меня на битву,
Любовь, ведь ты всегда права!
        Это стихотворение он подарил жене, когда они ещё встречались и у неё был другой кавалер. У Дашкевича тогда было скверное настроение и он страдал. То есть его переживания никто не видел и он тогда умел делать вид, что он самый весёлый и радостный человек на свете. С годами это давалось ему всё труднее, ибо требовало огромных затрат духовных сил.
             Казалось, что в прошлом всё было иначе, была борьба, было сопротивление противников. Сейчас же всё преподносилось в неограниченном количестве извне.
                *    *     *
          А доме, в квартире жены Дашкевича в это время был переполох. Жена увидев и прочитав записку мужа об уходе вначале расплакалась, потом упала в обморок. Когда дочка привела её в себя, она попросила позвонить в милицию. Но когда в милиции узнали в чём суть дела, то ответили, что такие дела не разбирают. Потом с женой Дашкевича случилась истерика, вызвали скорую помощь и определили симптомы внезапной шизофрении, этот вывод сделал зять. Затем её увезли в ту клинику, где работал зять-психиатр.
        У Ярослава Дивного и Сергея Ивановича Косачева были разные взгляды на то, как контактировать со слаборазвитыми цивилизациями. Ярослав Дивный считал, что только универсальный исполнитель желаний может привести к радикальному улучшению человеческого вида и он не отчаивался в связи с отдельными неполадками в системе регуляции прибора, он продолжал работать. А Сергей Иванович Косачев считал необходимым прямое вмешательство в развитие каждой личности и потому он пошёл по пути научного изучения и улучшения людей. Но и его система оптимизации человека тоже не была до конца отработана.
                (На этом повествование обрывается)

                (Окончание следует)         


    


Рецензии
Лев, спасибо за замечательный юмор и ряд глубоких мыслей по поводу сингулярности.
Что-то в этом есть!
Жду окончания.

С теплом

Екатерина Щетинина   16.04.2016 11:53     Заявить о нарушении
Сердечно Вас благодарю. Окончание будет.

Лев Полыковский   27.10.2016 07:09   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.