глава 6

Светлый московский летний вечер не спешил переходить в ночь, и удобно расположился на лавочках вместе со старушками, возился в песочницах с детишками и вызывающе громко хохотал с подростками, облепившими  лавочки в сквере.
   Мужчина опустил тяжелую портьеру и отошел от окна. Некоторые называли его Мареком. Его собеседник тайком рассматривал атлетическую фигуру хозяина квартиры.
Слишком атлетическую для такого солидного возраста. Сколько ему? Пятьдесят? Шестьдесят? Не понятно. Хозяин наклонился за саквояжем, стоящим под высоким диванчиком, и гость еще раз подивился его юношеской гибкости. Достал из саквояжа папку, протянул гостю. Тот вопросительно взглянул. Читайте,- приказал Марек.
    Гость пролистал документы. Поднял голову. Теперь Вы понимаете всю серьезность Вашей оплошности? И степень ответственности?- глаза его недобро сверкнули. Гость готов был поклясться, что сверкнули они ярко-оранжевым пламенем. Чертовщина какая-то!.- Подумал он, и на секунду прикрыл и тут же открыл глаза.  Да нет! Как раз наоборот!- Прозвучало у него прямо над ухом…или в ухе. Мужчина резко обернулся – никого. Что Вы на самом деле дергаетесь?- раздраженно спросил хозяин квартиры.-  Как это у вас принято говорить, облажались? Так будьте любезны изложить причины неудачи и схему их исправления. Сейчас, сейчас.- гость достал свернутый листок, разгладил его и принялся объяснять. Хозяин молча слушал.



    Марек задумчиво посмотрел на своего визави, потянулся к фигурной бутылке и налил в бокал темную тягучую жидкость. Хотите,- предложил гостю. Нет, нет.- быстро и с сожалением ответил тот.- Мне еще сегодня на службу.
   Ну, хорошо.- Хозяин пригубил из бокала,- Мне нравится Ваш план. И все-таки, есть впечатление, что вы не совсем понимаете, кто Ваш противник. Подождите,- остановил он нетерпеливый жест собеседника. Я хочу, чтобы  ко всему, что Вы знаете об этом человеке,  Вы прибавили бы большее ощущение опасности и неожиданности. Это не обычный преступник в бегах или маньяк с просчитываемой историей обострений. Это- создание исключительное, способное на такое, что никогда вы себе и представить не сможете.
   Будьте осторожны, я бы сказал еще лучше, хитры и решительны категорически. Никаких сомнений у Вас быть не должно. Уже двое убиты. Один из них лучший наш сотрудник. Время работает против нас, так что не теряйте его. Удачи мой друг.- Он поднялся с дивана. Встреча закончилась. Гость послушно  встал и направился к двери.
   Взявшись за ручку, задумался на секунду, и повернулся к хозяину. – Да, я хотел…?!-
     В комнате никого не было. Только ветерок из приоткрытого окна шевелил журнал на столе.
   Старинный лифт, натужно кряхтя, остановился перед мужчиной. Дверь открылась.
Светловолосая худенькая женщина выскользнула на площадку так стремительно, что чуть не сбила мужчину с ног. Ой!- Простите, пожалуйста.- виновато вскрикнула она. Осторожней надо быть.- недовольно буркнул тот и вошел в кабину. Пока лифт задумчиво гудел, решая куда ему – вверх или вниз, его пассажир успел заметить, что женщина  вставила ключ в личинку замка той двери, из которой он только что вышел.
   Марек,- я здесь!- крикнула она в глубину квартиры и прошла в комнату. Хозяин сидел в кресле у  окна, попыхивая сигаретой. Как беседа? Что нового?- Бросая сумку на диванчик, быстро спросила женщина. Как будто ты не знаешь?- усмехнулся Марек. Это что опять за ребячество? Развлекаешься? Зачем людей пугаешь? Смотри у меня.-
    Не знаю о чем ты,- деланно зевнула гостья. Взглянула на Марека и рассмеялась. Ну, ладно, ладно, прости, не могла удержаться. Зато я свою работу сделала хирургически
Забыла в ком-то скальпель? -Саркастически ухмыльнулся Марек. Смешно!- обиделась женщина. Ладно, слушай.

   Ольга открыла глаза. Бежевая стена была экраном в театре теней, а актеры - листья березы за окном. Они то бились друг с другом в рукопашной, то, нежно обнявшись, вальсировали под неслышную музыку ветра. Ольга повернула голову. Проснулась!- со стула рядом с кроватью поднялся брат Ян. Слава Богу!- Он потер небритое уставшее лицо.- Мы уже не знали что думать. Ты со вчерашнего дня в отключке. Врач мямлит, что мол все наладится, организм справится с посттравматическим шоком может за сутки, а может за трое. Иришка только уехала, ночью с тобой сидела. А я с мамой возился. Оль, что делать-то? Почему все это?- Ольга посмотрела на него с жалостью. Большой и сильный, и такой растерянный. Как в детстве. Она вспомнила как его настоящий отец, в конец опустившийся и спившийся бывший начальник гаража, гонялся за ним двенадцатилетним с армейским ремнем. Кто-то из соседей донес о курении. Ян с расширенными от страха глазами бросился к ней. Ольга, двадцатилетняя девушка, закрывала его собой, отталкивала потную, рассвирепевшую тушу своего первого отчима, получала удары армейской бляхой по рукам и лицу. Втолкнув брата в свою, комнату, закрыла его на ключ и метнулась в кладовку, где хранились охотничьи принадлежности отчима, схватила ружье. Отчим  в безумной ярости ломал дверь, когда девушка взвела курок. Как он не был пьян, протрезвел моментально. Соседи вызвали милицию. Ян сидел у нее за кроватью и дрожал крупной собачьей дрожью. Когда она обняла его, он не
заплакал, а заскулил как щенок. Ольга тихо сказала ему на ухо,-   Не бойся. Я никому и никогда не позволю тебя обижать.
   Отец Яна долго не задержался в их жизни. Где-то через год ,после инцендента, серым зимним утром его нашли замерзшим у пивной палатки в парке. Мать стремительно вышла замуж снова. Она обладала по истинне талантом по окручиванию мужчин 
Они шли в ее женские сети со смирением кроликов при встрече с удавом. В ход шли борщи, пампушки, лесть, внешность, все. Дядя Ваня был военным врачом. И приехал в их городок в командировку. Подруга матери, работавшая в госпитале, похвалилась свиданием с симпатичным московским доктором. Да к тому же – вдовцом. Мать напросилась к ней в гости. Больше с подругой они не общались. А через три месяца мать с Яном переехали в Москву. Дядя Ваня был бездетным. Все неистраченное тепло несостоявщегося отца он отдал Антону и Ольге. Ян получил не отчима, а настоящего друга. К дяде Ване он относился трепетно. Для него эта потеря была крахом семейного очага.
   -Когда похороны, - глухо спросила Ольга. Завтра.- понуро ответил брат. – Позови врача. Мне нужно одеться.- Она села на кровати, чувствуя слабость и тошноту. –Тебе же нельзя, Оль.- Ян попытался уложить ее на подушку. Ольга оттолкнула его руки и твердо приказала. – Зови! Сейчас же.
 
   Дело в том, что творческий человек до тех пор может творить, пока он чувствует в себе желание и потенцию.- Роман Сабаян прихлебнул из миниатюрной чашечки турецкий кофе и продолжил.- Пока писатель имеет бурную сексуальную жизнь, он пишет талантливо и свежо. Как только все закончилось – он становится философом. И даже может жить в принципе без женщины в доме. Такова диалектика творчества. Возьмите Камю или моего любимого Генри Миллера. Ведь имел женщин на право и на лево и в итоге «Тропик Рака», «Тропик Козерога». Да и все творчество пронизано философской эротикой. Гений. Как и я, собственно.
   Эка! Куда тебя занесло,- засмеялась Ирина. А если  писатель – женщина? И она всегда готова, так сказать, быть гениальной. Нет, я не согласна, что творчество зависит только от сексуальной активности. Иначе, все мужчины бы в возрасте до 30 лет были великими писателями, а после пятидесяти – философами. – А между 30 и 50 – юристами, врачами, милиционерами. – Ну, что ты утрируешь?- Роман досадливо вздохнул. Я же о другом. Вы меня понимаете, Олечка? – Ольга молча кивнула. – Зря киваешь,- заметила Ирина.- У него одно на уме – Генри Миллером стать. А того мужчина не хочет понять, что любил-то Генри одну единственную и она его тоже. Роману не жена, нянька нужна. Чтобы готовила, убирала, занималась с ним по его возможностям сексом, преимущественно тантрическим.
А это значит - раз в месяц. Ну, и не сомневалась в гениальности мужа, а, да, забыла. Еще нужно быть литературным агентом и пропихивать гениальные произведения в сопротивляющиеся издательства.- Какая же ты циничная,-  поморшился Роман.- Олечка, у вас усталый вид, хотите,  я вам массаж сделаю. Я большой знаток китайского массажа. Все, все.- Ирина взяла его чашку и поставила в мойку. Иди, Роман. Нам нужно кое-что обсудить. До завтра.
    Закрыв за соседом дверь, она вздохнула,- Достал писатель. Оль, хочешь запеканку?- Ольга покачала головой.- Ничего не хочу. Бессмысленно все.- Что бессмысленно? Ты обалдела? Горе горем, но есть то нужно, а ты только кофе и сигареты потребляешь. Следом захотела. Если свалишься ,твоей маме лучше не будет, и Антон от вас двоих сбесится. Ешь, давай.- и со стуком поставила тарелку с запеканкой перед Ольгой.