Да какая уж тут мораль часть 2

Вторая встреча произошла через год и произвела на Л. гораздо более сильное впечатление.

Мы сидели в маленьком уютном кафе в центре города и неспешно беседовали. Знакомые, мода, совместные планы, творчество…разговор тёк ровно и неспешно, пока она вдруг сама не затронула эту тему.
Отхлебнула великолепного кофе, зажгла очередную сигарету и начала:
-Знаешь, кстати, кого недавно видела?
Я мысленно приготовилась к истории об одном из многочисленных бывших. Л. меняла их…нет, не как перчатки (своими любимыми кожаными перчатками она дорожила и берегла их), скорее как…сигареты «Кэпитан Блэк». Скурит одну, тут же тянется за новой. Шоколадные, клубничные, кокосовые, ванильные…вкусы разные, а суть…
Но нет, в этот раз я ошиблась.
- Его. – Это было произнесено тихо и значительно, и я сразу поняла, о ком она.
- И…как это было?
Л. скучающе вздохнула, отбросила со лба чёлку…
В разговоре с ней всегда чувствовался кисло - сладкий привкус театральности, лёгкого пренебрежения.
Вот и сейчас Л. выдержала эффектную паузу, глубоко вздохнула, будто готовясь к прыжку в холодную воду,  и начала:

 - Ха! Вот я тебе сейчас всё выложу, а ты опять дурацкий рассказик состряпаешь! – Л. шутливо погрозила мне пальцем и очаровательно улыбнулась. – Знаю, знаю – читала. Неплохо, конечно, но чересчур пафосно. Притча китайская, бабочка…при чём тут бабочка вообще?
Я сбивчиво попыталась объяснить – при чём, но Л. только отмахнулась. Несмотря на весь её скептицизм, видно было, что ей всё это ужасно льстит.
- Ладно уж, пиши продолжение, не возражаю. – Царственно разрешила эта наглая особа. – Слушай… Я туда ехала совершенно спокойная и равнодушная. Как на встречу с не очень близким знакомым, которую назначила лишь по причине свободного вечера. Сама знаешь, как я боюсь тихих осенних вечеров!
Я грустно кивнула, потому что прекрасно её понимала.
 - Да-да, Тишина только издалека кажется маняще-спокойной и умиротворяющей.  А на деле…это жуткое  концентрированное одиночество, разрушить которое может только случайный телефонный звонок, да гул работающей стиральной машины. – Невесёлый смешок. - Я ехала с чёткой определённой целью. И мне совершенно не стыдно в этом признаваться – за деньгами, что, учитывая мою плачевную финансовую ситуацию, совершенно не предосудительно! – Л. с вызовом посмотрела на меня, ожидая осуждения, но его не последовало.
 - Он ни капельки не изменился. – Спокойно продолжила она. - Странно, ничего особо отталкивающего в его облике не было, но сам образ вырисовывался какой-то…убогий. Непрезентабельный. Поверь, я говорю это без тени предубеждения и необъективности! Как ты можешь догадаться, мне было совершенно всё равно.  – Мне показалось, что равнодушие было немного напускным. Даже чересчур напускным – оно так и бросалась в глаза, особенно учитывая полную неспособность Л. скрывать свои истинные чувства. Преувеличивать, доводить до гротескных форм, но не скрывать.
- Правда?
 - Да – да, если бы ко мне подошёл импозантный красавец, ничего внутри не шевельнулось бы. Это состояние полнейшего отчуждения в списке моих страхов стоит на втором месте после одиноких вечеров.
Л. немного помолчала, сосредоточенно туша сигарету, мигом зажгла новую.

 - По дороге мысли в голову лезли совершенно дурацкие. Например, я представляла, что подумают незнакомые люди, глядя на нас. Наверно что-то вроде: «Ха, «папик» отхватил себе жадную глупую блондинку, которая разводит его почём зря». Или, как мне представить его, если неожиданно встречу кого-нибудь из друзей. Или, что ответить брату на вопрос, с кем я и где…Словом, чушь.
Я невольно улыбнулась, представив эту картину: «Папа = папик». В этом вся Л. – едет на встречу с родным отцом и прикидывает, кто и что о них подумает…
- Избежать троекратного поцелуя не удалось, хотя искренне попыталась отпрянуть. Не люблю, знаешь ли, целоваться с незнакомыми мужчинами. – У меня была немного другая информация, но не хотелось её прерывать. -
Человек, называющий себя моим отцом, даже не удосужился придумать нам какую-никакую культурную программу. Будь на его месте любой из моих кавалеров, эта наша спонтанная встреча была бы последней!
Зная Л., она говорила совершеннейшую правду.

 - Кроме Патриарших прудов, других достопримечательностей на Маяковской я не знаю. Поэтому отправились мы именно туда. Как оказалось, он к ним совершенно равнодушен, так как Булгаков ему не близок. «Не понимает просто!» - злорадно отметила я.
- О чём шёл разговор?
 - Как обычно. Моя работа – его работа – погода – моя учёба – его проблемы. Беседа проходила в виде игры в пинг-понг. Чётко разграничивалось «у вас» и «у нас». – Неровный смешок. - Я шла и упивалась ощущением того, что ему сейчас тяжелее. Потому что ЕМУ, а не мне, надо было придумывать тему, а потом развивать её. Оказывается, находится в пассивной позиции в разговоре даже приятно. И необычно, спешу заметить. Сразу вспомнился самый яркий из моих «М»…я в лепёшку разбивалась, чтобы со мной ему было интересно и весело. Ему – было, а для меня – сплошное напряжение.
Пруды отца не впечатлили, ну и плевать – я не массовик-затейник.
А в какой-то момент…представь, он достал телефон и принялся меня фотографировать. Что мне оставалось? Натянуто улыбаться на камеру.
«-Всё, теперь ты будешь у меня в архиве!»
«Я уже очень, очень давно у тебя в архиве, дорогой мой! » - промелькнула в голове невесёлая мысль.
Наконец мы добрались до Шоколадницы. Той самой, где мы сейчас сидим.
«-Не беспокойся, я заплачу, так что можешь заказывать всё, что угодно». – Покровительственно заметил он.
Для меня этот факт был настолько очевиден, что, когда его озвучили, стало неприятно. Захотелось достать последнюю смятую сторублёвку и заказать один чай! – Даже сейчас, по прошествии времени, было видно, что Л. с трудом сдерживает переполняющую её злость. - «Невежливо как-то всё портить. – Одёрнула я себя. – Впервые за 22 года сижу с отцом в кафе, а ему же галочку в жизненном плане поставить надо».
Я успокаивающе сжала её руку, но Л., кажется, этого не заметила.
- И ты знаешь, какое-то странное, совсем забытое чувство промелькнуло один лишь раз. Я заказала салат и кофе, а он…
«-Принесите ей кофе после салата, а то ОНО остынет».
Даже это треклятое «оно» меня почти не покоробило. Настолько удивила…забота. Ты, наверное, сейчас воскликнешь: «Это была забота?!» - и… это будет значить, что ничегошеньки ты не поняла.
Ничего подобного я не воскликнула. Просто сидела, уставившись в чашку, и старалась не поднимать глаз.
 - Да, в такой странной, минимальной форме, но это была именно она. – Продолжила Л. - На глаза сами собой навернулись слёзы, но я решительно прогнала их. Наверное, мне всё-таки чего-то не хватало все эти годы…
А ещё…я чувствую – значит, наверное, существую. Как думаешь, верный вывод?
Ответить было нечего. Мне безумно было жаль Л., хотелось обнять и утешить, но я великолепно понимала, что моя жалость только обидит её.
- Хотя теперь я понимаю, что многие мои неудачи, полное недоверие к людям – всё это именно из-за него!
Л. глубоко затянулась. Прошло несколько минут, показавшихся мне вечностью. Наконец к ней вернулся привычный цинизм:
- Наверное, ждёшь морали? А её нет. Если хочешь, сама придумай.
- Я ничего не придумываю, ты же знаешь…Девушка! Принесите, пожалуйста, счёт.