Мелюзга

                М Е Л Ю З Г А

     Дробно постукивая копытцами об утоптанную, потрескавшуюся от жары
   тропинку, то, взбрыкивая, то, прядая ушами, то и вовсе пускаясь вскачь
  во всю прыть резвых ножек, бежал козленок Коська впереди своей матери-
  козы, степенной безрогой, но с длинными болтающимися серьгами, Майки.
  Рядом с нею, теснясь на узенькой тропинке, шла козочка Зорька. А да-
  леко позади плёлся, ёжась и зевая Васятка. Натянул видавший виды картуз,
  не раз заменявший хозяину то блюдо для вишен, то корзинку для яиц, то
  сачок для ловли бабочек и лягушиных головастиков, то и вовсе летел
  вертящимся  блином, пока не плюхнется где-то посреди речушки, и несет
  его тихое течение, пока не зацепится за сухой прутик лозняка. И ещё
  долго будет полоскать его река, поджидая мальчонку. Васёк закатает
  штанины, не спеша, забредёт в воду, осторожно ступая по каменистому,
  скользкому дну, ворча и кряхтя, выудит его, как мокрую курицу, выжмет
  будто обыкновенную тряпку, встряхнёт и натянет на голову по самые
  уши. Теперь картуз глубоко сидит на его стриженой голове,
  хоть и был сухой. Обтянутая выгоревшей тканью пуговичка болталась на
  ниточке, раздумывая: в какой бы момент потеряться совсем.
     "Ох, и вреднющая бабка Авдотья! Наверное, вредней её во всём селе
  нет, - думал Васёк, кутаясь в отцовский старенький пиджак. - Сама под-
  скочила ни свет, ни заря и давай вёдрами греметь. То ей воды натас-
  кай, то дров принеси, то укропу нарви. Вот радость щипать тот укроп,
  когда роса холоднющая, аж пальцы посинели. И без укропу слопали б ту
  картошку, если б там хоть один шкварок заблудился... И вот ещё Майку,
  этим летом, на меня сбагрила. Ей "некогда", - передразнивая бабушку,
  скривил рожицу Васятка. - Не-ет, удеру я к своей второй бабушке, Фане.
  Она добрая. Придёшь, она конфетку, а то и две, если слипнутся подушечки,
  из расписного горшочка достанет. И все говорит, говорит. Столько наго-
  ворит, весь день потом думается. А бабка Авдотья "балаболкой" её драз-
  нит. Ну и что? Зато ни воду не заставляет таскать, ни за козьим хвостом
  не надо ходить. Лежи себе на печи, сколько хочешь. Она уйдёт на огород
  и пока с каждой травинкой не поговорит, не воротится. А эта всё молчком.
  Только и откроет рот, когда меня вздумает отругать. Вот вреднющая! Каж-
  дый день доискивается, в кого я такой уродился? В кого, в кого? Да уж,
  ясное дело, не в неё..."
     Тропинка побежала под уклон, спускаясь в овраг. И уже по оврагу аж
  до самой речки. Майки с козлятами не было видно, но Васек о них не думал.
  Каждое утро убегает она к зарослям акации. А как заслышит, что по-над
  речкой стадо идёт, тут уж сама выйдет. Теперь же зови, не зови не выйдет.
  А Коська с Зорькой и вовсе глупые...
     Мальчонка дошёл до того места, где тропинка раздваивалась и одним кон-
  цом упиралась в наезженную дорогу, а другим тянулась вдоль реки. Тут и
  решил он подождать сельское стадо. Васёк взглянул на свои мерзнущие
  ноги, на отяжелевшие от холодной росы штанины и, чтоб хоть немного со-
  греться, присел, полами длинного пиджака укрывая ступни ног. Ждать нуж-
  но было ещё долго. Розовая пена облаков по краю неба еще плотно укры-
  вала ту выемку между Федорчиной хатой и кривой грушей, где вчера выка-
  тилось солнце. Васёк точно знал, что именно там и должен появиться его
  насмешливый глаз. Дескать: "Я смотрю на тебя, а вот ты, попробуй, посмотри
  мне в глаза!.."
     От скуки мальчишка стал рассматривать начинающий цвести куст ши-
  повника. Остренькие нераспустившиеся бутоны показывали розовые язычки,
  а желтоватые коготки, как надёжная охрана, уже были наготове. "Нужны
  мне твои цветочки-лепесточки..." - чвыркнул слюной сквозь зубы Васёк
  и перевёл взгляд на ветку бузины, нависшую над ершистым шиповником.
  Присмотревшись, затаил дыхание. На зелёной, ещё не затвердевшей ветке,
  сидел жук-рогач.
     - Вот это жучище! - чуть слышно прошептал мальчик. Он пожалел, что
  спичечная коробка осталась на завалинке. Но прикинув на глаз жука,
  решил, что он, пожалуй, в коробку не поместится.
     - Ну и большущий же ты вымахал! Вот бы ребята увидели! Анютка б
  точно заревела от страху. Как же тебя поймать? Ты, поди, ещё не прос-
  нулся? А я тебя, сейчас, в картуз...
     Васек легонько приподнялся, стащил с головы картуз и подставил как
  раз под то место, где на ветке дремал жук. Качнул веткой, но жук поче-
  му-то не свалился, а только слегка пошевелил рогатой головой.
     - Не хочешь падать. Так я тебя подтолкну...
     В эту минуту жук и, впрямь, свалился с ветки. Пролетев мимо картуза,
  упал в траву. Васек стал на коленки и разгребая руками
  траву, высматривал рогача.
     - Вот ты где! Теперь не уйдешь! Теперь ты мой!..
     - Ж-ж-жуть не люблю муж-ж-жиков! Не ж-желаю быть игрушкой! Я ж-жи-
  вой!
     - Мелюзга, а характер показывает! Иди сюда, дурачок! Я тебе тележку
  сделаю. Будешь у меня конякой...
     - Я ж-жук! У меня дела! Я полетел!..
     Но только он начал приподнимать надкрылки и расправлять прозрачные
  крылья, как Васек прикрыл его картузом. Что говорил ему жук, мальчик,
  конечно же, не слышал. Да и не из тех он мальчишек, что прислушиваются
  и приглядываются ко всякой мелюзге. Не будь он большущим жуком-рога-
  чом, Васек и не взглянул бы на него. Так, козявка какая-то. А тут!..
     - Принесу на выгон, Вовка-пастух так и ахнет...
     Мальчик стал потихоньку отодвигать картуз. От волнения прикусив
  нижнюю губу, готовый в любой момент прижать жука к земле или схватить
  его уже на лету. Жук долго не показывался, а когда Васек вовсе при-
  поднял картуз, то, вместо рогача стоял маленький человечек, в строгом
  чёрном костюме. Длинные шевелящиеся усы торчали вперёд. На голове
  высокая шапка с двумя колокольчиками, висящими на выступах по бокам
  и наклоненными к серединке, так что колокольца касались друг друга.
  Черные маковинки глаз сердито смотрели на него.
     - О-о-о! - только и смог вымолвить удивленный Васек.
     - Ну?! Зачем я тебе понадобился? Поиграться захотел? А меня ты
  спросил: хочу я с тобой играть или нет? Да и замучаешь же меня до
  смерти. Заморишь голодом... А не попробовать ли тебе побывать в мо-
  ей шкуре?
     - Как это? Жуком, что ли, стать? Вот бы здорово было!..
     - Умишка, видишь ли, маловато у тебя, чтоб жуком стать, а вот...
     Он не договорил. Качнул головой, пропели колокольчики, и вдруг че-
  ловечек стал расти. А вместе с ним росла трава. Куст шиповника уже
  о-го-го какой большущий. А лист лопуха и вовсе стал величиной с выгон,
  куда сгоняли скот со всей улицы.
     - Вот это чудеса! Ты, видать, волшебник! Вот это удача! Увидел бы
  Петя меня в новом обличье. А то он и вовсе загордился, как удочку ему
  подарили...
     - Увидит, увидит! Не сумлевайся. Только вряд ли ты обрадуешься
  этой встрече.
     Человек вновь качнул головой. Звякнули колокольчики, и он, превра-
  тясь в жука, выпустил крылья, что-то буркнул на прощанье и улетел.
     "Кто же я теперь? - подумал Васек, разглядывая длинные сероватые
  лапки. -Ой! Как стонет земля! Наверно кто-то большущий идет по тро-
  пинке. И тропинка, какая широченная стала!.."
     Васек не успел додумать, как на тропинке показался Петя. Васек узнал
  его сразу. Выгоревшая на солнце армейская пилотка без звездочки
  расползлась на его круглой стриженной голове и уперлась в оттопы-
  ренные уши. Хмуря выцветшие брови, он шел, насупившись, глядя себе под
  ноги. Васек ринулся ему навстречу. Он то взмывал вверх, то падал опять
  на тропинку и, пружиня ногами, опять взлетал вверх. Наконец Петя заме-
  тил его. Остановился, тараща серые глаза с белесыми, "порося-
  чьими" ресницами.
     - Во! Кузнечик! Ты как раз кстати. Я вчера забыл червей накопать.
  А не попробовать ли мне на кузнечика ловить? Вот такенная рыбина
  клюнет...
     Петя разводил руки, пока правая рука не коснулась куста шиповника, а
  удилище запуталось в ветках бузины.
     - Петя! Петя! Это же я! Вася! Да послушай же меня!.. Я теперь куз-
  нечиком стал! Вот здорово!..
     Но дружок не слышал его слов. Недовольно ворча и он выпутывал удилище
  из ветвей бузины. Васек напряг все силы и запрыгнул ему на рукав. По-
  том прыгнул на плечо. И все кричал, кричал. Потом и вовсе потерял голос.
  А Петя, освободив удилище, положил его на край тропинки и, удивляясь сме-
  лости кузнечика, попытался схватить его рукой.
     - Да ты что, сдурел? Это же я, Вася! Дружок, тоже мне называется...
  Я же тебе вчера ножик подарил...
     Но Петя не слышал этих слов. Стащив с головы пилотку, гонялся за ним
  по обочине, пытаясь превратить в наживку для рыбы.
     - Ну, куда же ты, дурачок? Я ж тебя все равно словлю.  Зараза ты, пры-
  гучая! Все ноги тебе повырву!.. - начинал сердиться Петя.
     А Васек уже ни о чем не думал. Страх заполнил все его существо.
  Он метался то влево, то вправо, пока не запрыгнул в куст шиповника,
  притаился под листиком и замер. Петя походил
  вокруг куста, ругая на все лады вредного кузнечика, и,
  подхватив свою удочку, направился к реке.
     На тропинке показалась коза с козлятами. Ненавистные ещё недавно,
  теперь они казались самыми родными. Васёк выпрыгнул на тропинку. Но
  Майка не узнала своего хозяина. Зорька понюхала его, фыркнула, покру-
  тила головой и поспешила за матерью. Вскоре на дороге показалось
  стадо, и Майка с козлятами присоединились к нему. Васёк остался один.
  Немножко успокоившись, он вспрыгнул на былинку и, покачиваясь на ней,
  стал оглядываться.
     - Какой большой, а глупый! Убегать надо, а ты сам к ним лезешь...-
  услышал он чей-то голос.
     - Кто здесь?
     - Это я, Бабочка Белянка!
     - А чего ты обзываешься? Я не глупый! Я уже читать умею и ещё
  умею из рогатки...
     Он осекся на полуслове, понимая, что  бабочки читать не умеют и ро-
  гатка не сулит им ничего хорошего. Мало того, это может обидеть её,
  а ему хотелось хоть с кем-нибудь поговорить.
     - Давай дружить, Бабочка Белянка?
     - Дружить? А что такое "дружить"? Это не больно? Ты меня не съешь?
     Удивлённый Васёк не успел ей ответить. Откуда ни возьмись подле-
  тел Воробей, и в следующий миг легкий ветерок унёс безжизненные
  крылышки. Бабочку съел Воробей на его глазах. Это событие ошеломило
  его, заставило по-новому взглянуть на всё происходящее вокруг. "Вот
  оно что! Тут все кто-то кого-то ест. Тут смотри, не зевай... Что же
  делать мне? Ах, я и впрямь глупый! Зачем мне нужно было ловить этого жука?
  Ну, сидел он на ветке и пускай бы себе сидел. Он же мне не грозил...
  А какой Петя здоровущий! А ручища, какая у него большая! А он ведь ни-
  же меня был ростом. Значит, я ещё страшнее его был... Да-а, я и впрямь
  глупый был. Ну, не-ет! Мне бы только найти этого человечка. Я бы по-
  винился перед ним, попросил у него прощения... - раздумывал Васек,
  настороженно поглядывая по сторонам. - Но у кого же спросить, где
  найти волшебника. Ну, этого, жука-рогача? А не пойти ли мне к бабушке
  Фане? Она с каждым листиком, с каждой травинкой разговаривает. Уж она
  меня услышит, она поймёт..."
     С большим трудом добрался Васёк до той улицы, где жила бабушка Фаня.
  В другое время он бы за считанные минуты добежал до её ворот. Теперь же
  солнце поднялось в зенит, а он только добрался до края её огорода. Каких
  только страхов не натерпелся. И ящерица его чуть не схватила, и от птиц при-
  ходилось прятаться. Теперь же ему, предстояло перехитрить
  кота Проньку. Ленивый и толстый, он всё на завалинке лежит. А почует
  мышь, так будто бес его под бок ткнёт. Тут уж как знать, что ему на ум
  взбредёт...
     "Может, лучше на огороде подождать бабулю? А куры? А Петух? Склюют,
  ахнуть не успеешь", - размышлял Васёк, забившись в щелку в заборе.
     К его радости по тропинке, неся на коромысле воду, шла его любимая
  бабушка Фаня. Лицо её было спокойно и как всегда излучало тихий свет
  добра, отражённого в приветливой улыбке. Васёк, напружинясь, вспрыгнул
  ей на подол юбки. Взобрался по фартуку вверх и затаился в кармашке.
  Кот, завидя бабушку, лениво мотнул хвостом и блаженно прикрыл глаза.
     - Пронесло! Теперь как бабушке объяснить? Она, наверное, рассердит-
  ся, что я хотел изловить жука... Ну, делать нечего, придется признаться...
  Простит. Я знаю. Она добрая... - вполголоса рассуждал Васек, выгля-
  дывая из кармашка. Бабушка вошла в сени, осторожно пронося в дверной
  проем ведра на коромысле. Ни капли не расплескав, вылила воду в бачок
  и прикрыла крышкой. Васёк выбрался из кармашка и только было, открыл рот,
  чтоб окликнуть бабулю, как на ступеньке высокой лестницы, что вела на
  чердак, увидел Жука. Не раздумывая, в один прыжок, кузнечик оказался
  рядом с ним.
     - Ну и как тебе житьё наше? - насмешливо спросил Жук.
     - Плохо! - со вздохом только и смог ответить Васёк.
     - То-то же!
     И подождав, пока бабушка вошла в маленькую кухоньку, не спрашивая более
  ни о чем, сказал:
     - Беги домой. Ищут тебя уже там, беспокоятся...
     - Я все понял! Я больше не буду обижать мелюзгу! Ой! Извините!
  Ну, вы понимаете...
     Жук ничего ему на это не ответил. Послышался звон колокольчиков и
  Жук исчез. Будто и не бывало его тут. А на ступеньке лестницы, в чело-
  веческом облике, сидел Васёк и протирал глаза. "Пожалуй, не стоит бес-
  покоить бабушку Фаню. Я сейчас тихонечко, на цыпочках, выйду во двор и
  огородами, огородами, напрямик побегу домой", - подумал Васёк и вышел
  на крыльцо. Всё ещё с опаской прошёл мимо Проньки и сиганул в огород,
  только пятки засверкали.
     - Где тебя носило, обормот ты этакий?! Не евши, не пивши, шастаешь
  где-то...
     Васёк только теперь вспомнил, что ничего ещё не ел сегодня. Вот его
  уже много раз пытались съесть, а чтоб покормить?.. "А я, дурень, считал
  свою бабушку вредной и сварливой..." На глаза навернулись слёзы. Он
  подбежал к своей бабушке и, уткнувшись лицом ей в плечо, расплакался.
     - Ну, полно, полно тебе. Иди умойся и садись за стол. Дедуня уже
  с ног сбился, тебя искавши...
     Вытирая рукавом слёзы, Васёк пошёл к умывальнику. Но тут он вспом-
  нил, что за умывальник вчера спрятал рогатку. Ему опять почудилось,
  как большая ручища Петьки тянется к нему. "Ну, не-ет! Больше такого
  не будет! Великаны должны быть добрыми, а то, что ж тогда получится..."
     Он выхватил рогатку, забежал на кухоньку и кинул в печь.
     - Так тебе! - выкрикнул он, глядя на корчившуюся в огне резинку.

                2 апреля 2002г