Ко благу

Рассказ

1

    Короткий день бесснежной зимы сменился темным вечером  с порывами холодного ветра. Ольга Васильевна возвращалась с работы домой. Она могла идти по проспекту, однако выбрала этот, малолюдный, но сокращенный  путь. Редкие фонари освещали ей дорогу, тоскливо, горько и тревожно было на сердце.
    Умер сотрудник, которого она знала почти пятнадцать лет. Но не столько тот факт, что он ушел из жизни в сорокалетнем возрасте, печалил Ольгу Васильевну, сколько то, в каком состоянии души Эдуард отправился в вечность. Он был хорошим другом, очень эрудированным человеком, любящим единственным сыном, однако неуемная страсть к спиртному напрочь перечеркнула все его положительные человеческие качества.
    Сколько раз говорила она ему, что только Господь может исцелить от алкогольной зависимости, и нет у человека таких сил, с помощью которых он мог бы сам противостоять «зеленому змию». Надо лишь хотеть этого исцеления и просить Бога о помощи. Эдуард соглашался, радуя ее доброй приветливой улыбкой, но просветления были кратковременны. Высокие амбиции, подкрепляемые уверенностью в своих силах, губили нежные ростки христианства и вновь топили его в бутылке.
    В течение последнего года жизни он редко бывал трезвым. Приступы эпилепсии стали преследовать Эдуарда. Любя его в душе, Ольга Васильевна все же надеялась, что он раскается в грехах, поймет свою немощь и попросит помощи у Господа. Однако, судя по всему, Эдуард так и не решился на этот шаг - по свидетельству очевидцев смерть наступила в бессознательном состоянии от алкогольного отравления.
    Проходя по участку пути, отделенному от шоссе несколькими рядами старых деревьев, Ольга Васильевна оглянулась, интуитивно почувствовав на себе чей-то взгляд. Метрах в тридцати она увидела двоих мужчин, показавшихся ей подозрительными, но деваться было некуда. «Господи, спаси, сохрани и помилуй меня», - помолилась Ольга Васильевна и пошла дальше.
    Неожиданно, бесшумно и гораздо быстрее, чем это можно было предположить, ее догнали, схватили сзади, крепко зажав лицо рукавом, и стали вырывать из рук сумку. Она пыталась удержать, однако поняла, что силы  неравны, и сопротивление не принесет ничего, кроме лишних травм.
    Завладев сумкой, преступники побежали в сторону старого парка. Ольга Васильевна закричала, но это не принесло никакого результата. Впрочем, другого она и не ожидала, зная, что даже днем на многолюдных улицах мало кто из людей отважится прийти на помощь. В украденной сумке были ключи от  квартиры, сотовый телефон, деньги, собранные сотрудниками на цветы для предстоящих похорон, немного своих, некоторые деловые бумаги и Библия.
    Что делать? Ольга Васильевна стояла в раздумье с целлофановым пакетом, который не тронули преступники. Домой без ключей не попадешь. Вернуться на работу и вызвать милицию? Она понимала, что поиски и разборки затянутся надолго, а воры, зная этот, наиболее вероятный ход событий, наверняка не будут ждать на месте преступления, когда их поймают. Нащупав в кармане достаточное количество мелочи, Ольга Васильевна решила, пока работает городской транспорт, ехать к родственникам, у которых были запасные ключи, и пошла на автобус.
    «Господи, за что такое наказание, почему Ты не спас меня от этих людей? – думала она, добираясь по еще более темным улочкам и переулкам к дому своего брата. – Впрочем, нас всегда есть за что наказывать. Но я же помолилась, когда увидела их. Хотя, с другой стороны, они не убили меня и не покалечили… Значит, Тебе угодно было, чтобы это произошло?! В сумке лежит Библия. Может, Слово Божие спасет эти души?» Ольга Васильевна знала людей, которые, благодаря христианской вере, из закоренелых преступников превращались в послушных овец. Такие мысли вселили надежду и ободрили ее. «Ну что ж, пускай я пострадаю, лишь бы это пошло кому-то на пользу. Да будет воля Твоя, Господи!» - решила она и стала молиться за тех людей, которые украли у нее сумку.
    Взяв у родственников ключи, Ольга Васильевна добралась до дома около одиннадцати ночи и позвонила в милицию, где иронично заметили, что за это время преступники могли улететь в Москву, однако, записав адрес, пообещали приехать. Она слышала, что, имея паспорт сотового телефона, можно по сигналу обнаружить, где находится аппарат, и стала искать документы, но не смогла их найти.
    Сотрудники милиции не заставили себя долго ждать. Записав показания, они на старом УАЗике поехали к месту преступления. После осмотра близлежащего района машина завернула в парк и остановилась около фонаря, где трое подозрительных мужчин на лавочке возились с увесистой деревяшкой. Увидев милицию, они стали оправдывать себя тем, что ремонтируют телефонную полочку, однако ночной ремонт в глухом месте показался сотрудникам правопорядка неубедительным. Двое были в нетрезвом состоянии, милиционеры забрали всех и повезли разбираться в отделение.
    Трезвый вел себя сдержанно, прочие же возмущались действиями милиции. Но в полемику с ними никто не вступал, отвечая по необходимости короткими фразами. Один из задержанных, заикаясь и распространяя запах перегара, не умолкал с угрозами ни на минуту:
    - У м-меня жена р-рожает. Я н-на вас в суд п-подам!
    Между тем, трезвый, позвонив по сотовому, сказал, что его везут в отделение, и дал телефон сотруднику милиции.
    - Да. Понял. Хорошо. Мы возьмем показания и отпустим его.
    Из этого короткого разговора Ольга Васильевна поняла, что задержанный имел связь с влиятельным лицом.
    В отделении милиции к ней подошел следователь и предложил опознать преступников. До нападения, оглянувшись на слабоосвещенной улице, она видела двоих мужчин небольшого роста в куртках, во время ограбления преступники молчали, лицо ее было зажато, а когда они убегали, Ольга Васильевна также не заметила ничего особенного, но, судя по телосложению и темпераменту, им было лет тридцать – тридцать пять.
    По этим признакам задержанные были похожи на подозреваемых. Однако лиц преступников она не рассмотрела, да и увидев, не рискнула бы указать на определенных людей, так как имела плохую зрительную память и боялась ошибиться. Для Ольги Васильевны было более приемлемым отпустить преступников на свободу, чем наказать невинных людей, поэтому она сказала, что не может их опознать.
    Следователь задал еще несколько вопросов и удалился, оставив ее в коридоре. То прислоняясь к стене, то присаживаясь на холодные ступеньки, ведущие наверх, Ольга Васильевна, наконец, осмелилась попросить разрешения у проходившего мимо милиционера присесть на пустовавший стул за столом дежурного. Она не хотела писать заявление, понимая, что за нераскрытые преступления сотрудников милиции не поощряют, да и не было у нее ни здоровья, ни времени, ни желания заниматься судебными разборками. Более всего ей хотелось, чтобы преступники, взяв в руки Библию, заинтересовались Словом Божьим и начали новую жизнь.
    Одного из задержанных, как и обещали, допросив, отпустили. Прежде, чем уйти, он подошел к ней, сощурил глаза  и многозначительно спросил:
    - Женщина, вас обидели?
    - А как вы думаете?
    - Но это же были не мы? – выделил он последнюю часть вопроса.
    - Не знаю, я не рассмотрела, - прохладно и сдержанно, без эмоций ответила Ольга Васильевна.
    От такого невнимания он как-то даже сник, пожал плечами и вышел из отделения.
    Через некоторое время вновь появился следователь, бравший показания, то комкая, то  расправляя лист бумаги.
    - Я не хочу писать заявление, - сказала ему Ольга Васильевна, - только очень вас прошу, поищите, пожалуйста, мою сумку. Я знаю, что деньги и телефон заберут, но там были бумаги, которые преступникам ни к чему, а мне нужны, и ключи.
    При неточных показаниях потерпевшей, да еще и невозможности опознания, раскрытие преступления было крайне затруднено, поэтому следователя очень обрадовало решение Ольги Васильевны. Эта пожилая женщина чем-то напоминала ему давно умершую верующую мать. «Как только руки поднимаются грабить таких людей?» - подумал он и от души захотел сделать для нее что-то хорошее.
    - Вы говорите, у  вас там были деньги?
    - Да, четыреста рублей общих денег, немного своих. Ну ничего, я перехвачу  и завтра куплю цветы на похороны.
    Следователь опять ушел и, вернувшись через некоторое время, протянул ей четыреста рублей.
    - Мы, конечно, не можем компенсировать все, но хоть чем-то хотим вам помочь.
    - Нет-нет, что вы, не надо, - стала отказываться Ольга Васильевна. – Мне только сумку верните, пожалуйста, если найдете.
    - Возьмите, не обижайте нас, - стал уговаривать следователь.
    Посмотрев в его добрые глаза, Ольга Васильевна поняла, что это дается от души, и, поблагодарив, взяла деньги.
    - Сходите в Евросеть, - продолжал он, - попросите распечатку исходящих звонков с вашей СИМ-карты и постарайтесь все-таки найти документы на телефон. Я вам позвоню.
    После этого глубокой ночью они снова поехали на место преступления. Оставив Ольгу Васильевну в машине, сотрудники милиции довольно долго ходили по парку, набирая номер украденного сотового телефона и прислушиваясь, не зазвенит ли он где-нибудь в кустах. Однако эти поиски оказались безуспешными и около двух часов ночи ее привезли домой.


2


    Наутро Ольга Васильевна, купив цветы, пошла в дом умершего. В коридоре стояли люди со свечками, и ей тоже дали зажженную свечу. Священник читал псалтирь и служил
панихиду. Когда он закончил, комната быстро наполнилась людьми.
    Мать то молча плакала, сидя у гроба, то начинала поправлять одежду и покрывало, любуясь сыном в последний раз.
    - Ну посмотрите, какой он у меня красивый, - обращалась она к присутствующим. - Правда же, красивый?
    Стоявший рядом портрет действительно свидетельствовал о былой красоте Эдуарда, но желтое истощенное  лицо в гробу никак не подтверждало эти слова.
    Ольга Васильевна знала, что Эдуарда приучил к спиртному его отец. По логике этот человек должен был вызывать отрицательные эмоции, однако, в  день похорон, впервые увидев его, она испытала смешанное чувство жалости и удивления. Маленький, полный, в состоянии легкого алкогольного опьянения, он почти все время плакал и был похож на обиженного ребенка, который потерял любимую игрушку, знает, что больше такой не получит, и хочет, чтобы его пожалели.
    Ольга Васильевна только теперь поняла некоторые особенности поведения этой семьи,
казавшиеся ей ранее странными и необъяснимыми. Обычно страсть к спиртному бывает поводом для тревоги, здесь же на алкоголизм закрывались глаза, как будто и не было у  них этого злейшего врага человечества.
    Они жили в придуманном мире, где на пьедестал был воздвигнут сын, восхвалялись его истинные и мнимые достижения, а все, что хотя бы в малой степени ущемляло их самолюбие, воспринималось «в штыки». Ольга Васильевна вспомнила, как ходила в больницу, когда Эдуард, разбившись во время приступа эпилепсии, лежал в реанимации. Ее тогда чудом пустили на несколько минут в это отделение, видимо приняв за мать. Он был без сознания. Прикрытое простыней неподвижное тело, завешанное трубками от капельниц, уже тогда казалось безжизненным. Она продолжала проведывать Эдуарда в течение всего времени его пребывания в больнице, а мать говорила, что к нему ходит научный руководитель по докторской диссертации. Эдуард же перед выпиской, прослезившись, пожаловался, что кроме нее никто из сотрудников ни разу его не навестил.
    Зато теперь, на похоронах, квартира не вмещала всех желающих проводить Эдуарда в последний путь. Он работал преподавателем, был контактным человеком, и многие относились к нему с симпатией. Чтобы уступить место другим, Ольга Васильевна решила выйти на улицу, но неожиданно мать, отойдя от гроба, направилась в ее сторону. Думая, что мешает, Ольга Васильевна хотела отойти, однако, взглянув на мать, поняла, что та хочет принять соболезнование именно от  нее. Женщины обнялись, и Ольга Васильевна тихо сказала:
    - Я очень любили вашего Эдика.
    - Да,  знаю, - уверенно ответила мать и вернулась ко гробу.
    В храме, расположенном около кладбища, прошла служба отпевания. Затем родственники, друзья и знакомые простились с умершим, тело накрыли,  священник крестообразно посыпал его землею, произнося: «Господня земля и исполнения ея, вселенная и вси  живущие на ней». После этого гроб закрыли крышкой, спели «вечную память» и понесли на кладбище.
    Плохое о мертвых говорить не принято. В кафе на поминках вспоминали эрудицию Эдуарда, его былые достижения в науке, армейскую службу на севере, желали ему Царства Небесного и вечного покоя. У посетителя, не знавшего умершего и случайно попавшего на поминки, сложилось бы впечатление, что ушел из жизни всеми любимый, подающий большие надежды человек в полном расцвете сил.
    Ольга Васильевна  понимала, что Царство Небесное зарабатывается при жизни, и в каком состоянии человек подходит к своему смертному часу, в таком идет на суд к Господу. Мы же, сами будучи грешными людьми, можем лишь просить, чтобы по милости  Своей Господь принял в Царство Небесное тех, кто нам дорог. А куда попадут их души – решать не нам. Это во власти Иисуса Христа, Который Кровью Своей проложил дорогу для человечества в вечную жизнь.


3

    Выпал долгожданный снег. Ему радовались все: и земледельцы, встревоженные морозами, упавшими на сухую землю, и дети, у которых были зимние каникулы, и просто люди, неравнодушные ко всему, созданному Богом.
    Олег, катая на санках по старому парку маленькую Машеньку и глядя, как резвятся и играют в снежки семилетний сынишка и десятилетняя старшая дочь, внешне радовался вместе с детьми, но душа его была полна печали. От преследовавшей в последнее время полосы неудач у Олега опускались руки – такой скудной встречи Нового года он не помнил ни разу, за всю свою жизнь.
    Четыре месяца назад с рассрочкой на год он взял в банке денежный кредит на семьдесят тысяч рублей, купил компьютер, кое-какую мебель и был уверен, что вовремя расплатится с долгом, как вдруг все рухнуло – Олег остался без работы. Он до сих пор не мог понять, за что так жестоко поплатился и чем не угодил своим коллегам по труду.
    Будучи человеком трудолюбивым, без вредных привычек, архитектор по профессии, Олег мог проектировать и строить различные сооружения, делал фонтаны, оформлял фасады домов, украшал лестницы, а когда не требовалось декоративного оформления, занимался малярными работами. Перебирая в памяти два года их совместного труда, он не мог вспомнить ни ссор, ни конфликтов, ни проблем с заказчиками. Скорее всего, члены бригады решили, что, оставшись втроем, увеличат свои доходы, а с малярными работами справятся сами, однако, как бы там  ни было, никто не пожалел его семью.
    Олег понимал - по-христиански надо простить этих людей, но чувство незаслуженной обиды и сознание того, что из-за чьей-то жадности он оказался на пороге нищеты, мешало ему это сделать.
    Почти каждый день он проводил в поисках работы, не находя ничего подходящего. Дело осложнялось праздниками, насколько радовавшими его в прошлые годы, настолько печалившими теперь. Семья жила на остаток от банковского займа, который, даже при очень скромном существовании, нельзя было растянуть  более, чем на полмесяца, и Олег с горечью сознавал, что не сможет положить детям под елку на Рождество ничего, кроме горстки дешевых конфет.
    Он знал, что работодатель частной строительной компании, который находил им заказчиков, наверняка помог бы с трудоустройством, но дело осложнялось тем, что это был друг их бригадира, и Олегу казалось противоестественным обращаться к нему за помощью.
    Старшие дети стали лепить снеговика, а двухлетняя Маша слезла с санок и, пытаясь им «помочь», разбила верхний ком. Чтобы избежать ссор и детских конфликтов, Олег снова посадил малышку на санки и повез подальше в парк.
    Его внимание привлекла валявшаяся в кустах небольшая дамская сумка, наполовину засыпанная снегом. Зная предупреждения о терактах, он пошел дальше, но мысленно то и дело возвращался к увиденному. Олег понимал, что главной целью террористов является запугивание людей. Совершение теракта в малолюдном месте не имело смысла. Наиболее вероятной была версия о том, что это украденная, просмотренная и за ненадобностью выброшенная сумка.
     «Видно, не мне одному сейчас тяжело, - подумал Олег. – Вот и еще какого-то человека обидели. А вдруг там осталось что-нибудь важное?» У него появилось непреодолимое желание заглянуть в сумку. Оставив ребенка на санках, он подошел к кустам, осторожно вытащил ее и, посмотрев внутрь, увидел завернутую в файл книгу. Это была Библия. Имея у себя Новый Завет, Олег давно хотел купить полный текст и теперь держал его в руках.
    Кроме того, в сумке лежали ключи, пустой целлофановый пакет и какие-то бумаги, намокшие от  снега, в отличие от которых Библия в файле нисколько не пострадала. Быстро пролистав книгу, Олег увидел на последней странице написанные ручкой женскую фамилию и инициалы: Зиновьева О. В.
    Связываться с милицией он однозначно не хотел. Первое, что пришло ему в голову, просто забрать себе книгу и бросить сумку обратно в кусты. Однако Олег отогнал эту мысль, так как, будучи человеком богобоязненным, не мог взять Библию без разрешения. Тогда, по его мнению, получалось, что он поступает не лучше преступников, продолжая грабить верующую женщину. И тут у Олега появилось сокровенное желание: встретиться с пострадавшей, вернуть ей сумку и попросить помолиться за него.
    Зная фамилию и инициалы, он подумал, что можно попытаться найти ее с помощью телефонной книги. Это решение показалось ему приемлемым, Олег вытащил целлофановый пакет, положил туда сумку и забрал с собой. Придя домой, он действительно нашел по фамилии телефон, улицу и номер дома, позвонил несколько раз, однако никто не брал трубку. Это было недалеко от их места жительства, содержимое сумки нуждалось в просушке и, немного погодя, Олег решил разыскать ее по адресу.
    Без особого труда он нашел  дом, узнал у соседей номер квартиры. При этом ему стало даже жутковато, с какой легкостью при желании можно найти человека, зная только фамилию. «Слава Богу, что сумка попала в руки ко мне, - подумал Олег. – Ведь там лежат ключи!».
    Судя по деревянной двери с набитой сверху фанерой, частично прикрывающей щель, обладатель этого жилья не отличался большими доходами. Дома никого не оказалось. В коридоре стояли емкости с краской, лежали мешки с цементом. Олег, вытащив предварительно Библию, положил пакет с сумкой между мешками и решил перенести встречу на более позднее время.


4

    Ольга Васильевна, возвращаясь с вечерней смены, вновь была расстроена. После ограбления прошло больше двух недель, она постепенно успокаивалась, молясь за преступников, надеясь в глубине души, что они возьмут себе Библию и, читая ее, станут другими людьми, но неожиданно погасла даже эта надежда. К ней подошла сотрудница и рассказала, как на том же месте несколько дней назад ограбили ее дочь, а в милиции им рассказали про предыдущий случай.
    «Господи, для чего ты послал мне такое испытание? – думала Ольга Васильевна. – Они продолжают грабить людей, и Слово Божие, судя по всему, их  совершенно не интересует… Впрочем, Твои мысли – не мои мысли. Да будет воля Твоя!»
    Войдя в подъезд, Ольга Васильевна замкнула входную дверь, зашла в квартиру и стала готовить ужин. В окно на кухне постучали. Выглянув, она увидела незнакомого мужчину, который знаками показывал на выход. Это не было неожиданностью, Ольга Васильевна жила на первом этаже, и, когда кто-то из соседей или их гостей забывал ключи от подъезда, ее просили открыть.
     - Вы к кому? – спросила она, подойдя к двери, и очень удивилась, услышав свою фамилию.
    - По какому вопросу?
    - Я нашел вашу сумку и хотел поговорить.
    «А вдруг это и есть один из преступников? – мелькнула у нее мысль. – Впрочем, на все воля Божья. Господи, спаси, сохрани и благослови меня на этот разговор», - помолилась она и открыла дверь.
    - Я уже приходил, но вас не было дома, - сказал мужчина, вытаскивая из-за пазухи Библию.  - Это ваша книга?
    - Да.
    - Когда я увидел ее, то понял, что вы тоже верующий человек, и решил все вернуть. Здесь написана фамилия, - он показал последнюю страницу, - и я нашел адрес по телефонной книге.
    Судя по тому, как он трепетно и бережно то прижимал Библию к себе, то нерешительно протягивал ей, Ольга Васильевна поняла, как не хотелось ему расставаться с этой книгой, и подумала, что даже если это и преступник, то Господь силен повернуть его к Себе.
    - У вас есть Библия? – спросила она.
    - Только Новый Завет.
    - Возьмите, это вам подарок.
    - Спасибо, я давно хотел иметь полный текст, - обрадовался мужчина, снова положил книгу за пазуху и вытащил спрятанный за мешками со стройматериалом пакет.
    - Мы гуляли в парке с детьми, и я нашел вашу сумку. Вот, здесь ключи, какие-то бумаги… Я подумал, что это может пригодиться.
    - Спасибо. Чем я вам обязана? – спросила Ольга Васильевна, не желая оставаться в долгу.
    - Есть у меня одна просьба. По специальности я архитектор, месяц назад потерял работу. У нас была бригада – четыре человека, работали по строительству, имели хороший заработок. Я взял кредит в банке, кое-что купил и был уверен, что расплачусь, но они решили остаться втроем. Не знаю, за что со мной так поступили? Ничего плохого не делал. По-христиански мне надо бы простить этих людей, но сейчас не получается. Может, потом… Вы же понимаете, как это непросто.
    - Да, очень непросто. Но мы христиане, должны прощать других и смирять себя.  Когда у меня украли сумку, я молилась за этих людей.
    - Знаю, что так надо, но пока не могу через себя переступить, от обиды все внутри переворачивается. Целыми днями, когда нет праздников и выходных, я ищу работу и не могу найти. Живем в долг, денег от займа осталось на полмесяца. У нас трое детей и мне нечем их кормить. Помолитесь, пожалуйста, и попросите, чтобы Господь помог мне найти работу. Вот такая  просьба.
    - Как вас зовут?
    - Олег.
    - Хорошо, я буду молиться. Зайдите, оставьте свой телефон, может, увижу какое-нибудь объявление или услышу что-то подходящее по поводу вашей работы.
    Они вошли в прихожую, Ольга Васильевна дала ему карандаш и бумагу. Сдержанность и подозрительность постепенно уступили место любви и жалости. У нее было немного денег, и она, понимая, что дети на Рождество останутся без подарков, отдала их Олегу. Вначале он замешкался, потом  от безысходности взял, прижал руку к сердцу и сказал: «Спасибо. Дай Бог вам здоровья. Куплю что-нибудь детям».


5

    Прикрывая лицо от колючего снега при встречном ветре, после очередных безрезультатных скитаний в поисках работы Олег понуро возвращался домой. Он обошел все известные и порекомендованные ему частные и государственные предприятия и повсеместно встречался с двумя вариантами: либо его профессия  была не востребована, либо предлагали такую заработную плату, на которую невозможно было содержать семью и выплачивать долг.
    Проходя мимо офиса, где располагались его прежние работодатели, Олег отвернулся – обида по-прежнему жгла ему сердце. «Господи! За что мне это наказание, ведь я ничего плохого не сделал? – думал он. – Каждый день прошу Тебя о помощи, и женщина верующая за меня молится, а результатов – никаких. Что я скажу жене, как посмотрю в глаза детям? Через неделю от банковских денег  ничего не останется. Похоже, никому я не нужен…  А что если одним разом решить все вопросы – удавиться и никаких переживаний?!» Олег представил, как его вытаскивают из петли, скудно хоронят, а через некоторое время в счет долга выносят купленные им вещи, или, что еще хуже, выселяют семью из квартиры в старом фонде, доставшейся ему в наследство от родителей.
    «Кажется, я схожу с ума, - ужаснулся он. – Прости меня, Господи, за греховные мысли». Олег вспомнил, как Иисус Христос в муках на кресте просил Отца Небесного простить тех людей, которые Его распяли. «А ведь Он мог без труда уничтожить эту толпу, но выдержал, смирил Себя, терпел и страдал ради нашего спасения. Да… Но Он же Господь, и сила у Него – Божья. А кто такой я? Где взять мне силы, чтобы перебороть себя и простить этих людей?»               
     Он вдруг вспомнил Ольгу Васильевну и представил себе ее: пожилую, физически немощную на темной улице без денег, без ключей. И при этом, вместо проклятия, она стала молиться за тех, кто украл у нее сумку. «Легко ли далось прощение? Кто дал ей силы? Только Господь. Просто она поступила по-христиански. А я, выходит, своим упрямством нарушаю учение Иисуса Христа, и получается только хуже – всякие страсти в голову лезут… Бог с ними, раз они решили, пускай работают без меня. Разве я хочу, чтобы им было так же тяжело, как мне сейчас? Нет, даже злейшему врагу такого не пожелаю. А если так, тогда чего я прячусь? Надо простить, идти и просить. Неужели их друзья не пожалеют мою семью?»
    Он остановился и повернул обратно. «Господи! У меня нет больше сил, я ничего не могу без Тебя. Прощаю всех. Умоляю Тебя, не оставь моих деток, помоги мне найти работу, смягчи сердца этих людей». Дойдя до офиса, на который несколько минут назад ему не хотелось и смотреть, Олег остановился и, постучавшись, вошел.
    - Легок на помине! – как ни в чем не бывало встретил его старый знакомый. А я уже думал, что ты другую работу нашел. Тут один бизнесмен хочет к лету фонтан сделать и по дому кое-что. Пойдешь?
    - Пойду, - ответил он, удивившись так просто разрешившейся проблеме.
    Взяв записку с адресом и телефоном заказчика, Олег сказал «спасибо» и вышел на улицу. Слезы сами покатились у него из глаз. «Слава Тебе, Господи! – думал он по дороге домой. – Благодарю за то, что помог мне простить. Как это, оказывается, нелегко!»
    Жена испугалась, увидев его красные глаза, но не успела придумать слов для утешения, как Олег крепко прижал ее к себе и, целуя, сказал:
    - Слава Богу, я нашел работу.
    Обрадовавшись, жена пошла разогревать суп, а он позвонил заказчику и договорился о встрече. Пообедав, Олег лег на диван, думая о том, как чудно переплелись в его жизни разные, казалось бы, не зависящие друг от друга события, и как все это вместе помогло ему прийти к правильному христианскому решению. Но если бы не вера в Господа, которая оказалась главным объединяющим звеном, дело могло кончиться трагически.
    Олега вдруг неудержимо потянуло к Священному Писанию. Он взял Библию, произвольно открыл ее, попал на восьмую главу послания апостола Павла к Римлянам, стал читать и двадцать восьмой стих принял сердцем, как весточку от Господа: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу».