Как-бы, блин, пипец

К языкам я ещё с детства очень способный. Что английский, что немецкий—всё едино. Много чего понимаю, хотя бегло не говорю. Не с кем. Если бы за границей воспитание проходил, тогда б другое дело. Тогда б и песни пел под ихнюю дудку. А то ведь всё время в родных краях обретаюсь. Поэтому одним языком обхожусь, что ещё с пелёнок в ушах завяз.
Однако, немецкий знаю лучше английского, который по стечению обстоятельств вдалбливали в меня за классной партой не один год. Но вернее сказать—в школьном коридоре, потому как на иноземных числительных пошла моя учёба колесом и наперекосяк.
Дело было такое, что истинному русскому человеку понять меня не сложно. Этот английский начали мы изучать в классе пятом и в числе первых, так как в то время по школам всё больше немецкий процветал. По малолетству мы даже обрадовались, что и с американцами поговорить можно будет. Так что азбуку выучили играючи и нараспев, не особо коверкая собственный язык иностранным произношением. Да и учителя внушали как могли. А чего там—все иностранцы говорят с акцентом. Это вам любое радио скажет. И вот вскорости, научившись понимать дни недели, мы перешли к числительным. Кто помнит—это «ван», «ту» и, естественно, «сри». Вот на тройке-то я и погорел. Как перевела училка эту цифру на английский, да как рявкнула её на весь класс в приказном порядке, так я и не выдержал. То есть понял буквально, но без немедленного выполнения приказания и зашёлся таким недетским смехом, что учительница, не знаю за что, но из класса меня выперла и не пускала на свои уроки с месяц, а то и все два. Вот так я и отстал от сверстников в познании иноземного языка, и до сей поры кое-кого из них догнать не могу. Отбилась от меня охота, хотя до десяти считать научился. Словом, английский понимаю, но со словарём в обнимку. Поэтому-то меня в англоязычные страны и не тянет, хотя мог бы и там со всяким договориться за милую душу, если бы приспичило прямо на улице.
Немецкий-то легче дался. И «цурюк», и «яволь» с «натюрлихом» прямо сами собой от зубов отскакивают. Ведь язык по фильмам изучал и с полным вниманием. Правда, в немецчине не бывал, так как на эти края и отцовской прогулки с лихвой хватило. Чего ж знакомые пороги обивать? Пусть они ко мне, но в гости и с подарком.
С иными прочими языками знаком, но не тесно. И  если понадобится, договорюсь со всякой полюбовно  без особого торга и по сходной цене. Только с арабским наречием сложности предвижу. Не осилить с наскока. Одно дело паранджа, чадра, шальвары, но пока сам чалму размотаешь, всё отведённое время в песок уйдёт. Так что не выберусь я в те края. Да и неспокойно там--то военные соблазны, то трясение земли. Не поеду, хоть муэдзином с минарета зазывай.
А вот с современным родным, как ныне говорится, иногда полный облом и отстой с отпадом. Ладно примазавшиеся иностранные слова. В них особо вникать не приходится, пока не приживутся. Потом их начинаешь понимать, не разобравшись, чем русские-то хуже? А, может, это самый крутой путь к международной цивилизации и умственной гармонии? И без этого теперь никуда, как без гамбургера на просёлочной дороге. Тут, мать моя, сплошной кастинг по понятиям современного гламура глобальной среды обретания.
Но всё это мелочи и издержки. Другое дело, когда родная речь незнакомой бороздой по словесной не к стати целине пролегает. И не только в местах отсидки и повального браткования. А прямо на улицах и в любимом телевизоре. Тут хоть взахлёб смейся, хоть навзрыд плачь. До того речь окультуривается и такие коленца выдаёт, что твой соловей, осипший до срока. Кругом, например, одни «как бы» да «как бы». И не то что к месту, а прямиком мимо, но как бы в глубокой задумчивости. «И тогда я как бы родила», «а я как бы сломал ногу в гололёд»--говорит телевизор в медицинской программе. И видишь, что сказавший это человек не бьёт словами по ушам, а преподносит их слушателю в культурной зауми, да ещё и пальчиками теребит в крутой задумчивости. И это словосочетание так въелось в разговор, что уже без него сам себя чувствуешь вроде бы придурком и деревней. Ведь если кругом народ через одного так изъясняется, тогда сам-то правильной дорогой идёшь? Как бы…
А вот что культурно материться стали, то это большой прогресс и заслуга телевидения. Правда, пропала привычная резь в ушах и мгновенное облегчение души, но зато пользоваться матерным суррогатом вполне легально стали уже с первого класса во всему образовательных школах .Во, блин! Кругом пекут от мала до велика. А может кому оладьи больше нравятся или, скажем, ватрушки вперемежку с пельменями. Нет, одни блины на постном масле. И как бы начинаешь думать, что круглый год масленица. Или другой какой пипец. И хоть это последнее телевизорное слово совсем недалеко ушло от первозданного смысла, но заменив недавний песец, стало звучать изысканно и где попало. И это хорошо, так как налицо полный блендамед блондинок, если кто понимает. Ведь ещё товарищ Сталин, кто не помнит, ещё на заре века в своём гениальном труде о вопросах языкознания заметил, что «язык есть средство, орудие, при помощи которого люди общаются друг с другом, обмениваются мыслями и добиваются взаимного понимания». А вот если не добиваются согласованности при общении, то и приходят на помощь новые речевые образования, блин. И если ты шагаешь в ногу с прогрессом, то ожидай рождения нового словесного уродца, который ни к селу, ни к городу, но тоже жить хочет. Поэтому получается:
Не ругай меня, маманя,
Не брани, отец,
  Принесла в подоле Маня
Как бы, блин, пипец!