Свистать всех наверх!

Надо какой-нибудь рассказ намутить. Достаю ноут, открышкиваю его, включаю.
Пока он грузится, думаю, о чем бы, о чем бы, а? Пальцем вожу по пластинке памяти, будто я граммофон, который настраивается на нужный лад перед проигрыванием мелодии. Но никакого слоя нет. Его только сейчас можно будет нанести, чтобы потом он запульсировал, врываясь в уши слушателей, в глаза читателей.
Пальцы уже несутся в пляс, отстукивая дятлами мотивы лесной жизни. Ветки поддакивают им, елозя свои аплодисменты по похожему на бугровый лед стеклу. Жара мокрит тело. Синестезия тут, чуете? Во рту перекатывается уже почти белая аскорбинка, которая медленно кислит язык и морщит нос.
Но пора уже. Довольно медлить и пытаться экспозицировать, ничего не выйдет. Все только падет на спад.

-Спад. Что это такое?
-Это уменьшение,- ответили хором.
- Хм. Уменьшение? А я почему-то думала, что это падение.
-Какое такое падение?- раздался единичный голос среди медленно перемалывающих услышанное остальных.
- Падение с,- резво парировала девушка, удивившая окружающих всего двумя репликами.
- Мм. С пат. Если произнести. Так же? Спат. Хочется спать,- прозевал мальчик, рукой прикрывая рот.
- Это интересная идея. А куда падение? Вниз?- спросили ее очнувшиеся от будто бы забытья.
-А разве бывает падение вверх? Почему-то падение – это всегда движение вниз. И берем ли мы прямое значение (движение в пространстве), переносное…
-Все равно. Падение – нравственное разложение,- продолжил за нее приблизившийся ресничатый парень, упадок. И никогда наоборот.
- И у Хармса то же,- вяло выкрикнул кто-то.
-Что у Хармса?
- Упадание.
- Точно,- начали вспоминать люди,- и там это самое. Па…
- Па?- удивилась девушка,- Причем здесь па? Или вы танцоры тут все? А может, адепты Паскаля или просто физики. Да, физики что ли?

Но они были не физиками. Все они были упавшими, некоторые из них до сих пор упадавшими, другие уже окончательно приземлившимися и распластавшимися по частям. Жертвы силы тяжести. Закона гравитации. Они все поначалу верили, что центр тяжести в каждом из них. Эту мысль пронесли за пазухой мимо контрольного пропускного пункта из детства. Но столкнувшись с аттракционом плохих поступков, пакостей, козней, едких слов и дел, они прятали его все дальше, свой центр тяжести, в геометрической прогрессии уменьшая его, маскируя. Ибо давление со стороны было нещадным. В конце концов их съели, даже косточек не оставили. Центр исчез. И они, почти невесомые, полетели вниз. Даже не столько полетели, сколько устремились, рухнули. Единицы, правда, продолжали планировать, когтями цепляясь за дерево, ведущее в небо, но те, кто дул на крону сверху, постоянно заставляли ствол шататься и ускользать из рук. Из-под ног земля же давно ушла у них. Затерянные между пластами человеческого равнодушия, жестокости, они жили только благодаря наличию в мире неугасимой лампадки духа, масло в которую подливали такие вот схимники, как эта девушка, что появилась среди них приличное время назад и отличалась тем, что добровольно попала в их общество.

Просто должно быть падение вверх. Выпадение что ли. Так думала девушка, ногой пытаясь вырыть яму. И вот опять же! Движение вниз не составляет труда. Захочу, вырою траншею, буду буравить, буравить, буравить, опущусь низко-низко. А вот наверх я смогу самостоятельно подняться? Без всяких там приспособлений, а только благодаря своим рукам и желанию.

- Живи праведно, попадешь туда,- проговорил кто-то рядом.
-Ой, вот только не надо мне про Бога сейчас загонять. Да, праведный ты мой. Вот я и смотрю, что ты уже туда попал и мне оттуда машешь.

И туда забраться можно, но уже в другом пространстве, видимо. А обратно попасть? Реинкарнация? Хм. Но это все же рискованно. Гораздо проще прыгнуть в яму и всю жизнь выкарабкиваться из нее, выплевывая падающую сверху землю, отряхиваясь и пытаясь выбраться.

- Так же и с порядком. Ты не задумывалась?- спросил у девушки ресничатый парень, наблюдая за тем, как она уплотняет землю в поисках ответа на свою загадку.
- Сейчас насчет энтропии начнешь мне залечивать?- недовольно покосилась она на него. Отвлек ибо он ее, видите ли!
- Да. То самое. Вот же что удивительно. Я где-то слышал, что так все специально: беспорядок наводится сам, а порядок нет. Чтобы интереснее жить.
- Порядок – высшая благодать,- опять подошел к ним странный человек,- Еще Блаженный Августин так считал.
- Уйдите Вы все, Блаженные! Августины, Боэции, Аврелии. Без Вас тошно. Вы бы не рассуждали, а выход искали. Вы же сюда попали не по своей воле, не я.

Но, видимо, всё всех устраивало. Они не были падшими при жизни, но стали падшими при жизни. Правда, при другой. Все же разнилось их это существование с прежним. Там были какие-то призрачные пародии на цели. Здесь царила обреченность. Зато здесь было все для самого что ни на есть заслуживающего подражания существования. Но привычки оставались сильнее.

Если хлопнуть по ним, так кто-нибудь да и выпадет. Всё думала девушка, вспоминая, как из ее кармана высыпались круглые конфетки. Если взбаламутить тут все, взбултыхать, тоже. Любое непопадание в такт, в ритм жизни, и тебя выбрасывает. В туманную область. За борт что ли. В общем, ты исчезаешь сначала из виду, потом из памяти. А вдруг ты продолжаешь находиться рядом, просто мы о тебе забываем? Или заменяешь нас, когда мы, подобно тебе, тоже вываливаемся.
- В грязи, как свиньи,- подслушал ее мысли ресничатый.
- Но свиньи не мы. Свиньи – те, из-за кого хорошие люди выпадают.
- Зато они машут нам сверху. Только вглядись в красное. Видишь их?

Девушка посмотрела на солнце, прикрывшись ладошкой, чтобы не обжечься, в ее глазах заплясали блики. Ей показалось, что это знакомые фигуры… Всех ее родственников, которые постепенно выпадали с дороги жизни на обочину, с их семейного судна, носящего их фамильное название, за борт. И вот она осталась одиноким штурманом, которому предстоит завершить кругосветное плавание, подобрать новых пассажиров, передать эстафету другим и отправиться к ним. Корабль не должен быть затянутым в бездну, потерять свой центр тяжести. Она – это балласт. Но чтобы он не затонул, одной ее мало.
Она хитро прищурилась на ресничатого, пытаясь развеять помутнения зрения, сфокусироваться на парне. Тот продолжал смотреть на золотой диск.

- Here Captain! dear father! This arm beneath your head!- процитировала она Уолта Уитмена.
- О Captain! my Captain!- крикнул очнувшись он, и они обнялись, зная, что их корабль выдержит все бури, приплывет с победой. Пусть им и придется повторить участь капитана. Но что ж. Не это страшно.
Движение хотя бы осталось. Вперед-вперед.
- Свистать всех наверх!- громогласно скомандовали они, разом разорвав пелену всеобщего сна.
И всё пришло в движение.