Отдел для мелких монет

Я с самого начала так и сказал: если хочешь встречаться со мной – никаких бутылок шампанского. Даже не смотри на эти херовы бутылки в магазине. Для меня они как гигантские мохнатые сороконожки.
Да, ****ь, боюсь! А если в руках взорвётся?
Вытаскивай потом осколки из запястий…
Твою мать, она всё равно просит шампанского. Смотрит преданными глазками, дёргает за руку. Я говорю: я предупреждал. Был разговор. Никакого шампанского.
Смотрит в глаза, дёргает за руку.
Будь по-твоему, милая.
Подумал как приговор произнёс.
Купил эту сраную бутылку. Как там её вскрывать? Придерживать пробку, крутить проволоку? Вроде просто.
Делов-то, мой дядя лет 10 назад зашивал руку из-за шампанского, взорванного как раз у меня на Дне Рождения.
-- Открывай, Коленька, -- говорит мне Полина.
Ради неё можно. Она хорошая девочка. Обычно меня после секса просят принести воды. А знаете что она у меня спросила? "Коленька, ты хочешь попить, я тебе принесу". Я чуть с кровати не упал. Почувствовал себя породистым кобелём.
Чудо.
А ведь она даже не слышала как я играю на гитаре и пою.
Дорогого стоит.
-- Пойдём во дворик, Полиночка, не хочу обосраться перед мужиками…
Стоят тут, курят.
Напротив магазина пустой дворик, отгороженный иссохшимся деревянным забором. Ставлю на землю бутылку шампанского, матерюсь. Называю эту бутылку сукой и смертью в стеклянных носках. Какой мудак изобрёл тебя, ****ое шампанское?
Достаю наушники Fisher Audio Oldschool. Выполнены по форме комплектовых Волкмэнов 70-х. Папиросная бумага, подарочная коробка.
Иногда приходится жрать дерьмо, но зато качество звука почти что безупречное.
Включаю Pantera. История моих взаимоотношений с этой бандой – тема отдельного исследования в области психиатрии. Песни этой группы всегда приходят на выручку в трудный момент. Нужно быть крепким, принять тяжёлое решение: слушаю Pantera -- морально перехожу в стойку с лидирующей позицией.
Четыре мужика, которые адово бухают и постоянно бьют кому-то морду. Музыка у них, в общем-то, про то же самое.
Зазвучала Yesterday Don’t Mean Shit. Я стал подпевать Филу Ансельмо, сначала в нос, потом вполголоса, потом громче. Полина курила ментоловую сигарету и смеялась надо мной. Я говорю ей: терпи, сама захотела эту херову бутылку, теперь терпи.
Стал раскручивать фольгу с пробки. Фольга - нечто мерзкое и дрянное. Долго. Проволоку крутил минут пять. Короче, с мандражем вытащил пробку. Она щёлкнула, шваркнув по нервам резким звуком.
Полина обнимает меня и говорит: «Какой ты у меня молодец! Ради меня шампанское открыл! Я даже статус в контакте поменяю». Говорит – ты такой смелый и сильный, настоящий герой, настоящий мужчина. Говорит – выпьем и возьмём ещё одну. Ты ведь больше ничего не боишься, милый?
Я смотрю на неё и отвечаю: «Никакого шампанского. Больше никогда».

***
Здесь будет вечеринка. Мы с Полиной стоим у входа в небольшую кирпичную постройку. Вокруг люди, одни пьют, другие курят, третьи ждут кого-то.
В голове загудели алкотромбоны. Шампанское и адреналин сделали из меня мудака. Я пошлил Полине. Потом выцепил среди знакомых бывшую однокурсницу и завёл с ней разговор о днях былых. Полина курила и ждала, когда шампанское в бутылке закончится, я успокоюсь, и мы пойдём на эту долбаную «Шишка-пати».
Да, всё верно, «Шишка-пати».
Даже не так. «Шишка-пати два».
Первую "Шишка-пати" я пропустил, потому что на меня напала лень, закончились деньги, и появилась девушка. Очень хотелось любить верную и единственную. Да, как раз ту самую, которая через  пару недель запустила меня в свободное плавание своим каблучком.
Сюда пришла толпа хипстеров. Кажется, они считают себя прослойкой между бомондом и интеллигенцией, пьют шампанское. Вот и Полинка захотела. Дёргает за руку, зовёт в маркет.
Хер ли, пошёл-купил.
Если убрать шампанское, то на деле всё это -- толпа журналистов-неудачников и менеджеров дерьмовых магазинов, нацепившая ляпистые доспехи и рассуждающая о Velvet Underground.
А может, поговорим про «Берлин» Лу Рида?
Не, давай лучше про то, как Энди Уорхол привязал кисточку к члену и нарисовал им картину.
Иди на ***.
Я глотаю шампанское и шагаю дальше. Мудаки они все, и Венера в мехах для них равноценна группе Битлз.
Заходим внутрь. На третий этаж. Звучит какая-та электронная смесь фьюжн и «тумц-тамц». В залах рассыпаны люди: сидят на подоконниках, толпятся рядом с коктейль-баром, читают друг-другу отрывки из работ Фуко, смеются. Ещё можно увидеть пьяных девочек, которые сидят на полу и рисуют маркерами узоры на кусках картона.
Прошу Полину нарисовать что-нибудь для меня. Она говорила, что любила рисовать эльфов.
Похер на то, что её бывший парень из-за рисунков Полины выпрыгнул в окно пятого этажа.
Он просто слабак с гнилыми яйцами в штанах.
Полина соглашается и начинает рисовать. Я же иду в коктейль-бар догнаться.
Здесь хорошие цены. Передо мной покупают 0,33 Белого Русского за 140 рублей. Да это же коммунизм. А мне дайте Атомную бомбу – так у них называется смесь абсента и коньяка.
2 порции.
Жалко бармена. На его месте я бы завалил матом до смерти этих ублюдков, что покупают коктейли, а потом приходят за льдом, за трубочками, за дополнительным стаканом, за дополнительным пересчётом денег. Бармен мило улыбается, а я бы схватил пятилитровую химическую колбу с кока-колой и отхуячил бы ею этих дебилов.
Но я не бармен. Я продавец компьютеров. И музыкант.
Возвращаюсь к Полине с двумя стопарями Атомной бомбы. Кроме Полины трудно с кем-то говорить. Все девушки, которые хотели поиметь меня сегодня вечером, жёстко обломались – я хожу не один. Я ловлю взгляды знакомых и незнакомых дам, вижу как они надираются в баре. Я всем своим видом говорю: «Пошли на хер».
Они пьют горькую и смотрят по сторонам. Ну, хоть кто-нибудь…
Полина изобразила на картоне маркером редкостную херь. Она очень плохо рисует. Я не верю, что она училась в художке, работа настолько ужасная, что я никогда ей об этом не скажу.
Полезное умение – заменять слова «дерьмово и бездарно» словом «своеобразно».
Я сажусь на пол, беру маркер, рисую значок Apple, заключаю его в пентаграмму, рисую по концам звезды когти, рисую глаза и пупок. Напоминает что-то из фильма «Нечто».
Остываю.
Перед нами настраивают инструменты музыканты банды Odd Man Out?. Хорошие парни. Организаторы вечеринки любят их. Как-никак чуть ли не единственный авангард-джаз коллектив в городе…
А я их знал раньше. В одном подвале репетировали. Вот стоит Антошка Рязанов в очках с саксом в руках. Я помню, как Антошка играл в подвале на бас-баяне, а его друзья стучали молотками по циркулярным дискам, подвешенным на металлическом штыре.
Вот такой заебатый бэнд.
Почти ничего не поменялось. Антошка овладел саксом, парни купили МакБук, микшерский пульт и рэковую стойку с эффектами. Звучат отлично, правда, для кого звучат – неясно.
Антошка играет всякое говно, а парни вылавливают отдельные звуки из его мелодии и заставляют зависать их гудящим тоном через рэк и МакБук. Получается красиво, но только понимаю это один я, остальным побоку: хипстеры бухают, Полина болтает со знакомым, мои друзья где-то загудели.
Здесь не Германия, Антон.
Мы с тобой нахер никому не нужны.
Он удивлён тем, что я подошёл к нему и пожал руку. Тем, что сказал – молодцы, парни. Будете играть ещё? Мне понравилось.
Нет.

***
-- А давай с тобой знаешь как: я на варгане, а ты на саксофоне.
-- Да хрен знает как это…
Антон очень одинок. Я ощущаю пустоту в его взгляде. Отсутствие вектора. Он как виртуоз, в совершенстве умеющий играть Баха, но неспособный из-за этого импровизировать. Как пианист, всю жизнь растягивавший пальцы для максимального интервала между клавишами; но в какой мелодии есть этот интервал?
Я хочу заразить Антошку своим дурачеством.
-- Очень просто. Варган – это ж чукчи придумали. Я задаю ритм, ты играешь импровизацию, всё круто, смотрим в глаза, помогаем друг другу переходить по тональностям. Всего-то надо – оговорить где вверх мелодия пойдёт, а где вниз.
-- Ритма нет…
-- У Майлза Дэвиса тоже нет.
-- Есть!
-- Есть, но он спрятан, да и…
-- Это в каком альбоме?
-- В тех самых.
-- Каких?
-- Начала семедесятых.
-- А-а-а…
Надеюсь, я не соврал… или хотя бы просто молод и смешон. Однако у меня куча аргументов, я рассказываю Антошке про немецкий дум-джаз бэнд Bohren and der Club of Gore, про то, как они записали свой первый альбом за несколько часов в студии, экономя деньги, про то, какая у них сложная и интересная ритмовка. Про Meshuggah, про то, что можно не любить эту группу, но нужно её слушать, потому что хорошо звучащие полиритмические коллективы – явление куда более редкое чем визит кометы Галлея…
-- ****ь, они же пьяные, Антоха! Просто достанем инструменты и поиграем…
-- Да не хочется налажать…
Вот так всегда.
Я всю жизнь ищу людей, которые хотят играть не задумываясь над тем, что они могут что-то сделать неправильно.
А нахожу тех, кто боится взять три ноты, не отрепетировав их дома.
Надо было рассказать Антохе откуда у меня этот варган. Это очень хороший варган, но я его не покупал, даже желания никогда не было.
Мне его подарили.

Был День Рождения знакомой девушки. Я очень хотел трахнуть эту девушку, помнится, мне нравились её кудрявые волосы. Она позвонила, я поздравил её, она попросила приехать. Обрадовался, согласился, прихватил из фонотеки диск какого-то древнего блюзмена в подарок. Всегда дарю диск, который уже надоело слушать, и который, в общем-то, больше не нужен.
Прихватил бутылку вина и приехал по адресу.
Там много людей. Незнакомые лица.
Они почти не пьют. Разговаривают о качестве концертов Марайи Кэри и о поездке автостопом в Сочи. Плюю на всех, выпиваю залпом половину привезённой бутылки, пинаю болтающуюся под ногами домашнюю собачонку и беру в руки гитару. Играю Битлз, Смитс, Кьюр, Оазис… весь набор для публики.
Когда порядком нахлестался, то перешёл на Пёрфект Циркуль и Чета Бэйкера.
Когда перестал попадать в ноты – убрал гитару, лёг на пол и стал ловить пролетающие перед глазами вертолёты.
Как раз тогда ко мне подошёл незнакомый мне парень. Спрашивает: играю ли я где-нибудь? Да, есть группа. 5 лет играем. Вокал. Гитара.
Отвечаю без желания: такие вопросы часто задают, не в первый раз показывать аккорды на Wonderwall, не в первый раз горланить Baby One More Time…
Оказался тусовщиком из Красноярска. Достал из нагрудного кармана рубашки варган, сказал, что он мне нужнее. Я даже не ожидал. Но, если задуматься, то отсутствие наркотиков, секса и играющего фоном металла в этой квартире должно чем-то компенсироваться. Хотя бы вот так. Не могу сказать, что не было приятно: лучший подарок за все 25 лет жизни… И, думаю, в будущем ничего круче не подарят.
В тот день я взял из его рук варган, достал из кармана кошелёк и положил варган в отдел для мелких монет. Прошло хер знает сколько времени, но чукотская погремушка находится там до сих пор. Иногда я достаю её и изображаю что-нибудь.

Но сегодня вечером  я был пьян и не смог рассказать Антошке эту историю, не смог её вспомнить. Да и Антошка тоже был пьян, мы поболтали и, шатаясь, разошлись, пытаясь найти глазами своих подруг.

***

Полиночка, где ты?
Чёрт, я потерял свою девушку. Может, она курит, а рядом стоит какой-нибудь коротко стриженный симпатяга со стоящим на лаке чубом. В модном приталенном пиджачке и с бутылкой шампанского. Он смешит её, говорит про то, какие у неё прекрасные глаза. Какой приятный запах у её волос. Какая тёплая и мягкая кожа.
Она обожает шампанское, а я боюсь его открывать…
На втором этаже её тоже нет. Здесь все пьяны. По полу разложены разноцветные маты, на них разбросана прогрессивная молодёжь, элита засранцев города.
Я представил себе вместо них лежащих бомжей – вонючих, грязных, заплывших от сивушной спиртяги. Один из них свесил задницу через перила второго этажа и начал срать вниз, на музыкантов, на коктейль-бар, на расчерченный маркерами картон.
И тут я не выдержал.
Достал из штанов кошелёк, открыл отдел для мелких монет и выложил на ладонь варган.
Небольшая стальная скоба с лёгким прыгучим язычком посередине. Металл немного потускнел, состарился, но выглядит вполне ничего. Глупая мысль пришла в голову: интересно – чукчи умели обрабатывать железо? Из чего ты сделан на самом деле, чукотский варган?
Не знаю, как правильно прикладывать его: к губам или зубам. Мне дали противоречивые советы, в итоге я попробовал оба способа, и оба оказались рабочими. Но чаще прижимаю варган к губам – так объёмнее звук, по крайней мере, у меня такое ощущение.
Когда я заиграл, то ничего не произошло. Меня не было слышно. Я дёргал большим пальцем язычок внутри варгана, слышал в голове ритм, но в общем шуме варган просто потерялся. Слишком громко звучит бит с первого этажа. Слишком внимательно люди слушают друг друга. Они не смотрят туда, где стою я и играю для них мелодию.
Я спустился вниз, продолжая играть. Вышел на улицу. Погулял по дворику. На меня никто не обращает внимания, они курят, пьют, разводят друг друга на трах и не обращают ни на что внимание.
Я как будто не существую.

-- У тебя здорово получается, Коленька.
Она обхватила меня сзади, крепко прижалась к моей спине и поцеловала меня в шею. Потом повернулась – и в губы. Я почувствовал резкий вкус её сигарет, а ещё перегар. Шампанское. Она улыбается и просит сыграть ещё что-нибудь, просто так. Весёлое. Чтобы танцевать.
Я счастлив.
-- Подожди… я не знаю, получится или нет, но… подожди…
Прикладываю к губам варган и опускаю вниз челюсть, стараясь создать большой объём воздуха во рту. Потом в неторопливом шагающем ритме начинаю дёргать большим пальцем язычок варгана. Важно совсем чуть-чуть уменьшить объём воздуха. Самую малость. Чтобы расстояние в звуке поднялось ровно на один полутон.
Пам. Па-пАм-пам. Па-пАм-пам. Па-пАм-пам. Па-пА-А-Ам.
Пам. Па-пАм-пам. Па-пАм-пам. Па-пАм-пам. Па-пА-А-Ам.
Так, отлично, получается.
Потом я сделал невозможное. Я сделал пробежку по тональности вверх и вниз, ускорив движения пальцев в два раза, сыграв восьмыми нотами вместо четвёртых.
-- ****ь, да это ж Pantera! Walk!!! – послышались голоса со стороны.
К нам начали подходить. Улыбались и подбадривали, говорили: «Прикольно». Я продолжал играть, перешёл на партию вокала. Играл не без косяков, но мелодия узнавалась, я слышал, как кто-то начинает подпевать: «на-на-на-на, ю андер май скин, энд колл ёрсэлф а фрэнд»…
Полинка радовалась, но потом увидела, что вокруг начинают собираться девушки. На любой вкус: и высокие, и блондинки, и зеленоглазые, и с большой грудью, и с психопатичным взглядом – есть из чего выбрать.
Я начал физически ощущать текущие под их юбками феромоны.
Движения моего большого пальца становились всё ровнее и чётче, больше чувства, больше драйва.
Полина схватила меня за руку и потащила к дороге. Я едва не выронил варган из пальцев. Постарался не упасть на бетон. Неуклюже затопал вслед за нею.

Я молчал. Она тоже.
Никто не виноват.
Обоим ***во.

-- Пошли в магазин.
-- Ты купишь мне шампанское?
-- Нет, не куплю. Мы возьмём два литра клубничного коктейля.
-- Ты очень красиво играл.
-- Я могу лучше… были ошибки…
-- Ты странный.
-- Зато у меня есть ты.

Подействовало. Мы обнимаемся. Она успокоилась. Женщины действительно любят ушами. Рано или поздно это доходит до любого мужчины.
Им не обязательно знать правду.
Это вторая истина, рано или поздно доходящая до мужчины.
Я осторожно прячу варган в задний карман джинсов.
Хочу вернуться назад и приказать Антошке взять в руки сакс. Найти в зале какого-нибудь хмыря и заставить его держать простой ритм битбоксом.
Делай. Делай как я говорю!
Хоть слово против скажешь – побью бутылкой из-по шампанского. У неё толстое стекло, будет очень больно.
Поверх всех ритмов и фоновых звуков зазвучит сухой щёлкающий голос моего варгана, движущийся узором через линии других инструментов. Откроется вселенная, наполненная звуком. Пылевыми туманностями полутонов, слитыми в галактики ритмов. В центре – ты, творец мира, точка отсчёта, начало линий с миллиардом развилок.
Я обнимаю девушку.
Всё хорошо.
В воздухе пахнет дождём и сиренью.