Лики счастья

    Майра прикоснулась запястьем к зеленому кружку чип-идентификатора.  На экранчике, прикрепленном к причудливому завитку кованой «под старину» калитки, возникло миленькое кукольное личико:
- Добро пожаловать.
«Надо же, как просто.  А вдруг я собираюсь убить хозяина? Хотя, за неделю они собрали сведения обо мне до седьмого колена. И я собираюсь всего лишь честно отработать обещанные деньги. Честно... подумать только...»
   Ажурная дверца бесшумно отворилась, будто приглашая гостью войти. Узкое пространство между двух высоченных зеленых стен аккуратно постриженного тиса. Впереди, там, где лабиринт раздваивался, Майру уже ждала девушка с экрана.
«У нее нет шеи. Совсем.  Да еще, кажется, горбунья. Сколько же он ей платит? Так много, чтобы оставаться казусом природы? Или так мало, что на операцию не хватает?»
  «Почему мне страшно... почему... почему... Выпила успокоительное, и... и готовилась, и смотрела видео... Но...  Чтобы просто получить тело, таких денег не платят, не платят...»
 
Хрустнул камешек под каблуком. Черный дрозд сел на дорожку, покосился желтоглазо. Служанка подошла, легче пуха тополиного.  Надо же, а ведь горбунья. Улыбнулась:
- Пойдем...

   Глаза-маслины, крупный нос с горбинкой. Теплые руки,  негромкий густой голос:
- Раскрою тебя как раковину. Розовая жемчужина набухнет под моими пальцами, внутри раскроется красный цветок наслаждения.
  Страх растворяется льдинкой в коктейле. Стон не успевает сорваться с губ, подхваченный поцелуем.

 «Утро красит нежным светом». Одна. В смятой постели.  Пришла заработать на форм-чейндж. Стиснув зубы. А тело разнежено, заласкано, помнит  не унижение, а сладкое, терпкое.
  Ее проводила все та же служанка. Продемонстрировала на компе  - деньги перечислены.
Все. Дома. Быстренько в ванную и на работу.
 
     Закат ложится на город мягкими складками теней. Маленькая комнатушка со стандартным уютом: шелковые зеленоватые занавеси с распродажи, плюшевый котенок на постели, привычный свет компа. И никак не отделаться от вчерашнего.   Сбросила сообщение по знакомому адресу. Ответ пришел через полчаса:


«Господин платит достаточно, чтобы не входить дважды в одну и ту же реку!»
   Затошнило. От своей глупости. От  глянцевой внешности. От оболочки. Он  купил... купил ее, но не меня. Скорее... сменить, как лягушачью...

    Майре природа подарила красоту. Ослепительную. Нежная кожа, золотистые волосы, зеленые глаза, благородные черты лица, чудесная фигура.  Ждала  любви,  говорили: любой, кого она выберет, будет готов положить к ее ногам весь мир.  И дождалась. Форм-чейнджа. Красота потеряла цену, вернее, стала ходовым товаром. Сегодня -  дурнушка, завтра – богиня.
 
«Фирма «Лик счастья». Спешите  его обрести!  Всего несколько уколов – и ваше лицо будет таким, каким вы его задумали!»  - реклама кричала с растяжек, вопила с экранов.  Красавицы, как две капли воды похожие на знаменитую актрису Фолди Байр, сходили в мир тысячами, как туфли от известного модельера, запущенные в массовое производство. 
Когда форм-уколы только изобрели, законодатели были против их широкого распространения. Они полагали, что такая легкость в обращении с внешностью сослужит плохую службу правосудию.  Но удешевление генетического анализа  привело к тому, что именно он стал основным методом идентификации личности. Ты мог сколько угодно выглядеть как Фолди Байр, но  ДНК не подделаешь.  И плотину прорвало. Каждый и каждая могли теперь менять лицо, как одежду. Не так часто. Поговаривали, что больше пяти полных форм-ченджей, как теперь именовалась процедура, не выдержит никто. Работали психологи, стараясь убедить клиентов и клиенток, особенно молодых, не делать этого. Между ними и форм-фирмами шла борьба. «Мы делаем людей счастливыми! Избавляясь от недостатков внешности, соответствуя идеалу красоты и моды, люди делаются счастливее! – утверждали сторонники новой технологии. «Вздор! Вы просто подсаживаете молодежь на процедуру, каждый чендж недешев, они делают вариант, потом оказывается, что счастье так и не пришло, и начинают лихорадочно, отказывая себе во всем, копить на новый.  Мода на лица. Мода на фигуру. И – одновременно, колоссальное влияние новейшего религиозного движения натуристов.   

   «Мне не нужен весь мир. Нужен только он. Найдис...
Он работает в соседнем кабинете. Такой серьезный, строгие серые глаза. На вечеринки не ходит.  Пробовала улыбаться. Пробовала разные наряды.  Смотрит на меня, как на рекламный плакат, насквозь. Оказывается, он у натуристов один из лидеров. А ведь в их идеях что-то есть.  Человек должен оставаться таким, каким создала его природа, стремиться к естественной пище и простым радостям труда и молитвы. Нельзя быть красивой. Это лишнее.»

Молельный дом натуристов. Простые белые стены, деревянные стулья.
- Я пришла больше узнать о вашей вере. Приобщиться. Стать в один ряд...
- Здесь не место таким, как ты. Тем, кто  подвергся фом-чейнджу,  - место среди земного ада. Среди вашего потребительского рая. Уходи.
 - Но я не формирована. Я такая, как есть.
-  Такой внешности не может быть. Посмотри, - вот одна из наших сестер, у нее от природы темное пятно на лбу, но она живет с ним, понимая, что ее отметил Бог, дабы она обрела смирение и чистоту. Посмотри,  матушка Девис не убирает морщин со лба, а деньги, которые могла бы потратить на эту глупость, послала голодающим в бедные страны. Сколько стоил такой форминг, как у тебя? На эти деньги ты могла бы накормить целую деревню! Уходи!
   Майра вспыхнула  и выбежала из храма.  Что делать? Как приблизиться к любимому?
Вспоминала страшную сказку, про девушку, попавшую в плен к врагу. Когда вражеский офицер пожелал ее, он сожгла лицо, дабы избавиться от домогательств. 
«Может и мне?  И тогда меня примут в натуристы, как принимают калек и больных. Но Найдис... Он  все равно не полюбит меня... Что делать... Копить деньги и сделать форм-чейндж?  Дорого. Года два копить. Потому что нестандарт. Если бы я хотела лицо знаменитости... А мне надо что-нибудь совсем простое, но особенное. Веснушки, курносый нос. Индивидуальный проект.»
  Запиликал звонок. Дарна пришла навестить:
 - Ты что киснешь? Опять из-за Найдиса?  Да ну его. С такой внешностью ты могла бы подцепить себе кого угодно. И купаться в роскоши. А не дуреть возле монитора.
- Пропади пропадом вся роскошь. Ты дура, богач возьмет на год-два, а потом выбросит и купит другую.
-Ну и что? Если ты соображаешь, скопишь и за год два кое-что.  А что этому твоему Найдису надо?
-  Он... он сказал....что я  - прошла форминг! И теперь... теперь мне только одно... Или изуродовать себя... но я не смогу... Или индпрограмма... Дорого... Не скопить...
- Всего-то? Да ты... Я в сети видела объяву. Есть богач, готовый выложить за секс с неформированной красавицей такууую сумму. Только надо справки, что ты вся настоящая. Но это ж нетрудно. Хочешь ссылку?
 -Не хочу... Отстань...
Дана хмыкнула, но сбросила ссылку в комп.   

«...день... второй... третий... Я привыкну-привыкну-привыкну... к новому лицу. К новому способу жить: тихо-незаметно. Не дерзить. Не задавать вопросов. Не ждать любви... не... не... Это не яяяяяя... не яяяяя.... справка о форминге и фото, до и после... всегда со мной... Чтобы не забыть... чтобы...»

-  Сегодня мы принимаем в общину новую сестру. Да будет ее путь к матери-натуре долгим и плодотворным. Да восславит она Бога и да пребудет ее тело в естественности, а душа в гармонии.

«А Найдис меня не замечает.  Зачем ему? Он – почти вождь. На лице свет небесный.
День четвертый... пятый... Они прогнали матушку Дигли,  когда та попросила помочь соседке, заболевшей после форминга. Я предложила идти проповедовать возле клиник. Отвергли. А вчера... вчера я узнала, что есть договоренность между фирмами и натуристами.  Фирмы жертвуют «на дела храма»,  а община Природы-матери не слишком спешит проповедовать среди тех, у кого есть деньги на операцию.»
 После субботней проповеди, когда каждый может «поведать свои печали» Майра встала с места и поднялась на кафедру:
- Мы должны не замыкаться в себе. Должны идти туда, где молодые и старые губят душа, переделывая тела. Объяснить им, возвратить на путь.
 - Их уже не спасешь. А свою чистоту погубишь.  Это бессмысленно. Пробовали и более продвинутые в вере. Думаешь, ты первая такая?  - строго, еле разжимая губы, чеканит любимый. Любимый ли? Или любовь осталась там, вместе с красивой шкуркой?
 - Вы – лицемеры. Смотрите не внешнее.  Я – простушка в веснушках. И вы даже не поинтересовались моей жизнью. Приняли, а я прошла форм-чейндж! Смотрите!
справка и фото «до и после» летят в лицо тому, в  котором еще недавно был весь мир.
 
    Солнце. Снова солнце. Когда же, наконец, пойдет дождь?
@