Отпуск вне плана. Часть 5

Ещё в начале осени мы с ним договорились по мере возможности учить друг друга языку.
Хаял ровно такой же разгильдяй, как и я – он напрочь не желает заставлять себя что-либо делать без явной и очевидной необходимости. Принцип «будет день – будет пища» для меня невыносимо прост и понятен, но, чёрт побери, как же неудобно становится с ним в тот момент, когда не слишком-то нужное ранее требуется вот прямо сейчас, и никак иначе!
Мы говорим друг с другом медленно и членораздельно, проговаривая отдельные непонятые слова вплоть до аффиксов и окончаний, делая упор на интонации. Весь контекст общения высвечивается исключительно мимикой и жестами, а, вообще-то, в то время суток, в которое мы обычно общаемся, сама суть разговора становится уже неважна… Конечно, если я ломаю язык, пытаясь воспроизвести знакомое слово в будущем времени, и никак не могу уложить у себя в голове сразу десяток определений, когда дико хочется спать и никакой язык уже не важен так, как руки, которые просто прикроют тебя одеялом и крепко прижмут к себе, это ужасно смешно. Как смешно и другое: когда человек, добросовестно пытаясь выговорить известное ему слово, случайно меняет в нём ровно одну букву, отчего оно превращается в совершенно другое, делая всю фразу анекдотом. Или когда взрослый парень, загибая пальцы, считает от одного до десяти и всё время путает цифры, теряя то одну, то другую… Мы лежим, тыча пальцами друг в друга, и оба хохочем: слова каждого из неродственных языков, родные и понятные привычному уху, другому кажутся неуловимой абракадаброй!


Повесть целиком опубликована в одноимённой книге, её полный текст доступен лишь в печатном варианте.
По всем вопросам, связанным с приобретением, обращайтесь к автору.
Почтовый адрес: логин (см. линк данного сайта) – коммерческое at – yandex. ру


Однако если оторваться от конкретики ситуации и просто немного подумать над тем, чтО есть вообще язык для высших приматов, в той или иной степени освоивших вторую сигнальную систему, то легко осознать одну простую вещь. Любой язык для каждого из нас есть либо нечто «существительное» (когда он интериоризирован с самого начала жизни и является безусловным и неосознаваемым, «по умолчанию», проводником отношений с ней, т.е. внутренней сущностью), либо «прилагательным», когда он – орудие, средство, способ… И это совершенно РАЗНЫЕ вещи, и отношение к ним всегда абсолютно различное, как к родному ребёнку и пасынку, сколькими бы наречиями ты за жизнь ни овладел, и как бы ты ни любил сам процесс освоения и узнавания. Только немногие гении, будучи с детства активными би- и трилингвистами, как, к примеру, мой обожаемый Набоков, способны не только думать но и чувствовать на разных, несродственных языках. Да ещё и переводить самих себя для других. Впрочем, это я отвлеклась…