До свидания!

До свидания!

Наверное, в жизни каждого человека, есть люди, о которых можно вспоминать с улыбкой и теплом. Эти люди, вероятно, много дали Вам, не в материальном плане, а больше в душевном. Но рано или поздно, всё закончиться. По разным обстоятельствам, не обязательно трагичным. Зато, останутся  воспоминания. Светлые воспоминания, которые заставят улыбнуться и в светлую и в дождливую погоду.
От моего учителя в художественной школе вечно пахнет кофеем и табаком, который он курил в трубке. Это седой, высокий и очень худой человек. В молодости у него были кучерявые волосы, каштанового цвета до плеч, и озорные синие глаза. Я видела фотографию. С возрастом они стали светлее и мудрее.  Он разговорчив и открыт, чего мы сразу не замечали.
-Девчонки, а он мне, значит и говорит: «Сергеева, всё. Ты…»
-это что за базар? Вы дамы или базарные бабки? – дверь в мастерскую открывается, и Виктор Иванович уверенными, большими шагами входит, оглядывая притихших учениц. – Вы рисовать или трепаться сюда приходите?
В комнате мгновенно воцарилась тишина, лишь слышно, как грифели карандашей и ластики скрипят по бумаге. Все молчат, боятся. С неудовольствием косятся на вошедшего учителя.
-ты что чернишь? – всплескивает руками, и, наклоняясь, начинает указывать на ошибки. – А остальные чего сидят? У всех ошибки одинаковые, и все сидят!
Все как по команде вскакиваем со своих мест и окружаем работу, сидя за которой, учитель объясняет типичные ошибки.
-а перспектива то обратная! Ох, Сергеева! Лодыри!
-ну а что сразу Сергеева? – Девочка берет ластик, безжалостно стирая грани куба. Волосы, собранные в хвост,  красиво струятся по белому платью. А то в свою очередь замечательно смотрится на стройной фигуре с тонкой талией.
-да все! Разве я говорил, что лишь Сергеева? Так! А ну по местам все! – вздыхая, расходимся, – Вы рисуйте, работайте. Меньше слов, больше дела!
С этими словами он выходит из мастерской, и мгновенно поднимаются разговоры, все смеются, сплетничают, шутят, отложив карандаши. И, конечно же, негодуют на вышедшего учителя.
-вот вечно он ругается, а у меня все внутри от его криков переворачивается. – Качает головой Алена, открыв бутыль с водой и отпив, закинув ногу на ногу. Волосы немного растрепались, она начинает их причесывать, - уйти бы поскорей домой.
-ну что сказать, еще час мучиться.  Ален, дай попить, пожалуйста! – Сергеева берет бутылку, усаживаясь рядом.
Первый год с ним так и проходил. Как только Виктор Иванович выходил – разговоры, заходит – тишина. Некоторые не выдерживали, уходили насовсем.  Боялись его все.  Он казался очень строгим.
-ну что, рисуете? Вот тут ластиком подотри. – Проходя меду треногами и мольбертами, он указывает на ошибки в  рисунке. – Кто-нибудь дома рисует? Маш, как портреты там?
-Амм.…  Рисую. С собой взяла, один.
-давай сюда! А то молчит, сидит!
-так рисую же! Вот.
-кто это? – поправляет очки, всматриваясь, - ластик дай.
-это в техникуме подруга. Вот, - протягиваю ему, усаживаюсь рядом.
-не смей отдавать ей, обойдется. Потом голову рисовать у меня будешь, поймешь, что значит портрет! А это наивные рисунки.
Вырезает в бумажке дырочку, прикладывает к нарисованному глазу, трет ластиком.
-значит так. Блик со зрачка никуда не исчез, не забывай про него. Щеку зачернила, и штрих! Ты мне полотно или кожу пыталась изобразить? Безобразие!
Смеюсь, закрыв лицо ладонями. И, правда, безобразие.
-один глаз исправлю, второй сама. Штрих дома подправь. По щеке пройдись, не штрихуй, как полотно грубое, а рисуй по форме скулы. И не смей отдавать, шли их куда подальше! – рукой указывает в стену напротив, убежденно кивает. – Когда разок голову нарисуешь, никогда вот так, - кивает на рисунок, - больше не нарисуешь.
-Да, конечно. Исправлю.
-летом. – задумывается на секунду, смотрит на меня, - нет, осенью. Приходи рисовать голову. Как время будет, так и приходи. Тебе рад всегда буду. Сядешь в уголочке, порисуешь. А летом  экзамены сдавать будешь. На что нацелена?
-на 5  и 4. – поправляю платье, улыбаясь, - обязательно приду, Виктор Иванович!
-а я вот двоечник великий был! До школы я не доходил! Ну, правило буравчика, вспомнишь быстренько?
-как так? – Сергеева отворачивается от мольберта, смотрит на учителя, не дав мне и слова сказать.
-у меня возле дома художественная мастерская была, я в нее сворачивал. Зато в художественном училище я лучший был! Ну, девчонки! Правило буравчика кто знает?
-я знаю. – Улыбаюсь, Сергеева подходит к нам.
-я не знаю. – Сергеева чистосердечно смеется.
-наш человек! – Учитель улыбается, но уже серьезно добавляет, - а вообще учиться надо, девчонки.
-а покажите работы из университета? Вы Тамаре показывали.
-Вы до Тамары не доросли! Вон по стенам посмотри, Тамарины работы! Иди, рисуй! – Он смеется, закинув ногу на ногу, потом ногу под ногу, и еще раз за ногу. Как лиана, ей богу. На стенах и правда много картин, великолепно выполненных. Композиция, постановка, тени, свет. Ну, всё!
-Маша! Осенью приходи. И вот не дай бог летом рисовать не будешь! Заставлю рисовать кубики! И рисуй всё, а не только людей. Хоть башмаки рисуй, хоть что. Каждый день рисуй! – Киваю, глядя на него. Смотрит на часы. – А что вы тут вообще делаете?
-Рисуем, - Кристина смеется, оглядываясь.
-а ну по домам все!
За несколько минут все успеваем собраться. Предыдущая наша учительница, Кира Викторовна, дочь Виктора Ивановича, заглядывает.
-До свидания Виктор Иванович! Девочки, пока!
-До свидания, Кира Викторовна! – хором кричим, машем рукой ей.
Выходя из здания, оглядываюсь. Возле входа цветет сирень.
-кто бы мог поверить, что мы не любили Виктора Ивановича. – Сергеева берет меня под руку.
-мне всегда нравился он. Замечательный человек.  Гордона напоминает, или Хауса.
-есть и правда что-то такое в нем. К тому же, тебе всегда что-нибудь в людях да нравится!
-А вот и не правда! – Вздыхаю. Не надо приписывать мне излишнюю любвеобильность!- А кто продолжит ходить сюда после выпуска?
-Кристина только собирается. У меня одиннадцатый класс, я пас. – Аня разводит руками, Алена кивает.
-я тоже не буду.
-а я буду. – Выхожу за ограду, оборачиваясь на девчонок. – И дома рисовать, и приходить.
Кто бы мог подумать, что два месяца пролетят так же быстро, как и два года. На руках у меня свидетельство об окончании художественной школы. За окном лето, Виктор Иванович в мастерской. Там же Юрка и Настя, рисуют.
-Ой, Настя, сейчас я тебе работу то подпорчу! – С явным удовольствием и веселой усмешкой говорит учитель, беря в руку кисть. – Смотри сюда…
-Виктор Иванович, здравствуйте! Ребята, привет!
-о, Маша! Привет! – отдав кисть, подходит ко мне, проводит меня до стула, садится рядом, - а ты что тут?
-да я вот…- показываю свидетельство.
-ну и чего ты мне пятерки показываешь? Можно подумать, я не знаю твоих оценок там! Кто их тебе ставил то?
-Вы. – Смущаюсь, краснея. Он качает головой, смеясь.
-ты лучше расскажи, как с учебой там?
-зачеты сдала, допуски к экзаменам получила.
-вот молодец, горжусь!
-да рано же еще!
-правило Буравчика?
-что? - Сбившись, удивленно смотрю на Виктора Ивановича.
-ну? Правило рассказывай. Знаешь же?
-знаю. Если рукоятку буравчика вращать вдоль направления тока в проводнике, тогда острие укажет направление линии  магнитной индукции.
-а я вот не знаю. – Он грустно опускает голову, от чего и я, и Настя, и даже вечно серьезный Юрка смеемся. – Давай беги! Чтобы, когда все сдашь, зашла сюда, обязательно! И рисуй! Ради бога, рисуй!
-куда я денусь, мне ведь это нравится! Пока всем! До свидания!
-до свидания, Маша! – слышу я, захлопнув дверь, - Настя! Кисть давай! Юра, не смей чернить!
С улыбкой, выбегаю из здания. На улице светло, лето в разгаре. Трава зеленая, и отцветшие яблони качаются на ветру, напротив входа в художественную школу. Если подумать, то в этом заведении я пробыла большую часть своей юной жизни. Побывала у всех учителей, по стечению обстоятельств. И лишь под конец встретила такого светлого человека, который всем своим ученикам, ближе, чем учитель. Он человек, к которому можно приходить, если тебе очень хорошо или плохо. Не стоит бояться быть не понятым, или осужденным.  Отсюда ты всегда уйдешь в хорошем настроении. А если прийти не можешь, достаточно лишь вспомнить его, светлого и умного, его слова, такие добрые и умные. И сразу появляется улыбка, а рука тянется к карандашу.
-я не прощаюсь. – С улыбкой провожу по перилам лестницы, зная, что сюда я еще не раз зайду.- А лишь говорю: «до свидания».