Непримиримые противоречия 2

Сегодня когда прошло двадцать лет с момента, как рухнул железный занавес, началась перестройка, создание кооперативов, и раздача госсобственности за ваучеры, я решила записать свои мысли в этот дневник. Это всего лишь мысли, я не претендую, на то, что он правдиво описывает события тех недавних лет. Но мне тогда было двадцать, двадцать пять лет, и, получив какой-то опыт, я могу написать о своих впечатлениях, чувствах сохранившихся в памяти. Узнав сегодня о многих вещах, о которых мы тогда не могли знать, мы можем по-другому посмотреть на свою историю и оценить ее с более высокого уровня. И так все началось с газет и разговоров на кухне.
– Каждый гражданин должен получить свою часть госсобственности. – В который уже раз повторил Макс. – Нам нужны акционеры, Макс по складам произнес новое для себя слова, и, посмотрев на Игоря, продолжил, – Когда работники фабрик станут акционерами они станут владельцами фабрик, газет, пароходов. 
– Ведь все что находиться в стране принадлежит народу. Фабрики, заводы, земля все это народное достояние и должно принадлежать всем. Они просто не могут быть чей-либо собственностью.  Возразил Игорь
– Не могут, – согласился Макс, – но если фабрика принадлежит государству, правительству, ЦК партии, а народ лишь работает на этой фабрике, в качестве наемных работников, так же как и директор всего лишь нанятый работник. Директор нанимается обкомом, министерством. Кем угодно. Но только не хозяином фабрики. Как в этом случае работники станут хозяевами своей фабрики. Если даже директор не является хозяином и фабрикантом, он всего лишь нанятый работник, получающий зарплату из фонда ЦК.  Только путем приватизации, раздачей ваучеров и покупкой акции народ станет настоящим собственником.
– А откуда появятся эти самые акции, – Игорь посмотрел мне в глаза, – завод государственный, зачем ему акции, он и без акций хорошо работает. Акции нужны, чтобы заработать денег, на развитие предприятия. А если предприятие государственное - кто будет зарабатывать деньги? У завода монополия буквально на все, и потом если завод государственный, то вроде, как и не чей. Коллективная собственность. Но народ получает зарплату, ни кто не думает, куда деваются товары, произведенные на заводе. Они продаются – попытался вставить слова Макс, – но Игорь остановил меня, – Если завод не чей, то там и акций быть не может, государству не нужны акции, если этому государству и так все принадлежит, а люди всего лишь пользователи. И как можно оценить завод. Фабрику если он не чей. Можно оценить общую стоимость, но как раздать стоимость простым людям и как сделать, чтобы на этом заводе появился настоящий хозяин. Именно поэтому я против приватизации. Простым людям ничего не перепадет.
– Я понимаю, что завод ничего не стоит, и я не понимаю, как можно оценит государственную стоимость, если не понятно, сколько это стоить, например молоток в магазине стоил два рубля пятьдесят копеек. Кастрюля пятьдесят пять копеек. Значить лист металла, из которого ее сделали, стоит меньше, он не может стоить дороже пятидесяти пяти копеек. Дороже кастрюли. Я не понимаю, откуда возьмутся акции, и как будет начисляться проценты, но все должно перейти в частные руки.
– А на что ты будешь, тратит эти деньги? Если даже ты не мог купить магнитофона, до недавнего времени их не было в свободной продаже, а в комиссионном магазине купить магнитофон ты не мог из-за отсутствия у тебя денег.
– Ваучеры поменяют на акции, а акции принесут проценты на этот самый магнитофон.
С каждым днем разговоры звучали все откровеннее. На автобусных остановках, в городском транспорте люди не боясь и не стесняясь, обсуждали новое положение правительства о раздаче госсобственности в частные руки.
Согласно этому положению каждый, буквально каждый, мог получить в свои руки немного Кировского Завода, фабрики Большевичка, Красного Треугольника.
На западе это называлось акциями, каждый гражданин за бугорного общества  мог купить акции Форда, завода Сони, Адидас и любых других заводов и фабрик. Каких-то пять, шесть лет назад народ мог видеть в телевизионных передачах «Сегодня в Мире», в «Международной Панораме» как простые американцы покупают и продают разноцветные бумажки называемые акциями.
Особенно откровенно это показывалось в тех немногочисленных фильмах, которые показывались в стране. За акции убивали. Их воровали. За ними охотились. Акции давали власть, богатство, уважение. Но в стране железного занавеса не надо было думать о том, чтобы зарабатывать деньги. Каждый месяц платили зарплату, и этой заплаты хватала, нет, не шиковать, но можно было жить вполне достойно.
Да и ценности были крайне скромные. Купить сыра, пельменей, суповой набор, для народа, пережившего войну, блокаду Ленинграда, этот набор продуктов казался продовольственным изобилием.
И вот вначале объявляют о создании кооперативов, каждый гражданин мог открыть свой собственный кооператив, свое дело. То о чем можно было наблюдать лишь в американских фильмах, становиться явью. Затем проходит пару лет с момента открытия первых кооперативов, и вот началась раздача слонов, «пардон госсобственности» в частные руки.
Я много спорил со своими друзьями и роднимы о приватизации, акциях, и хотя  я понимал внутри себя, что в этом есть доля обмана, что на тот момент это просто не возможно в нашей стране, по сути, «правители» обманули страну, хотя почему обманули, они просто не сказали всей правды. Предоставив нам право черпать информацию из американских и европейских фильмов и книг. Многие тогда думали, что как только у нас будут акции, и собственники мы станем жить как в Америке. Ведь у нас нет ни  забастовок, ни массовых увольнений, ни нищих. Экономика лишь растет. При этом все дешево, а товары отсутствуют в магазинах, из-за того, что у нас нет собственников.
Я тогда не задумывался, кому должны принадлежать заводы и фабрики. Что такое акции и ваучеры. Из фильмов я знал, что акции покупаются и продаются на биржах, на акциях зарабатывают состояния или наоборот разоряются. У нас в стране не было акций, не было бирж, по крайней мере, я о током тогда не слышал. Может государство, и работало на биржах. Только это было секретным объектом. Очень тайным. И мне, «я окончил вспомогательную школу, и ПТУ для инвалидов» знать об этом не положено. А директора заводов, члены правительства, депутаты играют на биржах и живут другой жизнью, я же их не вижу на улицах и не могу знать об их жизни.